Гарри Поттер и Реликвии Смерти.

Глава 1. Восхождение Тёмного Лорда.
На узкой тропинке, освещённой лунным светом, появились двое мужчин. На мгновение они замерли, нацелив друг другу волшебные палочки в грудь; затем, узнав друг друга, они спрятали палочки под мантии и быстро направились в одну и ту же сторону. — Новости? — спросил тот, что был повыше. — Самые лучшие — ответил Северус Снейп. С левой стороны тропинку окаймляла низкая дикорастущая ежевика, с правой — высокая, аккуратно подстриженная живая изгородь. При ходьбе длинные мантии мужчин развевались вокруг их ног. — Хотя, возможно, я опоздал, — произнёс Яксли. Ветки, разрывавшие лунный свет, то скрывали его лицо, то позволяли разглядеть его грубые черты. — Это было сложнее, чем я ожидал. Но, надеюсь, он будет доволен. Ты уверен, что всё будет хорошо? Снейп безучастно кивнул. Попутчики свернули направо в широкий проезд, уводящий с тропинки. Живая изгородь петляла вокруг них, упираясь вдалеке во внушительные кованные ворота, преградившие мужчинам путь. Они подошли вплотную к воротам и не сделали даже попытки остановиться. На ходу оба подняли левую руку, будто делая жест приветствия, и прошли сквозь железные прутья, словно это был дым, а не металл. Тисовая изгородь слегка скрадывала звук их шагов. Неожиданно справа послышался шорох. Яксли снова достал палочку, поднял её прямо над головой своего спутника, однако его тревога оказалась напрасной: источником шума оказался белоснежный павлин, сидящий на живой изгороди. — Люциусу красиво жить не запретишь. Павлины… — Яксли ухмыльнулся и засунул палочку обратно под мантию. Красивый особняк вырос из темноты в конце прямого проезда, свет лился сквозь нижние витражи с ромбовидным орнаментом. Где-то в глубине тёмного сада, за оградой, плескал фонтан. Под ногами захрустел гравий, когда Снейп и Яксли направились к двери, та распахнулась, только они приблизились к ней, хотя, очевидно, её никто не открывал. Коридор был большим, тусклым и богато украшенным, с потрясающим ковром, который покрывал большую часть каменного пола. С картин бледные лица следили за проходившими мимо Снейпом и Яксли, провожая их влзгядами. Мужчины остановились у громоздкой деревянной двери, ведущей в следующую комнату, на мгновение задержались, а затем Снейп повернул бронзовую ручку. В комнате было много молчащих людей, которые сидели за длинным богато украшенным столом. Мебель, обычно стоявшая на своих местах, была беспечно отодвинута к стенам. Свет исходил от пламени, вырывающегося из-под мраморной плиты камина, над которым висело зеркало в позолоченной раме. Снейп и Яксли немного задержались на пороге. Когда их глаза привыкли к отсутствию света, они увидели самую странную деталь всей сцены: человек без сознания висел вверх ногами над столом, медленно вращаясь, словно был подвешен на невидимую веревку, он отражался в зеркале и полированной поверхности стола. Никто из присутствующих не смотрел на перевёрнутого, за исключением бледного молодого человека, сидящего почти под ним. Казалось, юноша не мог заставить себя не смотреть наверх каждую минуту. — Яксли, Снейп, — раздался ясный высокий голос с конца стола. — Вы почти опоздали. Позади говорившего был камин, поэтому прибывшие поначалу не могли разглядеть ничего, кроме его силуэта. Когда они приблизились, перед ними возникло безволосое лицо, похожее на змеиное, с щелями вместо ноздрей и горящими красными глазами с вертикальными зрачками. Он был таким бледным, что, казалось, излучал жемчужное сияние. — Северус, сюда, — сказал Волдеморт, указывая на место справа от себя. — Яксли… рядом с Долоховым. Двое мужчин сели на свои места. Многие смотрели на Снейпа, Волдеморт обратился к нему первым. — И? — Орден Феникса планирует перевезти Гарри Поттера из безопасного места его пребывания в следующую субботу ночью. Интерес сидящих за столом неожиданно возрос. Некоторые напряглись, другие забеспокоились, все смотрели на Снейпа и Волдеморта. — В субботу… ночью, — повторил Волдеморт. Он так сильно впился в Снейпа своими красными глазами, что некоторые отвернулись, будто боясь сгореть от ярости его взора. Но Снейп смотрел на Темного Лорда очень спокойно, и после нескольких секунд лицо Волдеморта, на котором не было губ, искривилось во что-то похожее на улыбку. — Хорошо. Очень хорошо. И эта информация от… — …источника, который мы обсуждали, — сказал Снейп. — Милорд. Яксли наклонился вперёд, чтобы посмотреть через весь стол на Волдеморта и Снейпа. Все повернулись к нему. — Милорд. Я слышал кое-что другое. Яксли подождал, но Волдеморт молчал, поэтому он продолжил. — Аврор Долиш проронил, что Поттера никуда не повезут до тридцатого, пока мальчишке не исполнится семнадцать. Снейп улыбался. — Мой источник говорил мне, что по плану будут пущены лживые слухи; наверное, это они и есть. Без сомнения, на Долиша наложили Заклинание Спутывания. И не первый раз, он ведь такой впечатлительный. — Уверяю тебя, милорд, что Долиш выразился ясно, — сказал Яксли. — Если его Спутали, то, конечно, он выражался ясно, — сказал Снейп. — Уверяю тебя, Яксли, что Отдел Авроров больше не играет никакой роли в охране Гарри Поттера. Орден уверен, что мы завладели Министерством. — Хоть об одной вещи Орден догадался, а? — сказал человек, сидящий недалеко от Яксли. Он издал хриплый смешок, который эхом прокатился по всему столу. Волдеморт не смеялся. Его взгляд направился к медленно крутящемуся телу, и казалось, что он погрузился в раздумья. — Милорд, — продолжил Яксли. — Долиш уверен, что весь Отдел Авроров соберут, чтобы перевезти мальчика… Волдеморт поднял большую белую руку, и Яксли мгновенно замолчал, внимательно следя за Волдемортом, который повернулся к Снейпу. — Где они спрячут мальчишку? — В доме одного из членов Ордена, — сказал Снейп. — Если верить моему источнику, на место наложили всю защиту, на которую способны Орден и Министерство. Я думаю, взять его там не получится, конечно, если Министерство не сдастся до следующей субботы, что позволило бы нам определить и нейтрализовать некоторые из заклинаний. — Ну, Яксли? — сказал Волдеморт на другой конец стола. — Сдастся ли Министерство к следующей субботе? Все вновь обернулись. Яксли выпрямился. — Мой Господин, на этот счёт у меня есть хорошие новости. Я, хоть и не без труда, успешно наложил Заклятие Империус на Пиуса Тикнесса. Многие из сидящих вокруг Яксли выглядели впечатлёнными, его сосед Долохов, человек с длинным искривлённым лицом, похлопал его по спине. — Хорошее начало, — сказал Волдеморт. — Но Тикнесс это один человек. Скримджер должен быть окружён нашими людьми, прежде чем я начну действовать. Одно неудачное покушение на министра — и все наши труды окажутся напрасными. — Да… мой Господин, это так… но вы знаете, что как у Главы Отдела Принятия Волшебных Законов, у Тикнесса есть контакт не только с самим министром, но и с Главами всех других отделов Министерства. Я думаю теперь, когда под нашим контролем находится столь важный чиновник, будет легко сделать подвластными и других, а вместе они смогут свергнуть Скримджера. — Наш друг Тикнесс не будет раскрыт до того, как обратит на нашу сторону всех остальных, — сказал Волдеморт. — В любом случае, маловероятно, что Министерство станет моим до следующей субботы. Если мы не сможем тронуть мальчишку на его новом месте пребывания, значит, мы должны сделать это во время его путешествия. — Здесь у нас есть преимущество, мой Господин, — сказал Яксли, который явно намеревался добиться одобрения. — Теперь на нашей стороне несколько людей из Отдела Магического Транспорта. Если Поттер аппарирует или использует Каминную Сеть, мы сразу же узнаем. — Он не сделает ни того, ни другого, — сказал Снейп. — Орден избегает любого вида транспорта, который управляется Министерством, они не доверяют ничему, связанному с этим местом. Вновь Волдеморт посмотрел на крутящееся тело. — Я позабочусь о мальчонке сам. С Гарри Поттером было связано слишком много ошибок, и некоторые из них совершил я. Этот Поттер живёт скорее благодаря моим промахам, чем благодаря своим успехам. Присутствующие с трепетом смотрели на Волдеморта, каждый из них боялся, что это была его или её ошибка — сохранившаяся жизнь Гарри Поттера. Но Волдеморт разговаривал скорее сам с собой, чем с кем-то из них, продолжая наблюдать за бессознательным телом над ним. — Я был беспечен, поэтому все мои грандиозные планы обратились в прах. Но теперь я стал мудрее, я многое понял из того, что не понимал раньше. Я - тот, кто должен убить Гарри Поттера, и я обязательно это сделаю. Словно в ответ на его слова вдруг раздался протяжный истошный вопль, наполненный болью и страданием. Многие из тех, кто сидел за столом, вздрогнули и испуганно опустили глаза, поскольку звук исходил откуда-то снизу. — Червехвост, — сказал Волдеморт, не повышая голос, все еще потерянный в собственных мыслях, не сводя глаз с вращающегося тела, — разве я не просил тебя утихомирить нашего пленника? — Да, м-мой Господин, — всхлипнул маленький человечек, так низко сидящий в середине стола, что на первый взгляд его кресло казалось незанятым. Затем он выбрался из кресла и покинул комнату, оставляя за собой таинственное серебряное сияние. — Как я говорил, — продолжил Волдеморт, глядя на напряжённые лица своих последователей, — я теперь многое понял. К примеру, теперь я знаю, что прежде, чем я отправлюсь убивать Поттера, мне понадобится волшебная палочка одного из вас. На лицах окружающих его людей появился шок, словно он объявил, что собирается отнять у одного из них руку. — Нет желающих? — спросил Волдеморт. — Посмотрим… Люциус, я больше не вижу смысла тебе носить палочку. Люциус Малфой поднял глаза. Он сильно побледнел, в свете огня из камина его лицо отдавало желтизной и казалось вылепленным из воска, глаза впали и потемнели. — Но господин... – сказал он хриплым голосом. — Палочка, Люциус. Я требую палочку. — Я… Малфой взглянул на сидевшую рядом жену. Она смотрела прямо перед собой, такая же бледная, как и он, её длинные светлые волосы ниспадали по спине. Незаметно под столом она легонько коснулась запястья мужа. Немного успокоенный этим прикосновением, Малфой вынул из мантии палочку и протянул Волдеморту. Тот поднес её ближе к своим красным глазам и внимательно осмотрел. — Что это? — Вяз, Господин, — прошептал Малфой. — Сердцевина? — Дракон… Сердце дракона. — Прекрасно, — сказал Волдеморт. Он достал свою палочку и сравнил длину. Люциус в надежде на то, что Волдеморт отдаст ему свою палочку взамен, непроизвольно подался вперед. Волдеморт заметил эту попытку, от чего его глаза округлились. — Отдать тебе мою палочку, Люциус? Мою палочку? Некоторые захихикали. — Я дал тебе свободу, Люциус, разве тебе не достаточно? Я заметил, что ты и твоя семья этому не очень-то рады… Тебя что-то не устраивает в том, что я в твоём доме, Люциус? — Ничего… ничего, мой Господин! — Бесстыжая ложь, Люциус… Казалось, шипение продолжалось и после того как рот перестал двигаться. Один или два волшебника едва не задрожали, когда шипение стало громче; что-то тяжёлое скользило под столом. Огромная змея вползла вверх по стулу Волдеморта и легла ему на плечи. Она казалась бесконечной, её шея была толщиной с человеческую ногу, её глаза с вертикальными щелями вместо зрачков смотрели немигающим взглядом. Волдеморт поглаживал существо длинными пальцами, продолжая глядеть на Малфоя. — Почему же Малфои выглядят такими несчастными рядом со своими соратниками? Разве моё возвращение, моё восхождение к власти — это не то, чего они так сильно желали? — Конечно, милорд, — сказал Люциус Малфой. Его рука заметно дрожала, когда он вытирал пот с верхней губы. — Мы очень этого желаем… очень. Сидевшая слева от Малфоя, его жена сдержанно кивнула, старательно отводя глаза от Волдеморта и его змеи. Справа — его сын Драко, который почти всё время смотрел на висящее тело, быстро посмотрел на Волдеморта и тут же отвёл взгляд, боясь встретиться глазами. — Господин, — сказала тёмноволосая женщина. — Это честь приветствовать вас в доме нашей семьи. Для нас нет большего удовольствия. Она сидела рядом со своей сестрой, но насколько темноволосая Беллатрисса с её тяжёлыми веками не походила на сестру внешне, настолько же различалась их манера поведения. В то время как Нарцисса была неподвижна и бесстрастна, Беллатрисса, подавшись вперед, всем своим видом выражала желание быть ближе к Волдеморту, которое не могли в полной мере выразить её слова. — Нет большего удовольствия, — повторил Волдеморт, его голова слегка наклонилась в сторону, пока он разглядывал женщину. — Приятно слышать это от тебя, Беллатрисса. Её лицо просияло, глаза наполнились слезами радости. — Господин знает, я говорю только правду! — Нет большего удовольствия… Даже учитывая то радостное событие, которое, как я слышал, имело место в вашей семье на этой неделе? Она уставилась на него с открытым ртом, очевидно не понимая, о чём идёт речь. — Я не знаю, о чём вы говорите, Господин. — О твоей племяннице, Беллатрисса. И вашей, Люциус и Нарцисса. Она только что вышла замуж за оборотня Ремуса Люпина. Вы, наверное, гордитесь. За столом раздался оглушительный хохот. Многие наклонились вперёд, чтобы обменяться многозначительными взглядами, некоторые стучали кулаками по столу. Змея, которой не понравилось, что её потревожили, открыла рот и злобно зашипела, но Пожиратели Смерти не слышали этого из-за своего ликования над смущением Беллатриссы и Малфоев. Лицо Беллатриссы, недавно залитое румянцем от радости, теперь стало некрасивого красного цвета. — Она нам не племянница, Господин, — прокричала она. — Мы, я и Нарцисса, никогда не видели нашу сестру с тех пор, как она вышла замуж за Грязнокровку. Эта нахалка не имеет никакого отношения к нам, как и твари, с которыми она связывается. — Что скажешь, Драко? — спросил Волдеморт. Несмотря на то, что он говорил тихо, голос его каким-то образом перекрывал гвалт и хохот, царившие в комнате. — Будешь нянчить волчат? Шум усилился. Драко Малфой в ужасе повернулся к отцу, но тот сидел с опущенной головой и смотрел куда-то вниз, тогда он поймал взгляд матери. Она почти незаметно качнула головой и снова устремила свой непроницаемый взгляд на противоположную стену. — Хватит, — сказал Волдеморт, поглаживая разгневанную змею. — Достаточно. Смех мгновенно прекратился. — Многие из наших старейших семей немножко испортились со временем, — сказал он, в то время как Беллатрисса жадно ловила каждое его слово. - Вам нужно очиститься, чтобы остаться в добром здравии, не так ли? Отрезать то лишнее, что мешает здравию остальных. — Да, Господин, — прошептала Беллатрисса, и её глаза вновь наполнились слезами радости. — При первой же возможности! — Она у вас появится, — сказал Волдеморт. — И в вашей семье, и во всём мире… мы уберём то, что отравляет существование действительно чистокровных… Волдеморт поднял палочку Малфоя, направил её на вращающуюся фигуру над столом и и легонько взмахнул. Человек очнулся, застонал и начал извиваться, пытаясь освободиться от невидимых пут. — Узнаёшь ли ты нашу гостью, Северус? — спросил Волдеморт. Снейп поднял глаза на перевёрнутое лицо. Все Пожиратели Смерти теперь смотрели на пленницу, как будто кто-то дал им разрешение проявлять любопытство. Как только она повернулась лицом к камину, раздался ее испуганный голос: «Северус! Помогите мне!» — Ах, да, — спокойно сказал Снейп, а пленница тем временем вновь отвернулась от него. — А ты, Драко? — спросил Волдеморт, поглаживая голову змеи его свободной от палочки рукой. Драко нервно дёрнул головой. Теперь, когда женщина пробудилась, казалось, он больше не в силах был смотреть не неё. — Ты ведь не посещал её занятия, — добавил Волдеморт. — Для тех из вас, кто не знает, сегодня у нас в гостях Чарити Бёрбэйдж, которая до недавнего времени преподавала в Школе Чародейства и Волшебства Хогвартс. Несколько возгласов донеслись с разных концов стола. Полная женщина с острыми зубами крякнула от смеха. — Да… Профессор Бёрбэйдж преподавала детям ведьм и волшебников о Магглах… рассказывала о том, что они совсем не отличаются от нас… Чарити Бёрбэйдж вновь оказалась лицом к Снэйпу. — Северус… Пожалуйста… Прошу вас… — Тихо, — сказал Волдеморт, ещё раз взмахнув палочкой Малфоя, после чего Чарити замолчала, словно во рту у нее появился кляп. — Но ей недостаточно было забивать головы детей волшебников, на прошлой неделе Профессор Бёрбэйдж написала заметку о ярой защите Грязнокровок в Ежедневный Пророк. Волшебники, по её словам, должны принять этих воров знания и магии. Вырождение чистокровных, если верить Профессору, — это то, чего все желают… Она хочет, чтобы мы подружились с Магглами… или, вне сомнения, с оборотнями… На этот раз никто не засмеялся. В голосе Волдеморта были отчетливо слышны гнев и презрение. В третий раз Чарити Бёрбэйдж повернулась к Снэйпу. Слёзы из её глаз стекали в волосы. Лицо Снейпа было совершенно бесстрастным, и женщина вновь отвернулась от него. — Авада Кедавра. Вспышка зелёного света осветила каждый уголок комнаты. Чарити упала на стол, тот задрожал и заскрипел под её тяжестью. Несколько Пожирателей отодвинулись назад. Драко сполз со стула на пол. — Кушать подано, Нагини, — нежно сказал Волдеморт. Большая змея сползла с его плеч на полированную поверхность стола.

