Глава 21 - Змеиный глаз
Воскресным утром Гермиона отправилась к Хагриду, прокладывая путь сквозь сугробы высотой в два фута. Рон и Гарри, конечно, хотели составить ей компанию, но количество домашних заданий снова достигло тревожной отметки. Так что пришлось им остаться в гостиной и прилагать все усилия, чтобы не обращать внимания на весёлые крики, доносившиеся снаружи. Там забавлялись ученики: скользили по замёрзшему озеру, катались на санках и вдобавок, а это было самым неприятным, они заколдовали снежки так, что те летели прямо в гриффиндорскую башню и тяжело разбивались об окна. - Ну всё! - проревел Рон, теряя терпение, и высунулся в окно. - Я - староста, и если ещё хоть один снежок попадёт в это окно... АЙ! Он резко отдёрнул голову: его лицо было облеплено снегом. - Это Фрэд и Джордж, - констатировал он, захлопывая окно, - Мерзавцы... Гермиона вернулась от Хагрида как раз перед обедом, основательно продрогнув: ноги она промочила до колен. - Итак, - сказал Рон, взглянув на нее, - ты убедила его проводить уроки по плану? - Ну, я пыталась, - устало ответила Гермиона, опускаясь на стул возле Гарри. Она вынула палочку и нарисовала в воздухе сложную витиеватую фигуру. Из кончика волшебной палочки подул тёплый воздух. Гермиона направила поток на свою мантию, от которой повалил пар, и так и держала палочку, пока одежда полностью не высохла. - Его там даже не было, когда я пришла, я стучала как минимум полчаса. А потом он, прихрамывая, вышел из леса... Гарри простонал. В Запретном Лесу полно всяких тварей, из-за которых Хагрида могли уволить. - Кого он притащил туда на этот раз? Он не сказал? - спросил он. - Нет, - несчастно ответила Гермиона. - Он сказал, что хочет сделать сюрприз. Я пыталась объяснить ему про Умбридж, но он просто не захотел слушать и продолжал говорить, что никто в здравом смысле не предпочтёт изучать шишкунчиков вместо химер. Ох, я не думаю, что он достал химеру, - добавила она, заметив ужас на лицах друзей, - но это не значит, что он не пытался, раз говорит, что достать их яйца очень трудно. Не знаю, сколько раз я ему доказывала, что лучше придерживаться плана Граббли-Планк, но, если честно, я не уверена, что он слышал хотя бы половину из того, что я ему сказала. Знаете, он был в каком-то радостном возбуждении. И, кстати, до сих пор не хочет говорить о том, где он так изувечился. Появление Хагрида за преподавательским столом вызвало энтузиазм не у всех студентов. Некоторые, вроде Фрэда, Джорджа и Ли, заорали от восторга и понеслись по проходу между гриффиндорским и хаффлпафским столами пожать его громадную руку; другие, как Парвати и Лаванда, обменялись мрачными взглядами и покачали головой. Гарри знал, что большинство из них предпочитает уроки профессора Граббли-Планк, и хуже всего было то, что на это имелись веские причины. Профессор Граббли-Планк достигала своей цели - заинтересовать класс - по-другому, не подвергая студентов риску остаться без головы. Охваченные мрачными предчувствиями, друзья пришли на урок к Хагриду, ежась от холода и плотнее закутываясь в мантии. Гарри беспокоил не только объект, который Хагрид мог выбрать для изучения, он также размышлял над тем, как остальная часть класса, а в особенности Малфой и его прихвостни, будет вести себя под наблюдением Умбридж. Однако, они не заметили Верховного Надзирателя, когда направились по сугробам к ожидающему у входа в Лес Хагриду. Тот выглядел не слишком обнадеживающе: синяки, пурпурные в воскресенье вечером, теперь были желто-зелёного оттенка, а некоторые раны, судя по всему, ещё кровоточили. Гарри попытался найти объяснение - может быть, Хагрида атаковало какое-то ядовитое существо, и от этого яда раны не заживают? В довершение сей зловещей картины Хагрид нёс на своём плече что-то, смахивающее на половину коровьей туши. - Сегодня мы занимаемся здесь, - с довольным видом объявил он приближающимся ученикам и указал в сторону тёмных деревьев позади него. - Лучше места не найти! Всё равно они предпочитают темноту. - Что предпочитает темноту? - резко спросил Малфой у Крабба и Гойла, в его голосе была паника. - Он сказал, "это" предпочитает темноту, вы слышали? Гарри помнил только один случай, когда Малфой заходил в Запретный Лес; и тогда он не проявил особой храбрости. Гарри улыбнулся про себя: после квиддичного матча ему нравилось всё, что вызывало беспокойство у Малфоя. - Готовы? - радостно спросил Хагрид, оглядывая класс. - Хорошо. Я припас эту экскурсию в Лес специально для пятого курса. Мы сегодня посмотрим на очень интересных существ в естественной среде обитания. Итак, те, кого мы изучаем сегодня, встречаются довольно редко. Наверное, я - единственный человек во всей Британии, который сумел приручить их. - А вы уверены, что они приручены? - спросил Малфой, паника в его голосе явно усилилась. - Ведь вы уже не один раз таскали на уроки всякую дикую дрянь, так? Среди слизеринцев послышался ропот, выражающий согласие, да и несколько гриффиндорцев подумали, что Малфой говорит дело. - Ну конечно, они приручены, - сказал Хагрид, хмурясь и поправляя на плече тушу убиенной коровы. - Тогда что же у вас с лицом? - требовательно спросил Малфой. - Не твово ума дело! - сердито ответил Хагрид. - А теперь, если вы закончили задавать глупые вопросы, идите за мной. Он развернулся и потопал прямо в Лес. Никто, судя по всему, не был расположен следовать за ним. Гарри глянул на Рона с Гермионой, та вздохнула, но ответила кивком, и все трое двинулись за Хагридом впереди класса. Они шли около десяти минут, пока не достигли места, где деревья сгрудились так плотно, что стало темно, как в сумерках, и на земле совсем не было снега. С ворчанием Хагрид опустил мясо на землю, отошёл назад и повернулся к классу, большая часть которого следовала за ним короткими перебежками от дерева к дереву, нервно оглядываясь, будто ожидая нападения. - Собирайтесь вокруг, ближе! - подбодрил Хагрид. - Они учуют запах мяса и придут, но я всё равно их позову. Чтобы они вспомнили меня. Он развернулся, тряхнул головой, убирая волосы с лица, а затем издал странный, пронзительный клич, будто крик какой-то чудовищной птицы, который полетел эхом меж тёмных деревьев. Никто не засмеялся: испуг перевесил все другие эмоции. Хагрид снова пронзительно крикнул. Прошла минута, в течение которой класс озирался вокруг и вглядывался в просветы между деревьями, ожидая, что там промелькнет хоть кто-нибудь, кто бы это ни был. А потом, когда Хагрид в третий раз откинул волосы и расправил свою огромную грудь, Гарри ткнул Рона локтем и указал на темноту между двумя суковатыми тисами. Пара бледно светящихся глаз появилась из мрака, и через мгновение из темноты возникла драконья морда, холка и тощее тело огромного чёрного крылатого коня. Он рассматривал класс несколько секунд, помахивая длинным чёрным хвостом, затем наклонил голову и стал разрывать коровью тушу острыми клыками. Гарри почувствовал огромное облегчение. Наконец-то появилось доказательство того, что эти создания ему не привиделись. Они существовали на самом деле, и Хагрид тоже знал о них. Он нетерпеливо посмотрел на Рона, но тот по-прежнему продолжал смотреть на деревья и пару мгновений спустя прошептал: - Почему Хагрид ещё раз не позовёт? Большинство напряженно ждали, находясь в таком же перепуганном и нервном состоянии, как и Рон, и продолжали таращиться куда угодно, только не на лошадь, стоявшую неподалёку. Похоже, из остальных только двое могли видеть это: мускулистый слизеринец, стоявший как раз позади Гойла и наблюдавший трапезу лошади с выражением огромного отвращения на лице, и Невилл, взглядом следивший за взмахами длинного чёрного хвоста. - О, а вот подходит ещё один! - гордо сказал Хагрид, когда вторая чёрная лошадь выскочила из темноты, прижав кожистые крылья к телу, и, наклонив голову, стала жадно пожирать мясо. - Теперь... поднимите руки те, кто их видит. Очень довольный, что наконец-то понял загадку этих лошадей, Гарри поднял руку. Хагрид кивнул ему. - Мда... да, я знал, что ты их увидишь, Гарри, - серьёзно сказал он. - И ты тоже, Невилл? И... - Извините, - спросил Малфой насмешливым голосом, - а что именно мы должны видеть? Вместо ответа Хагрид показал на тушу коровы на земле. Весь класс несколько секунд смотрел на корову, затем некоторые в изумлении открыли рты, а Парвати завизжала. Гарри понял, почему: куски мяса, отрывающиеся от костей и исчезающие в воздухе, в самом деле выглядели странно. - Что происходит? - потребовала ответа перепуганная Парвати, отступив за ближайшее дерево. - Кто её ест? - Тестралы, - гордо представил Хагрид, и Гермиона издала тихое "Ох!" за плечом Гарри. - Здесь, у Хогвартса, целое стадо. Теперь, кто знает...? - Но ведь это очень, очень дурной знак! - с тревогой прервала Парвати. - Они приносят людям, которые их видят, жуткие несчастья! Профессор Трелани как-то раз сказала мне... - Нет, нет, нет, - сказал Хагрид, усмехнувшись. - Это просто суеверие, они вовсе не приносят бед, наоборот, они очень умны и полезны. Конечно, они делают немногое; в основном, возят школьные экипажи, а ещё, если Дамблдору предстоит долгое путешествие и он не хочет телепортироваться... а вот и вторая пара, смотрите... Ещё две лошади тихо вылетели из-за деревьев, одна из них промчалась очень близко от Парвати, которая вздрогнула и прижалась ближе к дереву, говоря: - Кажется, я что-то почувствовала, я боюсь, оно возле меня! - Не бойся, они не причинят тебе вреда, - терпеливо объяснил Хагрид. - Ну, а теперь, кто может мне сказать, почему некоторые их видят, а некоторые нет? Гермиона подняла руку. - Ну, давай, - сказал Хагрид, сияя. - Единственные люди, которые могут видеть тестралов, - сказала она, - это те, кто видел смерть. - Это абсолютно верно! - торжественно сказал Хагрид. - Десять очков Гриффиндору. А теперь, тестралы... - Кхм, Кхм. Появилась профессор Умбридж. Она стояла в нескольких футах от Гарри, облаченная в зелёный плащ и такого же цвета шляпу, с неизменным блокнотиком наготове. Хагрид, никогда раньше не слышавший фальшивый кашель Умбридж, с интересом рассматривал ближайших тестралов: видимо, решил, что звук исходил именно от них. - Кхм, кхм. - О, здрасьте, - улыбаясь, сказал Хагрид, определив, наконец, источник шума. - Вы получили записку, которую я отправила вам сегодня утром? - спросила Умбридж громко и четко, в той манере, какую она уже однажды применяла в разговоре с ним. Казалось, что она обращается к иностранцу, да к тому же слабоумному. - Я поставила вас в известность, что буду проверять, как вы ведете урок. - Ах, да, - сообразил Хагрид. - Рад, что вы нашли нас! Ну, как вы видите... я полагаю, вы видите? Сегодня мы изучаем тестралов... - Простите? - громко сказала профессор Умбридж, поднося руку к своему уху и хмурясь. - Что вы сказали? Хагрид выглядел немного смущённым. - Эээ... тестралы! - громко сказал он. - Большие... э... крылатые лошади, знаете! Он хлопнул в свои гигантские ладони. Профессор Умбридж, вскинув брови, пробормотала, делая запись в блокноте: - Использует... вульгарную... жестикуляцию. - Ну... ладно... - сказал Хагрид, разворачиваясь к классу, он выглядел немного расстроенным, - эээ... на чём я остановился? - Очень... короткая... память, - громко пробормотала Умбридж так, чтобы все её слышали. Драко Малфой выглядел так, словно Рождество наступило на месяц раньше; Гермиона же, напротив, раскраснелась от гнева, подавляя ярость. - Ах да, - произнёс Хагрид, бросая неловкий взгляд на записную книжку Умбридж, но храбро продолжил, - да, я собирался рассказать вам, как мы получили стадо. Мда, так, мы начали с самца и с пяти самок. Вот этого, - он указал на первую появившуюся лошадь, - зовут Тенебрус, он мой любимчик, первый, родившийся в Лесу... - А вы знаете, - громко осведомилась Умбридж, перебивая его, - что Министерство Магии классифицирует тестралов как "опасных животных"? Душа Гарри ушла в пятки, но Хагрид просто усмехнулся. - Они не опасны! Ну, они, конечно, могут оторвать от вас кусок, если вы действительно достанете их... - Получает... удовольствие... при... мысли...о...насилии, - пробормотала Умбридж, снова царапая в своём блокноте. - Нет. Да перестаньте же! - обеспокоено сказал Хагрид. - Я имею в виду: собака ведь тоже укусит, если её дразнить, не так ли... но у тестралов плохая репутация только из-за того, что люди считают их предвестниками беды, ведь так? Они просто не понимают ничего. Умбридж не ответила, заканчивая последнюю запись, затем посмотрела на Хагрида и сказала снова очень громко и очень медленно: - Пожалуйста, продолжайте вести урок, как обычно. Я собираюсь пройтись, - она изобразила жестами ходьбу (Малфой и Панси Паркинсон, до сих пор молчавшие, зашлись в приступе смеха), - среди студентов, - Умбридж указала на отдельных учеников, - и задать им вопросы. - Она указала на свой рот, чтобы обозначить разговор. Хагрид уставился на неё, недоумевая, почему она к нему обращается, будто он не понимает нормального языка. Гермиона была вся в слезах от ярости. - Ты ведьма, злая ведьма, - прошептала она, пока Умбридж направлялась к Панси Паркинсон. - Я знаю, что ты делаешь, ужасная, испорченная, злобная... - Эээ... как бы то ни было, - сказал Хагрид, явно пытаясь вернуть урок в привычное русло, - Итак, тестралы. Да. Много хорошего известно про них... - Как вы считаете, - обратилась профессор Умбридж звенящим голосом к Панси Паркинсон, - можно ли понять, что говорит профессор Хагрид? Панси была вся в слёзах, как и Гермиона, но это были слёзы от хохота; её ответ прозвучал почти бессвязно, потому что она пыталась подавить очередной приступ веселья. - Нет... потому что... это... постоянно...звучит... как хрюканье. Умбридж что-то нацарапала в своём блокноте. Лицо Хагрида там, где его не покрывали синяки, вспыхнуло, но он постарался вести себя так, словно не слышал ответа Панси. - Эээ... мда... много хорошего о тестралах. Ну, если их приручить, то вы никогда не заблудитесь. Удивительное чувство ориентации, просто скажи им, куда ты хочешь попасть... - Если они смогут понять вас, конечно, - громко вмешался Малфой, а Панси Паркинсон снова изнемогала от смеха. Профессор Умбридж снисходительно улыбнулась им и развернулась к Невиллу. - Ты можешь видеть их, Лонгботтом? - спросила она. Невилл кивнул. - Чью смерть ты видел? - равнодушно спросила она. - Мое... моего дедушки, - ответил Невилл. - И что ты о них думаешь? - спросила она, махнув своей короткой рукой в сторону лошадей, которые к этому времени обгладывали кости. - Эээ, - нервно произнёс Невилл, глядя на Хагрида, - Ну, они... они... это... - Студенты... слишком... запуганы... чтобы... признать... что... они... боятся, - пробормотала Умбридж, опять царапая в блокноте. - Да нет же! - в отчаянии воскликнул Невилл. - Я их не боюсь! - Всё хорошо, - сказала Умбридж, поглаживая Невилла по плечу с улыбкой, которая, по ее мнению, должна была выражать понимание, и которую Гарри посчитал скорее зловещей. - Итак, Хагрид, - она развернулась, чтобы ещё раз на него взглянуть, говоря громко и медленно, - я думаю, что провела с вами достаточно времени. Вы получите, - она изобразила, будто взяла что-то в воздухе перед собой, - результаты моей проверки, - она указала на блокнот, - через десять дней. - Она растопырила десять коротких пальцев, затем еще шире растянула губы в улыбке, и от этого стала еще больше похожа на жабу. Умбридж ушла, оставив Малфоя и Панси Паркинсон в припадке смеха, Гермиону - дрожащей от ярости, и Невилла - со смущённым и расстроенным видом. - Ну что за дурная, лживая, изворотливая старая горгулья! - бушевала Гермиона полчаса спустя, когда они вернулись обратно в замок по протоптанной ими тропинке. - Вы видите, к чему она клонит? Сперва её бредни о полулюдях, теперь она пытается представить Хагрида полоумным троллем только потому, что его мать - из племени великанов. В конце концов, урок был вовсе неплох, - то есть, я хотела сказать, если бы снова были взрывоголовые червяки..., но тестралы очень неплохи, а для Хагрида это совсем хорошо!- Умбридж сказала, что они опасны, - ответил Рон.- Да, но как сказал Хагрид, они сами могут о себе позаботиться, - нетерпеливо сказала Гермиона, - и я полагаю, что Граббли-Планк вообще не стала бы показывать их нам до ТРИТОНов, но, согласись, они были очень интересны, не так ли? Особенно то, что одни их могут видеть, а другие - нет. Мне бы, например, хотелось на них взглянуть.- Правда? - тихо спросил Гарри. Гермиона пришла в ужас от собственной бестактности. - О, Гарри! Извини, конечно же нет! Ну что за глупость я сказала! - Всё в порядке, - ответил он, - не волнуйся. - А меня удивило, как много тех, кто может их видеть, - сказал Рон. - Трое в классе... - Точно, Уизли! Мы тоже удивились, - донёсся ненавистный голос. Не услышанные никем из них, Малфой, Крабб и Гойл шли прямо за ними. - Неужели ты думаешь, что сможешь лучше видеть кваффл, если увидишь чью-то смерть? Всю оставшуюся дорогу до замка он, Крабб и Гойл буквально ревели от хохота, а затем запели: "Уизли - наш господин". Уши Рона покраснели. - Не обращай на них внимания, просто не обращай на них внимания, - твердила Гермиона, вытаскивая палочку и произнося заклинание, чтобы вызвать струю тёплого воздуха и проплавить в снегу более лёгкий путь до теплицы. * * * Наступил декабрь, принеся с собой обильные снегопады и лавину домашних заданий для пятиклассников. С приближением Рождества обязанности старост стали ещё обременительнее, и Рон с Гермионой почти не располагали свободным временем. Они должны были наблюдать за украшением замка ("Пока ты укрепляешь мишуру, Пивз хватается за другой конец и пытается задушить тебя ею", - говорил Рон), проверять, чтобы ученик первого и второго класса во время перемен находились в здании, поскольку на улице заметно похолодало ("А это такие маленькие нахальные сопливцы... ты знаешь, мы определённо не были такими невоспитанными, когда учились в первом классе", - замечал Рон) и посменно патрулировать коридоры с Аргусом Филчем, который полагал, что предпраздничная свобода может привести к вспышке дуэлей между магами ("Ему что, навоз ударил в голову?" - яростно вопил Рон). Словом, они были настолько заняты, что Гермиона даже прекратила вязать шапочки для эльфов и теперь украшала последние три из них. - Тем бедным эльфам, которых я ещё не освободила, придётся провести здесь всё Рождество из-за того, что им не хватило шапочек! У Гарри не хватило духу рассказать Гермионе, что все шапочки забирает Добби. Это было бы слишком бессердечно. Поэтому он склонился еще ниже над своим сочинением по Истории Магии. В любом случае, он вообще не хотел думать о Рождестве. Впервые за всё время учёбы ему очень сильно захотелось провести эти каникулы где-нибудь вне Хогвартса. Вспоминая о запрете играть в квиддич, а также беспокоясь о том, удастся или нет Хагриду выдержать испытание, он чувствовал себя крайне обиженным на это место и время. Единственное, чего он с нетерпением ожидал, - это встреч ДА, но и они, наверное, прервутся во время каникул, поскольку все участники разъедутся по домам. Гермиона собиралась кататься на лыжах со своими родителями, что повергло Рона в полное недоумение: он никогда не слышал о том, что магглы привязывают к ногам деревянные дощечки и скользят на них с гор. Сам Рон уезжал домой в Нору. По этому поводу Гарри несколько дней терзала зависть, пока Рон не сказал, в ответ на вопрос Гарри о том, как он собирается провести Рождество: "Так ты же едешь со мной! Разве я не сказал тебе? Мама написала и попросила меня позвать тебя еще несколько недель назад!" Гермиона закатила глаза, но Гарри был вне себя от счастья: мысль о Рождестве в Норе была действительно замечательной, хотя ее немного омрачало чувство вины перед Сириусом. Он не был уверен, что ему удастся уговорить миссис Уизли пригласить крестного на праздники. Неизвестно, разрешит ли Дамблдор Сириусу выйти из дома на Гриммолд Плэйс, да и миссис Уизли, возможно, не захочет его видеть: они плохо ладили друг с другом. Сириус не давал о себе знать с тех пор, как в последний раз появлялся в камине гриффиндорской башни, и хотя Гарри понимал, что под строгим надзором Умбридж тот всё равно не смог бы ничего сделать, он не желал примиряться с тем фактом, что Сириусу придётся встречать Рождество наедине со своей мамашей и Кричером. Гарри появился в Комнате по Требованию, где проводилась последняя перед каникулами встреча ДА, довольно рано и был приятно удивлен, когда, включив свет, разглядел, как Добби украсил это место к Рождеству. А в том, что это сделал именно эльф, он не сомневался - никому другому не пришло бы в голову подвесить к потолку сотню золотых безделушек с портретом Гарри, провозглашающих: "СЧАСТЛИВОГО РОЖДЕСТВА!" Гарри как раз собирался снять последние украшения, когда дверь со скрипом отворилась и вошла Луна Лавгуд, как