Глава 2. В память о...
Рука Гарри кровоточила. Сжав левой рукой правую и тихо ругаясь, плечом он открыл дверь своей спальни. Он наступил на чашку холодного чая, которая стояла у двери его комнаты. — Что за?... Он огляделся. На лестнице дома номер четыре по Привет Драйв никого не было. Возможно, чашка с чаем была лучшим из того, что Дадли смог придумать в качестве злой шутки? Держа истекающую кровью руку на весу, Гарри собрал кусочки чашки свободной рукой и кинул их в и без того переполненную корзину в его комнате. Затем он направился в ванную, где засунул палец под кран. Как же это было глупо, как же это раздражало: ещё четыре дня придется терпеть до момента когда ему можно будет колдовать… Но Гарри пришлось признать, что от этого пореза на пальце ему всё равно было не спастись. Он никогда не знал, как лечить раны, и когда он думал об этом, — особенно в свете построения планов, — он находил и другие пробелы в своём образовании. Мысленно делая заметку, чтобы не забыть спросить Гермиону, как это делается, он вытер большим куском газеты столько чая, сколько смог, прежде чем вновь пошел в спальню и закрыл за собой дверь. Утро Гарри провёл, полностью опустошая свой школьный сундук, чего он не делал с тех пор, как впервые отправился в школу шесть лет назад. Обычно он вытаскивал где-то три четверти, оставляя довольно приличный слой вещей на дне: старые перья, глаза жуков, носки без пары, которые уже были не по размеру. Несколько минут назад Гарри запустил руку в сундук, после чего безымянный палец его правой руки что-то кольнуло, и Гарри вынул его уже окровавленным. Теперь он продвигался аккуратнее. Стоя на коленях перед раскрытым сундуком, он исследовал самое дно, откуда достал значок, мигающий надписями «Поддержим Седрика Диггори» и «Поттер — вонючка», треснувший и изношенный Хитроскоп и золотой медальон с запиской, подписанной Р.А.Б., а затем он наконец-то обнаружил источник своей раны. Это был пятисантиметровый осколок заколдованного зеркала, которое ему дал его покойный крёстный отец Сириус. Гарри отложил осколок в сторону и прощупал дно снова, пытаясь найти другие осколки, но больше ничего не оставалось от последнего подарка его крёстного, кроме измельчённого в пудру стекла, которое раскрошилось по всей поверхности и дна и сияло, словно песок на солнце. Гарри вернулся к неровному осколку, о который он порезался, видя ничего, кроме собственного ярко-зелёного глаза, смотрящего на самого себя. Он сложил осколок на утренний выпуск Ежедневного Пророка, который непрочитанным лежал на кровати, и попытался избавиться от нахлынувших воспоминаний, уколов сожаления и желания постичь загадку разбитого зеркала, атакуя оставшийся мусор в сундуке. Ещё час понадобился ему, чтобы окончательно всё вычистить, выкинуть бесполезные вещи и разложить оставшиеся на те, которые смогут ему пригодиться и те, которые не смогут. Мантии для школы и Квиддича, котёл, пергамент, перья и большинство учебников отправились в кучу в углу: их он собирался оставить. Ему стало интересно, что его тётя и дядя сделали бы с ними: сожгли под покровом ночи, словно они были уликами какого страшного преступления? Его обычная одежда, плащ-невидимка, набор для приготовления снадобий, некоторые книги, альбом с фотографиями, который Хагрид подарил ему, пачка писем и его палочка отправились в старый рюкзак. В переднем кармане лежали Карта Мародёров и медальон с запиской от Р.А.Б. Медальону было отведено такое почётное место не потому, что он был ценным — на самом деле он вообще ничего не стоил — а из-за того, чего стоило его заполучить. На столе осталась гора газет рядом с его полярной совой Хедвиг: одна на каждый день пребывания Гарри у Дёрсли этим летом. Он поднялся с пола, потянулся и подошёл к столу. Хедвиг не двинулась, когда он начал кидать газету одну за другой в кучу мусора. Сова либо спала на самом деле, либо притворялась; она очень злилась на Гарри за то, что он не позволял ей часто покидать клетку. Когда куча почти подошла к концу, Гарри приостановился в поисках издания, которое, он знал, пришло после того, как он вернулся в дом на Привет Драйв на лето. Он помнил, что на передовице упоминалась заметка Чарити Бёрбэйдж, учительницы Изучения Магглов в Хогвартсе. Наконец, он нашёл нужную газету. Открыв страницу десять, он уселся на стул и перечёл статью, которую искал. В Память об Альбусе Дамблдоре Автор Эльфиас Додж Я встретился с Альбусом Дамблдором в одиннадцать лет в наш первый день в Хогвартсе. Наша взаимная симпатия несомненно возникла из-за того, что мы оба были изгоями. Я заболел драконьей ветрянкой незадолго до прибытия в школу, и моё зелёное лицо в пупырышках, даже когда я выздоровел, не привлекало ко мне много народу. Альбус прибыл в школу с не самой лучшей репутацией. Годом ранее его отца Персиваля обвинили в жестокости и атаке трёх юных Магглов. Альбус даже не пытался отрицать, что его отец (которого отправили в Азкабан), совершил это преступление, наоборот, когда я собрался с духом и спросил его, он уверил меня в том, что он знал о вине отца. В остальном, Дамблдор отказывался разговаривать о грустном, хотя многие пытались заставить его. Некоторые действительно считали, что он, как и его отец, был Маггло-ненавистником. Как же они ошибались. Любой, кто знал Альбуса, мог с уверенностью сказать, что он никогда не проявлял ничего против Магглов. Его поддержка прав Магглов даже прибавила ему врагов за последующие годы. Всего лишь за несколько месяцев славу отца Альбуса затмила его собственная. К концу первого года его знали не как сына Маггло-ненавистинка, а как одного из самых блестящих студентов, когда-либо учившихся в школе. Тем из нас, кому повезло быть его друзьями, очень повезло почерпнуть от него многое, и получить поддержку, на которую он не скупился. Позже он признался мне, что даже тогда он знал — больше всего ему нравилось учить. Он не только выиграл все призы, которые можно было выиграть в школе, но и постоянно общался с известными личностями, включая Николаса Фламеля, великого алхимика, Батильду Багшот, замечательного историка и Адальберта Уолфлинга, теоретика магии. Несколько его трудов было опубликовано: Трансфигурация Сегодня, Испытания Заклинанием и Зелья На Практике. Последующая карьера Дамблдора, казалось, летела со скоростью света, и оставался лишь вопрос, станет ли он Министром Магии. Хотя это часто предсказывали в последние годы, у него никогда не было задатков и амбиций министра. Через три года после нашего приезда в Хогвартс пошёл младший брат Альбуса Аберфорт. Они не были похожи: Аберфорт никогда не любил книг и предпочитал разрешать споры дуэлью, нежели рассудительной беседой. Многие могли бы сказать, что братья не были друзьями. Да, жить в тени Альбуса было не самым лучшим вариантом. Когда Альбус и я окончили Хогвартс, мы решили по тогдашней традиции объехать вокруг света, пообщаться с зарубежными волшебниками, прежде чем наши карьерные дорожки разбежались бы. Но случилось несчастье. Мама Альбуса, Кендра, умерла, оставив сына старшим в семье. Я отложил свой отъезд, чтобы попрощаться с Кендрой на похоронах, а затем один отправился в путешествие. Теперь, когда у Альбуса на руках остались младший брат и сестра, не могло быть и речи о том, чтобы он поехал со мной. Это было то время, когда мы общались меньше всего. Я писал Альбусу, описывая все чудеса: от химер в Греции до экспериментов египетских алхимиков. Его письма рассказывали мне о его повседневной жизни, которая, наверное, была очень скучной для такого одарённого волшебника. Позже я с ужасом узнал, что семью постигло ещё одно несчастье — смерть сестры Альбуса Арианы. Хотя у неё и так было плохо со здоровьем, смерть матери окончательно добила её. Все близкие Альбуса, и я в том числе, считают, что смерть Арианы и ответственность Альбуса за неё (хотя он, конечно, виноват не был) наложили на него огромный отпечаток. Я вернулся домой и передо мной оказался молодой человек, который испытал намного больше многих пожилых людей. Альбус уже не был таким жизнерадостным. К сожалению, потеря Арианы привела не к сближению братьев, а к их большему отдалению. (Со временем это прошло, вернулись если не близкие, семейные отношения, то достаточно дружеские). Но он редко говорил о родителях или Ариане, а его друзья о них не упоминали. О заслугах в последующие годы. Дамблдор внёс огромный вклад в копилку знаний волшебников, включая его открытие двенадцати способов использования драконьей крови. Он оставил много следующим поколениям, его необыкновенная мудрость проявлялась, когда он был Заведующим Магом Уизенгамота. Но я скажу, что не было равных той дуэли, которая произошла между Дамблдором и Гриндельвальдом в 1945 году. Те, кто видел её, описывали в ужасе и восхищении те чувства, которые они испытали, наблюдая битву двух удивительных волшебников. Триумф Дамблдора и его последствия для волшебного мира приравниваются к поворотному моменту, как, например, Международный Закон о Секретности или падение Вы-Знаете-Кого. Альбус Дамблдор никогда не гордился и не хвастался тем, что он находил в людях то, за что их нужно было ценить, что было скрыто от глаз. Но его потери наделили его огромной человечностью и способностью сопереживать. Мне будет не хватать его дружбы больше, чем я могу объяснить, но моя утрата не сравнится с утратой магического мира. Вне всякого сомнения, он был самым вдохновляющим и любимым директором Хогвартса. Он умер так, как он жил: работая на службе добра до последнего вздоха, так, как он когда-то протянул руку маленькому мальчику с драконьей ветрянкой, таким он и был, когда мы встретились. Гарри закончил читать, но продолжал смотреть на фотографию рядом с заметкой. У Дамблдора была всё также добрая знакомая улыбка, но он так же смотрел поверх своих очков-полумесяцев, и Гарри казалось, что даже с фотографии он видит всё насквозь, что заставляло Гарри чувствовать горечь и смущение одновременно. Ему казалось, он знал Дамблдора, но когда он прочитал эту заметку, то понял, что почти ничего не знал. Он никогда не представлял Дамблдора ребёнком или подростком, будто тот всегда был седовласым стариком. Дамблдор-подросток представлялся с таким же трудом как глупая Гермиона или дружелюбный соплохвост. Он никогда не думал о том, чтобы спросить Дамблдора о его прошлом. Это было бы странно, невероятно, но ведь было известно, что Дамблдор принимал участие в той легендарной дуэли против Гриндельвальда, а Гарри даже не спросил, как это было, не спросил и о других знаменитых достижениях. Нет, они всегда обсуждали Гарри, прошлое Гарри, будущее Гарри, планы Гарри… и, похоже, сейчас Гарри понимал, что возможность ушла, он больше не попросит Дамблдора рассказать о себе, хотя один личный вопрос он всё же успел задать. Но Дамблдор явно слукавил. — Что вы видите, когда смотрите в зеркало? — Я вижу в своей руке пару толстых шерстяных носков. После нескольких минут раздумий, Гарри вырвал статью из Пророка, аккуратно свернул её и положил в первый том Практической Защитной Магии и Её Использования Против Тёмных Искусств. Затем он выкинул оставшуюся газету в гору мусора и повернулся лицом к комнате. Было гораздо чище. Только на кровати лежал сегодняшний Ежедневный Пророк, а сверху — осколок зеркала. Гарри прошёл по комнате, отодвинул осколок и раскрыл газету. Он лишь мельком взглянул на заголовок, когда утром сова из службы доставки принесла ему свёрнутую газету, и отложил её, увидев, что о Волдеморте ничего не говорилось. Гарри был уверен, что Министерство давило на Пророк, чтобы сдержать новости о Волдеморте. И только теперь он заметил, что пропустил. В нижней половине передовицы над фотографией встревоженного Дамблдора распластался заголовок: Дамблдор — Наконец-то, Правда? На следующей неделе выйдет шокирующая история о бесспорном гении, которого многие считали величайшим волшебником своего времени. Отбрасывая всем известную маску мудреца с серебряной бородой, Рита Скитер открывает завесу тяжёлого детства, непокорной юности, вечных ссор и всех секретов, которые Дамблдор унёс с собой в могилу. ПОЧЕМУ он отказался быть министром и остался всего лишь директором школы? ЧЕГО действительно хочет добиться секретная организация, известная как Орден Феникса? КАК на самом деле скончался Дамблдор? Ответы на эти и многие другие вопросы будут даны в новой обескураживающей биографии Жизнь и Ложь Альбуса Дамблдора Риты Скитер. Эксклюзивное интервью с Бэтти Брэтвэйром на странице 13. Гарри рывком открыл газету на странице 13. Над статьёй мелькало ещё одно знакомое лицо: женщина в очках в красивой оправе с кудрявыми светлыми волосами, её зубы оголились в триумфальной улыбке, с которой она приветствовала читателей с фотографии. Стараясь игнорировать фотографию, Гарри продолжил читать. В жизни Рита Скитер гораздо приятнее, чем то впечатление, которое оставляют её заметки. Встретив меня в прихожей своей уютного дома, она провела меня на кухню для чашечки горячего чая, кусочка тортика и целого дымящегося котелка свежайших слухов. — Конечно, Дамблдор — мечта биографа, — говорит Скитер. — Такая долгая, насыщенная жизнь. Я уверена, моя книга будет первой из многих, очень многих. Скитер быстра как никогда. Её труд на девятьсот страниц был закончен всего лишь четыре недели спустя после загадочной смерти Дамблдора. Мне стало интересно, как ей удалось справиться так быстро. — Ах, когда у вас такой большой опыт журналистики за плечами, писать к сроку — это ваша вторая натура. Я знала, что волшебный мир жаждал знать всё, и я хотела быть первой, кто предоставил бы ему такую возможность. Я вскользь упоминаю отзыв Эльфиаса Доджа, Особого Советника Уизенгамота и давнего друга Дамблдора, о том, что «книга Скитер не расскажет больше, чем карточка внутри Шоколадной Лягушки». Скитер запрокидывает голову в приступе хохота. — Милашка Доджи! Я помню интервью с ним несколько лет назад о правах русалов. Совсем съехал с катушек, думал, что мы сидим на дне озера Виндермер и просил следить за форелью. И всё же обвинения Эльфиаса Доджа — не один случай подобных притязаний. Неужели Скитер кажется, что за четыре недели она смогла составить полную картину о долгой и удивительной жизни Дамблдора? — О, мой милый, — сияет она, — вы не хуже меня знаете, сколько информации может выудить мешочек с Галеонами, отказ слышать «нет» и острое Прытко Пишущее Перо! Да люди в очередь вставали, чтобы вывалить свой ушат грязи на Дамблдора. Не все думали, что он был таким замечательным… он перешёл не одну дорожку. Но старый добрый Доджи Додж может не гарцевать, потому что я связалась с источником, за которого многие журналисты отдали бы свои палочки. Он никогда раньше не выступал не публике, но был очень близок с Дамблдором во время самого тяжёлого периода его юности. Излишняя заинтересованность книгой уже позволяет предположить, что нас ждёт шок от прочитанного, а Дамблдор жил не такой уж идеальной жизнью. Так какие же сюрпризы нам стоит ожидать? — Перестань, Бэтти, я не стану выдавать подробности до того, как кто-нибудь купить книгу! — смеётся Скитер. — Но я обещаю, что тех, кто до сих пор думает, что Дамблдор жил жизнью святого, ждёт большое разочарование. Скажем, его желание победить Вы-Знаете-Кто было спровоцировано ранними успехами в Тёмных Искусствах. А в юности он не был таким широко мыслящим. Да, у Альбуса Дамблдора весьма тёмное прошлое, я уже не говорю о сумасшедшей семейке, о которой он старался не распространяться. Я спрашиваю, имеет ли Скитер в виду брата Дамблдора Аберфорта, который пятнадцать лет назад спровоцировал скандал в Уизенгамоте за неподобающее использование магии. — О, Аберфорт это всего лишь вершина кучи с навозом, — смеётся Скитер. Нет, я говорю кое о чем похуже, чем брат, крутящий интрижки с козами, даже хуже, чем ненавидящий Магглов отец, оба попавшие под следствие Уизенгамота. Нет, я говорю о матери и сестре, они очень заинтересовали меня, но вам придётся подождать глав с девятой по двенадцатую. Всё, что я могу сказать, неудивительно, почему Дамблдор никогда не рассказывал, как он сломал свой нос. Станет ли Скитер отрицать заслуги Дамблдора, вытаскивая скелеты из семейного шкафа? — Конечно, мозги у него были, — говорит она, — хотя теперь многим интересно, ему ли принадлежали все заслуги. В главе семь, например, Айвор Диллонсби поведает о том, как он уже открыл восемь способов применения драконьей крови, когда Дамблдор «одолжил» его бумаги. А как же важность таких событий, как, например, победа над Гриндельвальдом? — Ах, я рада, что вы упомянули Гриндельвальда, — говорит Скитер с очаровательной улыбкой. — Боюсь, те, кто верит в поразительную победу Дамблдора, должны приготовиться к настоящей бомбе… возможно даже с навозом. Столько там грязи. Всё, что я могу сказать, не будьте уверены в том, что эта легендарная битва состоялась на самом деле. После прочтения моей книги многие, скорее всего, придут к выводу, что Гриндельвальд всего лишь сотворил белый платочек своей палочкой и тихонько ушёл. Скитер отказывается раскрывать какие-либо темы, поэтому мы заговорили об отношениях. — Да, — с кивком отвечает Скитер. — Я посвящаю целую главу отношениям Поттера и Дамблдора. Так отвратительно. Читателям придётся купить мою книгу, но я могу сказать, что Дамблдор проявлял к мальчику нездоровый интерес. Было ли это на благо… посмотрим. Это не секрет, что у Поттера было тяжёлое отрочество. Я спрашиваю, общается ли Скитер с Поттером, с которым у неё было интервью на тему Вы-Знаете-Кого, и по сей день. — Ах, разумеется, мы в самых близких отношениях, — говорит Скитер. — У бедного Поттера так мало настоящих друзей, и мы встретились в один из самых тяжёлых моментов его жизни — на Турнире Трёх Волшебников. Наверное, я одна из ныне живущих могу сказать, что я знаю настоящего Гарри Поттера. Что приводит нас к множеству слухов о последних часах Дамблдора. Верит ли Скитер, что Поттер был с Дамблдором в момент его смерти? — Ну, не хочу выдавать много, — всё будет в книге — но свидетели в замке Хогвартс видели, как Поттер бежал со сцены происшествия сразу после того, как Дамблдор упал, спрыгнул или его столкнули. Позже он обвинил Северуса Снейпа, человека, к которому питал огромную неприязнь. Так ли всё, как кажется? Решать обществу… как только они прочтут мою книгу. На этой интригующей ноте я покидаю нашу гостью. Нет сомнения в том, что Скитер написала бестселлер. Толпы поклонников Дамблдора тем временем опасаются того, что они могут узнать об их герое. Дочитав статью до конца, Гарри продолжал смотреть на страницу. Со злобой он скомкал газету и кинул её в гору остального мусора. Он начал судорожно бегать по комнате, открывая ящики и доставая книги, не соображая, что делает, пока отдельные куски статьи Риты крутились у него в голове: Целая глава посвящена отношения Поттера и Дамблдора… так отвратительно… ранние успехи в Тёмных Искусствах… связалась с источником, за который многие журналисты отдали бы свои палочки… — Враньё! — крикнул Гарри, увидев в окно, как сосед перестал заводить газонокосилку и нервно посмотрел наверх. Гарри тяжело сел на кровать. Осколок отпрыгнул от него. Он поднял его и перевернул, думая о Дамблдоре и клевете Риты Скитер. Вспыхнул ярко-голубой свет. Гарри замер, его палец снова тронул неровный край зеркала. Показалось. Он посмотрел назад, но стена была тошнотворного персикового цвета, который выбрала тётя Петуния. Не было ничего голубого, что могло бы отразиться в зеркале. Он снова посмотрел в осколок, но на него опять смотрел его собственный зелёный глаз. Ему показалось, не могло быть другого объяснения, потому что он думал о мёртвом директоре школы. Что было точно, так это то, что он никогда больше не увидит пронизывающий взгляд светлых глаз Альбуса Дамблдора.

Глава 3. Дурсли уезжают.
Звук захлопнувшейся входной двери эхом пронёсся вверх по лестнице и послышался крик: «Эй, ты!». За шестнадцать лет такого обращения Гарри выучил признаки, когда дядя хотел его видеть, но, тем не менее, не отозвался. Он всё ещё думал об осколке, в котором, как ему показалось на секунду, он видел глаз Дамблдора. Он не поднялся с постели и не отправился к двери до тех пор, пока его дядя не закричал «ПАЦАН!». Он положил осколок в рюкзак к тем вещам, которые собирался брать с собой. — Что-то ты не торопишься! — заревел Вернон Дёрсли, когда Гарри появился на верхней ступеньке. — Иди сюда. Надо поговорить! Гарри спустился вниз, держа руки глубоко в карманах. Оказавшись в гостиной, он увидел всех троих Дёрсли. Они были одеты и собирались; дядя Вернон в старом пиджаке, а Дадли, большой светловолосый мускулистый кузен Гарри, — в кожаной куртке. — Да? — спросил Гарри. — Садись! — сказал дядя Вернон. Гарри поднял брови. — Пожалуйста! — добавил дядя Вернон, слегка морщась от сказанного слова. Гарри сел. Ему казалось, он знал, что ему предстояло. Его дядя начал метаться по комнате, а тётя Петуния и Дадли следили за ним с тревогой. Наконец большое сиреневое лицо дяди Вернона отяготила какая-то мысль и он остановился напротив Гарри. — Я передумал, — сказал он. — Какая неожиданность, — сказал Гарри. — Не смей так говорить… — начала тётя Петуния, но Вернон Дёрсли успокоил её. — Это все ерунда!- сказал дядя Вернон, глядя на Гарри своими маленькими поросячьими глазами. — Я решительно не верю твоим словам. Мы останемся здесь, и никуда не поедем. Гарри взглянул на дядю и почувствовал и досаду, и веселье одновременно. Вернон Дурсли менял свое мнение каждые двадцать четыре часа в течение последних четырех недель. Он то собирал вещи, то раскладывал их по местам… и снова упаковывал, изменив свое решение в очередной раз. Гарри от души повеселился в тот раз, когда дядя Вернон, до самого последнего момента не зная, что Дадли положил в свой чемодан гантели, пытался забросить вещи сына в багажник и ронял их себе на ноги, визжа от боли и осыпая всех проклятиями. — Ты говоришь, — сказал Вернон Дёрсли, продолжая прогулку по комнате, — что мы: Петуния, Дадли и я — в опасности, которая исходит от…. от… — Кого-то из «моих дружков», так? — сказал Гарри. — Так вот, я не верю ни единому слову, — Дядя Вернон снова встал перед Гарри. — Я не спал полночи, думая обо всём этом, и пришёл к выводу, что это план по захвату моего дома. — Дома? — повторил Гарри. — Какого дома? — Этого дома! — вскрикнул дядя Вернон, вена на лбу начала пульсировать. — Наш дом! Цены на жильё здесь очень высокие! Ты хочешь, чтобы мы уехали, а потом проделаешь свои фокусы, и всё окажется переписанным на тебя и… — Вы что, с ума сошли? — спросил Гарри. — План, чтобы получить этот дом? Вы правда тупой или только кажетесь? — Ну-ка не смей!.. — пискнула тётя Петуния, но Вернон снова её успокоил. — Хочу напомнить, если вы забыли, — сказал Гарри, — что у меня вообще-то есть дом, который мне оставил крёстный. Зачем мне этот? В память о хороших деньках? Наступила тишина. Гарри подумал, что произвёл должное впечатление. — И ты утверждаешь, — сказал дядя Вернон, снова бегая по комнате. — Что этот какой-то там Лорд… — …Волдеморт, — сказал Гарри. — И сто раз я вам говорил, что это не догадка, а факт! Дамблдор говорил вам в прошлом году, и Кингсли и Мистер Уизли… Вернона Дёрсли передёрнуло, и Гарри догадался, что дядя пытался избавиться от воспоминаний о визите двух взрослых волшебников. Хотя, учитывая, что однажды Мистер Уизли разнёс Дёрсли половину гостиной, его появление могло, мягко говоря, не обрадовать дядю Вернона. — …Кингсли и Мистер Уизли это объясняли, — ещё раз сказал Гарри. — Мне исполняется семнадцать, заклинание улетучивается, и вы вместе со мной оказываетесь под угрозой атаки Волдеморта. Орден подозревает, что Волдеморт может поймать вас и мучить, чтобы выпытать, где я. Или в надежде, что я приду вас спасать. Взгляды Гарри и дяди Вернона встретились. Гарри был уверен, что они одновременно подумали об одном и том же. Затем дядя Вернон продолжил бродить по комнате, а Гарри вновь заговорил: — Вам необходимо спрятаться, и Орден хочет помочь. Вам предлагают лучшую защиту, какая только может быть. Дядя Вернон ничего не ответил, а продолжил ходить по комнате. Солнце склонилось над бирючинными оградами. Газонокосилка соседа снова заглохла. — Я думал, есть Министерство Магии, — сказал дядя Вернон. — Есть, — удивлённо ответил Гарри. — Ну, а почему бы им тогда не защищать нас? Мне кажется, ни в чём не повинные, конечно, кроме укрывания меченного, жертвы вроде нас имеют право на защиту правления. Гарри не смог удержаться от смеха. Это было в духе дяди Вернона — полагаться на руководство, даже если речь шла о мире, который он отрицал и презирал. — Вы слышали, что вам сказали Кингсли и мистер Уизли, — ответил Гарри. — Мы думаем, что в министерстве саботаж. Дядя Вернон метался к камину и обратно, так тяжело дыша, что чёрные усы его вздымались, а мысль освещала лицо сиреневым сиянием. — Хорошо, — сказал он, снова останавливаясь перед Гарри. — Хорошо, допустим, мы соглашаемся на защиту. И я не понимаю, почему меня не может охранять этот Кингсли. Гарри чуть не закатил глаза. На этот вопрос тоже отвечали не один раз. — Как я уже говорил, — сказал он сквозь зубы. — Кингсли охраняет министра Маггл… то есть, вашего Премьер-министра. — Вот именно!.. Он лучший! — сказал дядя Вернон, указывая на пустой экран телевизора. На днях Дёрсли увидели Кингсли в новостях, когда тот сопровождал Премьер-министра во время посещения больницы. Это и то, что Кингсли удавалось одеваться по-маггловски, не говоря уже об уверенности, исходящей от его медленного баса, было причиной, по которой Дёрсли воспринимали Кингсли не так, как других волшебников. Хотя они никогда не видели его с золотым кольцом в ухе. — Ну, так он занят, — сказал Гарри. — Но Хестия Джонс и Дедалус Диггл более чем готовы к работе… — Посмотреть бы их документики… — начал дядя Вернон, но у Гарри лопнуло терпение. Встав, он подошёл к дяде, теперь сам тыкая в телевизор. — Эти случаи — не просто несчастные случаи… аварии, взрывы, всё, что сейчас происходит. Люди исчезают и умирают, и он стоит за этим, Волдеморт. Я повторяю вам снова: он убивает Магглов для развлечения. Даже туман — дементоры вызывают его, а если вы не помните, кто это, спросите вашего сына! Дадли резко закрыл рот руками. Все уставились на него. Он медленно опустил руки и спросил: «Есть… ещё?» — Ещё? — захохотал Гарри. — Кроме тех двух, что напали на нас? Естественно! Их сотни, сейчас, возможно, и тысячи, судя по всеобщему ужасу и отчаянию… — Ладно, ладно, — сказал дядя Вернон. — Мы тебя поняли… — Надеюсь, — сказал Гарри. — Потому что как только мне исполнится семнадцать, все: Пожиратели Смерти, дементоры, возможно Инферии, то есть мёртвые тела, управляемые тёмной магией, — смогут найти и напасть на вас. А если вы вспомните тот раз, когда вы попытались увильнуть от волшебников, то наверняка поймёте, что вам нужна помощь. Ненадолго повисла тишина, и сквозь года послышался скрип сломанной Хагридом двери. Тётя Петуния смотрела на дядю Вернона, Дадли смотрел на Гарри. Наконец дядя Вернон выпалил: «А как же моя работа? А школа Дадли? Не думаю, что эти вещи важны для кучки волшебников…» — Вы что, не понимаете? — закричал Гарри. — Они замучают вас и убьют так же, как моих родителей! — Папа, — громко сказал Дадли. — Я еду с этими людьми из Ордена. — Дадли, — сказал Гарри, — впервые в жизни ты говоришь что-то разумное. Он знал, что выиграл эту битву. Если уж Дадли испугался настолько, чтобы принять помощь от Ордена, его родители явно согласятся с ним. Никто бы не кинул Диддикинса. Гарри взглянул на часы. — Они будут здесь минут