обычно, погруженная в мечты. - Привет, - рассеянно сказала она, рассматривая оставшиеся безделушки. - Красиво! Это ты их повесил? - Нет, - ответил Гарри, - Это Добби, домашний эльф. - Омела, - все также рассеянно продолжала Луна, показывая на большую гроздь белых ягод почти над головой Гарри. Он отпрыгнул в сторону. - Правильно сделал, - очень серьёзно прокомментировала Луна, - в ней могут быть нарглы. Гарри уже вознамерился спросить, что это за нарглы, когда появились Ангелина, Кэти и Алисия. Они запыхались и выглядели озябшими. - Ну вот, - утомленно сказала Ангелина, снимая плащ и бросая его в угол, - мы наконец-то нашли тебе замену. - Замену мне? - Гарри ощутил какую-то беспомощность. - Тебе, Фрэду и Джорджу, - ответила она с раздражением, - Мы нашли другого Ловца! - Кого? - быстро спросил Гарри. - Джинни Уизли, - сказала Кэти. Гарри уставился на неё. - Да, я знаю, - сказала Ангелина, вытаскивая палочку, - но она, и в самом деле, очень неплоха. Конечно, совсем не то, что ты, - добавила она, бросив на него крайне неодобрительный взгляд, - но поскольку тебя уже с нами нет... Гарри едва сдержался, чтобы не возразить: неужели она хоть на секунду предположила, что он не сожалеет об исключении из команды в сотни раз сильнее, чем она? - А как насчёт отбивающих? - спросил он, пытаясь сохранить спокойствие в голосе. - Эндрю Кирк, - ответила Алисия с кислой миной, - и Джек Слопер. Они, конечно, тоже не подарок, но по сравнению с остальными идиотами, которые изъявили желание... Появление Рона, Гермионы и Невилла положило конец этой невесёлой беседе, а ещё через пять минут людей в комнате стало так много, что Гарри уже не замечал горящего, полного упрёка взгляда Ангелины. - Итак, - провозгласил он, призывая всех к порядку, - сегодня вечером нам нужно заняться повторением того, что мы изучили к настоящему моменту. Это наша последняя встреча перед каникулами, и, я думаю, нет необходимости приступать к чему-нибудь новому прямо сейчас, перед трёхнедельным перерывом. - Что? Неужели мы не будем делать ничего нового? - рассержено прошептал Захариас Смит достаточно громко, чтобы его услышала вся комната. - Если бы я знал заранее, я бы не пришёл. - Сожалеем, что Гарри забыл предупредить тебя об этом, - вслух ответил Фрэд. Кое-кто захихикал. Гарри взглянул на смеющуюся Чоу и почувствовал, как у него знакомо ёкнуло в животе, словно он неожиданно пропустил ступеньку, поднимаясь по лестнице. - Мы будем тренироваться в парах, - сказал Гарри. - Первые десять минут займёмся заклинанием Преграды, а потом возьмём подушки и снова попробуем Оглушение. Все послушно разделились; Гарри, как всегда, встал с Невиллом. Комната вскоре наполнилась отрывистыми вскриками: "Импедимента!", - после чего некоторые замирали примерно на минуту, а их партнёры в это время бесцельно озирались по сторонам, наблюдая, как тренируются другие пары. Затем подвергшиеся воздействию приходили в себя и, в свою очередь, направляли заклинание на партнёра. Невилл с каждым разом все более совершенствовался. Некоторое время спустя, очнувшись от заклинания в третий раз подряд, Гарри отправил Невилла к Рону и Гермионе, а сам стал ходить по комнате и проверять остальных. Когда он проходил мимо Чоу, она улыбалась ему, а он боролся с искушением подойти к ней хотя бы еще разок. Спустя десять минут они разложили повсюду подушки и приступили к Оглушающему заклинанию. Поскольку места в комнате явно не хватало для того, чтобы все могли работать с этим заклинанием одновременно, половина группы вынуждена была стоять в стороне, наблюдая за другой, затем они менялись местами. Глядя на них, Гарри чувствовал, что его распирает гордость, и это было приятно. Правда, Невилл оглушил Падму Патил вместо Дина, в которого он на самом деле целился, но это был гораздо лучше, чем обычно, да и остальные тоже добились больших успехов. Через час Гарри дал отбой. - У вас получается очень здорово, - сказал он, улыбаясь всем вокруг. - Когда мы вернёмся с каникул, мы возьмёмся за что-нибудь посложнее, - может быть даже за Патронуса. Послышался взволнованный гомон. Ученики стали покидать комнату как обычно, парами и тройками. Большинство из них перед уходом желали Гарри счастливого Рождества. В приподнятом настроении он собрал вместе с Роном и Гермионой все подушки в аккуратную стопку. Друзья уже вышли, а он немного задержался, ожидая услышать пожелание счастливого Рождества от Чоу, которая пока ещё оставалась в комнате. - Нет, иди, - обратилась она к своей подруге Мариэтте, и его сердце подпрыгнуло. Он повернулся и увидел Чоу, стоящую посреди комнаты. Она плакала. - Что...? Он не знал, что делать. Она просто стояла и тихонько плакала. - Что случилось? - неуверенно спросил он. Она покачала головой и вытерла глаза рукавом. - Извини, - невнятно ответила она. - Я подумала... ведь если нужно просто... выучить все эти заклинания... Я не могу понять... если бы он всё это знал... он ведь был бы жив. Сердце Гарри отпрыгнуло в другую сторону от своего обычного места и остановилось где-то в районе пупка. Как же он сразу этого не понял! Она хотела поговорить о Седрике. - Он знал всё это, - тяжело ответил Гарри. - Он очёнь хорошо всё это знал, потому что иначе он бы никак не смог оказаться в центре того лабиринта. Но если Волдеморт в самом деле хочет кого-то убить, у тебя не остаётся никаких шансов. Она судорожно вздохнула, услышав имя Волдеморта, и не мигая уставилась на Гарри. - Ты выжил, когда был совсем ещё ребёнком, - тихо сказала она. - Да, в самом деле, - устало ответил Гарри, направляясь к двери, - Но я не знаю, почему, да и никто не знает, а потому мне здесь нечем гордиться. - Подожди, не уходи! - Чоу готова была снова расплакаться. - Я не хочу вспоминать об этом опять... Я не имела в виду... Она снова вздохнула. Чоу была очень красивой, даже с заплаканными глазами. Гарри почувствовал себя совсем несчастным. Ему всего лишь хотелось услышать пожелание счастливого Рождества. - Я знаю, это должно быть ужасно для тебя, - сказала она, вытирая глаза рукавом, - слышать, как я вспоминаю Седрика, особенно потому что ты видел, как он умирал... Я думаю, тебе хотелось бы просто взять и забыть всё это, да? Гарри ничего не ответил. Это была правда, но подтвердить ее было бы бессердечно. - Ты знаешь, ты - о-очень хороший учитель, - сказала Чоу, улыбаясь сквозь слезы. - Никогда раньше у меня не получался Оглушитель. - Спасибо, - неуклюже ответил Гарри. Они долго смотрели друг на друга. Гарри чувствовал неимоверное желание поскорее выбежать из комнаты и, в то же время, полную неспособность двигать ногами. - Омела, - прошептала Чоу, показывая на потолок над его головой. - Угу, - ответил Гарри. Во рту у него пересохло. - Только она, наверное, кишит нарглами. - Что за нарглы? - Понятия не имею, - ответил Гарри. Она пододвинулась ближе. Похоже, на него действовал Оглушитель. - Спроси у Луни... эээ... Луны, то есть. Чоу издала забавный звук, средний между всхлипом и смешком. Теперь она была к нему ещё ближе, так что он мог пересчитать все веснушки на её носу. - Ты мне очень нравишься, Гарри. Думать он уже не мог: щемящее чувство разлилось внутри него, сковывая руки, ноги и мозг. Она была очень близко. Он видел каждую слезинку, поблескивающую на её ресницах... * * * Он вернулся в гостиную через полчаса и нашёл там Рона и Гермиону, облюбовавших лучшие места возле огня; почти все остальные гриффиндорцы ушли спать. Гермиона трудилась над очень длинным письмом; она уже исписала примерно половину пергамента, которая свисала со стола. Рон расположился на коврике у камина, пытаясь закончить домашнее задание по Преобразованию. - Ты что так долго? - спросил он, как только Гарри бухнулся в кресло возле Гермионы. Гарри не отвечал. Он был слишком потрясен. Одна его половина желала рассказать Рону и Гермионе о том, что только что произошло, другая же, наоборот, хотела хранить это в секрете до самой могилы. - Ты в порядке, Гарри? - спросила Гермиона, рассматривая его поверх своего пера. - Это из-за Чоу? - осторожно продолжала она расспрашивать. - Она загнала тебя в угол после встречи? Сильно удивившись, Гарри кивнул. Рон начал было хихикать, но сразу же замолчал, пригвожденный взглядом Гермионы. - Ну... хм... и чего она хотела? - спросил он насмешливо-выжидающе. - Она... - хрипло начал Гарри, затем прочистил горло и попробовал ещё раз. - Она... хм... - Вы целовались? - оживилась Гермиона. Рон вскочил слишком быстро: его чернильница подпрыгнула и покатилась по ковру. Тут же забыв о ней, он уставился на Гарри. - Это правда?. Гарри посмотрел сначала на Рона, выражавшего смесь любопытства и веселья, потом на Гермиону, слегка нахмурившуюся, и кивнул. - Ха! Рон победоносно взмахнул кулаком и расхохотался, так что несколько робкого вида второклассников, сгрудившихся возле окна, подпрыгнули. По лицу Гарри расплылась невольная усмешка, когда он увидел Рона, катающегося от смеха по коврику перед камином. Гермиона наградила Рона взглядом, полным отвращения, и вернулась к своему письму. - Ну, Гарри, как это было? - Рон наконец пришел в себя. - Мокро, - искренне признался тот. Реакция Рона была чем-то средним между ликованием и отвращением. - Потому что она плакала, - яростно продолжил Гарри. - О, - улыбка Рона слегка угасла, - неужели ты так плохо целуешься? - Не знаю, - сказал Гарри, который не подумал об этом, и забеспокоился. - Может, так и есть. - Естественно, ты здесь ни при чём, - рассеянно произнесла Гермиона, продолжая строчить своё письмо. - Откуда ты знаешь? - вдруг резко спросил Рон. - Потому что Чоу в последние дни плачет почти постоянно, - пробубнила Гермиона. - Она плачет во время еды, в туалете, да почти везде. - И ты подумал, что несколько поцелуев её развеселят? - спросил Рон, ухмыляясь. - Рон, - произнесла Гермиона с достоинством, окуная перо в чернильницу, - ты самая бесчувственная тварь, которую мне, к несчастью, довелось встретить. - А что же это тогда могло быть? - спросил Рон с негодованием. - Кто может плакать в тот момент, когда его целуют? - Да, - в отчаянии сказал Гарри. - Кто? Гермиона взглянула на них обоих с сожалением. - Разве вы не понимаете, как сейчас чувствует себя Чоу? - спросила она. - Нет, - ответили Гарри и Рон вместе. Гермиона вздохнула и отложила перо. - Во-первых, очевидно, что она очень несчастна из-за того, что погиб Седрик. Затем, я думаю, она запуталась, потому что раньше ей нравился Седрик, а сейчас ей нравится Гарри, и она не может разобраться, кто же из них ей нравится больше. Ко всему прочему, она чувствует себя виноватой, думая о том, что поцелуи с Гарри оскорбляют память Седрика. Ее беспокоит, что будут говорить о ней окружающие, если она начнёт встречаться с Гарри. Скорее всего, она не может разобраться в своих чувствах к Гарри, потому что он был с Седриком, когда тот погиб, и осознать всё это для нее очень сложно и болезненно. Да, а ещё она опасается, что её исключат из квиддичной команды Равенкло, потому что она очень плохо летала. После её речи наступило долгое молчание, а затем Рон сказал: "Один человек не может чувствовать всё это одновременно, он бы просто взорвался". - Не стоит думать так обо всех людях только потому, что у тебя самого эмоций не больше чайной ложки, - съехидничала Гермиона, снова берясь за перо. - Она сама начала, - сказал Гарри. - Я её не трогал. Она сначала подошла ко мне, а в следующий момент она уже плакала, стоя рядом. Я не знал, что делать... - Не обвиняй себя, дружище, - не на шутку встревожился Рон. - Тебе следовало быть отзывчивым с ней, - с беспокойством сказала Гермиона, поднимая взгляд. - Ты повел себя именно так, да? - Ну, - пробубнил Гарри и почувствовал, как его бросило в жар. - Что-то в этом роде... Я похлопал её немного по спине. Гермионе стоило больших усилий не закатить глаза. - Ладно, а то я подумала, что всё было намного хуже, - сказала она. - Ты собираешься снова с ней увидеться? - Но мы же и так увидимся, разве нет? - спросил Гарри. - У нас ведь будут встречи ДА? - Ты знаешь, о чём я, - нетерпеливо ответила Гермиона. Гарри ничего не сказал. Слова Гермионы открыли ему целый мир новых пугающих возможностей. Он пытался представить себе прогулку с Чоу где-нибудь, например, в Хогсмиде. Или то, как проводит с ней наедине каждый день по нескольку часов. Она, наверное, теперь ждёт, что он попросит её об этом после того, что случилось... Эта мысль заставила его желудок болезненно сжаться. - Ну ладно, - сдержанно сказала Гермиона, опять погружаясь в своё письмо, - у тебя будет достаточно удобных моментов, чтобы попросить её. - А что, если он не хочет её просить? - сказал Рон, сверля Гарри взглядом. - Не глупи, - пробубнила Гермиона, - она нравится Гарри уже несколько лет, разве не так? Он не отвечал. Да, Чоу нравилась ему давно, но всякий раз, когда он представлял ее рядом, она была веселой, в противовес нынешней Чоу, неудержимо рыдающей у него на плече. - Кому это ты там пишешь роман? - спросил Рон Гермиону, пытаясь прочесть кусочек пергамента, свисающий до пола. Гермиона подтянула свиток вверх, подальше от его любопытных глаз. - Виктору. - Круму?! - А сколько ещё Викторов мы знаем? Рон ничего не сказал, но явно рассердился. Они сидели в тишине ещё двадцать минут. Рон заканчивал свой трактат по Преобразованию, раздражённо фыркая и что-то перечёркивая, Гермиона - продолжала исписывать пергамент до самого конца, затем аккуратно его свернула и запечатала, а Гарри сидел, уставившись в огонь и больше всего на свете желая, чтобы там появилась голова Сириуса и дала ему несколько советов по поводу девочек. Но огонь лишь потрескивал всё тише и тише, пока не остались лишь красные угольки в кучке пепла, и тогда, обернувшись, Гарри увидел, что они опять, вот уже в который раз, остались одни в гостиной. - Доброй ночи, - сказала Гермиона, широко зевая и отправляясь по лестнице в крыло девочек. - И чего она нашла в Круме? - спросил Рон, когда они с Гарри поднимаьись по лестнице в свою спальню. - Ну, - ответил Гарри, оценивая ситуацию, - Я думаю, он ведь старше... а ещё - он игрок в квиддич международного класса... - Да, но отними у него все это, - рассержено сказал Рон, - и от него останется просто ворчливый мерзавец, разве нет? - Немного ворчливый, да, - сказал Гарри, думая о Чоу. Они сняли мантии и молча надели пижамы; Дин, Шеймус и Невилл уже спали. Гарри положил очки на столик возле кровати и залез в постель, но полог опускать не стал. Вместо этого он уставился на клочок звёздного неба, видимый через окно возле кровати Невилла. Если бы он знал в это же время прошлым вечером, что в следующие двадцать четыре часа он поцелует Чоу Чанг... - Спокойной ночи, - пробормотал Рон откуда-то справа. - Спокойной ночи, - ответил Гарри. Может быть, в следующий раз... если, конечно, наступит этот следующий раз, ... она будет немного счастливее. Ему нужно спросить у неё; она, наверное, ждала этого и сейчас не на шутку рассердилась на него... или опять лежит в кровати и продолжает плакать о Седрике? Он не знал, о чём думать. Объяснение Гермионы ещё сильнее запутало ситуацию. "Вот чему они должны нас здесь учить, - подумал он, поворачиваясь на бок, - как работает голова у девочек... в любом случае, это было бы намного полезнее, чем Предсказания..." Невилл вздохнул во сне. Где-то в ночи ухала сова. Гарри снилось, что он снова был в комнате ДА. Чоу обвиняла его в том, что он завлёк её сюда под ложным предлогом; она сказала, что он обещал подарить ей сто пятьдесят карточек от Шоколадных Лягушек, если она придёт. Гарри возражал... Чоу кричала, "Седрик подарил мне целую кучу карточек, посмотри!", - а затем вынула целые пригоршни карточек из карманов мантии и швырнула их. Затем она повернулась к Гермионе, и та сказала: "Ты же в самом деле обещал, Гарри... я думаю, что тебе стоит подарить ей что-нибудь другое взамен... как насчёт твоего Всполоха?". И Гарри снова возражал, что он не может подарить Чоу свой Всполох, потому что метлу конфисковала Умбридж, и, вообще, всё это выглядит просто нелепо, он всего лишь зашёл в комнату ДА, чтобы повесить несколько рождественских безделушек в форме головы Добби... Сон вдруг изменился... Его тело стало гладким, сильным и гибким. Он проскользнул между блестящими металлическими прутьями по тёмному, холодному камню... распластался перед дверью и прополз вперёд на брюхе... было темно, однако он видел окружавшие его предметы в странных, трепещущих тонах... он повернул голову... на первый взгляд коридор был пуст... но нет... впереди на полу сидел человек, уронив голову на грудь, его очертания мерцали во тьме... Гарри высунул язык... Он ощутил запах этого человека в воздухе... тот был жив, но засыпал, сидя перед дверью в конце коридора... Гарри очень хотелось укусить этого человека... но он должен быть терпеливым... у него есть дело намного важнее... Но человек пошевелился... он вдруг вскочил на ноги, серебристый плащ соскользнул с его коленей, и Гарри увидел над собой трепещущий, расплывчатый силуэт и волшебную палочку, извлекаемую из-за пояса... у него не было выбора... он высоко поднялся над полом и ударил один, два, три раза, погружая ядовитые зубы глубоко в человеческую плоть, чувствуя, как рёбра дробятся под его челюстями, как льется тёплый поток крови... Человек пронзительно кричал от боли... потом затих... он сползал, прижимаясь к стене... по полу была разбрызгана кровь... Лоб ужасно болел... он буквально раскалывался... - Гарри! ГАРРИ! Он открыл глаза. Каждый дюйм его тела был покрыт холодным потом; простыни намотались вокруг него, подобно смирительной рубашке, а ко лбу, казалось, приложили раскалённую добела кочергу. - Гарри! Над ним склонился Рон. Он выглядел крайне испуганным. В изножье кровати стояли ещё несколько человек. Гарри сжал руками голову... боль ослепляла его... он перекатился на другую сторону, к краю матраца, и его стошнило. - Он серьёзно болен, - раздался испуганный возглас. - Может, кого-нибудь позвать? - Гарри! Гарри! Он должен сказать Рону, и то, что он хотел сказать, было чрезвычайно важным... Набрав в легкие побольше воздуха, Гарри заставил себя подняться, стараясь, чтобы его снова не вырвало. Он наполовину ослеп от боли. - Твой отец, - выпалил он, тяжело поднимая грудь, - На твоего отца... напали... - Что? - непонимающе переспросил Рон. - Твой отец! Он укушен, это серьёзно, там повсюду кровь... - Я пойду за помощью, - произнёс тот же испуганный голос, и Гарри услышал, как кто-то выбежал из башни. - Гарри, дружище, - неуверенно сказал Рон, - Ты... ты же просто спал. - Нет! - яростно ответил Гарри; было крайне необходимо, чтобы Рон понял. - Это был не сон... не обычный сон... Я был там, я видел это... Я сделал это... Он услышал, как Шеймус и Дин о чём-то бормотали, но не обращал внимания. Боль во лбу постепенно стихала, хотя он всё ещё продолжал трястись, как в лихорадке. Его опять вырвало, и Рон едва успел отскочить в сторону. - Гарри, ты нездоров, - потрясённо сказал он, - Невилл побежал за помощью. - Я в порядке! - задыхался Гарри, вытирая рот рукавом пижамы и дрожа. - Со мной не случилось ничего плохого, плохое случилось с твоим отцом, и о нём ты должен сейчас волноваться. Нам нужно узнать, где он. Он истекает кровью. Я был... это была огромная змея. Он попытался встать с кровати, но Рон толкнул его назад; Дин и Шеймус продолжали шептаться где-то поблизости. Гарри не знал, сколько прошло времени - одна минута, или десять; он просто сидел, трясясь и чувствуя, как боль в шраме постепенно отступала... затем послышались торопливые шаги на лестнице, и он узнал голос Невилла. - Сюда, профессор. Профессор МакГонагалл торопливо вошла в башню в своём клетчатом халате, её очки съехали набок. - Что такое, Поттер? Что за беда стряслась? Никогда еще он не был так рад её видеть: в этот момент ему нужен был именно член Ордена Феникса, а не кто-то другой, суетящийся вокруг и прописывающий бесполезные зелья. - Отец Рона, - сказал он, снова садясь. - На него напала змея, и это очень серьёзно; я видел, как это случилось. - Что ты хочешь этим сказать? - спросила профессор МакГонагалл, нахмурив брови. - Я не знаю... Я спал, и затем я был там... - Ты хочешь сказать, что тебе это приснилось? - Нет! - рассержено сказал Гарри; неужели никто из них не понимает? - Сначала я видел сон, совсем другой, всякие глупости... и он прервался этим. Это было в самом деле, я это не придумал. Мистер Уизли дремал на полу и на него напала гигантская змея, был поток крови, он ослаб, кто-то должен найти его... Профессор МакГонагалл пристально посмотрела на него сквозь перекошенные очки и ужаснулась того, что увидела. - Я не лгу и я не сумасшедший! - сказал ей Гарри, его голос поднялся до крика. - Я расскажу вам, я видел, как это произошло! - Я верю вам, Поттер, - коротко ответила профессор МакГонагалл. - Одевайтесь, мы идём к директору.

Глава 22 - Лечебница магических недугов и травм имени святого Мунго
Гарри почувствовал такое облегчение (ведь профессор восприняла его рассказ серьезно), что, не мешкая, вскочил с кровати, надел халат и водрузил очки на нос. - Уизли, вы пойдете с нами, - велела МакГонагалл. Они проследовали за профессором мимо притихших Невилла, Дина и Шеймуса, вышли из спальни, спустились по спиральной лестнице в общую гостиную, прошли через портретный ход и двинулись по освещенному лунным светом коридору. Гарри чувствовал, что ужас, угнездившийся в сознании, в любой момент может вырваться наружу: он хотел бежать, хотел позвать Дамблдора, ведь мистер Уизли истекал кровью, пока они тут спокойно прогуливаются. А что если эти клыки (Гарри силился не думать "мои клыки") были ядовиты? Они миновали миссис Норрис, которая посмотрела на них похожими на фонарики глазами и тихо зашипела, но профессор МакГонагалл сказала: "Брысь!", - и та скрылась в тени. Через несколько минут они достигли каменной горгульи, охранявшей вход в кабинет Дамблдора. - Шипучие летучки, - произнесла профессор МакГонагалл. Горгулья мгновенно ожила и отскочила в сторону; стена позади нее раздвинулась, открывая каменную лестницу, которая плавно двигалась вверх подобно спиральному эскалатору. Все трое шагнули на движущиеся ступени, стена за ними сомкнулась стена с глухим стуком, и они, кружась, стали подниматься, пока не достигли отполированной до зеркального блеска дубовой двери с молотком в форме грифона. Было уже за полночь, но из-за двери доносились голоса. Казалось, что Дамблдор принимает у себя не меньше дюжины человек. Но когда профессор МакГонагалл стукнула три раза молоточком-грифоном, голоса внезапно смолкли, как будто их кто-то выключил. Дверь распахнулась, и она подтолкнула Гарри и Рона внутрь. В комнате царил полумрак; загадочные серебряные приборы, стоящие на столах, были безмолвны и не трещали, как обычно; бывшие директора и директрисы, портретами которых были увешаны все стены, теперь дремали, а великолепная красно-золотистая птица размером с лебедя дремала на своей жердочке у двери, спрятав голову под крыло. - О, это Вы, профессор МакГонагалл ... и ... ага!. Дамблдор восседал на стуле с высокой спинкой. На столе перед ним в островке света лежали бумаги. Несмотря на то, что под роскошной, расшитой пурпуром и золотом мантией виднелась белоснежная ночная рубашка, профессор выглядел бодро. Он пристально смотрел на МакГонагалл своими ярко-голубыми глазами. - Профессор Дамблдор, у Поттера был ... кошмар, - начала профессор МакГонагалл. - Он говорит ... - Это был не кошмар, - быстро вставил Гарри. Профессор МакГонагалл, слегка нахмурившись, оглянулась на него. - Пусть так, Поттер, расскажите обо всем директору. - Я ... ну, я спал, - проговорил Гарри в отчаянном желании заставить Дамблдора понять его, чувствуя легкое раздражение от того, что профессор смотрел не на него, а на сцепленные пальцы своих рук. - Но это был не обычный сон, это была реальность. Я видел, как это произошло... - он глубоко вздохнул, - ... на отца Рона, мистера Уизли, напала гигантская змея. Казалось, что слова, отражаясь от стен комнаты, звучат несколько смешно. Повисла пауза. Дамблдор откинулся назад и некоторое время разглядывал потолок. Побледневший от ужаса Рон переводил взгляд с Гарри на Дамблдора. - Как ты это увидел? - спокойно спросил Дамблдор, опять не удостоив Гарри взглядом. - Ну, я не знаю..., - сердито ответил он (что директор имеет в виду?), - ... в своей голове, я думаю. - Ты неправильно понял меня, - все также спокойно сказал Дамблдор. - Я имею в виду, где ты находился во время этого нападения? Может быть, ты стоял около жертвы или наблюдал все происходящее сверху? Это было такой неожиданный вопрос, что Гарри в изумлении уставился на него; он был почти уверен, что Дамблдор все знает. - Я был змеей, - сказал он. - Я видел все это с точки зрения змеи. На несколько мгновений наступила тишина; затем Дамблдор взглянул на Рона, лицо которого стало белым, как мел, и спросил более резким тоном: - Артур сильно пострадал? - Да, - сказал Гарри решительно и подумал: почему они все так медленно соображают, когда человек истекает кровью? И почему Дамблдор не смотрит на него? Но Дамблдор вскочил, так резко, что Гарри подпрыгнул от неожиданности, и обратился к одному из старых портретов, висевшему почти около потолка: - Эверард! - сказал он резко, - и Вы тоже, Дилус! Болезненного вида волшебник с коротко стриженными черными волосами и пожилая ведьма с длинными серебряными локонами на соседнем портрете, ранее изображавшие глубочайший сон, сразу же открыли глаза. - Вы слышали? - спросил Дамблдор. Волшебник кивнул; ведьма произнесла: "Ну, конечно". - У мужчины рыжие волосы, он в очках, - сказал Дамблдор. - Эверард, ты должен поднять тревогу и убедиться, что его нашли наши люди. Оба кивнули и в мгновение ока исчезли из своих рамок, но не появились в соседних портретах (как это обычно происходило с обитателями картин в коридорах). В одной рамке остался только темный фон, а в другой - красивое кожаное кресло. Гарри заметил, что остальные директора и директрисы на стенах уже не притворяются спящими, а внимательно смотрят на него, и внезапно понял, кто разговаривал здесь, когда они постучали. - Эверард и Дилус были самыми знаменитыми директорами Хогвартса, - сказал Дамблдор, проходя мимо Гарри, Рона и профессора МакГонагалл, чтобы подойти к той самой великолепной птице, которая спала на жердочке около двери. - У них есть портреты в различных магических учреждениях. А так как они свободно передвигаются между ними, то смогут сообщить нам, что происходит в других местах. - Но мистер Уизли может оказаться где угодно! - почти закричал Гарри. - Пожалуйста, присаживайтесь, - сказал Дамблдор, как будто Гарри ничего не говорил. - Вряд ли Эверард и Дилус вернутся скоро. Профессор МакГонагалл, вы не могли бы сотворить три дополнительных стула? Профессор достала волшебную палочку из кармана мантии и взмахнула ею; три стула появились из воздуха, но, в отличие от удобных, обитых ситцем кресел, которые Дамблдор материализовал тогда на суде, они были обычными, деревянными, с прямыми спинками. Гарри сел, наблюдая за Дамблдором через плечо. Директор погладил одним пальцем золотистый хохолок Фокса. Феникс тут же проснулся. Он вытянул свою красивую головку и уставился на Дамблдора блестящими темными глазами. - Нам нужно... - спокойно сказал птице Дамблдор, - ... предупреждение. Последовала огненная вспышка, и феникс исчез. А Дамблдор уже склонился над одним из хрупких серебряных приборов, о назначении которого Гарри даже не догадывался, перенёс его на стол и нежно постучал по нему кончиком своей волшебной палочки. Прибор ожил с ритмичным перезвоном. Из маленького серебряного горлышка показались клубы зелёного дыма. Дамблдор внимательно вглядывался в дым, сдвинув брови. Через несколько секунд маленькие облачка дыма превратились в равномерную струю, которая густела и клубилась в воздухе...и из нее выросла голова змея, широко открывающего пасть. Гарри было интересно: подтвердит ли прибор его рассказ? Он напряжённо ждал от Дамблдора знака, что тот поверил ему, но Дамблдор не поднимал глаз. - Естественно, естественно, - тихонько бормотал про себя Дамблдор, продолжая исследовать дымный столб без малейшего удивления. - Но, по сути, разделились? Гарри не мог понять смысл этого вопроса. Призрачный змей раздвоился, и теперь две гадины продолжали извиваться и двигаться в темном дыму. С мрачным выражением лица Дамблдор снова дотронулся до прибора волшебной палочкой, раздался слабый звон, клубы дыма стали редеть и, наконец, полностью исчезли. Дамблдор поставил прибор на место. Гарри увидел, что многие из старых директоров школы по-прежнему пристально смотрят на него, но, поняв, что Гарри заметил это, они тут же притворились спящими. Гарри очень хотел спросить, для чего предназначен тот прибор, но, прежде чем он решился это сделать, со стены раздался возглас: Эверард, слегка запыхавшийся, снова появился в своем портрете. - Дамблдор! - Какие новости? - сразу же спросил Дамблдор. - Я кричал до тех пор, пока кто-то не подошел, - сказал волшебник, вытирая лоб висящей позади него занавеской, - Я сказал, что слышал, как внизу происходило что-то странное. Они долго не могли поверить мне, но все-таки снизошли до проверки... Вы знаете, что внизу нет никаких портретов, чтобы я смог наблюдать за происходящим... Через несколько минут они принесли его, он был весь в крови. Я перешел на портрет Эльфриды Крэгг, чтобы лучше все видеть... - Хорошо, - сказал Дамблдор. - Я надеюсь, Дилус видела, куда его доставили, и тогда... - Дамблдор, они доставили его в лечебницу святого Мунго... пронесли мимо моего портрета...он выглядел ужасно. - прервала его ведьма с серебряными волосами, возникшая в своем портрете и, кашляя, опустилась в кресло. - Спасибо, - сказал Дамблдор и оглянулся на профессора МакГонагалл. - Минерва, мне нужно, чтобы вы пошли и разбудили остальных детей Уизли. - Конечно ... Профессор МакГонагалл встала и стремительно подошла к двери. Гарри бросил быстрый взгляд на Рона, который выглядел крайне испуганным. - А как насчет Молли? - остановившись, спросила профессор МакГонагалл. - А этим займется Фокс, когда закончит присматривать за всеми, кто приближается, - сказал Дамблдор. - Но она может уже все знать, ведь у нее есть великолепные часы. Гарри понял, что Дамблдор имел в виду часы, показывающие не время, а местонахождение и состояние всех членов семьи Уизли, и с ужасом подумал, что стрелка, обозначающая мистера Уизли, наверное, должна сейчас указывать на отметку "смертельная опасность". Но было уже поздно, миссис Уизли, скорее всего, спала и могла не увидеть этого. Гарри почувствовал дрожь, вспомнив боггарта миссис Уизли, превращающегося в безжизненное тело ее мужа с криво сидящими очками и окровавленным лицом... Мистер Уизли не собирался умирать... он не мог... Дамблдор теперь тщательно инспектировал шкаф, стоявший позади Рона и Гарри. Наконец, достал оттуда старый черный котел и аккуратно поставил его на свой стол. Затем дотронулся до него волшебной палочкой и прошептал: "Портус!". На мгновение котел задрожал и осветился голубым светом, затем задрожала подставка, черная, как будто покрытая сажей. Дамблдор подошел к портрету, где был изображен волшебник с умным лицом. У него была остроконечная бородка и одежда цветов Слизерина - зеленого и серебряного. Тот, казалось, так крепко спал, что даже не услышал голос Дамблдора: - Финеас! Финеас!! Обитатели портретов уже не притворялись спящими, они привстали со своих мест, чтобы лучше видеть происходящее. Поскольку умник по-прежнему продолжал похрапывать, некоторые из них тоже начали выкрикивать его имя. - Финеас! Финеас! ФИНЕАС! Он не мог дальше притворяться, поэтому встрепенулся театральным движением и широко открыл глаза. - Кто-то звал меня? - Мне нужно, чтобы вы снова отправились в другой ваш портрет, Финеас, - сказал Дамблдор. - У меня есть одно сообщение. - Отправиться в другой мой портрет? - переспросил Финеас гнусавым голосом, сопровождавшимся широким ненатуральным зевком (его глаза в этот момент обежали всю комнату и остановились на Гарри). - Ох, нет, Дамблдор, я так устал сегодня вечером. Что-то в голосе Финеаса было знакомо Гарри, как будто он слышал его раньше. Но прежде, чем он успел обдумать это, остальные портреты активно запротестовали. - Неповиновение, сэр! - ревел тучный, красноносый волшебник, размахивая руками. - Нарушение обязательств! - Мы обязаны помогать существующему директору Хогвартса! - пищал хрупкий волшебник, в котором Гарри узнал предшественника Дамблдора, Армандо Диппета. - Позор вам, Финеас. - Вы позволите мне убедить его, Дамблдор? - сказала ведьма с глазами-буравчиками, поднимая необычайно толстую волшебную палочку, которая мало чем отличалась от ствола березы. - Ох, ну хорошо, - сказал Финеас, уставившись на волшебную палочку с некоторым беспокойством. - Хотя он мог спокойно уничтожить мой портрет, как сделал это с портретами большинства членов семьи. - Сириус знает, что не нужно уничтожать твой портрет, - сказал Дамблдор, и Гарри тут же вспомнил, где раньше слышал голос Финеаса: в пустой раме, висящей на стене его спальни на Гриммолд Плэйс. - Ты должен сообщить ему, что Артур Уизли был серьезно ранен и что его жена, дети и Гарри Поттер вскоре прибудут. Ты понял? - Артур Уизли, его жена, дети и Гарри Поттер вскоре прибудут в дом Сириуса, - повторил Финеас. - Да, да, очень хорошо... Он исчез из виду в тот самый момент, когда дверь кабинета снова открылась. Фрэд, Джордж и Джинни в сопровождении профессора МакГонагалл вошли внутрь. Все трое были в ночных рубашках и выглядели довольно взъерошенными. - Гарри, что происходит? - испуганно спросила Джинни. - Профессор МакГонагалл сказала, что ты видел, как папа поранился... - Ваш отец был ранен из-за своей работы в Ордене Феникса, - сказал Дамблдор, прежде, чем Гарри успел что-либо ответить. - Он был доставлен в лечебницу святого Мунго. Я отправляю вас в дом Сириуса: там больному будет намного удобнее, чем в "Норе". Там же вы встретите вашу маму. - Как мы туда доберемся? - взволнованно спросил Фрэд. - Летучий порох? - Нет, сказал Дамблдор. - Летучий порох сейчас не очень безопасен: каминная сеть под надзором, вас могут заметить. Вы воспользуетесь Портключом. Он указал на старый котел, невинно пристроившийся на его столе. Мы ждем только возвращения Нигеллюса Финеаса... Я хочу убедиться, что все в порядке, прежде чем отправлять вас. Вдруг комната осветилась яркой огненной вспышкой, и в воздухе появилось золотое перо, плавно опускавшееся на пол. - Это предупреждение от Фокса, - сказал Дамблдор, подхватывая перо. - Профессор Умбридж может узнать, что вы не в кроватях. Минерва, расскажи ей какую-нибудь историю. Профессор МакГонагалл вышла, шелестя клетчатым платьем. - Он говорит, что будет счастлив, - произнес скучающий голос позади Дамблдора. Финеас вновь появился в своей раме, окрашенной в цвета Слизерина. - Мой пра-пра-правнук всегда любил принимать гостей. - Все сюда, - приказал Дамблдор, - быстрей, пока никто не пришел. Гарри и остальные столпились вокруг стола Дамблдора. - Вы раньше пользовались Портключом? - продолжил Дамблдор. Все кивнули, каждый старался коснуться какой-либо части черного котла. - Хорошо. Тогда на счет три. Итак.. один.., два... ...Это произошло за долю секунды до того, как Дамблдор сказал "три". Гарри посмотрел на него - они стояли очень близко друг к другу, - а пристальный взгляд Дамблдора с Портключа переместился на лицо Гарри. Сразу же шрам Гарри раскалился добела, как будто открылась старая рана - и непрошеная, нежеланная, но ужасающе сильная ненависть поднялась в Гарри. Он понял, что очень хочет укусить, вонзить свои зубы в человека, стоящего перед ним. - Три! Гарри почувствовал мощный рывок, земля ушла у него из-под ног, руки как будто приклеились к котлу; они двигались все быстрей и быстрей, сталкиваясь друг с другом, - котел нес их вперед сквозь цветную карусель навстречу стремительным порывам ветра, - пока ноги не ударились о землю так сильно, что колени подогнулись. Котел, громыхая, покатился по земле, а голос где-то рядом произнес: - Опять за свое, позор нашего рода?! Это правда, что их отец умирает? - Убирайся! - проревел второй голос. Гарри встал на ноги и огляделся: они прибыли в мрачную подвальную кухню дома номер 12 по Гриммолд Плэйс. Единственными источниками света были огонь в камине и догорающая свеча, освещавшие остатки одинокого ужина. Кричер скрылся за дверью, злобно оглядываясь и вцепившись в свою набедренную повязку. Обеспокоенный Сириус, небритый и в повседневной одежде, спешил к ним. В воздухе ощущался лёгкий запах перегара, - похоже, после Мундунгуса. - Что происходит? - спросил он, протягивая руку Джинни, чтобы помочь ей подняться. - Нигеллюс Финеас сказал, что Артур тяжело ранен... - Спросите у Гарри, - посоветовал Фрэд. - Да, мне тоже хотелось бы послушать, - добавил Джордж. Близнецы и Джинни посмотрели на него. Шаги Кричера замерли на лестнице. - Это было... - с трудом начал Гарри. Рассказывать им было гораздо сложнее, чем МакГонагалл и Дамблдору. - У меня было видение. И он рассказал им все, но так, как будто он видел нападение со стороны, а не с точки зрения змеи. Рон, все еще очень бледный, взглянул на него, но ничего не сказал. Когда Гарри закончил, Фрэд, Джордж и Джинни внимательно смотрели на него. Гарри не был уверен, показалось ему это или нет, но в их взглядах было что-то обвиняющее. Хорошо, что он не рассказал им, как все было на самом деле: если они готовы обвинить его только за наблюдение атаки со стороны, то что было бы, если бы он рассказал им, что сам был внутри змеи в тот момент. - Мама здесь? - спросил Фрэд, повернувшись к Сириусу. - Скорее всего, она еще не знает, что произошло, - сказал Сириус. - Надо было доставить вас сюда, пока Умбридж не помешала. Я думаю, Дамблдор сам сообщит Молли. - Мы должны отправиться в больницу, - нетерпеливо вмешалась Джинни. Она оглядела себя и братьев - все, конечно, были в пижамах. - Сириус, вы можете дать нам плащи или что-нибудь из верхней одежды? - Успокойтесь, вы не сможете сейчас пойти в больницу, - ответил Сириус. - Конечно сможем, если захотим, - упрямо сказал Фред, - Это - наш отец. - И как вы собираетесь объяснить, откуда узнали о ранении Артура, если этого еще не сообщили жене? - Какое это имеет значение? - горячо возразил Джордж - Большое. Мы же не хотим привлечь внимание к тому, что Гарри может видеть события, происходящие за сотни миль отсюда! - рассердился Сириус. - И как, по-вашему, Министерство распорядится этой информацией? По лицу Фрэда и Джорджа было видно, что им наплевать на Министерство, а Рон все еще стоял с посеревшим лицом и молчал. - Мы могли узнать от кого-нибудь другого, не только от Гарри... - сказала Джинни. - От кого, например? - спросил Сириус нетерпеливо. - Послушайте, ваш отец пострадал при исполнении своих обязанностей в Ордене, так что проблем достаточно и без его детей, которые узнают о случившемся через секунду после того, как это произошло. Вы можете серьезно навредить Ордену. - Нас не волнует этот глупый Орден! - закричал Фрэд. - Наш отец умирает! - вопил Джордж. - Ваш отец знал, на что он идет, когда вступил в эту организацию, и не скажет вам спасибо, если вы помешаете Ордену! - почти разозлился Сириус. - И именно поэтому вы сами не в Ордене: вы не понимаете, что есть вещи, за которые стоит умереть. - Кто бы говорил! - прокричал Фрэд. - Вы-то не рискуете своей шеей! Кровь прилила к лицу Сириуса. Казалось, что сейчас он ударит Фрэда, но он ответил ему на удивление спокойно. - Я знаю, что это трудно. Мы собрались, чтобы действовать, но мы не будем ничего предпринимать до тех пор, пока не получим известий от вашей матери, договорились? Фрэд и Джордж выглядели воинственно. Джинни сделала несколько шагов к ближайшему креслу и села. Гарри оглянулся на Рона, тот пожал плечами, и они оба тоже сели. Близнецы в течение нескольких минут буравили Сириуса взглядами, но все-таки заняли