через пять, — сказал он и, когда никто из Дёрсли не ответил, вышел из комнаты. Он думал, что все проблемы решатся сами собой, но что сказать при расставании человеку после шестнадцати лет ненависти? В своей комнате Гарри бесцельно походил со своим рюкзаком и кинул в клетку Хедвиг еду, которую она проигнорировала. — Мы скоро уедем, — сказал ей Гарри. — И ты снова сможешь свободно летать. В дверь позвонили. Гарри задержался, но затем вышел из своей комнаты и направился вниз. Он не думал, что Дёрсли смогли бы вынести присутствие Хестии и Дедалуса в одиночку. — Гарри Поттер! — взвизгнул радостный голос, когда Гарри открыл дверь; человек в лиловой шляпке низко раскланивался. — Честь, как всегда! — Спасибо, Дедалус, — сказал Гарри, смущённо улыбаясь темноволосой Хестии. — Я очень рад, что вы это делаете… Они здесь, моя тётя, дядя и двоюродный брат… — Доброго вам дня, родственники Гарри Поттера! — радостно сказал Дедалус, проходя в гостиную. Дёрсли не выглядели так же радостно; Гарри уже ждал, что их решение снова поменяется. Дадли прижался к маме при виде волшебников. — Я вижу, вы уже собрались! Прекрасно! План, как вам уже рассказал Гарри, прост, — сказал Дедалус, доставая карманные часы и внимательно их рассматривая. — Мы покинем дом до того, как это сделает Гарри. Пользоваться магией в вашем доме нельзя, это может спровоцировать Министерство арестовать Гарри, потому что он ещё несовершеннолетний. Мы должны отъехать километров на пятнадцать, прежде чем дезаппарировать в безопасное место, которое мы выбрали для вас. Надеюсь, вы знаете, как водить? — вежливо спросил он дядю Вернона. — Знаю ли я как… Конечно, я прекрасно знаю, ёрш твою медь, как водить! — разозлился дядя Вернон. — Значит вы очень умны, сэр, очень. Лично я бы остолбенел при виде всех этих кнопочек и пимпочек, — сказал Дедалус. Ему очень нравилось восхищаться дядей Верноном, который, видимо, с каждой секундой всё больше терял уверенность в плане. — Даже водить не умеет, — пробормотал он, пока его усы истерически дёргались, но, к счастью, ни Дедалус, ни Хестия его не слышали. — Ты, Гарри, — продолжил Дедалус, — подождёшь здесь свою стражу. Наши планы немного поменялись… — В каком смысле? — сказал Гарри. — Я думал Грозный Глаз должен был забрать меня для парного аппарирования. — Нельзя, — сказала Хестия. — Грозный Глаз объяснит. Дёрсли, которые без всякой радости слушали этот разговор, подпрыгнули от громкого «Поторопитесь!» Гарри оглядел всю комнату, прежде чем понять, что звук исходил от карманных часов Дедалуса. — Так, время поджимает, — сказал Дедалус, кивая на свои часы и убирая их обратно в пиджак. — Мы сопоставим время твоего отъезда с дезаппарацией твоей семьи, Гарри, — он повернулся к Дёрсли. — Ну что, мы готовы идти? Никто не ответил. Дядя Вернон смотрел на бугорок в кармане пиджака Дедалуса. — Возможно, нам следует подождать в коридоре, Дедалус, — сказала Хестия. Она считала неприличным оставаться в комнате, когда Гарри и его семья должны были сказать друг другу тёплые и нежные слова расставания. — Не надо, — пробормотал Гарри, но дядя Вернон избавил его от объяснений громким «Ну, тогда до свидания, парень». Он поднял правую руку, чтобы пожать руку Гарри, но передумал и сжал ладонь в кулак, покачивая ей вперёд и назад, словно маятником. — Ты готов, Дидди? — спросила тётя Петуния, проверяя застёжку на сумке, стараясь избегать взгляда Гарри. Дадли не отвечал, а стоял с открытым ртом, немного напоминая Гарри гиганта Гроупа. — Пошли, — сказал дядя Вернон. Он уже почти открыл дверь, как вдруг Дадли пролепетал: «Не понимаю.» — Чего ты не понимаешь, лапочка? — спросила тётя Петуния, глядя на сына. Дадли поднял жирную поросячью руку, указывая на Гарри. — Почему он не едет с нами? Дядя Вернон и тётя Петуния замерли, уставившись на Дадли, как будто он только что изъявил желание стать балериной. — Что? — громко спросил дядя Вернон. — Почему он не едет с нами? — сказал Дадли. — Ну, он… не хочет, — сказал дядя Вернон, поворачиваясь к Гарри и добавляя. — Ведь не хочешь? — Ни капельки, — сказал Гарри. — Вот видишь, — сказал дядя Вернон. — Теперь пойдём. Он вышел из комнаты. Они слышали, как открылась дверь, но Дадли не двигался, и после несколько проделанных шагов тётя Петуния тоже остановилась. — Что ещё? — рявкнул дядя Вернон, появляясь в дверях. Казалось, Дадли не мог выразить то, что хотел сказать, словами. После нескольких мгновений очевидной внутренней борьбы он, наконец, сказал: «А куда он едет?» Тётя Петуния и дядя Вернон переглянулись. Дадли явно их пугал. Хестия Джонс нарушила молчание. — Но… вы ведь знаете, куда поедет ваш племянник? — спросила она озадаченно. — Естественно, знаем, — сказал Вернон Дёрсли. — Он куда-то поедет с вашей компанией, так? Так. Всё, Дадли, пошли, мы торопимся, ты слышал, что сказал дяденька. И снова Вернон Дёрсли вышел из дверей, но Дадли не пошёл за ним. — Куда-то поедет с нашей компанией? Хестия была в шоке. Гарри знал это выражение лица, ведь волшебники не понимали, как родные люди, живущие рядом, совершенно не интересовались знаменитым Гарри Поттером. — Всё в порядке, — заверил её Гарри. — Это не имеет значения, правда. — Не имеет значения? — повторила Хестия, повышая голос. — Люди не понимают, через что тебе пришлось пройти? В какой ты опасности? То уникальное место, которое ты занимаешь в сердцах людей, восставших против Волдеморта? — Э… нет, не понимают, — сказал Гарри. — Они думают, что я просто занимаю место, честно говоря, я уже привык… — Я не считаю, что ты занимаешь место. Если бы Гарри не видел, как губы Дадли пришли в движение, он бы не поверил своим ушам. Он долго смотрел на Дадли, понемногу осознавая, что фразу действительно произнёс его двоюродный брат. Дадли залился краской. Гарри сам был удивлён и чувствовал себя неловко. — Ну… э… Спасибо, Дадли. И снова Дадли погрузился в раздумья, в конце выдавая: «Ты спас мне жизнь». — Не совсем, — сказал Дадли. — Дементор взял бы только твою душу… Он с любопытством посмотрел на кузена. Они не общались летом, как и прошлым, когда Гарри вернулся на Привет Драйв и не выходил из комнаты. Но только теперь Гарри понял, что чашка холодного чая была вовсе не злой шуткой. Он почувствовал облегчение от того, что Дадли неожиданно проявил способность к чувствам. Открыв рот ещё пару раз, Дадли теперь погрузился в краснолицее молчание. Тётя Петуния расплакалась. Хестия Джонс посмотрела на неё одобрительно, а затем вновь ошеломлённо, когда тётя Петуния вместо того, чтобы обнять Гарри, обняла Дадли. — Т-так мило, Даддерс… — ревела она на его массивной груди. Т-такой милый мальчик… с-сказал спасибо… — Он же не сказал спасибо! — возмутилась Хестия. — Он только сказал, что Гарри не занимает места! — Да, но из его уст это всё равно что «Я тебя люблю», — сказал Гарри, одновременно уставая от затянувшейся сценки и желая посмеяться над тёткой, которая обнимала Дадли так, словно он только что спас Гарри из горящего здания. — Мы вообще поедем? — раскатисто крикнул дядя Вернон, снова появляясь в двери гостиной. — Мне казалось, время поджимает! — Да, да, поедем, — сказал Дедалус Диггл, который немного ошалел, наблюдая за происходящими метаморфозами, но сделал усилие и собрался с мыслями. — Нам действительно пора, Гарри… Он наклонился и пожал руку Гарри своими обеими руками. — …удачи, я надеюсь, мы снова встретимся. Надежды волшебного мира возложены на тебя. — А, — сказал Гарри, — точно. Спасибо. — Прощай, Гарри, — сказала Хестия, также пожимая его руку. — Наши мысли с тобой. — Я надеюсь, всё в порядке, — сказал Гарри, бросая взгляд на тётю Петунию и Дадли. — О, я уверен, у нас всех всё будет хорошо, — сказал Диггл, махая шляпой на прощание, выходя из комнаты. Хестия пошла за ним. Дадли медленно освободился от объятий матери и подошёл к Гарри, которому хотелось проучить кузена магией. Вдруг Дадли поднял большую розовую руку. — Боже, Дадли, — сказал Гарри сквозь возобновившиеся причитания Петунии. — Дементоры задули в тебя чужие мозги? — Не знаю, — бормотал Дадли. — Увидимся, Гарри. — Да… — сказал Гарри, пожимая руку Дадли. — Может быть. Береги себя, Большой Ди. Дадли почти улыбнулся и вышел из комнаты. Гарри услышал его тяжёлые шаги во дворе и стук захлопнувшейся двери машины. Тётя Петуния, закрывая лицо платочком, обернулась на звук. Похоже, она не ожидала, что останется с Гарри наедине. Торопливо пряча платочек в карман, она сказала: «Ну… прощай», и направилась к двери, не глядя на него. — Прощайте, — сказал Гарри. Она остановилась и обернулась. На секунду у Гарри возникло странное чувство, будто она хотела что-то сказать ему. Петуния посмотрела на него и, казалось, вот-вот заговорила бы, но, дернув головой, она вышла из комнаты и направилась к мужу и сыну.

Глава 4. Семеро Поттеров.
Гарри вбежал вверх по лестнице в спальню как раз тогда, когда машина с Дёрсли выехала на дорогу. Котелок Дедалуса было видно между тётей Петунией и Дадли на заднем сидении. Машина свернула направо в конце Привет Драйв, её окна сверкнули рубиновым сиянием заходящего солнца, а затем она исчезла из вида. Гарри взял клетку с Хедвиг, Молнию и рюкзак, в последний раз оглядел свою необыкновенно чистую комнату и направился вниз в коридор, где он поставил клетку, метлу и сумку у нижней ступеньки. Темнело, и в коридоре было полно теней. Было странно стоять там в тишине и знать, что он покидает этот дом в последний раз. Давно, когда Дёрсли оставляли его одного, чтобы уехать повеселиться, минуты одиночества казались ему ценностью. Прерываясь только на перекусы, он сразу же бежал играть в компьютер Дадли или включал телевизор, переключая каналы, пока не находил что-нибудь интересное. Странное чувство пустоты охватило его теперь, как будто он потерял младшего брата или сестру. — Не хочешь в последний раз пройтись здесь? — спросил он у Хедвиг, которая всё ещё сидела, спрятав голову под крыло. — Мы никогда сюда не вернёмся. разве тебе не хочется вспомнить всё, что здесь было? Посмотри на этот коврик. Сколько воспоминаний… Дадли на него вырвало, когда я спас его от дементоров… Выходит, он всё же мне благодарен, представляешь?.. А прошлым летом Дамблдор прошёл в эту дверь… Гарри на мгновение потерял ход мыслей, и Хедвиг не сделала ничего, чтобы помочь его восстановить, лишь сидела с головой под крылом. Гарри повернулся спиной к двери. — А здесь, Хедвиг, — Гарри открыл дверь в каморке под лестницей, — я спал! Ты меня тогда не знала… Боже, да она же совсем крошечная, я и забыл насколько… Гарри огляделся, увидев старые ботинки и зонтики, вспоминая, как он просыпался каждое утро, встретив глазами лестницу, всегда в компании парочки пауков. Тогда он не знал ничего о том, кто он на самом деле, что случилось с его родителями и какие странные вещи происходили вокруг него. Но он до сих пор помнил свои сны, странные, непонятные, с зелёными вспышками, а однажды — дядя Вернон чуть не разбил машину из-за того, что Гарри вспомнил о нём — летающем мотоцикле… Неожиданно оглушительное рычание донеслось где-то вблизи. Гарри резко выпрямился и стукнулся головой о низкий дверной косяк. Останавливаясь, чтобы выпалить несколько отборных ругательств дядюшки Вернона, он пошёл в кухню, держась за голову и выглядывая в окно на задний дворик. Темнота, казалось начала пульсировать, воздух задрожал. Затем, одна за одной, со звуками хлопков начали появляться люди, их Заклинание Невидимости переставало действовать. Возвышался на всеми Хагрид, в шлеме и защитных очках, восседая на огромном мотоцикле с коляской. Вокруг него люди спешивались с мётел и, в двух случаях, со скелетоподобных чёрных лошадей с крыльями. Распахивая дверь чёрного хода, Гарри поторопился к ним. Раздавались радостные вскрики, когда Гермиона обняла его, Рон похлопал по спине, а Хагрид спросил: «Всё нормально, Гарри? Готов ехать?» — Определённо, — сказал Гарри, с восторгом осматривая процессию. — Но я не думал, что вас будет так много! — Планы поменялись, — прорычал Грозный Глаз, в руках у которого были два огромных набитых мешка, глаз его двигался с безумной скоростью, осматривая дома и улицу вокруг. — Давай-ка где-нибудь укроемся, прежде чем мы тебе всё расскажем. Гарри провёл их в кухню, где весело смеясь и переговариваясь, они уселись на стулья и другую мебель, тщательно отполированную тётей Петунией, или просто прислонились к безупречно чистым стенам. Длинный и худой Рон; Гермиона, пышные волосы которой были собраны в длинную косу; Фред и Джордж одинаково улыбались; длинноволосый Билл, весь в шрамах; лысеющий Мистер Уизли с его добрым лицом и немного кривыми очками; испытанный битвами Грозный Глаз, одноногий и с волшебным ярко-голубым глазом, который крутился в глазнице; Тонкс с её любимыми короткими розовыми волосами; седеющий Люпин, весь в морщинах; стройная белокурая Флёр; лысый Кингсли с широкими плечами; Хагрид со своими всклоченными волосами, которому пришлось пригнуться, чтобы не упереться головой в потолок; а ещё Мундунгус Флетчер, маленький грязный подлый старичок. Он был безмерно счастлив им всем, даже Мундунгусу, которого старательно избегал со времени их последней встречи. — Кингсли, я думал, ты охраняешь Премьер-министра Магглов, — сказал он через всю комнату. — Он может прожить без меня одну ночь, — сказал Кингсли. — Ты гораздо важнее. — Гарри, угадай, что! — сказала Тонкс со стиральной машинки, шевеля пальчиками левой руки, на одном из которых сияло кольцо. — Вы поженились? — вскрикнул Гарри, глядя то не неё, то на Люпина. — Нам жаль, что тебя не было с нами, Гарри, это было тихое мероприятие. — Это отлично, поздра… — Ладно, ладно, у всех будет шанс поболтать потом, — рявкнул Грюм, и над кухней повисла тишина. Грюм скинул тюки на пол и повернулся к Гарри. — Дедалус, наверное, сказал тебе, что нам пришлось