кресла рядом с Джинни. - Молодцы, - ободряюще сказал Сириус. - Присаживайтесь... Давайте выпьем ... Акцио масляный эль! Он взмахнул волшебной палочкой и полдюжины бутылок прилетели в комнату из кладовой, аккуратно выстроившись на столе. Некоторое время в комнате слышалось только потрескивание огня в камине и глухой стук бутылок по столу. Гарри пил эль лишь для того, чтобы чем-то занять себя. Острое чувство вины нахлынуло на него. Если бы не он, их здесь не было бы, они сейчас спокойно спали бы в своих кроватях. Он не видел ничего хорошего в том, что только благодаря ему мистера Уизли быстро обнаружили, ведь это он виноват в случившемся. "Не будь дураком, у тебя нет клыков, - говорил он сам себе, пытаясь сохранять спокойствие, но рука с зажатой в ней бутылкой масляного эля дрожала, - ты лежал в кровати, ты ни на кого не нападал..." "Но что тогда произошло в кабинете Дамблдора? - спрашивал он себя. - Я же хотел напасть и на него тоже..." Рука вновь содрогнулась, и эль выплеснулся на стол, но никто этого не заметил. Вдруг огненная вспышка осветила грязные тарелки перед ними, и все вскрикнули от удивления, когда свиток пергамента и одинокое перо феникса упали на стол. - Фокс! - воскликнул Сириус, сразу же схватив пергамент. - Это не почерк Дамблдора, значит, это письмо от вашей матери, так... Он передал его Джорджу, который вскрыл письмо и громко прочитал: "Папа еще жив. Я отправляюсь в лечебницу святого Мунго. Оставайтесь там, где находитесь. Постараюсь как можно скорее сообщить о новостях. Мама". Джордж оглядел стол. - Еще жив, - медленно сказал он. - Но это звучит, как... Ему не нужно было заканчивать предложение. Это звучало, как будто мистер Уизли был на грани смерти. Все такой же бледный, Рон смотрел на пергамент, будто надеясь найти в нем хоть что-то утешительное. Фрэд взял письмо из рук Джорджа и еще раз прочитал его про себя, затем взглянул на Гарри, который почувствовал, что его рука снова начала дрожать, и сжал бутылку крепче, чтобы остановить дрожь. Гарри не смог припомнить более длинной ночи. Сириус предложил им прилечь, но Уизли только с презрением посмотрели на него. Они сидели в полной тишине вокруг стола, наблюдая, как фитиль свечи опускается все ниже и ниже в расплавившийся воск. Время от времени они отхлебывали из бутылок, подавая голос только для того, чтобы узнать, который час, или выразить удивление по поводу случившегося и уверить друг друга, что плохие новости дошли бы сразу, ведь миссис Уизли уже давно находится в лечебнице. Фрэд задремал, его голова склонилась на плечо. Джинни свернулась в кресле, как кошка, но ее глаза оставались открытыми, и лишь огонь камина отражался в них. Рон обхватил голову руками, и невозможно было понять, бодрствует он или нет. Гарри и Сириус переглядывались друг с другом, невольно разделяя их горе, и ждали... ждали... В начале шестого, по часам Рона, дверь распахнулась, и в кухню вошла миссис Уизли.. Она была очень бледна. Все повернулись к ней, а Фрэд, Рон и Гарри приподнялись в креслах. Она слабо улыбнулась. - С папой все будет в порядке, - устало сказала она. - Он спит. Позже мы все сможем навестить его. Сейчас около него Билл; он не пойдет завтра утром на службу. Фрэд опустился назад в кресло, закрыв лицо руками. Джордж и Джинни стремительно подбежали к матери и обняли ее. Рон надтреснуто засмеялся и одним глотком прикончил эль. - Завтрак! - громко и радостно сказал Сириус, вскакивая на ноги. - Где этот чертов домашний эльф? Кричер! КРИЧЕР! Но Кричер не откликался на зов. - Ох, ладно, Бог с ним, - пробормотал Сириус, пересчитывая собравшихся. - Так, завтрак для - давайте посмотрим - для семерых... яичницу с беконом, я думаю, и, конечно, чай с тостами. Гарри поспешил помочь ему. Он не хотел мешать счастью семьи Уизли и боялся момента, когда миссис Уизли попросит его рассказать о его видении. Однако едва он достал тарелки, как миссис Уизли заключила его в объятья. - Я не знаю, что было бы, если бы не ты, Гарри, - сказала она приглушенным голосом. -- Возможно, Артура нашли бы только через несколько часов, и было бы уже поздно, но благодаря тебе он жив. И Дамблдор смог придумать хорошую легенду, объясняющую, почему Артур там оказался... Ты просто не можешь себе представить, сколько бы иначе было проблем! Как с беднягой Стурджисом... Гарри было очень тяжело выслушивать похвалы миссис Уизли, но, к счастью, вскоре она отпустила его, чтобы поблагодарить Сириуса за то, что он присмотрел за ее детьми. Сириус ответил, что он счастлив помочь и надеется, что они остановятся у него, пока мистер Уизли в больнице. - О, Сириус, я так вам признательна... Предполагается, что Артур пробудет в лечебнице недолго, и было бы замечательно побыть с вами... конечно, мы останемся у вас на Рождество. - Замечательно! - ответил Сириус так искренне, что миссис Уизли улыбнулась ему, надела фартук и бросилась помогать с завтраком. - Сириус, - сказал Гарри, не в силах дальше сдерживаться. - Можно тебя на пару слов, только прямо сейчас? Они прошли в кладовую, и Гарри без предисловий рассказал крестному все подробности своего видения, включая и тот факт, что он сам был змеей, напавшей на мистера Уизли. Когда он приостановился, чтобы перевести дух, Сириус спросил: - Ты рассказал об этом Дамблдору? - Да, - нетерпеливо сказал Гарри, - но он не объяснил мне, что все это значило. Он вообще ничего мне не сказал. - Я уверен, что он рассказал бы тебе, если бы был повод для беспокойства, - попытался успокоить его Сириус. - Но это еще не все, - сказал Гарри, чуть громче, чем шепотом. - Сириус, я... мне кажется, я схожу с ума. В кабинете Дамблдора, как раз перед тем, как мы воспользовались Портключом... на несколько секунд мне показалось, что я - змея, я чувствовал себя ею, и мой шрам разболелся, когда я посмотрел на Дамблдора... Сириус, я хотел напасть на него! Он не видел лица Сириуса полностью - в кладовке стоял полумрак. - Должно быть, это всего лишь последствия твоего видения, - ответил Сириус. - Ты все еще думал о своем сне... или что там это было, и... - Нет, это было не то, - покачал головой Гарри. - Было такое ощущение, как будто что-то поднимается внутри меня, как будто змея находится во мне. - Ты должен отдохнуть, - твердо сказал Сириус. - Сейчас ты позавтракаешь, а потом поднимешься наверх и поспишь. После обеда сможешь навестить Артура вместе с остальными. Гарри, ты сейчас находишься под впечатлением от произошедшего, ты обвиняешь себя в чем-то, чему был просто свидетелем. И, кстати, очень хорошо, что ты это видел, иначе Артур мог бы умереть. Поэтому не волнуйся. Он похлопал Гарри по плечу и вышел из кладовой, оставив его одного в темноте. * * * Утром все, кроме Гарри, попытались отоспаться после бессонной ночи. Гарри поднялся в спальню, которую они с Роном делили в течение нескольких последних недель лета. Рон забрался на кровать и через несколько минут заснул, а Гарри, полностью одетый, прижался к холодным прутьям кровати и намеренно принял неудобную позу, чтобы не заснуть: он боялся, что во сне снова станет змеей и нападет на Рона или еще на кого-нибудь из находящихся в доме. Когда Рон проснулся, Гарри притворился, что тоже хорошо выспался. Пока они обедали, из Хогвартса были доставлены их вещи, поэтому они смогли одеться, как магглы, чтобы отправиться в лечебницу святого Мунго. Все, кроме Гарри, были чрезвычайно рады сменить мантии на джинсы и футболки. Вскоре прибыли Тонкс и Хмури, которые должны были сопровождать их по улицам Лондона. Они были встречены радостным ликованием, все посмеялись над шляпой, которую Дикий Глаз надел набекрень, чтобы спрятать свой волшебный глаз, и заверили его, что Тонкс, чьи волосы теперь были короткими и ярко-розовыми, не привлечет особого внимания в метро. Тонкс заинтересовалась видением Гарри, хотя он не очень рвался обсуждать эту тему. - Не было ли Провидца в твоей семье? - с любопытством расспрашивала она, пока они сидели рядом в поезде метро. - Нет, - Гарри вспомнил профессора Трелани и почувствовал себя оскорбленным. - Хотя... - задумчиво сказала Тонкс. - Я думаю, то, что ты видел - это не совсем пророчество, не так ли? Я имею в виду, ты видишь не будущее, а настоящее... Полезно, хотя... Гарри не ответил. К счастью, им уже нужно было выходить (на станции в самом центре Лондона), в суматохе Гарри смог догнать Фрэда и Джорджа и пристроиться между ними. Тонкс возглавила процессию. Все последовали за ней на эскалатор. Хмури шел позади, его шляпа сползла низко на лоб, в согнутой под пальто руке он держал волшебную палочку. Гарри показалось, что он чувствует волшебный глаз Хмури, вперившийся в него. Стараясь избежать вопросов о своем видении, он спросил Дикого Глаза, где спрятана лечебница. - Отсюда не очень далеко, - проворчал Хмури. Они вышли морозный простор широкой улицы, застроенной магазинами. Там было полно людей, совершающих предпраздничные покупки. Дикий Глаз подтолкнул Гарри немножко вперед и теперь шел чуть позади, постукивая своей деревяшкой. Гарри знал, что волшебный глаз Аластора Хмури тщательно осматривает все вокруг из-под нахлобученной на него шляпы. - Непросто было найти подходящее помещение для больницы. Диагон Аллея слишком узка, а мы не могли скрыть больницу под землей, как Министерство, - это было бы вредно для больных. В конце концов, ее решили разместить здесь. Идея была такова: пострадавшие волшебники смогут прибывать сюда, сливаясь с толпой обычных людей. Он схватил Гарри за плечо, чтобы они не потерялись в толпе, и сделал вид, что вознамерился зайти в близлежащий магазин, где продавались какие-то электрические приспособления. - Ну, вот мы и пришли, - сказал Хмури секундой позже. Они зашли в большой магазин в старинном стиле, построенный из красного кирпича. Он назывался "Пердж энд Доуз Лтд.". Воздух здесь был затхлым; в витрине стояли только манекены в париках, демонстрирующие моду десятилетней давности. Большое объявление на дверях гласило: "Закрыто на реконструкцию". Гарри расслышал, как проходившая мимо женщина, нагруженная покупками, говорила своей спутнице: "Этот магазин всегда закрыт". - Замечательно, - сказала Тонкс, подводя их к витрине, за которой стоял особенно уродливый женский манекен: накладные ресницы обвисли; на нем не было ничего кроме старого передника из зеленого нейлона. - Все готовы? Они кивнули, собираясь вокруг неё. Хмури ткнул Гарри между лопаток, подталкивая его вперёд, и Тонкс наклонилась поближе к стеклу, глядя на ужасно уродливый манекен. - Уотчер, - сказала она, - мы пришли навестить Артура Уизли. "Довольно глупо со стороны Тонкс ожидать, что манекен услышит её тихую речь через толщу стекла", - подумал Гарри. Особенно когда прямо у неё за спиной шумели автобусы и вся улица гудела от людских толп. Потом он вспомнил, что манекены вообще не могут слышать. Как вдруг (у него даже челюсть отвисла) "Уотчер" тихонько кивнул и пошевелил пальцем на шарнире, а Тонкс схватила Джинни и миссис Уизли под руки и, шагнув прямо сквозь стекло, исчезла. Фрэд, Джордж и Рон шагнули вслед за ними. Гарри оглянулся на суетящуюся толпу, но никто, похоже, не обращал внимания на окно, такое же унылое, как и всё заведение "Пердж энд Доуз" И никто не видел, как шестеро человек только что растаяли в воздухе прямо перед ними. - Давай! - рявкнул Хмури, ещё раз подтолкнув Гарри в спину, и они вместе шагнули вперёд. Гарри показалось, что его окатило плотной струей теплого воздуха. Там, где они оказались, не было ни малейших следов уродливого манекена или даже места, где он стоял. Они очутились в приёмной лечебницы, где множество волшебниц и магов сидели в шатких креслах. Некоторые выглядели совершенно здоровыми и перечитывали старые номера "Колдовского Еженедельника"; другие же явно были не в порядке: у них торчали уродливые выросты на теле, вроде слоновьих хоботов или лишних рук, вылезавших из грудной клетки. В приемном покое было не тише, чем на улице - многие пациенты издавали довольно необычные звуки: колдунья с лицом, покрытым испариной, в середине переднего ряда развлекалась, громко читая "Ежедневный Оракул", испуская при этом пронзительный свист и пар изо рта; а неряшливый ведьмак в углу звонил на манер колокола каждый раз, когда делал какое-нибудь движение, и голова его опасно дергалась в такт звукам, так что ему приходилось хватать её за уши и удерживать на месте. Ведьмы и волшебники в зеленых форменных мантиях ходили по рядам, задавали пациентам вопросы и записывали ответы. Гарри обратил внимание на эмблему, вышитую у них на груди - перекрещенную палочку и кость. - Это врачи? - быстро спросил он у Рона. - Врачи? - удивленно переспросил Рон. - Те магглы, которые режут людей? Нет, они - целители. - Сюда! - позвала миссис Уизли поверх головы возобновившего свой колокольный звон ведьмака, и они пристроились вслед за ней в очередь к конторке, за которой сидела светловолосая ведьмочка. На столе была табличка: "Справочная". Стена за ней была увешана объявлениями типа: "ЧТОБЫ ВАШИ ЗЕЛЬЯ НЕ СТАЛИ ЯДАМИ, ХРАНИТЕ ИХ В СТЕРИЛЬНЫХ КОТЛАХ" и "НЕ ИСПОЛЬЗУЙТЕ ПРОТИВОЯДИЯ, ЕСЛИ ОНИ НЕ ОДОБРЕНЫ КВАЛИФИЦИРОВАННЫМ ЦЕЛИТЕЛЕМ". Там же висел большой портрет ведьмы с длинными серебряными волосами, надпись под ним гласила: Дилус Дервент. Целительница лечебницы св. Мунго с 1722 года. Глава школы магии и волшебства Хогвартс, 1741 год. Дилус внимательно посмотрела в сторону Уизли, как бы пересчитывая их. Когда Гарри перехватил ее взгляд, она подмигнула, развернулась и исчезла. А в это время стоявший в начале очереди молодой волшебник подпрыгивал на месте от боли, пытаясь в перерывах между приступами объяснить ведьме, сидящей за столом, на что он жалуется. - Эти - ох! - ботинки, которые подарил мне мой брат.. - вау! - они едят мои - ААА! - ноги - взгляните на них, должно быть, это какое-то - АААООО! - проклятие на них, и я не могу - А-а-а-а-а! - снять их. - Он прыгал с ноги на ногу так, как будто плясал на горячих углях. - Вы же не разучились читать из-за ботинок? - сказала ведьма-блондинка, раздраженно указывая на большой стенд слева от её стола. - Вам нужно в отделение Заклинательных Повреждений, пятый этаж. Увидите указатель. Следующий! Когда волшебник, прихрамывая и подпрыгивая, ушёл, семейство Уизли передвинулось вперёд и Гарри прочёл указатели: АВАРИИ АРТЕФАКТА (Взрывы котла, обратное действие волшебной палочки, падения с метлы, и т. д.) - первый этаж ТРАВМЫ, НАНЕСЕННЫЕ ВОЛШЕБНЫМИ ЖИВОТНЫМИ (Укусы, ожоги, вставные хребты и т. д.) - второй этаж МАГИЧЕСКИЕ ИНФЕКЦИИ (Драконья оспа, болезнь исчезновения и т.д.) - третий этаж ОТРАВЛЕНИЯ ЗЕЛЬЯМИ И ТРАВАМИ (Сыпи, тошнота, неудержимое хихиканье и т. д.) - четвёртый этаж ЗАКЛИНАТЕЛЬНЫЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ (Неснимаемые заклятия, сглазы, неверно употреблённые заклинания и т.д.) - пятый этаж ЧАЙНАЯ / БОЛЬНИЧНЫЙ МАГАЗИН - шестой этаж ЕСЛИ ВЫ НЕ ЗНАЕТЕ ТОЧНО, КУДА ВАМ НАДО, НЕ СПОСОБНЫ НОРМАЛЬНО ИЗЪЯСНЯТЬСЯ ИЛИ НЕ МОЖЕТЕ ВСПОМНИТЬ, ПОЧЕМУ ВЫ ЗДЕСЬ, НАШИ ГОРНИЧНЫЕ ВЕДЬМЫ БУДУТ РАДЫ ВАМ ПОМОЧЬ. Очень старый, ссутулившийся волшебник был теперь первым в очереди. - Я хочу проведать Бродрика Боуда, - прохрипел он. - Палата 49, но я боюсь, вы напрасно потратите время, - ответила ведьма. - Он абсолютно не в себе. Вы знаете, он все еще думает, что он заварочный чайник. Следующий! Взволнованный волшебник крепко держал свою маленькую дочку за лодыжку, а та порхала вокруг его головы, хлопая необычайно большими птичьими крыльями, которые торчали из ее спины сквозь детский комбинезон. - Пятый этаж, - скучающе произнесла ведьма, ни о чём не спрашивая, и человек скрылся за двустворчатой дверью, держа девочку как диковинный воздушный шарик. - Следующий! Миссис Уизли подошла к столу. - Здравствуйте, - сказала она. - Моего мужа, Артура Уизли, должны были перевести в другую палату этим утром. Вы не могли бы подсказать нам... - Артур Уизли? - переспросила ведьма, ведя пальцем по длинному списку. - Да, второй этаж, вторая дверь справа. Палата Даи Ллевеллина. - Спасибо, - сказала миссис Уизли. - Ну же, пойдемте. Они проследовали за ней через двустворчатые двери и пошли по узкому коридору, увешанному портретами известных целителей. Коридор освещали парящие под потолком кристаллические шары со множеством свечей внутри. Они были очень похожи на гигантские мыльные пузыри. Ведьмы и волшебники в зеленых мантиях сновали между палатами. Из одной валил зловонный желтый пар, и время от времени доносились отдаленные стоны. Они поднялись на один лестничный пролет и вступили на этаж, где располагалось отделение Травм, полученных от волшебных животных. Табличка на второй двери справа гласила: "Палата Даи Ллевеллина: Серьезные укусы." Ниже висело объявление, написанное от руки: "Ответственный целитель: Гиппократ Сметвик. Помощник целителя: Август Пай." - Ну, мы подождем снаружи, - сказала Тонкс. - Артур вряд ли захочет, чтобы было много посетителей сразу. Я думаю, первыми должны войти члены семьи. Дикий Глаз согласился с ней и отошел назад к стене; его волшебный глаз продолжал вращаться. Гарри тоже отступил, но миссис Уизли взяла его за руку и подтолкнула к двери, говоря: - Не глупи, Гарри. Артур хочет поблагодарить тебя. Палата была маленькой и довольно темной. Кроме единственного узкого окошка, ее освещали лишь сияющие шары в центре потолка. Стены были обиты дубовыми панелями; на одной из них висел портрет волшебника, подписанный "Уркухарт Ракхарроу, 1612-1697, изобретатель Кишечно-очистительного заклинания". В палате находилось всего три пациента. Мистер Уизли занимал кровать в самом конце палаты, около крошечного окна. Гарри почувствовал радость и облегчение, когда увидел, что тот, подложив под спину несколько подушек, читает "Ежедневный Оракул" в тусклых лучах света, падающих на кровать. Заметив их, мистер Уизли просиял. - Привет, - воскликнул он, откладывая газету. - Молли, Билл только что ушел - ему нужно было вернуться на службу, но он сказал, что вернется позже. - Как ты, Артур? - спросила миссис Уизли, наклоняясь к нему, чтобы поцеловать в щеку, и с тревогой посмотрела на его лицо. - Ты все еще выглядишь осунувшимся. - Я чувствую себя просто замечательно, - весело сказал мистер Уизли, протягивая руки, чтобы обнять Джинни. - Я бы ушел домой, если бы можно было снять повязки. - А почему ты не можешь снять их, папа? - спросил Фрэд. - Ну, рана начинает дико кровоточить каждый раз, когда целители пытаются это сделать, - бодро ответил мистер Уизли. Он взял с тумбочки свою волшебную палочку, взмахнул ею и шесть кресел появились у изголовья кровати. - Похоже, в зубах змеи был какой-то необычный яд, не дающий ране затянуться. Они уверены, что найдут противоядие. Но бывает хуже, а пока я каждый час пью Наполняющее кровью зелье. Взять хотя бы вон того беднягу, - сказал он, понизив голос и указывая на кровать напротив, на которой лежал, тоскливо глядя в потолок, человек с болезненно-зеленым цветом лица. - Его укусил оборотень. Никаких шансов на выздоровление. - Оборотень? - прошептала Миссис Уизли, насторожившись. - А ему безопасно находиться здесь, в общей палате? Разве он не должен быть изолирован? - Но ведь прошло уже две недели после полнолуния, - спокойно напомнил ей мистер Уизли. - Сегодня утром целители старались убедить его в том, что он сможет практически полностью оправиться. Я сказал ему, - конечно, не называя имён, - что я лично знаю одного оборотня, прекрасного человека, который довольно легко справляется с ситуацией. - И что он ответил? - спросил Джордж. - Он сказал, что укусит меня, если я не заткнусь, - с сожалением ответил мистер Уизли. - А вон та женщина, - он показал на другую кровать, стоящую прямо возле двери, - не захотела рассказывать целителям, что её укусило, и мы думаем, что это было нелегально ввезенное животное. Оно откусило от её ноги порядочный кусок, так что она издавала жуткий запах, когда с неё снимали одежду. - А ты не хочешь рассказать нам, что произошло с тобой, папа? - спросил Фрэд, придвигая кресло поближе к кровати. - Так вы же все знаете. Разве нет? - ответил мистер Уизли, многозначительно улыбнувшись Гарри. - Всё очень просто, - у меня был тяжелый день, я задремал, ко мне кто-то подкрался и укусил. - А в "Оракуле", небось, написали, что на тебя напали? - сказал Фрэд, указывая на газету, отброшенную в сторону Мистером Уизли. - Конечно же нет, - ответил Мистер Уизли слегка улыбнувшись, - Министерство не желает, чтобы все знали об этом чертовом огромном змее, который... - Артур! - предупреждающе воскликнула Миссис Уизли. - ...который... хм... напал на меня, - неловко закончил Мистер Уизли, хотя Гарри был убеждён, что он собирался сказать вовсе не это. - Папа, а где же ты был, когда это случилось? - спросил Джордж. - А вот это уже моё дело, - ответил Мистер Уизли, всё же слегка улыбнувшись. Он схватил "Ежедневный Оракул", встряхнул его, затем снова открыл и произнёс, - Я как раз читал об аресте Вилли Виддершинса. Вы знаете, Вилли этим летом занимался Извергающимися туалетами. Одно из его заклинаний дало обратный эффект, туалет взорвался, и его нашли потом, лежащего без сознания среди обломков, заляпанного с головы до ног... - А что ты имел в виду, - понизив голос, прервал его Фрэд, - когда сказал, что занимался "делами"? - Вы слышали, что сказал отец? - прошептала Миссис Уизли, - мы не говорим здесь об этом! Так что там дальше про Вилли Виддершинса, Артур? - Ладно, он довольно легко отделался тогда, - мрачно ответил Мистер Уизли. - Могу только представить, сколько ему пришлось потратить... - Ты охранял это, не так ли? - спокойно повторил Джордж. - Оружие? То, за чем охотится Сам-Знаешь-Кто? - Джордж, прекрати! - оборвала его Миссис Уизли. - В любом случае, - сказал Мистер Уизли, повысив голос, - сейчас Вилли поймали за тем, как он продавал магглам кусающиеся дверные ручки, и я не думаю, что ему удастся выкрутиться: "Оракул" утверждает, что два маггла лишились пальцев и сейчас находятся в лечебнице св. Мунго для восстановления костей и изменения памяти. Нет, вы только представьте это: магглы - здесь! Интересно, в какой они палате? И он начал живо озираться по сторонам, как будто надеялся увидеть какой-нибудь указатель. - Гарри, разве ты не говорил, что у Сам-знаешь-кого была змея? - спросил Фред, наблюдая за реакцией отца. - Большая. Ты видел ее той ночью, когда он вернулся, не так ли? - Хватит! - раздраженно сказала Госпожа Уизли. - Артур, там, снаружи, - Хмури и Тонкс. Они хотят навестить тебя. А вы подождите в коридоре, - добавила она, обращаясь к своим детям и Гарри. - Позже вы сможете зайти и попрощаться с ним. Идите. Всей толпой они вышли в коридор. Дикий Глаз и Тонкс, наоборот, вошли в палату и закрыли за собой дверь. Фрэд поднял брови. - Ну что ж, ладно, - холодно произнес он, роясь в своих карманах, - Пусть будет так, не рассказывайте нам ничего... - Не это ищешь? - спросил Джордж, доставая спутанные разноцветные проводки. - Ты читаешь мои мысли, - обрадовался Фрэд. - Давайте проверим, защитил ли святой Мунго свои двери Невозмутимыми Чарами. Они распутали проводки и отделили пять пар Ушек-Подслушек друг от друга, а потом раздали их всем вокруг. Гарри заколебался. - Ну, давай, Гарри! Возьми их! Ты спас папе жизнь! Если кто и имеет право подслушивать, так это ты! Усмехаясь про себя, Гарри взял проводки и вставил их концы себе в уши, как это сделали близнецы. - Ну, вперед, - прошептал Фрэд. Разноцветные проводки начали извиваться, как черви, и заползли под дверь. Сначала Гарри ничего не слышал, но потом чуть не подпрыгнул, различив шёпот Тонкс так ясно, как если бы она стояла перед ним. - ...они обыскали все вокруг, но нигде не смогли обнаружить змею. Кажется, она исчезла после того, как напала на тебя, Артур... но Сам-Знаешь-Кто не мог предполагать, что змея заберется внутрь... - Я думаю, он послал ее как наблюдателя, - рычал Хмури, - но пока что ему не очень везет. Да, я думаю, что ему очень трудно получить четкое изображение. Если бы не Артур, у него было бы больше времени, чтобы осмотреться. Итак, Поттер утверждает, что он видел все, что произошло? - Да, - сказала миссис Уизли. Ее голос звучал немного неловко. - Знаешь, мне кажется, Дамблдор ожидал, что Гарри увидит что-нибудь вроде этого. - Ну да, конечно, - сказал Хмури, - вокруг этого парня творится нечто странное, и мы все об этом знаем... - Мне показалось, Дамблдор волновался за Гарри, когда я разговаривала с ним сегодня утром, - прошептала миссис Уизли. - Разволнуешься тут! - прорычал Хмури. - Мальчик видит всякие вещи глазами змеи Сами-Знаете-Кого.. Конечно, Поттер не понимает, что это значит, но если Сами-Знаете-Кто сможет контролировать его... Гарри вытащил Ушки-Подслушки, его сердце забилось очень быстро, а лицо запылало. Он посмотрел на остальных. Все уставились на него, даже не вынув Ушек-Подслушек. Они были очень напуганы.

Глава 23 - Рождество в закрытой палате
А что, если Дамблдор именно поэтому не хотел смотреть Гарри в глаза? Может, он ожидал, что на него уставится Волдеморт, и боялся, что ярко-зеленые глаза внезапно превратятся в алые с вертикальными кошачьими зрачками? Гарри вспомнил, как змеиное лицо Волдеморта вылезло из затылка профессора Квирелла, и прикоснулся рукой к собственной голове, гадая, каково это - ощущать, что Волдеморт внезапно появляется оттуда. Он чувствовал себя оскверненным, словно носил в себе какой-то смертоносный микроб и недостоин теперь находить[VAN1]ся в одном поезде с невинными, чистыми людьми, которые не содержали в себе частицу Волдеморта... Он не просто видел змею, он был змеей - теперь он это понял... По-настоящему ужасная мысль пришла ему в голову. Резким толчком возвратилась память, заставляя все внутри корчиться,[VAN2] подобно змеям. Что еще постарается обрести Волдеморт, кроме сторонников? Какую-нибудь штуковину, которую можно добыть только хитростью... что-то вроде оружия. Что-то, чего у него не было в прошлый раз. "Я и есть это оружие, - подумал Гарри, и словно яд наполнил его вены, то леденя, то вызывая испарину, пока он трясся в поезде, летевшем через темный туннель. - Это меня пытается использовать Волдеморт! Вот почему они поставили стражу везде, куда я хожу, - не для моей защиты, а для того, чтобы оградить других людей, но это не помогает. Они же не могут держать все время кого-то в Хогвартсе... Ведь именно я напал на Мистера Уизли прошлой ночью, да, это действительно был я. Волдеморт заставил меня это сделать и мог находиться во мне тогда, а, может быть, он и сейчас подслушивает мои мысли..." - Гарри, дорогой, с тобой все в порядке? - шепотом спросила миссис Уизли, перегнувшись через Джинни, [VAN3]а поезд грохотал в черной тьме туннеля. Ты выглядишь не слишком хорошо. Ты не заболел? Теперь все смотрели на него. Он помотал головой и уставился на рекламное объявление о страховании частных домов. - И все же, Гарри, ты уверен, что ты в порядке? - вновь обратилась к нему миссис Уизли, когда они шли по некошеной траве поместья Гриммольд. - Ты никогда раньше не был таким бледным... Ты хорошо спал этой ночью? Иди сейчас же в кровать и поспи немного перед ужином, хорошо? Он кивнул, получив предлог, пользуясь которым, [VAN4]мог теперь не разговаривать с остальными. А это было именно то, чего он желал. Когда миссис Уизли распахнула перед ним дверь, он сразу поспешил наверх мимо подставки для зонтиков в форме ноги тролля к спальне, которую делил с Роном. Очутившись в комнате, он принялся расхаживать мимо двух кроватей и пустой рамы портрета Финеаса Нигеллуса. Его голова буквально раскалывалась от обилия вопросов и всяких жутких мыслей. Как он превратился в змею? Он же наверняка не был зверомагом... нет, он не был, а то бы знал... вероятно, Волдеморт был зверомагом... "Да, - подумал Гарри, - это похоже на правду: он может становиться змеей, и когда он подчиняет меня себе, я тоже могу превращаться... Но это все еще не объясняет, как я попал в Лондон, а потом назад в мою постель - и на все ушло 5[VAN5] минут... Однако если Волдеморт один из самых могущественных волшебников в мире, не считая Дамблдора, то для него, скорее всего, не составляет проблем перемещать таким образом людей". А потом, в приступе паники, он подумал: "Но это же безумие! Если Волдеморт может на меня воздействовать, то я выдаю ему информацию о Штабе Ордена Феникса! Он узнает, кто члены Ордена, и что Сириус здесь... Я услышал кучу вещей, которые не должен знать, взять хотя бы то, что Сириус рассказал мне в первый вечер..." В таком случае единственное, что он мог сделать - сейчас же покинуть поместье Гриммольд. Он проведет Рождество в Хогвартсе, и это хотя бы на время каникул послужит безопасности остальных... Но нет, такой вариант не подойдет: в Хогвартсе слишком много людей, которым нельзя причинять боль. А если это будет Шаймус, Дин или Невилл в следующий раз? Гарри остановился перед пустым портретом Финеаса Нигеллюса. Тяжкое предчувствие шевельнулось где-то в желудке. У него не было другого выхода: он должен уехать обратно на [VAN6]Привет Драйв, полностью отрезав себя тем самым от магического мира. Ну, если он должен был это сделать, то нет смысла тут околачиваться. Стараясь не думать о реакции Десли, когда они увидят его на пороге на полгода раньше, чем ожидали, он подошел к своему чемодану, захлопнул крышку и запер ее[VAN7], потом автоматически осмотрелся вокруг, ища Хедвиг, но вспомнил, что она все еще в Хогвартсе - ну что ж, не надо будет тащить ее клетку - он поднял чемодан и уже почти дотащил его до двери, когда кто-то произнес: - Убегаем, не так ли? Он оглянулся. Финеас Нигеллюс появился на краю своего портрета и прислонился к раме, глядя на Гарри с изумлением. - Нет, я не убегаю, - Гарри еще немного протащил чемодан по комнате. - А я подумал, - произнес Финеас Нигеллюс, поглаживая свою бороду, - что ты храбрец, раз принадлежишь к Гриффиндорскому колледжу! Мне кажется, что тебе было бы лучше остаться в моем доме. Мы, Слизеринцы, храбрые, да, но не тупые. Например, выбирая, мы всегда предпочтем спасти свои шеи. - А я не свою шею спасаю, - коротко бросил Гарри, буксируя чемодан по особенно неровному, проеденному молью коврику у двери. - Ага, я понял, - Финеас Нигеллюс, все еще приглаживал свою бородку, - это не трусливый побег, а благородный. Гарри проигнорировал его. Уже взявшись за дверную ручку, он услышал, как Финеас Нигеллюс лениво произнес: - У меня для тебя послание от Дамблдора. Гарри повернулся[VAN8] - Ну и что он хочет? - Оставайся на месте[VAN9] - Я и не двигался! - рука Гарри все еще была на дверной ручке. - Что за послание? - Идиот, я тебе только что его прочитал, - спокойно промолвил Финеас Нигеллюс. - Оставайся на месте - Зачем? - поинтересовался Гарри, отпуская чемодан. - Почему я должен остаться? Что он еще сказал? - Больше ничего, - Финеас Нигеллюс приподнял тонкие темные брови, словно счел Гарри дерзким. Настроение Гарри повысилось[VAN10]. Он устал, он был озадачен сверх меры, он испытал ужас, облегчение, потом опять ужас в течение последних 12 часов, и Дамблдор все равно не хотел с ним разговаривать! - Это все, да? - воскликнул он. - Оставайся на месте! Мне это говорили, когда на меня напали те Дементоры! Просто отдыхай, пока взрослые за тебя во всем разберутся, Гарри! Мы не будем говорить тебе ничего, чтоб тебя не потревожить, твой маленький мозг с этим не справится! - Знаешь, - еще громче, чем Гарри, закричал Финеас, - именно поэтому мне противно было быть учителем! Юнцы уверены, что они правы во всем. Ты никогда не думал, мой бедный пупсик, что у директора Хогвартса есть веские причины, чтобы не спрашивать твое мнение о каждой детали его плана? Если бы ты хоть раз сделал передышку в своих попытках обвинить всех в дурном отношении к тебе, ты бы понял, что приказы Дамблдора никогда не причиняли тебе вреда. Но нет, как и все молодые люди, ты уверен, что ты сам можешь определить, где опасность; ты и только ты можешь понять, что замышляет Темный Лорд... - Он собирается что-то сделать со мной? - прервал его Гарри - Разве я такое говорил? - Финеас Нигеллюс рассматривал свои шелковые перчатки. - А сейчас, если ты мне позволишь, у меня есть дела поважнее, чем слушать бредни подростка... желаю приятно провести время. Он прошел к концу рамки и исчез из виду. - Ладно, иди! - прорычал Гарри пустой раме. - И передай Дамблдору спасибо ни за что![VAN11] Опустевшая картина хранила молчание. Разозлившись, Гарри перетащил свой чемодан обратно к кровати и упал на съеденное молью покрывало, закрыв глаза и ощущая боль и тяжесть во всем теле. Он чувствовал себя так, словно шел пешком долго-долго... ему казалось невероятным, что 24 часа назад Чо Чанг подошла к нему под омелой... он так устал... он боялся заснуть... он пока не знал, сколько еще сможет бороться с усталостью... Дамблдор велел ему остаться... это означало, что ему разрешили поспать... а что если случившееся повторится? Его голова склонялась все ниже и ниже... Казалось, ставший уже привычным фильм, содержащийся в его голове, будто ждал сигнала, чтобы начаться. Он шел по пустынному коридору к уродливой черной двери мимо грубых каменных стен, ламп и открытого дверного проема слева на площадку с каменными ступенями, ведущими вниз. Он подошел к черной двери, но не смог ее открыть... он стоял перед ней в отчаянии... что-то, чего он хотел больше всего на свете, было за ней... предел всех его мечтаний... если б только его шрам перестал болеть... тогда он смог бы четко обдумать... - Гарри, - позвал его голос Рона издалека. - Мама говорит, что обед готов, но она что-нибудь оставит для тебя, если ты хочешь еще поспать. Гарри открыл глаза, но Рон уже вышел из комнаты. "Он не хочет оставаться со мной один[VAN12], - подумал Гарри. - После того, что сказал Хмури Дикий Глаз. Никто не захочет быть рядом, узнав, что находится внутри меня". Он не пойдет вниз на ужин, он не будет обременять их своим присутствием. Гарри перевернулся на другой бок и некоторое время спустя опять заснул. Он проснулся только рано утром, желудок сводило от голода. В соседней кровати Рон храпел[VAN13]. Осмотрев комнату, он увидел темный силуэт Финеаса Нигеллуса на портрете, и Гарри показалось, что Дамблдор прислал Финеаса присмотреть за ним, на случай, если он еще на кого-нибудь нападет Ощущение оскверненности усилилось. Он почти желал выказать неповиновение Дамблдору... если жизни стала такой для него в Гриммольде, то лучше бы он вернулся на Привет Драйв ***Остальные провели следующий день, украшая дом к Рождеству. Гарри и не мог припомнить, чтобы Сириус раньше был в таком хорошем настроении. Тот, в самом деле, распевал рождественские песни и был счастлив, что на это Рождество у него будет компания. Гарри слышал его голос сквозь пол гостиной, где сидел в одиночестве, глядя как белело небо за окном, угрожая снегопадом, и чувствовал злое удовлетворение, предоставив другим возможность говорить о нем, - а они непременно должны были это делать. Услышав, как миссис Уизли позвала его на обед, он поднялся этажом выше и проигнорировал приглашение. Около шести часов вечера прозвенел дверной звонок и миссис Блек опять начала кричать. Предполагая, что пришел Мундунгус или кто-нибудь еще из членов Ордена, Гарри поудобнее устроился у стены в комнате Клювокрыла, где он прятался, стараясь забыть про чувство голода, которое вернулась к нему, когда он кормил гиппогрифа дохлыми крысами. Поэтому он сильно удивился, когда раздался громкий стук в дверь несколько минут спустя[VAN14]. - Я знаю, что ты здесь, - услышал он голос Гермионы. - Может, сделаешь мне одолжение и выйдешь? Мне надо с тобой поговорить. - Что ты здесь делаешь? - спросил Гарри, открывая дверь, пока Клювокрыл скреб усыпанный соломой пол в поисках завалявшихся крыс, которых он мог уронить. - Я думал, что ты катаешься на лыжах с родителями! - Ну, сказать по правде, лыжи - явно не для меня, - призналась Гермиона. - Вот почему я приехала сюда на Рождество. - В ее волосах были снежинки, а лицо раскраснелось от холода. - Но не говори Рону. Я сказала, что прекрасно катаюсь, а то он долго смеялся. Мама и Папа были немножко расстроены, но я сказала им, что все серьезные студенты остались в Хогвартсе для подготовки к экзаменам. Они поймут, ведь они хотят, чтобы я все сдала хорошо. Так или иначе, - оживилась она, - пойдем к тебе в комнату, мама Рона зажгла там камин и принесла сэндвичи. Гарри проследовал за ней на второй этаж. Когда он вошел в спальню, то удивился, увидев Рона и Джинни, ожидавших их, сидя на кровати Рона. - Я приехала на автобусе "Рыцарь", - Гермиона сняла свое пальто, прежде чем Гарри смог что-то сказать. - Первое, о чем рассказал мне Дамблдор этим утром, - что тогда произошло. Мне пришлось подождать, пока официально закончится четверть, чтобы уехать. Умбридж очень подозрительно отнеслась к тому, что вы испарились прямо у нее из-под носа, хотя Дамблдор и рассказал ей, что мистер Уизли лежит в Больнице Святого Мунго, а он дал вам разрешение навестить его... Итак... Она уселась рядом с Джинни, и две девчонки и Рон посмотрели на Гарри. - ...