отказаться от плана А. Пиус Тикнесс зашёл слишком далеко, что вызвало некоторые трудности. Он под угрозой тюремного заключения запретил проводить Каминную Сеть к этому дому, делать Портал или Аппарировать сюда или отсюда. Всё сделано, чтобы защитить тебя от нападения Сам-Знаешь-Кого. Бессмысленно, тем не менее, потому что на тебе всё ещё защита твоей матери. Он хочет помешать тебе безопасно убраться отсюда. — Вторая проблема. Ты несовершеннолетний, что означает действие Следа. — Я не… — Ну Следа, Следа! — нетерпеливо сказал Грозный Глаз. — Это заклинание, которое отслеживает магическую активность несовершеннолетних. Если ты или кто-то ещё произнесёт заклинание, чтобы вызволить тебя отсюда, Пиус Тикнесс сразу же узнает об этом. Как и Пожиратели Смерти. — Мы не можем ждать, пока След исчезнет, потому что в тот же момент пропадёт защита твоей матери. Пиус думает, что всё под его контролем и тебе не уйти. Гарри оставалось лишь согласиться с неизвестным ему Тикнессом. — И что же нам делать? — Использовать средства перемещения, которые всё ещё доступны, которые не может вычислить След, потому что мётлам, тестралям и мотоциклу Хагрида магия не нужна. В плане была куча дыр, но Гарри решил попридержать язык за зубами, чтобы Грозный Глаз сам мог их заметить. — Значит, теперь, заклинание твоей матери снимется только в двух случаях: если ты достигнешь совершеннолетия или, — Грюм рукой обвёл кухню, — если ты больше никогда не назовёшь это место домом. Сегодня ты со своими дядей и тётей расходишься, полностью понимая, что ты больше никогда не будешь жить с ними в этом доме, правильно? Гарри закивал. — И в этот раз ты не вернёшься, а заклинание спадёт как только ты переступишь порог дома. Мы решили избавиться от магии пораньше, потому что другим вариантом было ждать, пока Волдеморт схватит тебя, когда тебе исполнится семнадцать. — Одно наше преимущество в том, что Волдеморт не знает, что мы перевозим тебя сегодня. Мы пустили утку в Министерстве. Они считают, что мы не увезём тебя до тридцатого, но мы имеем дело с Вы-Знаете-Кем, поэтому мы не можем ни на что рассчитывать; наверняка, по его приказу парочка Пожирателей будет патрулировать небо в окрестностях, поэтому около десяти домов получили от нас хорошую порцию защитных заклинаний. Мы могли спрятать тебя в любом из них, все они как-то связаны с Орденом: мой дом, дом Кингсли, дом тётушки Молли Мюриэль… ну ты понял суть. — Да, — ответил Гарри не совсем честно, потому что он всё ещё видел огромный пробел в плане. — Ты поедешь к родителям Тонкс. Как только ты окажешься в зоне действия защитных заклинаний, ты сможешь использовать Портал до Норы. Вопросы? — Эм… да, — сказал Гарри. — Конечно, они не узнают, в какой из двенадцати домов я полечу сначала, но разве не будет выглядеть странным, что… — он быстро посчитал в уме, — четырнадцать человек летят к родителям Тонкс? — А, — сказал Грюм, — я забыл сказать самое главное. Четырнадцать человек не полетят к родителям Тонкс. Будет семь Гарри Поттеров, каждый из которых в сопровождении полетит в разных направлениях к одному из защищённых домов. Из своей мантии Грюм вынул фляжку с жидкостью, похожей на грязь. Не было нужда что-то говорить, ведь Гарри мгновенно понял суть плана. — Нет! — сказал он громко, его голос эхом прокатился по кухне. — Ни за что! — Я говорила им, как ты отреагируешь, — сказала Гермиона удовлетворенно. — Если вы думаете, что я позволю шести людям рисковать своей жизнью!.. — …потому что для нас всех это в первый раз, — сказал Рон. — Это по-другому — быть мной… — Ну, никому из нас это не нравится, — беспечно сказал Фред. — Представь, если что-то пойдёт не так и мы навсегда останемся тощими очкариками. Гарри не улыбался. — У вас не получится без моего согласия! Вам нужны мои волосы. — О, какая нелепая ошибка, — сказал Джордж. — Конечно, нам никак не заполучить твои волосёнки, если ты не согласишься. — Да, тринадцать человек против одного парня, которому нельзя колдовать, у нас просто ни одного шанса, — ухмыльнулся Фред. — Очень смешно, — сказал Гарри, — просто обхохочешься. — Если потребуется сила, мы примем меры, — рявкнул Грюм, пока его волшебный глаз вздрагивал, глядя на Гарри. — Здесь все взрослые, Гарри, все готовы принять на себя риск. Мундунгус пожал плечами и скривился; волшебный глаз повернулся к нему. — Не надо больше спорить. Время на исходе. Мальчик, мне нужны твои волосы сейчас же. — Это безумие, не нужно… — Не нужно! — зарычал Грюм. — Ты-Знаешь-Кто на свободе, полминистерства на его стороне! Поттер, он, может, и съел эту утку про тридцатое число, по это не помешает ему заслать Пожирателей для слежки, я так и сделал бы. Они, возможно, не достанут тебя в этом доме, пока магия твоей мамы не спадёт, но она как раз скоро спадёт, а им известно всё. Наш единственный шанс — это приманки. Даже Ты-Знаешь-Кто не может разделиться на семь частей. Гарри краем глаза столкнулся взглядом с Гермионой и быстро отвёл глаза. — Так вот, Поттер… немного волос, будь уж любезен. Гарри взглянул на Рона, на чьём лице было написано «просто сделай это». — Сейчас же! — рявкнул Грюм. Со всеми взглядами прикованными к себе, Гарри ухватился за волосы на макушке и потянул. — Хорошо, — сказал Грюм, хромая вперёд и доставая пробку из фляжки с зельем. — Прямо сюда, пожалуйста. Гарри бросил волосы в ёмкость с грязью. Зелье моментально начало пениться и дымиться, затем стало яркого чисто золотого цвета. — Оо, ты выглядишь гораздо вкуснее, чем Крэбб или Гойл, Гарри, — сказала Гермиона, прежде чем увидеть задранные брови Рона, покраснеть и объяснить: — Ну, ты знаешь, о чём я… зелье Гойла выглядело как сопли. — Так, теперь фальшивые Поттеры, в очередь, пожалуйста, — сказал Грюм. Рон, Гермиона, Фред, Джордж и Флёр выстроились перед сияющей раковиной тёти Петунии. — Одного не хватает, — сказал Люпин. — Вот, — сказал Хагрид, поднимая за шиворот Мундунгуса и кидая его рядом с Флёр, которая поморщила носик и отошла, чтобы встать между Фредом и Джорджем. — Я гварювам, мне лучшее будет в охране, — сказал Мундунгус. — Замолкни, — рыкнул Грюм. — Я уже говорил тебе, бесхребетному слизняку, что Пожиратели будут пытаться схватить Поттера, а не убить его. Дамблдор всегда говорил, что Вы-Знаете-Кто всегда хотел сам прикончить Поттера. А вот как раз охранникам следует волноваться, их точно попытаются убить. Было видно, что Гнуса это не убедило, но Грюм уже доставал полдюжины стаканов размера яйца, которые он раздал, прежде чем наливать в них Оборотное Зелья. — Ну, тогда поехали… Рон, Гермиона, Фред, Джордж, Флёр и Мундунгус выпили из стаканов. Все разом начали задыхаться и корчиться, когда зелье полилось внутрь. Их черты начали кипеть и искажаться, будто были горячими. Гермиона и Мундунгус потянулись вверх, Рон и близнецы уменьшались; их волосы начали темнеть, у Гермионы и Флёр они словно втягивались в голову. Беззаботный Грюм тем временем развязывал огромные тюки, которые он принёс. Когда он покончил с ними, перед ним стояло шесть тяжело дышащих Гарри Поттеров. Фред и Джордж повернулись друг к другу и вместе сказали: «Ух ты! Мы одинаковые!» — Не знаю, я, по-моему, всё же выгляжу лучше, — сказал Фред, разглядывая своё отражение в чайнике. — Фу, — сказала Флёр, рассматривая себя в дверце микроволновки. — Билл, не смотри на меня, я выгляжУ ужаснО. — Кому вещи великоваты, могут взять здесь размером поменьше, — сказал Грюм, указывая на первый мешок. — И наоборот. Не забудьте очки, в боковом кармане лежит шесть пар. Когда оденетесь, в другом мешке возьмёте свой багаж. Настоящий Гарри с трудом следил за происходящим, потому что это была одна из самых странных вещей, которую он когда-либо видел. Шесть Гарри переодевались, надевали очки, убирая свои вещи в сторону. Он хотел попросить их проявить какое-нибудь уважение к его личной жизни, поскольку они беспечно оголялись, легко выставляя его тело напоказ. — Я знал, что Джинни врала про татуировку, — сказал Рон, глядя на свою голую грудь. — Гарри, у тебя отвратительное зрение, — сказала Гермиона, надевая очки. Одетые Гарри взяли рюкзаки и клетки с плюшевыми совами из второго тюка. — Хорошо, — скзаал Грюм, когда перед ним предстал последний Гарри. — Сейчас разбиваемся на пары. Гнус, летишь со мной на метле… — А чёйта с тобой? — буркнул Гарри, стоявший ближе всех к чёрному ходу. — Потому что за тобой нужен глаз да глаз, — прорычал Грюм, пока его волшебный глаз не сходил с Мундунгуса. — Артур и Фред… — Я Джордж, — сказал близнец, на которого указывал Грюм. — Что, нельзя нас различить, когда мы оба Гарри? — Извини, Джордж… — Да я шучу, я, вообще-то, Фред… — Хватит издеваться! — взорвался Грюм. — Другой… Фред, Джордж, кто ты там… Ты с Ремусом. Мисс Делякур… — Я повезу Флёр на тестрали, — сказал Билл. — Она не в восторге от мётел. Флёр подошла к нему с плаксивым рабским выражением, которое Гарри надеялся больше никогда не увидеть на своём лице. — Мисс Грэйнджер с Кингсли, тестраль… Гермиона стала увереннее, ответив на улыбку Кингсли; Гарри знал, что Гермиона тоже не чувствовала себя уверенно на метле. — И остаёмся мы с тобой, Рон! — сказала Тонкс радостно, переворачивая кружки, когда помахала ему. Рон не выглядел так же счастливо как Гермиона. — А ты со мной, Гарри. Нормально? — сказал Хагрид слегка смущённо. — Мы будем на мотоцикле, понимаешь, мётлы и тестрали меня не выдержат. На сидении немного места, тебе придётся сесть в коляску, ладно? — Отлично, — сказал Гарри, сам не уверенный в своей честности. — Мы думаем Пожиратели будут ждать, что ты полетишь на метле, — сказал Грюм, который, похоже, догадался о чувствах Гарри. — У Снейпа была куча времени рассказать им много о тебе из того, чего он не говорил им раньше. Так что если мы натолкнёмся на одного из них, они, скорее, выберут Поттера на метле. Хорошо, — сказал он, завязывая мешки с вещами лже-Поттеров и подходя к двери. — Три минуты до отправления. Смысла закрывать двери нет, всё равно их при надобности откроют… пошли… Гарри взял рюкзак, Молнию, клетку и вышел за остальными. Со всех сторон полетели метлы. Гермиона уже залезала на чёрную тестраль при помощи Кингсли, Флёр помогал Билл. Хагрид уже стоял рядом с большим мотоциклом в защитных очках. — Это он? Мотоцикл Сириуса? — Он самый, — сказал Хагрид, просияв. — А когда я возил тебя на нём в последний раз, Гарри, ты мог уместится у меня в ладони. Гарри казалось немножко унизительным сидеть в коляске мотоцикла. Ведь из-за этого он сразу стал ниже других. Рон усмехнулся, увидев его сидящим как ребёнок в игрушечной машинке. Гарри сложил рюкзак и метлу у ног, а клетку с Хедвиг поставил между коленями. Было ужасно неудобно. — Артур кое-что тут поколдовал, — сказал Хагрид, не замечая неудобства Гарри. Он сел на мотоцикл, тот хрустнул и просел до земли. — Несколько козырных тузов в рукаве. Ха, в вот это была моя идея. Он ткнул толстым пальцем в пурпурную кнопку рядом со спидометром. — Хагрид! Аккуратнее, — сказал мистер Уизли, стоявший рядом с ними с метлой в руке. — Я до сих пор не уверен, что стоит этим пользоваться. Но если использовать, то лишь в действительно критической ситуации. — Отлично, — крикнул Грюм. — Все готовы. Я хочу, чтобы мы все отправились в одно время, иначе все будет зря. Все повернули головы. — Держись крепче, Рон, — сказала Тонкс, и Гарри увидел, как Рон виновато взглянул на Люпина, после чего обхватил талию девушки. Хагрид завел мотоцикл: он заревел как дракон, и коляска начала трястись. — Удачи всем! — прокричал Грюм. — Увидимся через час в Норе. На счёт три. Раз… два… ТРИ! Мотоцикл издал жуткий рёв, а коляска неприятно содрогнулась. Он быстро поднимался в воздух, его глаза слезились, а волосы улетели с лица назад. Вокруг него поднимались мётлы, мимо пронёсся длинный чёрный хвост тестрали. Его ноги стиснули клетку и рюкзак и уже начинали неметь. Дискомфорт был таким ужасным, что он забыл в последний раз взглянуть на дом номер четыре по Привет Драйв, а когда он высунулся через край коляски, он уже не мог понять, какой из домов был его. Выше и выше они поднимались в небо… И вдруг из ниоткуда, буквально из воздуха, их окружили. По крайней мере тридцать человек в капюшонах сформировали круг в воздухе, в котором оказался каждый член Ордена… Повсюду зеленые вспышки, раздавались крики: Хагрид заорал, и мотоцикл перекрутился (перевернулся). Гарри потерял все ориентиры. Фонари светили над ним, кричали везде, Гарри цеплялся за коляску, пытаясь спастись. Клетка Хедвиг тряслась. Огненный шар попал в мотоцикл, и рюкзак вылетел из-под колен. — Нет… ПОМОГИТЕ! Метла упала вниз, но Гарри все-таки подхватил рюкзак. Клетка моталась по всей коляске вместе со всем мотоциклом. Секундное облегчение и вспышка зеленого света. Сова крикнула и упала на дно клетки. — Нет… НЕТ! Мотоцикл устремился вперёд; Гарри заметил Пожирателей в капюшонах, мимо которых они с Хагридом пролетали. — Хедвиг… Хедвиг… Но сова лежала неподвижно, словно игрушка, на полу клетки. Он не мог в это поверить, страх за других охватил его. Гарри посмотрел через плечо и увидел массу народа, зелёные проклятья летали повсюду, две пары людей улетели от происходящего, но Гарри не мог понять, кто это был. — Хагрид, нам нужно вернуться, нам нужно вернуться! — кричал он, пытаясь перекричать шум ревущего мотора, доставая палочку, ставя клетку с Хедвиг на пол, отказываясь верить, что она была мертва. — Хагрид, ПОВОРАЧИВАЙ! — Мне велено доставить тебя в сохранности, Гарри! — закричал Хагрид и прибавил ходу. — Остановись… ОСТАНОВИСЬ! — кричал Гарри, но когда он обернулся, мимо его уха пролетели две зелёные вспышки. Четыре Пожирателя вырвались из круга и гнались за ними, целясь в широкую спину Хагрида. Хагрид уворачивался, но Пожиратели догоняли мотоцикл, вслед им летело все больше проклятий, и Гарри пришлось