Как ты себя чувствуешь? - спросила [VAN15]Эрмиона - Нормально, - отрезал он. - Не лги, Гарри, - нетерпеливо возразила она. - Рон и Джинни говорят, что ты прячешься от всех с тех пор, как вы приехали из больницы. - Они так говорят? - Гарри уставился на Рона и Джинни. Рон принялся рассматривать свои ноги, но Джинни была невозмутима: - Да, именно так! - заявила она. - И ты избегаешь нас! - Это вы все меня избегаете! - рассердился Гарри. - Может, вы просто друг друга не поняли, - предположила Гермиона, [VAN16]уголки ее рта дрогнули в улыбке. - Очень смешно, - фыркнул Гарри, отворачиваясь. - Перестань все воспринимать не так, как оно есть на самом деле, - жестко произнесла Гермиона. - Пойми, она рассказали[VAN17] то, что вы услышали в Ушках-Подслушках прошлым вечером... - Неужели? - прорычал Гарри, глубоко засунув руки в карман[VAN18]s и уставившись на падающий за окном снег. - Все меня обсуждали, не так ли? Ну что ж, я к этому привык. - Мы хотели с тобой поговорить, Гарри, - заметила Джинни, - но ты прятался от нас с того момента, как мы вернулись... - Я не хотел, чтобы кто-то со мной разговаривал, - упрямился Гарри, чувствуя себя еще более уязвленным. - Ну, это было немножко глупо с твоей стороны, - сердито пробурчала Джинни, - из всех, кого ты знаешь, Волдеморт только надо мной имел власть, и я могу тебе про это рассказать. Гарри не шелохнулся, хотя эти слова поразили его. Он повернулся к ней: - Я забыл. - Счастливчик, - холодно сказала Джинни[VAN19] - Извини, - искренне ответил Гарри. - Так ты... ты думаешь, что он подчинил меня? - Ну, ты помнишь все, что ты делал? - просила Джинни. - Были ли у тебя какие-то моменты, когда ты не помнил, что делал раньше? - Нет, - поразмыслив, сказал он[VAN20] - Значит, Сам-Знаешь-Кто никогда тебя не подчинял, - сделала вывод Джинни. - Когда он делал это со мной, я не могла вспомнить, что делала в течение довольно продолжительного времени. Я могла оказаться в каком-то месте и не понимала, как я там оказалась. Гарри едва осмеливался в это верить, но надежда уже поселилась в его сердце, не взирая[VAN21] на его сомнения. - Но у меня же был сон про твоего отца и змею... - Гарри, у тебя и раньше были эти сны, - прервала его Гермиона. - Ты и в прошлом году временами видел, что делает Волдеморт. - В этот раз все было по-другому, - Гарри покачал головой. - Я был внутри змеи. Я как будто был змеей... а что если Волдеморт каким-то образом перенес меня в Лондон...? - Когда-нибудь, - сердито заметила Гермиона, - ты прочтешь "Историю Хогвартса", и, может быть, это напомнит тебе, что в Хогвартсе телепортация невозможна. Даже Волдеморт не смог бы заставить тебя вылететь из твоей спальни. - Ты не покидал свою кровать, дружище, - сказал Рон. - Я видел, как ты метался в ней, это было за минуту до того, как я тебя разбудил. Гарри опять стал расхаживать по комнате, размышляя. Все, что они говорили, не просто успокаивало, в этом был смысл... Машинально он взял с тарелки на кровати сэндвич и начал жадно его есть. "Никакое я не оружие", - думал он. Его сердце наполнилось радостью и облегчением. Он уже хотел присоединиться к остальным, когда услышал, как Сириус протопал мимо их спальни в комнату Клювокрыла, напевая "Спи спокойно, Милый гипогрифф". *** И как он только мог помыслить о возвращении на Привет Драйв на Рождество? Радость Сириуса, что дом был опять полон людей, и особенно, что Гарри вернулся, оказалась заразительной. Он больше не был тем угрюмым хозяином, каким он был летом. Теперь Сириус старался, чтобы всем все понравилось, чтобы они чувствовали себя здесь лучше, чем в Хогвартсе. Поэтому он усердно трудился перед Рождеством, убирая и украшая дом не без их помощи, так что когда они отправились спать накануне Рождества, дом было практически не узнать. На матовых люстрах больше не было паутины, а свисали гирлянды из золотого и серебряного дождика; волшебный снег блестел сугробами на изношенных коврах, а большая Рождественская елка, полученная от Мундунгуса и украшенная живыми феями, заслонила собой генеологическое[VAN22] древо Сириуса. Даже на чучельные головы эльфов в холле на стене были надеты шапочки Деда Мороза и бороды. Гарри проснулся рождественским утром и обнаружил гору подарков рядом со своей кроватью, пока Рон уже наполовину распаковал свою, выглядевшую немного внушительнее. - Отличный урожай, - проинформировал он Гарри сквозь гору бумаги. - Спасибо за Компас для Метлы, он просто отличный, это гораздо лучше, чем подарок Гермионы... она презентовала мне распределитель домашнего задания. Гарри проинспектировал свои подарки и нашел один с почерком Гермионы на нем. Она тоже подарила ему книгу, которая была похожа на дневник, но когда он открыл ее, она громко проговорила: "Не откладывай на завтра то, что можно сделать сегодня". Сириус и Люпин подарили Гарри отличную серию книг под названием "Практическая защита мага и ее использование против Темных Сил" с великолепными двигающимися иллюстрациями для всех заклинаний и контрзаклятий[VAN23], которые в ней описывались. Гарри с нетерпением пролистал первый том. Он понял, что этот подарок будет очень полезным для Защиты от Темных Сил. Хагрид прислал меховой коричневый кошелек с клыками, который, по идее, должен был защищать свое содержимое от воров, но воспротивился и попыткам Гарри положить туда деньги, пытаясь откусить пальцы. Маленькая модель Молнии была подарком от Тонкс. Гарри наблюдал, как она летала по комнате, и мечтал, чтобы у него была метла натуральных размеров. Рон подарил ему огромную коробку "Бобов с Любым Вкусом", мистер и миссис Уизли - уже ставший традиционным вязаный свитер и несколько пирогов с мясной начинкой, а Добби какую-то жуткую картину, которую, как подозревал Гарри, нарисовал сам эльф. Он только попробовал перевернуть ее, надеясь, что вверх тормашками она бы выглядела лучше, когда с громким хрустом Фред и Джордж проявились прямо на его кровати. - С Рождеством, - поздравил Джордж. - Не ходите вниз пока. - Почему? - спросил Рон. - Мама опять плачет. - вздохнул Фред. - Перси прислал свой свитер назад. - Даже без записки. - Добавил Джордж. - Даже не спросил, как папа, или что-то в этом роде. - Мы пытались ее успокоить. - Фред придвинулся поближе к Гарри, чтобы посмотреть на его портрет. - Я сказал, что Перси - не что иное[VAN24], как возомнившая о себе куча крысиного помета. - Не сработало, - Джордж сунул в рот Шоколадную Лягушку. - Люпин взял на себя заботу о ней. Будет лучше, если он сумеет ее развеселить, прежде чем мы спустимся на завтрак. - А это что такое? - Фред указал на картину Добби. - Похоже на гиббона с двумя черными глазами. - Это Гарри! - Джордж уставился на заднюю сторону картины. - Вот здесь написано! - Очень похоже, - хихикнул Фред. Гарри бросил в него своим дневником-напоминалкой, который ударился об стену, упал на пол и радостно провозгласил: - Сделал дело - гуляй смело. Они встали и оделись, слушая, как обитатели дома желали друг другу Веселого Рождества. По дороге вниз они встретили Гермиону. - Спасибо за книжку, Гарри, - приветливо сказала она. - Я уже давно хотела "Новую Теорию Нумерологии". И те духи очень необычны, Рон. - Всегда пожалуйста, - сказал Рон. - А это зачем? - добавил он, кивнув на аккуратно запакованный подарок в ее руках. - Для Кричера! - ответила Гермиона - Я надеюсь, что это не одежда! - предупредил ее Рон. - Ты же помнишь, что сказал Сириус: Кричер слишком много знает, мы не можем освободить его! - Это не одежда, - промолвила Гермиона, - хотя, если б у меня была такая возможность, я бы дала ему что-нибудь вместо той грязной старой тряпки. Это стеганое одеяло, я подумала, что оно украсит его спальню. - Какую еще спальню? - прошептал Гарри, когда они проходили мимо портрета мамы Сириуса. - Ну, Сириус сказал, что это в действительности на спальню не похоже, - ответила Гермиона. - Он спит под бойлером в буфете на кухн[VAN25]. Миссис Уизли была одна на первом этаже, когда они туда пришли. Она стояла у плиты, и когда она пожелала им веселого Рождества, можно было подумать, что у нее сильный насморк. Все отвели глаза в сторону. - Так это спальня Кричера? - Рон указал на грязную дверь под буфетом. Гарри никогда не видел, чтоб она была открыта. - Ага, - теперь Гермиона занервничала . - Эээ... я думаю, нам лучше постучаться. Рон постучал в дверь костяшками пальцев, но ничего не услышал в ответ. - Кричер наверняка шатается где-то наверху, - сказал он и без лишних раздумий открыл дверь. - Ух! Гарри заглянул внутрь. Большую часть площади буфета занимал огромный и старинный бойлер, но на маленьком пространстве под трубами Кричер устроил себе что-то вроде гнезда. Всевозможные тряпки и вонючие старые одеяла беспорядочно лежали на полу, в середине была небольшая вмятина, которая указывала на место, где каждую ночь Кричер сворачивался клубочком. Тут и там валялись черствые корки хлеба и заплесневевший сыр. В дальнем углу поблескивали маленькие вещицы и монеты, которые, как догадался Гарри, Кричер спас от Сириуса во время летней уборки дома. Он смог сберечь и семейные фотографии в серебряных рамках, которые Сириус тогда выкинул. Стекло на многих из них треснуло, но маленькие черно-белые человечки, запечатленные на них[VAN26], все еще смотрели на него немного надменно, включая - внутри у него что-то сжалось - темноволосую женщину с тяжелыми веками, суд над которой он видел в Думоотводе Дамблдора: Беллатрикс Лестранж. Вероятно, это была любимая фотография Кричера. Он поставил ее впереди всех и неуклюже залепил стекло скотчем. - Я думаю, что мне просто надо оставить подарок тут. - Гермиона аккуратно положила подарок на тряпки и покрывала и тихо закрыла дверь. - Он его позже найдет, все будет отлично. - Слушайте, - сказал Сириус, появляясь из кладовой с большой индейкой, когда они закрыли за собой дверь буфета, - кто-нибудь видел Кричера? - Я не видел его с того вечера, как вернулся сюда, - ответил Гарри. - Ты приказал ему выйти из кухни. - Ага, - нахмурился Сириус. - Ты знаешь, наверное. я его тоже тогда видел в последний раз... прячется где-нибудь наверху. - Он же не мог уйти, правда? - спросил Гарри. - Ну, когда ты сказал "вон", может он подумал, что ты имел в виду "вон из дома"? - Нет, нет, домашние эльфы не могут уйти до того, как им не дали одежду. Они привязаны к семейному дому, - сказал Сириус. - Они могут покинуть дом, если действительно сильно этого хотят, - возразил Гарри. - Например, Добби. Он вышел из дома Малфоем, чтобы предостеречь меня 2[VAN27] года назад. Конечно, потом он себя ругал, но все равно он это сделал. Сириус на секунду растерялся, а потом сказал: - Я потом его поищу. Думаю, что найду его наверху, плачущим над старыми вещами моей мамаши. Конечно он мог залезть в буфет и умереть... Но такой радости мне не светит. Фред, Джордж и Рон засмеялись. Гермиона, напротив, укоризненно смотрела на него[VAN28] После Рождественского обеда семья Уизли, Гарри и Гермиона в сопровождении Хмури и Люпина собирались еще раз проведать мистера Уизли. Мундунгус пришел как раз на Рождественский пудинг и розыгрыши. Он умудрился "позаимствовать" машину на этот случай, так как метро не работало в Рождество[VAN29]. На машину, у владельца которой, как думал Гарри, наверняка не спросили разрешения, наложили точно такое же заклинание, как когда-то на старенький форд "Англия" мистера Уизли. Хотя она была обычных размеров, десять человек, включая Мундунгуса, спокойно могли там поместиться. Миссис Уизли замешкалась перед тем, как сесть - Гарри знал, что она недолюбливала Мундунгуса и была не в восторге от поездок без использования магии. Наконец, холод на улице и умоляющие взгляды ее детей победили неприязнь, и она грациозно села на заднее сиденье между Фредом и Биллом. Поездка в больницу не заняла много времени, поскольку на дорогах не было пробок. Лишь несколько волшебников и волшебниц торопились по пустынным улицам, чтобы посетить госпиталь. Гарри и остальные вылезли из машины, а Мундунгус припарковался на углу, где он собирался их подождать. Они, словно прогуливаясь, подошли к витрине, на которой стояла кукла в зеленой одежде, а потом по одному прошли сквозь стекло. Приемная выглядела необычайно празднично. Кристаллические шары, освещающие больницу, были выкрашены в красные и золотые цвета и превратились в гигантские пылающие Рождественские игрушки; падуб висел около каждого дверного проема, сверкающие белые ели были покрыты волшебным снегом, а в каждом углу блестели сосульки, украшенные искрящейся золотой звездой. Здесь было намного меньше народу, чем в последнее их посещение, но на полпути на Гарри наткнулась волшебница с мандарином в левой ноздре. - Семейные неурядицы? - ухмыльнулась блондинка за столом. - Вы третья, кого я вижу сегодня... Заклинания Повреждения, четвертый[VAN30] этаж. Они увидели мистера Уизли, сидящего на койке: он держал на коленях поднос с остатками индейки. Его лицо было спокойно. - Все в порядке, Артур? - спросила миссис Уизли, после того как они поприветствовали мистера Уизли и отдали ему свои подарки[VAN31] - Все хорошо, хорошо, - ответил мистер Уизли чересчур бодро. - Вы... эээ... не видели Целителя Сметвика случайно? - Нет, - ответила миссис Уизли с подозрением. - А что? - Ничего, ничего, - мистер Уизли начал разворачивать свои подарки. - Ну, как там у вас? Что вы получили на Рождество? О, Гарри - это чудесно! - добавил он, открыв подарок Гарри: провода и отвертки. Миссис Уизли была явно недовольна ответом мужа. Когда он наклонился, чтобы пожать Гарри руку, она уставилась на повязку под его ночной рубашкой. - Артур, - повысила она голос, - тебе сменили перевязку. Почему тебе поменяли бинты на день раньше? Мне сказали, что этого до завтра не понадобится. - Что? - испугался мистер Уизли и подтянул одеяло выше. - Нет, нет, это ничего, нет... Он словно сдался под пронизывающим взглядом миссис Уизли[VAN32] - Ну... только не расстраивайся, Молли, но у Августуса Пая возникла одна идея... он тут только практикант... ну, ты знаешь. Очень приятный молодой человек, и он интересуется ...ммм... нетрадиционной медициной... я имею в виду, некоторые из способов Магглов[VAN33]... их называют "швы", Молли, и они отлично помогают при ранениях в мире магглов. Миссис Уизли издала какой-то зловещий звук, что-то между рыком и криком. Люпин отошел от кровати к оборотню, у которого не было посетителей и который задумчиво рассматривал толпу вокруг мистера Уизли, Билл пробормотал что-то насчет чашечки чая, и Фред и Джордж составили ему компанию, захихикав. - Ты хочешь мне сказать, - голос миссис Уизли становился громче с каждым словом, хотя все сопровождавшие уже и так искали, куда бы спрятаться, - что ты связался с маггловским лечением? - Нет, не связался, Молли, дорогая, - оправдывался мистер Уизли. - Это просто... просто я и Пай решили попробовать... но, к сожалению... ну, на таких ранениях... они не так хорошо себя показали, как мы рассчитывали. - Что ты имеешь в виду? - Ну, ну... я не уверен, что ты знаешь, что такое швы...? - Мне кажется, что ты старался пришить обратно свою кожу, - сказала миссис Уизли с не предвещавшей ничего хорошего усмешкой. - Но даже ты, Артур, не мог быть таким идиотом, чтобы... - Я тоже хочу чашечку чая, - заявил Гарри. Гермиона, Рон и Джинни выскочили из комнаты вместе с ним. Когда за ними закрылась дверь, они услышали крик миссис Уизои[VAN34]: - ЧТО ЭТО ЗА ИДЕЯ? - Папа в своем репертуаре, - покачала головой Джинни, когда они шли по коридору. - Швы..[VAN35] я хотела вас спросить... - Ну, они действительно отлично действуют на немагических ранениях, - ответила Гермиона. - Наверное, яд змеи не дает им срастись. Интересно, а где чайная? - На шестом этаже, - Гарри вспомнил записку на столе волшебницы в приемной. Они прошли по коридору, минуя несколько двойных дверей и попали на шаткую лесенку, вдоль которой висели портреты каких-то зверски выглядевших Целителей. Когда они начали подниматься, Целители окликали их, ставя им странные диагнозы и предлагая жуткие средства лечения. Рон страшно оскорбился, когда старый волшебник, сказал, что у него тяжелая стадия пятнистого дерматита. - Что это вообще такое? - сердито спросил он, пока Целитель тащился за ним, перепрыгивая из портрета в портрет, расталкивая их обитателей[VAN36]. - Это ужасное кожное заболевание, юный господин, которая оставит на вашем лице еще больше рябых пятен, и ваша кожа станет еще хуже, чем теперь... [VAN37]- Постой, ты это о чем?! - воскликнул Рон, его уши покраснели. - Единственное средство - взять жабьи кишки, туго привязать их к горлу и при полной луне залезть голышом в бочку с глазами угрей. - Нет у меня никакого пятнистого дерматита! - А как же эти уродливые пятна на твоём лице, юный маг... - Это веснушки! - с яростью воскликнул Рон. - А теперь убирайся в свой портрет и оставь меня! Он повернулся к остальным, невозмутимо стоявшим рядом. - Какой это этаж? - Думаю, шестой, - ответила Гермиона. - Не, это пятый, - возразил Гарри, - нам выше. Но как только он поднялся на лестничную площадку и взглянул на маленькое окошко в двойной двери с указателем "ЗАКЛИНАТЕЛЬНЫЕ ПОВРЕЖДЕНИЯ", то[VAN38] внезапно остановился. Какой-то человек наблюдал за ними, прижавшись носом к стеклу. У него были волнистые светлые волосы, ярко-голубые глаза и широкая бессмысленная улыбка, открывающая ослепительно-белые зубы. - Чтоб мне провалиться! - произнёс Рон, также уставившись на человека. - О, Боже! - неожиданно воскликнула Гермиона, у которой перехватило дыхание. - Профессор Локхарт. Их бывший учитель по Защите от Тёмных Сил толкнул открытую дверь и двинулся к ним, шелестя длинным[VAN39] сиреневой ночной рубашкой. - О, привет! - сказал он. - Думаю, вы пришли за автографом, не так ли? - А он не очень изменился, - пробормотал Гарри ухмыльнувшейся Джинни. - М-м... Как вы, профессор? - немного виноватым голосом спросил Рон. Именно из-за его неисправной волшебной палочки профессору Локхарту настолько отшибло память, что он был сразу же помещен в клинику Св. Мунго. Хотя, в общем-то, это произошло в тот момент, когда Локхарт пытался стереть память Гарри и Рону, поэтому Гарри не больно-то ему сочувствовал. - В полном порядке, несомненно. Спасибо! - изыскано ответил Локхарт, вытаскивая слегка попорченное павлинье перо из кармана. - Хм..., сколько автографов вам нужно? Я теперь умею писать слитно, вы знаете! - М-м.. Да, вообще-то, пока нисколько, спасибо, - ответил Рон, и удивленно поднял брови, когда Гарри спросил: "Профессор, а вам можно гулять по коридорам? Разве вы не должны сидеть в палате?" Улыбка на лице Локхарта медленно угасала. Несколько мгновений он пристально вглядывался в Гарри, а затем спросил: - Мы раньше не встречались? - М-м-м... Да, встречались, - ответил Гарри. - Вы учили нас в Хогвартсе, вы помните? - Учил? - повторил Локхарт немного встревожено. - Я? Неужели? На его лице вдруг снова появилась улыбка; это было настолько неожиданно, что они почувствовали беспокойство. - Думаю, я научил вас всему, что нужно, не так ли? Ну ладно, так как насчёт автографов? Пусть их будет целая дюжина, а вы поделитесь ими со своими друзьями, и никто не будет обделен! Но в следующей момент из-за двери в конце[VAN40] высунулась голова и прозвучал голос: -[VAN41] - Гилдерой, озорник! Где ты бродишь? Целительница, похожая на мамашу, с волосами, украшенными блёстками, торопливо вышла в коридор, тепло улыбаясь Гарри и остальным. - О, Гилдерой, да у тебя гости! Как чудесно, и именно на Рождество! Вы знаете, у него никогда не бывает гостей, бедный ягненок... Я не могу понять, почему? Он же такой лапочка, вы согласны? - Я даю автографы! - сказал Гилдерой Целительнице с сияющей улыбкой. - Им нужна целая куча, причём немедленно! Я лишь надеюсь, что у нас хватит фотографий! - Вы только послушайте! - сказала Целительница, беря Гилдероя за руку и нежно улыбаясь ему, как будто ему было всего два года. - Он был очень известен несколько лет назад, и мы надеемся, что эта склонность давать автографы - знак, что к нему начала возвращаться память. Идите сюда. Он находится в закрытой палате. Должно быть, он незаметно выскользнул, пока я вносила Рождественские подарки. Дверь обычно закрыта... нет, он не опасен! Но, - она понизила голос до шёпота, - он немного опасен для самого себя, несчастный... он не знает, кто он. Бывает, бродит где-нибудь, а потом не может вспомнить, как вернуться... Как