пригнуться, чтобы не попасть под них. Извиваясь, он крикнул «Ступефай!» и вспышка красного света вылетела из его палочки, разгоняя Пожирателей, пытающихся от неё увернуться. — Держись Гарри, сейчас я им покажу, — взревел Хагрид, и Гарри вовремя посмотрел наверх, когда Хагрид толстым пальцем надавил на зелёную кнопку. Стена, настоящая кирпичная стена вырвалась из выхлопной трубы. Повернувшись, Гарри увидел, как она росла прямо в воздухе. Трое Пожирателей ускользнули от неё, а четвёртому не повезло. Он исчез из вида, а затем упал как камень, а его метла разлетелась на куски. Один из его товарищей замедлил скорость, чтобы помочь ему, но они скрылись в темноте, как и стена, когда Хагрид налёг на ручки и ускорился. Ещё больше Смертельных Проклятий пролетело мимо головы Гарри из палочек двух оставшихся Пожирателей. Они целились в Хагрида, Гарри послал больше Замораживающих Заклинаний. Красные и зелёные искры столкнулись в воздухе, разлетаясь цветными осколками, и Гарри подумал о фейрверках, и Магглах внизу, которые не знали, что происходило… — Ещё раз, Гарри, держись! — крикнул Хагрид, нажав вторую кнопку. На этот раз огромная сеть вырвалась из выхлопа, но Пожиратели были к ней готовы. Двое увернулись и неожиданно появился третий, теперь они вместе гнались за мотоциклом, кидая проклятья одно за другим. — Посденяя попытка, должно сработать, держись крепче! — завопил Хагрид и вдавил пурпурную кнопку рядом со спидометром. Безошибочно громкий рёв драконьего пламени вырвался как пуля со звуком разрывающегося металла. Он видел, как Пожиратели пропали из вида, уворачиваясь от огня, но коляска под ним начала отрываться — крепления не выдержали нагрузки ускорения. — Всё хорошо, Гарри! — крикнул Хагрид, еле удерживаясь на скорости. Никто не вёл мотоцикл и он начинал брыкаться. — Не волнуйся, Гарри, я исправлю! — вопил Хагрид, доставая зонтик в цветочках. — Хагрид! Нет! Дай я! — РЕПАРО! С оглушительным треском коляска оторвалась от мотоцикла окончательно. По инерции она ещё летела вперёд, но затем начала терять высоту… В отчаянии Гарри направил палочку на коляску и закричал: «Вингардиум Левиоса!» Коляска поднялась словно пробка, неустойчивая, но всё ещё способная летать. Это было лишь мгновенное облегчение: неожиданное мимо него пролетело больше проклятий. Три Пожирателя настигали их. — Я иду, Гарри! — кричал Хагрид из темноты, но Гарри чувствовал, как коляска вновь начала опускаться. Нагибаясь так низко, насколько это было возможно, он направил палочку в середину приближающихся фигур и закричал «Имепедимента!» Заклинание ударило Пожирателя в середине прямо в грудь. На мгновение он повис в воздухе, словно налетел на невидимое препятствие, а один из его соратников чуть не врезался в него… Коляска начала падать, один из Пожирателей бросил в Гарри настолько близкое проклятье, что Гарри пригнулся под края коляски и ударился зубом о край сидения… — Я иду, Гарри, иду! Огромная рука схватила Гарри за шиворот и вытащила из несущейся вниз коляски. Гарри успел ухватить свой рюкзак и усесться на сидение мотоцикла, оказавшись спиной к Хагриду. Они взмыли вверх, прочь от гонящихся за ними Пожирателей, Гарри сплюнул кровью и, указав на падающую коляску, крикнул «Конфринго!» Он знал, что Хедвиг разлетелась на куски вместе с коляской, когда та взорвалась, скидывая одного из пожирателей с метлы; он полетел вниз, один его товарищ отстал и полетел ему на помощь. — Гарри, прости, мне очень жаль, — стонал Хагрид. — Мне не следовало пытаться всё исправить… теперь места нет… — Нет проблем, просто лети! — закричал Гарри в ответ, когда два другие Пожирателя вылетели из темноты, приближаясь. Хагрид уворачивался, летая зигзагами, когда проклятья вновь залетали вокруг них. Гарри прекрасно знал, что теперь, когда он сидел так близко к выхлопной трубе, Хагрид не стал бы использовать драконье пламя. Гарри посылал Замораживающие Заклинания одно за другим, еле отбиваясь, ещё одно заклинание и капюшон Пожирателя, ближайшего к нему, упал. В свете красной вспышки Гарри увидел странное лицо Стэнли Шанпайка… Стэн… — Экспеллиармус! — закричал Гарри. — Это он, точно, настоящий! Пожиратель в капюшоне кричал так, что Гарри услышал даже сквозь гром мотора. В следующее мгновение оба преследователя скрылись из вида. — Гарри, что случилось? — прокричал Хагрид. — Куда они делись? — Я не знаю. Но Гарри боялся: Пожиратель в капюшоне прокричал «Это он, настоящий»; откуда он знал? Он смотрел в пустую темноту и ощущал её угрозу. Где они были? Он повернулся по направлению движения и ухватился за куртку Хагрида. — Хагрид, пусти пламя дракона ещё раз, давай-ка отсюда убираться! — Тогда держись крепче, Гарри! Оглушительный рык раздался снова и раскалённое пламя вырвалось из выхлопной трубы. Гарри почувствовал, как съезжает назад, когда Хагрид повернулся к нему, еле удерживая ручки… — Думаю, отстали, Гарри, по-моему, у нас получилось, — кричал Хагрид. Но Гарри не был так уверен: страх опутывал его, когда он смотрел по сторонам и ждал преследователей… Почему они отстали? У одного из них всё ещё была палочка… Это он… настоящий… Они сказали это сразу после того как он попытался обезоружить Стэна… — Мы почти на месте, Гарри! Почти получилось! — крикнул Хагрид. Гарри почувствовал, как мотоцикл опускается, огоньки на земле были похожи на звёздочки. И вдруг шрам на его лбу заболел, будто он горел в огне; Пожиратели появился с двух сторон, два Заклятья Смерти, посланные сзади, чуть не попали в Гарри… А потом Гарри увидел его. Волдеморт парил как дым на ветру, без метлы или тестрали, его змеиное лицо светилось в темноте, а пальцы поднимали палочку снова… Хагрид издал крик ужаса и повернул мотоцикл в вертикальное положение, перпендикулярно земле. Хватаясь за что можно, Гарри послал несколько Замораживающих Заклинаний куда попало. Он увидел, как мимо пролетело тело и понял, что попал в одного из них, но затем послышался грохот и от мотора полетели искры; мотоцикл летел вниз без контроля… Зелёные вспышки пролетали мимо них. Гарри не понимал, где верх, а где низ. Его шрам горел, он ждал смерти в любую секунду. Фигура в капюшоне на метле была всего в полуметре, он видел, как поднялась рука… — НЕТ! С яростным криком Хагрид спрыгнул с мотоцикла и набросился на Пожирателя. С ужасом Гарри увидел, что оба понеслись вниз — метла не выдержала тяжести… Еле удерживаясь за пикирующий мотоцикл коленями, Гарри слышал крик Волдеморта: «Мой!» Всё было кончено. Он не видел и не слышал, где был Волдеморт, он увидел ещё одного Пожирателя, затем «Авада…» И вдруг боль заставила Гари закрыть глаза, а его палочка начала действовать сама по себе. Он чувствовал, как она тянула его руку, словно магнит, видел струю золотого огня сквозь сжатые веки, слышал шум и яростный крик. Оставшиеся Пожиратели кричали, Волдеморт вопил: «Нет!» Каким-то образом Гарри носом уткнулся в кнопку, вызывающую драконье пламя, и ударил по ней свободной рукой, после чего из трубы вырвалось ещё больше пламени и мотоцикл полетел прямо на землю. — Хагрид! — кричал Гарри, еле удерживаясь. — Хагрид! Аццио Хагрид! Мотоцикл ускорился, словно его всасывало в центр земли. Поравнявшись с ручками, Гарри не видел ничего, кроме приближающихся огней. Он должен был разбиться и не мог ничего сделать. За ним раздавались крики: «Твою палочку, Сельвин, дай мне свою палочку!» Он почувствовал Волдеморта, прежде чем увидел его. Взглянув в сторону, он увидел красные глаза, и понял, что они станут последним, что он увидел в своей жизни… Волдеморт готовился бросить новое проклятье… И вдруг Волдеморт исчез. Гарри посмотрел вниз и увидел распластавшегося на земле Хагрида. Он потянул за ручки и дернул тормоз, но всё равно с оглушительным шумом врезался в грязный пруд.

Глава 5. Павший воин.
- Хагрид? Гарри изо всех сил пытался выбраться из горы металла и кожи, которая окружала его: руки погрузились в грязную воду, когда он попробовал подняться. Он не мог понять, куда исчез Волдеморт и ожидал нападения из темноты в любой момент. Что-то горячее и влажное потекло вниз по его подбородку со лба. Гарри выполз из воды и наткнулся на большую темную массу на том месте, где был Хагрид. - Хагрид? Хагрид, скажи что-нибудь… Но тёмная масса не двигалась. - Кто здесь? Это Поттер? Ты - Гарри Поттер? Гарри не узнал этого мужского голоса. Потом закричала женщина «Они разбились, Тед! Они разбились в саду!» У Гарри закружилась голова. - Хагрид, - глупо повторил он, и у него подкосились ноги. Следующее что он помнил, он лежит боком на чем-то мягком, его ребра и правая рука пылают, словно огнем. Его выбитый зуб заново вырос. Шрам на лбу еще болит. - Хагрид? Он открыл глаза, и увидел, что лежит на диване в незнакомой, освещенной лампой гостиной. Его рюкзак лежал на полу, мокрый и грязный. Светловолосый, полный мужчина встревожено смотрел на Гарри. - Хагрид в порядке, сынок, - сказал мужчина. - Жена приглядывает за ним. Как ты себя чувствуешь? Что-нибудь еще сломано? Я вылечил твои ребра, зуб и руку. Кстати, я Тед, Тед Тонкс – отец Доры. Гарри стремительно сел. Свет его ослепил, и он почувствовал себя больным и изнемождённым. - Волдеморт… - Спокойнее, - сказал Тед Тонкс, прикоснувшись к плечу Гарри и заставляя его снова прилечь на диван. - Это была ужасная авария. Кстати, что случилось? Что-то не в порядке с мотоциклом? Артур Уизли опять переоценил себя, себя и свои маггловские изобретения? - Нет, - ответил Гарри, и его шрам запульсировал как будто бы это была открытая рана. - Пожиратели Смерти, их было много… мы разбились… - Пожиратели Смерти? - резко переспросил Тед. - Что значит Пожиратели Смерти? Я думал, они не знают, что вы будете переправляться сегодня, я думал… - Они знали, - возразил Гарри. Тед Тонкс посмотрел на потолок, будто разглядывая через него небо. - Мы знаем, что наши защитные чары держатся, не так ли? Они не могут до нас добраться в пределах ста ярдов с любой стороны. Теперь Гарри понял, почему Волдеморт исчез: это произошло в том месте, где мотоцикл пересек один из магических барьеров Ордена. Гарри надеялся, что они будут действовать и дальше: он вообразил Волдеморта, в ста ярдах выше них, ищущего способ проникнуть через то, что Гарри представил себе как большой прозрачный пузырь. Гарри спустил ноги с дивана; он должен был увидеть Хагрида собственными глазами прежде, чем он поверит, что тот жив. Гарри только успел подняться, когда дверь приоткрылась и Хагрид проскользнул через нее, его лицо было покрыто грязью и кровью, он немного хромал, но, безусловно, он был жив. - Гарри! - опрокинув два хрупких столика и азиатский ландыш, Хагрид преодолел расстояние между ними в два шага и заключил Гарри в объятие, которое почти сломало его недавно восстановленные ребра. - Вот это да, Гарри, как ты это… как ты выбрался? Я думал мы пропали. - Э, я тоже. Я не могу поверить… Гарри вырвался. Он заметил женщину, которая вошла в комнату за Хагридом. - Ты! – крикнул он и сунул руку в карман, но тот был пуст. - Твоя палочка здесь, сынок,- сказал Тед, вкладывая ее в руку Гарри.- Она лежала рядом с тобой, я ее поднял. И эта женщина, которую ты хотел заколдовать – моя жена. - О… Я… Простите. По движениям миссис Тонкс, ее подобие с сестрой Беллатриссой становилось все менее заметным: ее волосы были светло-коричневого цвета и ее глаза были крупнее и добрее. Однако она выглядела немного надменной после реплики Гарри. - Что с нашей дочерью? – спросила она. – Хагрид и ты попали в ловушку; где Нимфадора? Она и Тед обменялись взглядами. Смесь опасения и вины захватила Гарри при виде их выражений; если кто-либо из остальных погиб, это была его вина, только его. Он ведь согласился на план, сам дал им свои волосы... - Портал - сказал он, внезапно вспомнив. – Мы должны вернуться к Норе и узнать... тогда мы сможем послать вам известие, или... или Тонкс сможет… она сразу же... - С Дорой все будет в порядке, Андромеда. – сказал Тед.- Она знает свое дело, она не первый день работает Мракоборцем. Портал здесь, - добавил он, обращаясь к Гарри. – Вы исчезнете через три минуты, если прикоснетесь к нему. - Да, конечно,- ответил Гарри. Он схватил свой рюкзак и закинул его за плечи. - Я… Он посмотрел на миссис Тонкс, желая извиниться за ту тревогу, в которой он оставляет женщину и за то, что он чувствует себя виноватым в этом, но ему на ум не пришло слов, которые не показались бы пустыми и неискренними. - Я передам Тонкс… Доре… чтобы она послала известие, когда она… Спасибо за помощь, спасибо за все. Я… Он был рад выйти из комнаты и последовать за Тедом Тонксом по короткой прихожей в спальню. Хагрид прошел за ними, низко наклоняясь, чтобы не стукнуться головой о дверной проем. - Вот, сынок. Это Портал.