здорово, что вы пришли навестить его! - Хм, - хмыкнул Рон, неловко указывая на этаж выше, - мы всего лишь... хм... Но Целительница выжидающе улыбнулась им, и невнятное "собирались выпить по чашечке чая" Рона кануло в никуда. Они беспомощно переглянулись и пошли по коридору за Локхартом и его Целительницей. - Только недолго, - сказал Рон. Целительница направила палочку на дверь палаты Януса Толстяка и пробормотала: "Алохомора". Дверь распахнулась, и она повела их внутрь, крепко удерживая Гилдероя за руку, пока, наконец, не усадила его в кресло возле кровати. - Он у нас уже очень давно, - негромко сообщила она Гарри, Рону, Гермионе и Джинни. - С неизлечимым заклинательным повреждением, знаете ли. Конечно, используя интенсивную терапию лечебными зельями и чарами и призвав немного удачи, мы можем добиться некоторого улучшения. Гилдерой начинает понемногу вспоминать себя, и мы уже видели настоящее улучшение у Мистера Боуда, - он снова обрёл способность нормально разговаривать, правда, мы пока не можем понять, на каком языке. Ну ладно, мне нужно закончить с раздачей Рождественских подарков. Я оставляю вас здесь, вы можете поболтать. Гарри огляделся. Вид палаты явно свидетельствовал о том, что она была постоянным обиталищем для своих пациентов. Вокруг кроватей было намного больше личных вещей, чем в палате мистера Уизли: например, стена возле изголовья Гилдероя была оклеена его изображениями, все они сверкали улыбками и приветствовали пришедших. Он подписал многие самому себе, причем это было сделано раздельным детским почерком. Когда Целительница усадила его в кресло, Гилдерой протянул им свежую стопку фотографий, схватил перо и начал возбуждённо их подписывать. - Ты можешь вкладывать их в конверты, - сказал он Джинни, кидая подписанные фотографии одну за другой ей на колени. - Вы знаете, меня не забыли, нет! Я всё ещё получаю огромное количество писем от поклонников... Глэдис Гудген пишет каждую неделю... Мне бы только хотелось узнать, почему... - он остановился, немного озадаченный, но затем снова засиял и вернулся к своему занятию с удвоенной энергией. - Я думаю, потому что я очень красивый... Унылый маг с болезненного цвета кожей лежал в кровати напротив, уставившись в потолок; он мычал что-то про себя и похоже, его совсем не волновало, что происходит вокруг. Ещё через две кровати лежала женщина с головой, полностью покрытой шерстью. Гарри вспомнил, что что-то подобное происходило с Гермионой во втором классе, правда, к счастью, повреждение тогда не было неисправимым. В дальнем конце палаты две кровати были огорожены занавесками в цветочек, давая возможность обитателям и их посетителям побыть наедине. - Это тебе, Агнес, - выразительно произнесла Целительница женщине с лицом, покрытым шерстью, вручая ей маленький пакет с Рождественскими подарками. - Видишь, тебя не забывают! И твой сын послал сову, чтобы передать, что он навестит тебя вечером. Это замечательно, не так ли? Агнес громко пролаяла несколько раз. - Взгляни, Бродрик, тебе прислали комнатный цветок и замечательный календарь с фантастическими Гиппогрифами на каждый месяц; они будут тебя радовать, - сказала Целительница, суетясь возле бормочущего человека, устанавливая довольно уродливое растение с длинными, покачивающимися усиками на тумбочку у кровати и прикрепляя календарь к стене при помощи палочки, - И... О, миссис Лонгботтом, вы уже уходите? Гарри повернул голову. Занавески у двух кроватей в конце палаты были одёрнуты, и двое посетителей возвращались назад по проходу между кроватями[VAN42]: грозная пожилая ведьма в длинном зелёном одеянии с изъеденным молью лисьим мехом и в остроконечной шляпе, украшенной тем, в чём безошибочно можно было узнать чучело грифа, и идущий за ней и выглядящий очень подавленно... Невилл. Гарри вдруг неожиданно понял, кто те люди, что лежали на двух кроватях в конце палаты. Он дико оглянулся, надеясь чем-нибудь отвлечь остальных, чтобы Невилл смог выйти из палаты незамеченным и без вопросов, но Рон тоже слышал, как кто-то произнёс: "Лонгботтом", и, раньше, чем Гарри успел его остановить, закричал: - Невилл! Неввил подпрыгнул, а потом съёжился так, как будто над его ухом просвистела пуля. - Это мы, Невилл! - радостно произнёс Рон, вставая. - Ты видел? Здесь Локхарт! А ты к кому приходил? - Это твои друзья, Невилл, дорогой? - любезно спросила бабушка Невилла, приближаясь к ним. По лицу Невилла было видно, что он готов оказаться где угодно, но только не здесь. Слабый румянец выступил на его округлом лице, и он всячески старался не смотреть ни на кого из присутствующих. - Ах, да, - сказала его бабушка, внимательно посмотрев на Гарри и протягивая ему сморщенную руку, похожую на когтистую лапу. - Да, да, конечно я знаю, кто ты. Невилл очень хорошо о тебе отзывался. - М-м... Спасибо, - ответил Гарри, здороваясь. Невилл продолжал избегать его взгляда, исследуя собственные ноги, в то время как его лицо все более багровело. - А вы, определённо, Уизли, - продолжила миссис Лонгботтом, протягивая руку сначала Рону, а затем Джинни. - Да, я знаю ваших родителей, - конечно, не очень близко, - но они хорошие люди, хорошие люди... А ты, должно быть, Гермиона Грэйнджер? Гермиона была поражена тем, что миссис Лонгботтом знала её имя, но всё же поздоровалась с ней. - Да, Невилл рассказывал мне о тебе. Ты помогла ему избавиться от нескольких трудных пятен[VAN43], не так ли? Он хороший мальчик, - произнесла она, переводя строгий оценивающий взгляд с нее на Невилла, - но он, боюсь, не такой талантливый, как его отец, - и она повернула голову в сторону двух кроватей в конце палаты, так что чучело грифа на её шляпе беспокойно заколыхалось. - Что? - удивлённо спросил Рон. (Гарри хотел наступить ему на ногу, но незаметно сделать подобное в джинсах было намного сложнее, чем в мантии) - Невилл, там твой папа? - Как! Ты не рассказывал своим друзьям о родителях, Невилл? - резко отреагировала миссис Лонгботтом. Невилл тяжело вздохнул, взглянул на потолок и помотал головой. Гарри чувствовал себя виноватым как никогда, но ничем не мог помочь Невиллу выбраться из этой ситуации. - Что же ты? Здесь совершенно нечего стыдиться! - рассержено сказала Миссис Лонгботтом. - Ты должен гордиться, Невилл, гордиться[VAN44]! Ты знаешь, они пожертвовали своим здоровьем и разумом вовсе не для того, чтобы их единственный сын стыдился их! - Я не стыжусь, - едва слышно ответил Невилл, продолжая смотреть куда угодно, но только не на Гарри и остальных. Рон встал на цыпочки, пытаясь увидеть обитателей тех двух кроватей. - Но ты нашёл весьма забавный способ показать это! - воскликнула миссис Лонгботтом. - Моего сына и его жену, - сказала она, высокомерно обращаясь к Гарри, Рону, Гермионе и Джинни, - пытали до сумасшествия последователи Сами-Знаете-Кого. Гермиона и Джинни в ужасе зажали рты руками. Рон перестал вытягивать шею, пытаясь хоть одним глазком увидеть родителей Невилла, и выглядел подавленным. - Они были Аурорами, вы знаете, и их очень уважали в обществе магов, - начала миссис Лонгботтом. - Они были очень одарёнными, оба. Я... да, Алиса, дорогая, что такое? Мама Невилла вышла из-за занавески в одной ночной рубашке. У нее не было такого пухленького, счастливого личика, какое Гарри видел на старой фотографии Ордена Феникса у Хмури Дикого Глаза. Её лицо осунулось и постарело, глаза, казалось, стали больше, а поседевшие волосы были тонкими, как у умирающего. Похоже, она не хотела разговаривать, а, может быть, не могла, но она сделала робкое движение по направлению к Невиллу, что-то протягивая ему. - Опять? - спросила миссис Лонгботтом немного устало. - Очень хорошо, Алиса, дорогая, очень хорошо. Невилл, возьми, что бы это ни было. Но Невилл уже протянул руку, в которую мать вложила пустую обёртку от Лучшей Надувательной Жвачки Друбла. - Очень хорошо, дорогая, - радостно произнесла бабушка Невилла с фальшью в голосе, похлопывая мать Невилла по плечу. Но Невилл спокойно сказал: - Спасибо, мам.[VAN45] Она заковыляла назад по палате, бормоча что-то себе под нос. Невилл вызывающе взглянул на остальных, видимо ожидая, что они будут смеяться, но Гарри подумал, что он никогда не видел ничего менее забавного в своей жизни. - Ладно, нам уже пора возвращаться, - вздохнула миссис Лонгботтом, надевая длинные зелёные перчатки. - Было очень приятно встретить вас здесь [VAN46]. Невилл, выброси эту бумажку в урну. Она, должно быть, надавала тебе их уже достаточно, чтобы ты мог оклеить ими свою спальню. Но Гарри был уверен, что Невилл положил липкую обёртку в карман. Дверь за ними закрылась. - Я этого не знала, - сказала готовая расплакаться Гермиона. - И я тоже, - сипло ответил Рон. - И я, - прошептала Джинни. Они хором посмотрели на Гарри. - Я знал, - угрюмо произнёс он. - Дамблдор рассказал мне, но я обещал, что никому не скажу об этом... Именно за это Беллатрикс Лестранж заточили в Азкабан. Она пытала их Заклинанием Круциатус, пока они не потеряли рассудок. - Так это сделала Беллатрикс Лестранж? - потрясенно прошептала Гермиона. - Это та женщина, чьё фото Кричер хранит у себя в логове? Наступила длинная пауза, прерванная раздражённым голосом Локхарта: - Ну посмотрите же! Не напрасно же я учился писать слитно!

Глава 24 - Окклюменция
Кричер, как выяснилось, прятался на чердаке. Сириус сказал, что обнаружил его там, всего в пыли, без всяких сомнений, пытавшегося отыскать какие-нибудь ещё реликвии семейства Блэков, чтобы спрятать их у себя в чулане. Хотя Сириус, казалось, был удовлетворен этой историей, она встревожила Гарри. Вновь объявившись, Кричер пребывал в лучшем расположении духа, его ожесточенное бормотание несколько приутихло, и приказы он выполнял покорней, чем обычно, хотя раз или два Гарри ловил домового эльфа на том, что тот жадно пялился на него, но тут же отводил взгляд, когда видел, что Гарри это заметил. Гарри не рассказывал Сириусу о своих смутных подозрениях, ведь теперь, когда Рождество было позади, его жизнерадостность итак испарялась на глазах. В то время как дата их возвращения в Хогвартс приближалась, он становился все более склонным к тому, что миссис Уизли называла "приступами депрессии (дословно: угрюмости, мрачности, сумрачности - на заметку корректорам)", при которых он становился раздражительным и неразговорчивым и часами пропадал в комнате Бакбика. Его подавленное настроение распространялось по дому, подобно ядовитому газу просачивалось в щели под дверями и постепенно заражало всех остальных. Гарри не хотелось опять оставлять Сириуса в компании одного только Кричера, впервые в жизни он не горел желанием вернуться в Хогвартс. Возвращение в школу означало бы снова попасть под тиранию Долорес Умбридж, которая за время каникул, вероятно, поспособствовала принятию дюжины-другой новых декретов; не было теперь и Квиддича, которого он мог ждать с нетерпением, ведь его отстранили от полетов; кроме того, существовала вероятность, что из-за приближения экзаменов их будут ещё больше нагружать домашними заданиями; а Дамблдор по-прежнему был далеко. По правде говоря, если бы не Общество Защиты, то он, вероятно, попросил бы у Сириуса позволения покинуть Хогвартс и остаться на Гриммаулд-Плейс. К тому же, в последний день каникул произошло событие, заставившее его, в полном смысле этого слова, побаиваться возвращения в Школу. - Гарри, дорогой, - сказала миссис Уизли, заглядывая в их с Роном спальню, где оба они играли в колдовские шахматы, а Гермиона, Джинни и Живоглот следили за происходящим на доске, - не мог бы ты спуститься в кухню? Профессор Снейп хотел переговорить с тобой. Гарри не сразу понял, о чем она говорит; одна из его ладей вступила в ожесточенную схватку с пешкой Рона, и он с энтузиазмом подстрекал её. - Размажь её, раздави, она - всего лишь пешка, тупое ты создание. Простите, миссис Уизли, так о чем вы говорили? - Профессор Снейп, дорогой. В кухне. Хочет перекинуться с тобой парой слов. Гарри в ужасе открыл рот. Он оглянулся на Рона, Гермиону и Джинни, все трое ответили ему изумленными взглядами. Живоглот, которого Гермиона с трудом удерживала в течение последней четверти часа, радостно прыгнул на доску так, что все фигуры с визгом кинулись врассыпную, ища укрытие. - Снэйп? - беспомощно спросил Гарри. - Профессор Снэйп, милый, - с укором произнесла миссис Уизли. - Пойдем скорее, он сказал, что не может долго задерживаться. - Что он от тебя хочет? - спросил Рон нерешительно, когда миссис Уизли удалилась из комнаты. - Ты ведь ничего не натворил, так? - Нет! - сказал Гарри возмущенно, напрягая мозги в попытках понять причину того, что Снейп последовал за ним на Гриммаулд-Плейс. Неужели это - из-за его последней домашней работы? Пару минут спустя он толкнул кухонную дверь и обнаружил Сириуса и Снейпа за длинным кухонным столом, свирепо уставившихся в противоположные стороны. Они хранили тяжелое, полное взаимной неприязни молчание. На столе перед Сириусом лежало вскрытое письмо. - Э-э, - сказал Гарри, чтобы объявить о своем присутствии. Снейп повернул к нему обрамленное прядями засаленных волос лицо. - Сядьте, Поттер. - Вы знаете, - громко сказал Сириус, покачиваясь на задних ножках стула и обращаясь к потолку, - думаю, я бы предпочел, чтобы вы не отдавали здесь приказы, Снейп. Видите ли, это - мой дом. Нездоровый румянец залил бледное лицо Снейпа. Гарри сел на стул около Сириуса лицом к сидящему по другую сторону стола профессору. - Я предполагал встретиться с вами наедине, Поттер, - сказал Снейп со знакомой усмешкой на лице, - но Блэк - - Я его крестный, - вскричал Сириус. - Я нахожусь здесь по распоряжению Дамблдора, - сказал Снейп, чей голос, напротив, становился все тише и язвительнее, - однако, конечно оставайтесь, Блэк, я знаю, вам нравится чувствовать себя... вовлеченным. - Что это должно означать? - сказал Сириус, с грохотом возвращая стул в нормальное положение. - Только то, что вы, уверен, должны чувствовать - ах - будучи огорчены, что не можете сделать ничего полезного, - сказал Снейп, слегка подчеркнув слова, - для Ордена. Теперь пришла очередь Сириуса краснеть. Губы Снейпа изогнулись в победной улыбке, когда он повернулся к Гарри. - Директор послал меня донести до вас, Поттер, его желание о том, чтобы за этот семестр вы научились пользоваться окклюменцией. - Пользоваться чем? - тупо переспросил Гарри. Презрительная усмешка Снейпа стала более отчетливой. - Ментальной Блокировкой, Поттер. Магической защитой разума против вторжения извне. Мало кому известный, но чрезвычайно полезный раздел магии. Сердце у Гарри забилось очень быстро. Защита против внешних вторжений? Но ведь им еще ни разу никто не овладевал, они должны согласиться с этим... - Почему я должен научиться этой, как там её? - выпалил он. - Потому что Директор считает, что это хорошая идея, - сказал Снейп ровным голосом. - Вы будете посещать частные уроки один раз в неделю, но вы не должны никому об этом рассказывать, особенно Долорес Умбридж. Вы понимаете? - Да, - сказал Гарри. - Кто будет меня обучать? Снейп поднял брови. - Я, - сказал он. У Гарри появилось ужасное ощущение, что его внутренности растворились. Дополнительные уроки со Снейпом - что же, спрашивается, такого он сделал, чтобы заслужить это? Он быстро взглянул на Сириуса, ища поддержки. - Почему Дамблдор не может учить Гарри? - спросил Сириус враждебно. - Почему вы? - Полагаю, потому что это - привилегия директора поручать наиболее неприятные задания, - вкрадчиво пояснил Снейп. - Уверяю вас, я не просил об этом. - Он поднялся на ноги. - Поттер, я буду ждать вас в шесть вечера по понедельникам. В моем кабинете. Если кто-нибудь спросит, то вы посещаете исправительное Зельеделие. Любой, кто видел вас на моих занятиях, не сможет отрицать, что вы в нем нуждаетесь. Он развернулся, чтобы отбыть. Черный дорожный плащ развевался позади него. - Подождите секунду, - сказал Сириус, выпрямившись на стуле. Снейп посмотрел на него с презрительной усмешкой. - Я очень тороплюсь, Блэк. В отличие от вас, мое свободное время ограниченно. - Прямо в точку, - сказал Сириус поднимаясь. Он был гораздо выше Снейпа, который, как заметил Гарри, сжал кулак в кармане плаща, где, вероятней всего, находилась его волшебная палочка. - Если я узнаю, что вы используете эти свои уроки окклюменции, чтобы портить Гарри жизнь, то вы мне за это ответите. - Как трогательно, - осклабился Снейп. Но, уверен, вы заметили, что Поттер удивительно похож на своего отца. - Да, заметил, - сказал Сириус гордо. - Ну, тогда да будет вам известно, что он настолько высокомерен, что любая критика просто отскакивает, - сказал Снейп вкрадчиво. Сириус резко отодвинул свой стул в сторону и зашагал вокруг стола к Снейпу, на ходу доставая волшебную палочку. Снейп выхватил свою. Оба - бледный Сириус и Снейп, который что-то просчитывал, переводя взгляд с кончика палочки Сириуса на его лицо, были готовы напасть друг на друга - Сириус! - закричал Гарри, но тот, казалось, не слышал. - Я вас предупредил, Северус, - проговорил Сириус, когда его лицо оказалось в футе от лица Снейпа, - пусть Дамблдор считает, что вы изменились - плевать, я знаю лучше - - О, но почему бы вам не сказать это ему лично? - прошептал Снейп, - или вы боитесь, что он не воспримет всерьез слова человека, который прячется в доме матери в течение вот уже шести месяцев? - Скажите мне, как сейчас поживает Люциус Малфой? Я полагаю, что он доволен работой своего прихвостня в Хогвартсе, или нет? - Чушь собачья, - сказал Снейп тихо, - а вы знали, что Люциус Малфой узнал вас, когда вы в последний раз решили немного прогуляться? Это была поистине гениальная идея, дать себя заметить на безопасной вокзальной платформе... ведь это дало вам железное оправдание не покидать свое укрытие в будущем, разве не так? Сириус поднял палочку. - Нет! - заорал Гарри, перепрыгивая через стол и пытаясь встать между ними. - Сириус, не надо! - Ты что, считаешь меня трусом? - взревел Сириус, пытаясь оттолкнуть Гарри в сторону, но тот не собирался сдвигаться с места. - Ну почему же?.. Хотя, да - так и есть, - сказал Снейп. - Гарри - уйди - с - дороги, - прорычал Сириус, отстраняя его свободной рукой. Кухонная дверь открылась, и все семейство Уизли, плюс Гермиона, с виду весьма счастливые, вошли внутрь; мистер Уизли гордо вышагивал в середине, одетый в плащ, под которым виднелась полосатая пижама. - Здоров! - воскликнул он, обращаясь ко всем сразу, - абсолютно здоров! Он и все остальные Уизли застыли на пороге, созерцая представшую перед ними сцену, которая приостановилась также посреди действия: оба, Сириус и Снейп, обернулись к двери, все еще направляя палочки в лицо друг друга, и неподвижный Гарри между ними, вытянувший руки в стороны в попытках разнять повздоривших. - Мерлинова борода, - проговорил мистер Уизли, и улыбка слиняла с его лица, - что здесь происходит? Сириус и Снейп опустили палочки. Гарри смотрел то на одного, то на другого. У каждого на лице было выражение крайнего презрения, и все же неожиданное появление столь большого количества свидетелей, казалось, привело их в чувства. Снейп спрятал палочку в карман и поспешил к выходу, не удостоив Уизли никакими