- Мистер Тонкс указывал на маленькую, украшенную серебром расческу, лежащую на трюмо. - Спасибо, - поблагодарил Гарри, прикоснувшись пальцем к расческе, готовый к исчезновению. - Погодите-ка,- воскликнул Хагрид, оглядываясь по сторонам. – Гарри, где Хедвиг? - Она… она погибла, - сказал Гарри. Ужас реальности распространился по его телу: он чувствовал себя виноватым, глаза наполнились слезами. Сова была его товарищем, его огромной связью с волшебным миром каждый раз, когда он был вынужден возвратиться к Дурслям. Хагрид протянул гигантскую руку и погладил его по плечу. - Не бери в голову, - резко сказал он. - Не бери в голову. Она прожила очень долгую жизнь... - Хагрид, - предостерегающе сказал Тэд Тонкс, поскольку расческа пылала ярко-синим цветом, и Хагрид успел прикоснуться к ней пальцем как раз вовремя. Что-то резко дернуло за пупок. Как если бы невидимая сила схватила и понесла вперед, Гарри уносил в небытие его палец, будто приклеенный к Порталу. Он и Хагрид мчались вдаль от дома мистера Тонкса. Секундой позже ноги Гарри ударились о твердую землю, и почувствовал, что его руки и колени очутились во дворе Норы. Он услышал крики. Отбросив в сторону уже не пылающую расческу, Гарри поднялся, немного пошатываясь, и увидел миссис Уизли и Джинни, выбегающих из черного хода дома, и Хагрида, который тоже упал на землю и сейчас пытался встать на ноги. - Гарри? Ты - настоящий Гарри? Что случилось? Где - остальные? - кричала миссис Уизли. - Что вы имеете в виду? Разве еще никто не вернулся? – спросил Гарри. Ответ был предельно ясен по побледневшему лицу миссис Уизли. - Пожиратели Смерти поджидали нас, - рассказал ей Гарри. - Мы были окружены в мгновение, мы спасались... они знали, что это должно было случиться сегодня вечером... Я не знаю, что случилось с остальными, четверо, преследовали нас, нам ничего не оставалось, кроме как бежать, и затем Волдеморт догнал нас... Он расслышал нотки оправдания в своем голосе, просьбу понять, почему он не знал о том, что случилось с ее сыновьями, но... - Как хорошо, что с вами все в порядке, - сказала она, обнимая Гарри, но он не чувствовал, что это заслужил. - У тебя нет бренди, Молли? – попросил с дрожью в голосе Хагрид. - Для медицинских целей? Она, возможно, могла наколдовать бренди, но поскольку миссис Уизли поспешила назад к дому, Гарри понял, что она хотела спрятать свое лицо. Он повернулся к Джинни, и она ответила на его безмолвный вопрос сразу же. - Рон и Тонкс, как предполагалось, должны были вернуться первыми, но они не успели к Порталу, он вернулся без них, - сказала она, указывая на ржавую банку масла, лежащую на земле поблизости. - Это, - она указала на старый кроссовок, - должны были быть папа и Фред, они по задумке были вторыми. Ты и Хагрид были третьими, и, - она проверила свои часы, - если у них получится, Джордж и Люпин должны вернуться приблизительно через минуту. Миссис Уизли вернулась с бутылкой бренди, и вручила её Хагриду. Тот откупорил бутылку и выпил залпом. - Мама! - закричала Джинни, указывая на место в нескольких футах от них. Синий свет появился в темноте. Он становился крупнее и ярче, и Люпин с Джорджем появились, вращаясь и падая. Гарри немедленно понял, что что-то не так: Люпин поддерживал Джорджа, который был без сознания и его лицо было сплошь покрыто кровью. Гарри побежал вперед и схватил Джорджа за ноги. Вместе, он и Люпин занесли Джорджа в дом через кухню в гостиную и положили на диван. Когда включенная лампа осветила голову Джорджа, Джинни начала задыхаться, а у Гарри скрутило желудок: одно ухо Джорджа было оторвано. Эта сторона его головы и шеи была залита влажной, отвратительно алой кровью. Едва миссис Уизли склонилась над сыном, Люпин схватил Гарри рукой и не слишком мягко оттянул его назад в кухню, где Хагрид все еще пытался пройти через черный ход. - Ой! – воскликнул Хагрид с негодованием. – Отпусти его! Отпусти Гарри! Люпин не обратил на него внимания. - Какое существо сидело в углу, когда Гарри Поттер впервые побывал в моем кабинете в Хогвартсе? – спросил он, схватив Поттера за плечи. – Отвечай мне! - А… гриндилоу в аквариуме, по-моему? Люпин отпустил Гарри и сел напротив кухонного буфета. - Что здесь происходит? – взревел Хагрид. - Прости, Гарри, но я должен был проверить, - кратко ответил Люпин. – Нас предали. Волдеморт знал, что тебя будут перевозить сегодня вечером и единственные люди, которые могли рассказать ему, были непосредственно вовлечены в план. Ты, возможно, мог быть самозванцем. - Почему ж ты не проверил меня? – задыхался Хагрид, по-прежнему боровшийся с дверным проемом черного входа. - Ты наполовину великан, - ответил Люпин, взглянув на Хагрида. – Оборотное Зелье видоизменяет только людей. - Никто из Ордена не сказал бы Волдеморту, что мы будем переезжать сегодня, - воскликнул Гарри. Эта мысль ужасала его, он не мог в это поверить. – Волдеморт начал преследовать меня лишь в конце, он сначала не знал кто из всех настоящий я. Если бы ему донесли наш план, он бы знал, что я с Хагридом. - Волдеморт преследовал тебя? – быстро спросил Люпин. – Что произошло? Как вы спаслись? Гарри кратко рассказал о том, как Пожиратели Смерти, преследующие их, казалось, узнали в нем истинного Гарри, как они прекратили преследование, как они, должно быть, вызвали Волдеморта, который появился непосредственно перед тем как Гарри с Хагридом оказались у родителей Тонкс. - Они узнали тебя? Но как? Что ты сделал? -Я… - Гарри попытался вспомнить, но все путешествие казалось сейчас смешением паники и замешательства. – Я видел Стэна Шанпайка… он был кондуктором на Ночном Рыцаре, вы знаете? И я попытался обезоружить его вместо того, чтобы… ну, он же не понимает что делает, да? На него, должно быть, действует Империус! Люпин выглядел ошеломленным. - Гарри, время для заклятий разоружения прошло! Эти люди пытались схватить и убить тебя! По крайней мере Оглуши, если не готов убить! - Мы были высоко над землей! Стэн не владел собой, и если бы я всего лишь оглушил его, он бы упал и умер – точно так же, как если бы я применил Авада Кедавра! Экспеллиармус спас меня два года назад от Волдеморта! – вызывающе добавил Гарри. Люпин сейчас напоминал ему студента из Хаффлпаффа, Захарию Смита, который глумился над Гарри, когда узнал, что Гарри собирается обучать Армию Дамблдора заклятиям разоружения. - Верно, Гарри, - ответил Люпин еле сдерживаясь. – И огромное количество Пожирателей Смерти видели это. Прости, но это было необчно тогда, под угрозой смерти. Повторить подобное сегодня вечером перед Пожирателями Смерти, которые или видели первый случай или слышали о нем, было подобно самоубийству! - То есть, ты считаешь, что я должен был убить Стэна Шанпайка? – сердито спросил Гарри. - Конечно, нет, - возразил Люпин, - но Пожиратели Смерти, откровенно говоря, большинство из них, будут ожидать от тебя ответной реакции! Экспеллиармус – полезное заклинание, Гарри, но Пожиратели Смерти похоже думают, что это твой коронный ход, и я не позволю тебе доказать им, что они правы! Люпин заставил Гарри почувствовать себя глупым, хоть в нем еще осталась толика возмущения. - Я не хочу побеждать, убивая людей на моем пути только потому, что они там оказались, - сказал Гарри. – Так поступает Волдеморт. Люпине стал возражать. Наконец, успешно протиснувшись в дверь, Хагрид присел на стул, но тот сломался под ним. Не обращая внимания на смущенные оханья и извинения, Гарри снова обратился к Люпину. - С Джорджем все будет в порядке? Вся злость Люпина на Гарри, казалось, утонула в этом вопросе. - Я надеюсь, хотя нет ни единого шанса восстановить его ухо… Вдруг раздался звук снаружи. Люпин выбежал через черный ход. Гарри, перепрыгнув через ноги Хагрида, также поспешил во двор. Две фигуры материализовались во дворе, и насколько Гарри их опознал, это была Гермиона, сейчас уже вернувшаяся в свое нормальное обличие, и Кингсли, оба сжимающие погнутую вешалку. Гермиона бросилась к Гарри и обняла его, но Кингсли не выказал никакой радости при встрече. Через плечо Гермионы Гарри увидел, что тот поднял свою палочку и приставил ее к груди Люпина. - Последние слова, которые сказал нам обоим Альбус Дамблдор? - Гарри - это наша лучшая надежда. Доверяйте ему, - спокойно ответил Люпин. Кингсли направил свою палочку на Гарри, но Люпин воскликнул: - Это он. Я проверил! - Хорошо, хорошо, - произнес Кингсли, убирая палочку обратно в карман плаща. – Но кто-то предал нас! Они знали, они знали, что это случится сегодня! - Похоже на то, - ответил Люпин, - но, очевидно, они не догадывались, что будет семеро Гарри. - Небольшое утешение! – прорычал Кингсли. – Кто еще вернулся? - Только Гарри, Хагрид, Джордж и я. Гермиона придушила стон, прикрыв рот рукой. - Что с вами произошло? – спросил Люпин у Кингсли. - Нас преследовали пятеро, ранены двое, возможно, один убит, - отвечал Кингсли, - и мы видели Сам-Знаешь-Кого, он присоединился к преследованию на полпути, но исчез довольно быстро. Ремус, он может… - Летать, - продолжил Гарри. – Я тоже его видел, он следовал за нами с Хагридом. - Так вот почему он исчез, он гнался за вами! – воскликнул Кингсли. - Я не мог понять, почему он скрылся. Но что заставило его изменить цель? - Гарри повел себя слишком любезно со Стэном Шанпайком, - ответил Люпин. - Стэн? – повторила Гермиона. – Но я думала, он в Азкабане? Кингсли безрадостно рассмеялся. - Гермиона, там очевидно был массовый побег, про который Министерство заставили молчать. Но что случилось с вами, Ремус? Где Джордж? - Он лишился уха, - ответил Люпин. - Лишился…? - вскрикнула Гермиона. - Дело рук Снейпа, - сказал Люпин. - Снейпа?- крикнул Гарри. – Вы не сказали… - С него спал капюшон в погоне, Сектумсемпра всегда было специализацией Снейпа. Я бы хотел сказать, что отплатил ему за это, но все, что я смог сделать – это удержать Джорджа на метле после ранения, он потерял слишком много крови. Наступила тишина, они вчетвером посмотрели на небо. Не было никаких признаков движения. Звезды были рассыпаны по небу, немерцающие, безразличные, незатененные летящими друзьями. Где сейчас Рон? Где Фред и мистер Уизли? Где Билл, Флер, Тонкс, Грозный Глаз Грюм и Мундугус? - Гарри, составь-ка нам компанию! – хрипло позвал Хагрид из двери, в которой он опять застрял. Радуясь тому, что хоть чем-нибудь можно заняться, Гарри помог ему освободиться, а потом прошел через пустую кухню в гостиную, где рядом с Джорджем сидели миссис Уизли и Джинни. Миссис Уизли уже остановила его кровотечение, и под светом лампы Гарри увидел зияющее отверстие на месте уха Джорджа. - Как он? Миссис Уизли посмотрела вокруг и ответила: - Я не могу вернуть ему ухо... Только не в случае, когда применена Тёмная Магия. Но все могло быть куда хуже… Он жив. - Да уж, - вздохнул Гарри. – Слава Богу. - По-моему я слышала кого-то еще во дворе? – спросила Джинни. - Гермиона и Кингсли, - ответил Гарри. - Какое счастье, - прошептала Джинни. Они посмотрели друг на друга. Гарри хотелось обнять ее, погладить. Его даже не волновала реакция миссис Уизли, но прежде чем он поддался своим желаниям, на кухне раздался оглушительный треск. - Я докажу тебе кто я, Кингсли, после того, как увижу своего сына, а сейчас уйди с дороги, если ты знаешь, что для тебя будет лучше! Гарри никогда не слышал, чтобы мистер Уизли говорил таким тоном. Он ворвался в гостиную. Его лысина блестела от пота, очки сидели на носу криво, Фред стоял прямо позади него, оба ужасно бледные, но невредимые. - Артур! – зарыдала миссис Уизли. – Слава Богу! - Как он? Мистер Уизли присел возле Джорджа. За все время, что Гарри знал Фреда, он никогда не видел его таким тихим. Он смотрел поверх спинки дивана на своего близнеца и, кажется, не мог поверить тому, что видит. Возможно разбуженный звуками прихода Фреда и отца, Джордж зашевелился. - Как ты себя чувствуешь, Джордж? – прошептала миссис Уизли. Джордж провел пальцами по голове. - Я лягуха, - пробормотал он. - Что с ним такое? – вскрикнул Фред взволновано. – Его разум поврежден? - Я лягуха, - повторил Джордж, открыв глаза и посмотрев снизу вверх на брата. – Ты видишь… Я без уха... Лягуха - без уха, уловил, Фред? Миссис Уизли расплакалась пуще прежнего. Бледное лицо Фреда снова начало покрываться румянцем. - Кошмар... – протянул Фред. - Да ты просто безнадежен! В мире столько шуток про уши, а тебе зачем-то надо было выдумывать именно эту - про лягуху. - Да ладно, - сказал Джордж, улыбаясь своей заплаканной маме. – Зато теперь ты сможешь легко нас различать, Мам. Он посмотрел вокруг. - Привет, Гарри… Ты – Гарри, правильно? - Да, я, – ответил Гарри, придвигаясь ближе по дивану. - Хорошо, нам повезло, что мы вернули хотя бы тебя в хорошем состоянии обратно. - сказал Джордж. - А почему Рон и Билл до сих пор не суетятся у постели больного? - Они еще не вернулись, Джордж, - ответила миссис Уизли. Улыбка исчезла с лица Джорджа. Гарри посмотрел на Джинни и взглядом предложил ей выйти из комнаты. Когда они проходили по кухне, она тихо сказала: "Рон и Тонкс должны сейчас вернуться. Дорога не займет много времени, тетушка Мюриэл живет недалеко отсюда." Гарри ничего не ответил. Он старался держать страх внутри с момента прибытия в Нору, но теперь тот окутывал его, опасения ползали по его коже, пульсируя в его груди, затрудняя дыхание. Они вышли в темный двор, и Джинни взяла его за руку. Кингсли шагал назад и вперед, бросая короткие взгляды на небо, каждый раз он разворачивался. Гарри вспомнил дядю Вернона, патрулирующего гостиную точно так же миллион лет назад. Хагрид, Гермиона и Люпин молча стояли плечом к плечу, пристально вглядываясь вверх. Ни один из них не оглянулся, когда Гарри и Джинни присоединились к их безмолвному ожиданию. Минуты превращались в то, что можно было считать годами. Малейшее дуновение ветра заставило их всех подскочить и повернуться к шепчущемуся кустарнику или дереву в надежде, что один из членов Ордена мог бы выпрыгнуть невредимым из его листьев... А затем прямо над ним материализовалась метла и начала стремительно приближаться к земле… - Это они! – закричала Гермиона. Тонкс приземлилась, осуществив длинный занос, из-за которого повсюду разлетелись куски земли и галька. - Ремус! – Закричала Тонкс, и, отбросив метлу, кинулась на руки Люпину. Его лицо было грустным и белым. Он, казалось, не мог говорить. Рон быстро подошел к Гарри и Гермионе. - Ты в порядке, - пробормотал он перед тем, как Гермиона подбежала и крепко обняла его. - Я думала… Я думала… - Я в порядке, - произнес Рон, гладя ее по спине – Все отлично. - Рон был великолепен, - тепло отозвалась Тонкс, разрывая объятие с Люпином. – Просто замечателен. Оглушил одного из Пожирателей Смерти, прямо в голову, и как он увернулся от налетавшей метлы… -Правда? – спросила Гермиона, пристально глядя на Рона, все еще обнимая его за шею. - Всегда преподношу сюрпризы, - ворчливо ответил он, освобождаясь от объятий. – Мы последние кто вернулся? - Нет, - ответила Джинни, - мы до сих пор ждем Билла и Флер и Грозного Глаза с Мундугусом. Я скажу маме и папе, что с тобой все хорошо, Рон… Она вернулась в дом. - Так что вас задержало? Что случилось? – почти со злостью спросил Люпин у Тонкс. - Беллатрисса, - сказала Тонкс. – Она хотела убить меня так же сильно, как и Гарри, Ремус, она очень хотела и очень старалась. Я надеюсь что достала ее. Но мы совершенно точно ранили Рудольфуса… Потом мы добрались до тети Рона - Мюриэл, но пропустили наш Портал, а Мюриэл все это время тряслась над нами. Челюсть Люпина нервно дергалась. Он кивнул, но не смог произнести ни слова. - Ну, а что было со всеми вами? – спросила Тонкс, обращаясь к Гарри, Гермионе и Кингсли. Они пересказали каждый свою историю, но длительное отсутствие Билла, Флер, Грозного Глаза и Мундугуса, было похоже на мороз, и эту ледяную рану становилось все тяжелее и тяжелее игнорировать. - Я должен вернуться обратно на Даунинг-стрит. Я должен был туда вернуться еще час назад, - наконец сказал Кингсли, оторвав взгляд от неба. - Дайте мне знать, когда они вернутся. Люпин кивнул. Попрощавшись с остальными, Кингсли ушел в темноту по направлению к воротам. Гарри показалось, что он услышал характерный звук аппарирования, когда Кингсли исчез посередине дворика Норы. Мистер и миссис Уизли быстрыми шагами вышли из дома, Джинни следовала за ними. Оба родителя обняли Рона, и обратились к Люпину и Тонкс. - Спасибо, - воскликнула миссис Уизли, - за наших сыновей. – - Не глупи, Молли, - улыбнулась Тонкс. - Как Джордж? – спросил Люпин. - А что с ним не так? – сразу спросил Рон. - Он лишился… Но окончание предложения миссис Уизли утонуло в ужасном гуле. Тестраль приземлился недалеко от них. Билл и Флер спустились с его спины, замерзшие, но невредимые. - Билл! Слава Богу, Слава Богу… Миссис Уизли подбежала к нему, но их объятие было небрежным. Посмотрев прямо на отца, Билл выдавил: "Грозный Глаз погиб." Никто ничего не сказал, никто не пошевелился. Гарри почувствовал, как что-то внутри него упало, провалилось под землю, покинуло его навсегда. - Мы видели это, - продолжил Билл. Флер кивнула, слезы на ее щеках блестели от света, льющегося из окон кухни. – Это случилось сразу после того, как мы разорвали круг: Грозный Глаз и Мундугус были рядом с нами, они тоже направлялись на север. Волдеморт… он может летать… он двигался прямо на них. Мундугус запаниковал, я слышал, как он заплакал, Грозный Глаз пытался его остановить, но он дезаппарировал. Волдеморт ударил Грозного Глаза заклятием прямо в лицо, он упал с метлы… Мы ничего не могли сделать, ничего… полдюжины Пожирателей преследовало нас… У Билла надломился голос. - Конечно, вы ничего не могли поделать, - произнес Люпин. Они стояли и смотрели друг на друга. Гарри не мог спокойно осознать случившееся. Грозный Глаз мертв. Этого не может быть… Грозный Глаз, такой жесткий, такой храбрый, он всегда спасался… Кажется, все наконец поняли что случилось, хоть никто ничего и не сказал. Больше не было смысла ждать во дворе, и тишину нарушили миссис и мистер Уизли, возвращавшиеся в Нору, в гостиную, где Фред и Джордж вместе смеялись. - Что произошло? – спросил Фред, увидев их лица, как только они вошли. – Что случилось? Кто…? - Грозный Глаз, - произнес мистер Уизли. - Погиб. На лицах близнецов отразился шок. Никто теперь не понимал, что надо делать. Тонкс тихо плакала возле серванта. Гарри знал, что именно Грозный Глаз выбрал ее когда-то, она была его любимицей в Министерстве Магии. Сидя на полу в кухне, где для него было больше места, Хагрид прикрыл глаза, облокотившись на шкаф. Билл вошел из боковой двери, поставил бутылку огненного виски и несколько стаканов. - Вот, - сказал он и, достав палочку, налил из бутылки двенадцать стаканов для каждого из присутствующих. - За Грозного Глаза. - За Грозного Глаза, - подхватили все, и выпили. - За Грозного Глаза, - икая, произнес Гарри немного позже. Огненное виски полилось по его горлу. Он почувствовал, как что-то внутри него разгорается, появляется ощущение нереальности происходящего и что-то, похожее на смелость. - Так Мундугус дизаппарировал? – спросил Люпин, выпив свой стакан одним из первых. Атмосфера изменилась в мгновение. Все напряглись, посмотрев на Люпина, ожидая продолжения и, как показалось Гарри, боялись того, что они могут услышать. - Я знаю, о чем ты думаешь, - ответил Билл, - я тоже об этом думал, когда мы возвращались обратно, потому что все выглядело так, будто они поджидали нас, не так ли? Но Мундугус не мог предать нас. Они не знали, что будет семь Поттеров, это удивило их, когда мы появились, и, на случай, если ты забыл, это Мундугус предложил эту хитрость. Почему он не сообщил им самого главного? Я думаю, Мундугус запаниковал, это очевидно. Он вообще не хотел участвовать, Грозный Глаз вынудил его, а Волдеморт надвигался прямо на них. Это любого заставит занервничать. - Сами-Знаете-Кто выбрал именно Грозного Глаза, как тот и ожидал, - фыркнула Тонкс. – Грозный Глаз говорил, что Сами-Знаете-Кто будет ждать настоящего Гарри именно в паре с самым опытным Мракоборцем. Он напал на Грозного Глаза, а когда Мундугус исчез, Сами-Знаете-Кто погнался за Кингсли… - Да, это все `орошо понятно, - отозвалась Флер. – но до си` пор никто не объяснил как они могли знать, что `Арри будет переезжать сегодня. Кто-то предатель. Кто-то рассказал, что это произойдет сегодня. Это единственное объяснение тому, что они знали только дату, но не весь план. Она обвела всех взглядом, слезы до сих пор блестели на ее прекрасном лице, и никто не решился спорить с ней. Никто не мог. Единственным звуком, который разрывал тишину, был икающий за шкафом Хагрид. Гарри посмотрел на Хагрида, который сегодня рисковал своей жизнью, чтобы спасти жизнь Гарри… Хагрид, которого он любил, которому доверял, которого однажды обманул Волдеморт и подсунул ему драконье яйцо… - Нет, - громко сказал Гарри, и все удивленно посмотрели на него. Огненное виски, похоже, укрепило его голос. – Я хочу сказать... если кто-то совершил ошибку и о чем-то проговорился, я знаю, что это сделано не специально. Это не его вина, - произнес он опять немного громче своего обычного голоса... – Мы должны доверять друг другу. Я доверяю вам всем, и я не верю, что кто-нибудь в этой комнате предал меня. После этих слов наступила еще более глубокая тишина. Все смотрели на него. Гарри бросило в жар, и он почувствовал, что выпил больше огненного виски, чем стоило. Гарри был пьян, и он подумал о Грозном Глазе, который никогда не одобрял желание Дамблдора доверять людям. - Хорошо сказано, Гарри, - неожиданно произнес Фред. -Эх... да-да, - сказал Джордж, мельком глянув на Фреда, уголки губ которого немного подергивались. На Люпина сказанное произвело огромное впечатление, он смотрел на Гарри. В его взгляде читалась грусть. - Думаешь, я дурак? – с вызовом спросил Гарри. - Нет, я думаю, ты ведешь себя как Джеймс, - ответил Люпин. – Который расценил бы недоверие друзьям как самый большой позор. Гарри знал, что Люпин имеет ввиду: отец был предан своим другом, Питером Петтигрю. По неизвестной причине он чувствовал злость. Он хотел возразить Люпину, но тот встал и, сев на противоположном конце стола, обратился к Биллу: - Есть одно дело. Я, конечно, мог бы обратиться к Кингсли… - Нет, - сразу отозвался Билл. – Я это сделаю, я пойду. - Куда вы собираетесь? – в один голос спросили Тонкс и Флер. - Тело Грозного Глаза, - ответил Люпин. – Нужно забрать его. - Это не может…? – начала миссис Уизли, внимательно глядя на Билла. - Подождать? – воскликнул Билл. – До тех пор, пока кто-нибудь из Пожирателей Смерти заберет его? Никто не ответил. Люпин и Билл попрощались и дезаппарировали. Остальные отодвинули стулья, и присели, все, кроме Гарри, который остался стоять. Внезапность и законченность смерти как будто присутствовали в его теле. - Я должен уйти, - сказал Гарри. Десять пар удивленных глаз разом на него посмотрели. - Не глупи Гарри, - возразила миссис Уизли. – О чем ты говоришь? - Я не могу здесь оставаться. Он потер свой лоб, он опять болел, гораздо сильнее, чем за многие годы. - Вы все в опасности, пока я здесь. Я не хочу… - Не глупи! – воскликнула миссис Уизли. – Весь смысл сегодняшней ночи состоял в том, чтобы доставить тебя в безопасное место, и, слава Богу, все получилось. И Флер согласилась на свадьбу здесь, а не во Франции, так что мы все могли остаться здесь приглядывать за тобой. Она ничего не может понять. Она заставляет Гарри себя чувствовать хуже, а не лучше. - Если Волдеморт узнает, что я здесь… - Как он узнает? – спросила миссис Уизли. - Сейчас есть множество мест, где ты можешь быть в безопасности, Гарри, - подтвердил мистер Уизли. – И он не узнает где ты именно. - Я не за себя боюсь! – воскликнул Гарри. - Мы знаем, - быстро ответил мистер Уизли. – Но все, что происходило сегодня не будет иметь никакого смысла, если ты уйдешь. - Ты это… никуда не пойдешь, - прогремел Хагрид. – После всего, через что мы прошли, Гарри? - Эй, да, а как же мое кровоточащее ухо? – сказал Джордж, поднимаясь на диване. - Я знаю… - Грозный Глаз бы не хотел… - Я ЗНАЮ! – закричал Гарри. Он чувствовал себя проигравшим и униженным: разве они думают, что он не понимает, что они сделали ради него, разве они не понимают, что это единственная причина, по которой он хочет уйти сейчас, пока не причинил им еще больший вред? Шрам Гарри продолжал болеть и пульсировать, эта тишина была длинной и щемящей, и наконец, была нарушена миссис Уизли: - Где Хедвиг, Гарри? - внезапно спросила она. – Мы можем посадить ее вместе с Пигвидгионом и покормить. Его внутренности сжались в кулак. Он не мог сказать ей правду. Он выпил остаток виски, чтобы уйти от ответа. - Подожди пока, это пройдет… э… ты сделал это снова, Гарри, - сказал Хагрид. – Спасся от него, сразился с ним когда он был над тобой... э! - Это не я, - категорично ответил Гарри. – Это моя палочка. Моя палочка действовала сама по себе. Немного помолчав, Гермиона вежливо заметила: - Но это же невозможно, Гарри. Ты хочешь сказать, что создал магию без своего вмешательства. Это противоестественно. - Нет, - сказал Гарри. – Мотоцикл падал. Я не мог увидеть, где находится Волдеморт, но моя палочка дернулась и сама заколдовала его, я даже не знаю каким заклятием. Я никогда не колдовал золотыми искрами. - Это постоянно случается, - заметил мистер Уизли, - когда ты находишься в стрессовой ситуации, ты можешь воспроизводить магию, о которой раньше и мечтать не мог. Маленькие дети всегда так делают. Пока чему-то не научатся… - Это не так, - тяжело сказал Гарри. Его шрам разрывался. Он был зол и подавлен. Его нервировала мысль о том, что они думают, будто у него есть скрытая сила способная победить Волдеморта. Никто не ответил. Он знал, что они ему не поверили. И сейчас, когда он об этом подумал, он и сам вспомнил, что с его волшебной палочкой такого никогда не происходило. Шрам болел все сильнее, будто горел огнем. Гарри еле сдерживался, чтобы не закричать от боли. Ему нужно было вдохнуть свежий воздух, он поставил стакан и вышел из комнаты. Он вышел в темноту сада и увидел огромного тестрала, разгуливающего неподалеку и расправляющего свои громадные крылья. Гарри остановился посреди сада, потер горящий лоб и подумал о Дамблдоре. Дамблдор бы поверил ему, он это знал. Дамблдор знал почему и как волшебная палочка Гарри может действовать независимо от владельца, потому что у Дамблдора всегда были ответы на все вопросы. Он знал о волшебных палочках, мог рассказать о непонятной связи палочек Гарри и Волдеморта… Но Дамблдора, как и Грозного Глаза, как Сириуса, как его родителей, как его бедной совы уже нет, и он никогда не сможет поговорить с ними снова… Он почувствовал жжение в горле, которое никак не было связано с огненным виски… А потом, неясно почему, боль в шраме достигла апогея. Когда Гарри потёр лоб и закрыл глаза, в его голове раздался голос. «Ты сказал, что проблема исчезнет, если я буду использовать другую палочку!» И в его голове материализовался старый мужчина, лежащий на тряпках на каменном полу, его крик, ужасный, раздирающий крик, это был крик невыносимой агонии... - Нет! Нет! Я прошу, я прошу… - Ты солгал Лорду Волдеморту, Олливандер! - Я не… Я клянусь, я не… - Ты намеревался помочь Поттеру, помочь спастись от меня! - Я клянусь, я не… Я был уверен, что другая палочка поможет… - Тогда объясни, как это получилось. Палочка Люциуса уничтожена! - Я не могу понять… Связь поддерживалась… лишь… между вашими двумя палочками! - Ложь! - Пожалуйста… Я прошу вас… И Гарри увидел как белая рука поднимает свою палочку. Он почувствовал гнев Волдеморта, увидел, что слабый старик на полу корчится в муках... - Гарри? Это прошло так же быстро, как и началось: Гарри стоял в темноте, его била дрожь, его сердце выскакивало, а шрам до сих пор пульсировал. Всего несколько мгновений назад он осознал, что Рон и Гермиона стоят рядом с ним. - Гарри, пойдем в дом, - прошептала Гермиона. – Ты уже не думаешь о том, чтобы уйти? - Да, ты должен остаться здесь, приятель, - сказал Рон, подталкивая Гарри в спину. - Ты в порядке? – спросила Гермиона, вглядываясь в лицо Гарри. – Ты ужасно выглядишь! - Ну, - с дрожью в голосе заметил Гарри, - я вероятно, выгляжу лучше, чем Олливандер… Когда он рассказал им о том, что он видел, Рон выглядел испуганным, а Гермиона взволнованной. - Но я думала, что это прекратилось! Твой шрам не должен на это реагировать! Ты не должен позволить этой связи опять открыться… Дамблдор хотел, чтобы ты прятал свой разум! Когда он ничего не ответил, Гермиона схватила его за руку. - Гарри, он захватил все Министерство, газеты и половину Волшебного мира! Не позволяй ему овладеть и твоей головой!

Используются технологии uCoz