комментариями. В дверях он обернулся. - В шесть вечера, в понедельник, Поттер. И с этими словами ушел. Сириус провожал Снейпа свирепым взглядом, а его палочка смотрела ему вслед. - Что здесь произошло? - опять спросил мистер Уизли. - Ничего не произошло, Артур, - сказал Сириус, тяжело дыша, как если бы он только что пробежал стометровку. - Просто небольшая дружеская беседа между двумя старыми школьными приятелями. Он улыбнулся, но это, судя по его виду, потребовало неимоверных усилий. - Итак... вы здоровы? Это - замечательная новость, поистине замечательная. - Да, не так ли? - сказала миссис Уизли, ведя мужа к стулу. - Целитель Смитвик, колдовавший последним, выработал антидот против яда любых змей, и Артур усвоил урок о баловстве маггловой медициной, хорошо усвоил, дорогой? - добавила она, несколько угрожающе. - Да, Молли, дорогая, - покорно сказал мистер Уизли. Этот ужин обещал быть радостным, ведь мистер Уизли был опять среди них. И Гарри мог сказать, что Сириус старался ничего не испортить, но все же, когда его крестный не принуждал себя хохотать над шуточками Фреда и Джорджа, или предлагал кому-нибудь добавки, его лицо вновь приобретало задумчиво-хмурое выражение. Между Гарри и Сириусом сидели Мундугнус и Шизоглаз, которые заскочили, только чтобы преподнести мистеру Уизли свои поздравления. Гарри хотел поговорить с ним, сказать, что он не должен всерьез воспринимать слова Снейпа, что Снейп нарочно доводил его, и что никто не считает его трусом только за то, что Дамблдор попросил его оставаться на Гриммаулд-Плейс, а он выполнил эту просьбу. Но он не имел ни малейшей возможности так сделать, и мало того, глядя на скверное выражение лица Сириуса, Гарри порой не был уверен, что отважится затронуть эту тему, даже если бы у него появился шанс. Вместо этого он, несмотря на данное им слово, рассказал Гермионе и Рону о необходимости посещать уроки окклюменции, а вместе с ними и Снейпа. - Дамблдор хочет, чтобы твои сны про Вольдеморта прекратились, - сразу же сказала Гермиона. - Ну, ты ведь не будешь сожалеть об этой утрате, не так ли? - Дополнительные уроки со Снейпом? - ошеломленно сказал Рон. - Нет, уж лучше - ночные кошмары. На следующий день они должны были вернуться в Хогвартс на Рыцарском Автобусе, вновь сопровождаемые Тонкс и Люпином, которые завтракали на кухне, когда Гарри, Рон и Гермиона вошли туда утром. Взрослые что-то шепотом обсуждали, когда Гарри открыл дверь; они торопливо оглянулись, и разговор тут же прекратился. После короткого завтрака они надели куртки и шарфы, в надежде, что те спасут их от холодного серого январского утра. У Гарри было неприятное давящее ощущение в груди; он не хотел прощаться с Сириусом. Еще его мучило плохое предчувствие о предстоящем отъезде; он не знал когда они снова увидятся, но понимал, что на него возложена обязанность сказать что-то, что не дало бы ему совершить какую-нибудь глупость - Гарри опасался, что обвинение в трусости задело Сириуса так сильно, что он планирует какую-нибудь безрассудную вылазку за пределы Гриммаулд-Плейс. Прежде чем он успел подумать, что же такого сказать, Сириус подозвал его к себе. - Я хочу, чтобы ты взял это, - сказал он тихо, сунув в руки Гарри плотно упакованный сверток, по размеру напоминающий книгу в мягкой обложке. - Что это? - спросил Гарри. - Способ сообщить мне, что Снейп портит тебе жизнь. Нет, не открывай это здесь! - сказал Сириус, беспокойно взглянув на миссис Уизли, которая пыталась уговорить близнецов одеть варежки ручной вязки. - Я сомневаюсь, что Молли это одобрит - но я хочу, чтобы ты воспользовался им, если я буду тебе нужен, хорошо? - Ладно, - сказал Гарри, убирая пакет во внутренний карман своей куртки, но, при этом, он знал, что никогда не воспользуется его содержимым, чем бы оно ни оказалось. Гарри не станет тем, кто выманит Сириуса из его безопасного укрытия, как бы жестоко ни обращался с ним Снейп на предстоящих уроках окклюменции. - В таком случае, идем, - проговорил Сириус, похлопывая Гари по плечу и мрачно улыбаясь, и прежде чем Гарри успел сказать что-нибудь еще, они уже стояли, со всех окруженные Уизли, около тяжелой, увешенной цепями и запертой на засов входной двери. - До свидания, Гарри, будь осторожнее, - сказала миссис Уизли, обнимая его. - Увидимся, Гарри, присмотри для меня парочку-другую змей! - сказал мистер Уизли радушно, пожимая ему руку. - Ага, - сказал Гарри рассеянно; это был последний шанс предостеречь Сириуса; он повернулся и взглянул в лицо крестного, уже открыв рот, чтобы высказаться, но, прежде чем он это сделал, Сириус коротко обнял его одной рукой и хрипло сказал: "Следи за собой, Гарри". В следующий момент Гарри обнаружил, себя выдворенным на морозный зимний воздух вместе с Тонкс (сегодня представшей в виде высокой непритязательной женщины с волосами стального цвета), которая вела его вниз по ступенькам. Дверь с номером двенадцать захлопнулась позади него. Они последовали за Люпином. Когда они достигли тротуара, Гарри обернулся. Дом номер двенадцать быстро съеживался, а те, что были по бокам, расширялись, сдавливая его. Мгновение спустя дом исчез. - Давайте же, чем быстрее мы сядем на автобус, тем лучше, - сказала Тонкс, и Гарри показалось, что во взгляде, которым она окинула площадь, была тревога. Люпин выставил правую руку. БА-БАХ. Жутко фиолетовый трехэтажный автобус появился перед ними прямо из воздуха, едва не столкнувшись с ближайшим фонарным столбом, который отпрыгнул в сторону, давая ему дорогу. Худой, прыщавый юноша с оттопыренными ушами, в фиолетовой униформе, спрыгнул на тротуар и сказал: "Добро пожаловать в..." - Да-да, мы знаем, спасибо, - сказала Тонкс быстро. - Давайте, давайте, залезайте же- Она толкнула Гарри к ступенькам мимо кондуктора, который уставился на него, как только он прошел. - Но... это же!.. Эй, Эрн, это же 'Арри... - Назови его имя, и я наложу на тебя проклятие забвения, - пробормотала Тонкс, теперь вталкивающая внутрь Гермиону и Джинни. - Я всегда хотел покататься на нем, - сказал Рон счастливо, присоединяясь к Гарри и осматриваясь. В прошлый раз Гарри путешествовал на Рыцарском Автобусе поздним вечером, и все три его этажа были уставлены медными кроватями. Сейчас же - с утра, автобус был переполнен разнообразными стульями, случайным образом расставленными около окон. Некоторые из них, казалось, попадали во время прибытия автобуса на Гриммаулд-Плейс; несколько колдунов и ведьм все еще стояли на ногах, ворча, и чья-то хозяйственная сумка рассыпалась по всему салону: отталкивающая смесь жабо-пауков, тараканов и взбитых сливок была рассыпана по всему полу. - Похоже, нам придется разделиться, - сказала Тонкс оживленно, ища свободные стулья. - Фред, Джордж и Джинни, если бы вы заняли те сиденья сзади... Ремус может остаться с вами. Она, Гарри, Гермиона и Рон проследовали на самый верхний этаж, где были свободны два самых первых места и два позади. Кондуктор Стэн Шанпайк нетерпеливо проследовал за Гарри и Роном к задним местам. Головы поворачивались вслед проходящему Гарри, а когда он сел, все сделали вид, будто и не смотрели вовсе. Как только Гарри и Рон отдали Стэну по одиннадцать Сиклей, автобус снова отправился в путь, угрожающе раскачиваясь. Он прогрохотал вокруг Гриммаулд-Плейс, то и дело заезжая на тротуар, затем, после очередного оглушительного БА-БАХ, их всех швырнуло назад; стул Рона опрокинулся, и Сыч, вырвавшийся из стоявшей у него на коленях клетки, с диким клекотом понесся в переднюю часть автобуса, где, трепеща крылышками, приземлился на плечо Гермионы. Гарри, который с трудом избежал падения, схватившись за привинченный к стене подсвечник, посмотрел в окно: теперь они мчались, судя по всему, по автостраде. - Пригород Бирмингема, - сказал Стэн довольно, отвечая на незаданный Гарри вопрос, в то время как Рон поднимался с пола. - Ты неплохо с'хранился, да, 'Арри? Я видел твое имя в газетах в течение всего лета, но там никогда не было ничо сильно хорошего. Я сказал Эрну, сказал, что он не был похож на психованного, когда мы встретились, только делал вид, правильно? Он передал им их билеты и продолжил восторженно созерцать Гарри. Определенно, Стэну было безразлично, насколько кто-либо был безумен, если ему хватало известности для упоминания о нем в газете. Рыцарский Автобус тревожно покачивался, обгоняя изнутри череду машин. Посмотрев в переднюю часть салона, Гарри увидел Гермиону, закрывшую глаза руками, Пигвидгеон счастливо раскачивался на её плече. БА-БАХ. Стулья вновь съехали назад, поскольку Автобус переместился с Бирмингемской автострады на тихую сельскую дорогу, которая, казалось, состояла из одних поворотов. Живые изгороди по обеим сторонам дороги отпрыгивали с их пути, когда они срезали углы. Отсюда они переместились на главную улицу в середине оживленного города, затем на путепровод(виадук), окруженный высокими холмами, затем на продуваемую всеми ветрами дорогу между многоэтажками, каждое перемещение сопровождалось оглушительным БА-БАХ'ом. - Я передумал, - пробормотал Рон, в шестой раз поднимаясь с пола, - я никогда больше не захочу путешествовать на этой штуке. - Слыште, остановка 'Огварц будет сразу после этой, - сказал сияющий Стэн, пошатываясь. Та властная женщина, там впереди, севшая вместе с вами, заплатила нам небольшие чаевые, чтобы мы переместили вас в начало очереди. Но сначала мы дадим сойти мадам Марш, впрочем - тут с нижнего этажа донесся звук, обычно сопровождающий рвоту, а вместе с ним и отвратительные звуки расплескивания жидкости - она себя, э-э, не неважно чувствует. Спустя несколько минут, автобус с визгом остановился около небольшого паба, которому пришлось убраться с дороги, чтобы избежать столкновения. Им было слышно, как Стэн выпроваживает несчастную мадам Марш из автобуса, и облегченное бормотание её собратьев пассажиров, доносившееся со второго этажа. Автобус снова пустился в путь, набирая скорость, пока - БА-БАХ. Они катили по заснеженному Хогсмиту. Гарри мельком увидел "Кабанью Голову", вывеска, на которой была изображена отрубленная кабанья голова, мерно поскрипывала на зимнем ветру. Хлопья снега залепили большое переднее окно автобуса. Наконец, они остановились перед воротами Хогвартса. Люпин и Тонкс помогли им выйти из автобуса вместе с багажом, затем подошли, чтобы попрощаться. Гарри окинул взглядом все три этажа Рыцарского Автобуса - оставшиеся пассажиры глазели на них, прижавшись носами к стеклам. - Вы будете в безопасности, раз уж оказались здесь, - сказала Тонкс, внимательно оглядывая пустынную дорогу. - Учись хорошо, Ладно? - Будьте осторожнее, - сказал Люпин, пожимая всем руки, а затем обратился к Гарри. - Послушай... - он понизил голос, пока все остальные прощались с Тонкс, - Гарри, я знаю, ты недолюбливаешь Снэйпа, но он превосходно владеет окклюменцией, и все мы, включая Сириуса, хотим, чтобы ты научился защищаться, так что усердно занимайся, хорошо? - Да, постараюсь, - сказал Гарри тяжело, глядя в не по годам морщинистое лицо Люпина. - Тогда, до встречи. Шестеро из них, прилагая существенные усилия, зашагали по обледенелой дорожке к замку, волоча свои сундуки. Гермиона уже распространялась на тему вязания нескольких шляп для эльфов перед сном. Когда они достигли дубовых входных дверей. Гарри обернулся; Рыцарский Автобус уже исчез, и он почти жалел, что не остался в нем, при мысли о том, что ждало его на следующий вечер. Весь следующий день он провел в страхе перед грядущим. И сдвоенное Зельеделие с утра ничуть не уменьшило этот страх, поскольку Снейп был столь же неприятен, как и всегда. Его настроение упало еще больше из-за членов Общества Защиты, которые постоянно подходили к нему в коридорах между занятиями и с надеждой спрашивали, будет ли этим вечером собрание. - Я сообщу вам обычным способом, когда будет следующее собрание, - повторял Гарри снова и снова, - но сегодня это невозможно, мне нужно будет - э-э - идти на исправительное Зельеделие. - Ты посещаешь исправительное Зельеделие!? - спросил Захария Смит надменно у поставленного в тупик Гарри в Большом Зале после обеда. - Господи, да твои дела действительно плохи. Ведь Снейп, если не ошибаюсь, обычно не дает дополнительных уроков. Когда Смит удалился ужасно манерной походкой, Рон посмотрел ему вслед. - Может мне его проклясть? Отсюда, пожалуй, еще можно дотянуться, - сказал он, доставая свою палочку и нацеливая Смиту между лопаток. - Да забудь об этом, - сказал Гарри мрачно. - Так ведь все начинают думать, разве нет? То, что я - полный тупи... - Привет, Гари, - послышалось позади них. Он обернулся и увидел Чу. - О, - сказал Гарри, и у него в животе что-то екнуло. - Привет - Мы будем в библиотеке, Гарри, - сказала Гермиона утверждающе, схватив Рона за локоть и утаскивая по направлению к мраморной лестнице. - Хорошо провел Рождество? - спросила Чу. - Да, не плохо, сказал Гарри. - Мое было довольно тихим, - сказала Чу. По каким-то причинам она выглядела немного взволнованной. - Хм... в следующем месяце будет очередной поход в Хогсмит, ты видел объявление? - Что? А - нет, еще не проверял доску объявлений поле приезда. - Да, это будет в День Святого Валентина... - Ага, - сказал Гарри, удивляясь тому, что она об этом заговорила. - Ну, ты, вероятно, хотела бы... - Только если этого хотел ты, - сказала она горячо. Гарри опешил. Он всего лишь хотел сказать: "Ты, вероятно, хотела бы узнать, когда будет следующее собрание Общества Защиты?", но её ответ этому явно не соответствовал. - Я - э-э... - пробормотал он. - О, все в порядке, если ты не хочешь, - сказала она подавленно. - Не беспокойся. Я - увидимся. Она ушла. Гарри стоял и смотрел ей вслед, его мозг отчаянно пытался найти всему этому объяснение. Потом что-то щелкнуло у него в голове. - Чу! Эй - Чу! Он догнал её посредине мраморной лестницы. - Э-э... не хотела бы ты пойти со мной в Хогсмит в День Святого Валентина? - О-о, да! - сказала она, наливаясь краской и сияя. - Замечательно... ну... значит - договорились, - сказал Гарри, почувствовав, что день не был полностью потерян. Он, фактически, взлетел до библиотеки, чтобы вместе с Роном и Гермионой отправиться на послеобеденные уроки. В шесть часов вечера, однако, даже эйфория из-за успешного приглашения Чу Ченг не могла заглушить зловещие предчувствия, которые все усиливались с каждым шагом его приближения к кабинету Снейпа. Он немного постоял перед дверью, желая оказаться почти где угодно, лишь бы не здесь, а потом, набрав в грудь воздуха, постучал и вошел. Темная комната была увешана всевозможными полками, сплошь уставленными сотнями склянок, в которых находились разноцветные зелья с плавающими в них скользкими частями животных и растений. В одном углу стоял шкаф с различными ингредиентами, в краже которых однажды Снейп обвинял Гарри и, надо сказать - не без основания обвинял. Внимание Гарри привлек к себе стол, на котором располагалась неглубокая каменная чаша, гравированная какими-то рунами и символами, из неё лилось неестественное свечение. Гарри сразу же узнал её - это был Дубльдум Дамблдора. Гадая, по каким таким причинам Дубльдум находится здесь, он подскочил от неожиданности, когда из тени донесся холодный голос Снейпа. - Закрой за собой дверь, Поттер. Гарри сделал, как ему сказали, но его не покидало ужасное чувство, будто он запер себя в тюремной камере. Когда Гарри вернулся в комнату, Снейп уже вышел на свет и молча указывал на стул напротив своего стола. Гарри сел, то же сделал и Снэйп. Его холодные черные глаза, не мигая, уставились на Гарри, и глубокая неприязнь застыла в каждой морщинке его лица. - Итак, Поттер, вы знаете, зачем вы здесь, - сказал он. - Директор попросил меня научить вас пользоваться окклюменцией. Я только надеюсь, что вы окажетесь более способным к этому, нежели к Зельеделию. - Хорошо, - сказал Гарри кратко. - Эти уроки не будут обычными, Поттер, - сказал Снейп, его глаза недобро сузились, - но я все еще ваш учитель, и поэтому вы всегда будете называть меня "профессор" или "сэр". - Да... сэр, - сказал Гарри. Снейп продолжал рассматривать его сквозь щелочки глаз, пока не сказал, - Итак, окклюменция. Как я уже говорил вам в кухне вашего дорогого крестного, этот раздел магии позволяет запечатать разум против магического вторжения и воздействия. - И почему профессор Дамблдор считает, что это мне необходимо, сэр? - сказал Гарри, глядя Снейпу прямо в глаза и гадая, ответит он или нет. Снейп мгновение смотрел на него, а потом высокомерно сказал, - Несомненно, даже до вас к настоящему моменту могло уже дойти, что Темный Лорд очень продвинулся в легилименции... - Что это? Сэр? - Это способность извлекать чувства и воспоминания из чужого разума... - Он может читать мысли? - сказал Гарри быстро, ведь его худшие опасения подтверждались. - Вы не остроумны, Поттер, - сказал Снейп, его черные глаза блестели. - Вы не замечаете тонких различий. Это один из недостатков, который делает вас таким ничтожным изготовителем зелий. Снейп на секунду замолчал, очевидно, чтобы насладиться удовольствием от оскорбления Гарри, и продолжил. - Только магглы говорят о "чтении мыслей". Разум - не книга, чтобы открывать, когда захочешь, и исследовать на досуге. Мысли не выгравированы на изнанке черепа, чтобы любой захватчик мог их прочитать. Разум - это сложная и многослойная вещь, Поттер - или, по крайней мере, большинство разумов. - Он ухмыльнулся. - Тем не менее, это правда, что владеющие легилимецией способны, при определенных условиях, копаться в мозгах своих жертв и правильно интерпретировать свои находки. Темный Лорд, к примеру, почти всегда узнает, когда ему лгут. Только те, кто преуспел в окклюменции, способны спрятать чувства и воспоминания, которые противоречат лжи, а значит, могут произносить ложь в его присутствии, не боясь, что она будет обнаружена. Что бы там Снейп ни говорил, для Гарри слово "легилименция" звучало, как чтение мыслей, и, кроме того, ему вообще не нравилось, как оно звучит. - Таким образом, он может узнать, о чем мы думаем прямо сейчас? Сэр? - Темный Лорд находится на почтительном расстоянии, а стены и земля Хогвартса охраняются множеством древних заклинаний и чар, чтобы гарантировать физическую и умственную безопасность всех, кто находится внутри, - сказал Снейп. Время и пространство существенны в магии, Поттер. Зрительный контакт зачастую необходим для легилименции. - Ну, а зачем тогда мне нужно обучаться окклюменции? Снейп посмотрел на него, очерчивая рот(???) длинным, тонким пальцем. - Обычные правила, кажется, не применимы к тебе, Поттер. Похоже, что проклятие, которое должно было убить тебя, вместо этого создало некоторого рода связь между вами и Темным Лордом. Все факты наводят на мысль, что в то время, когда ваш мозг наиболее расслаблен и уязвим - когда вы спите, например, - вы разделяете мысли и ощущения Темного Лорда. Директор считает, что так не должно продолжаться. Он пожелал, чтобы я научил вас закрывать свой разум для Темного Лорда. Сердце Гарри снова учащенно забилось. Все это как-то не стыковалось. - Но почему профессор Дамблдор хочет это прекратить? - спросил он внезапно. - Мне не особенно нравится все эти кошмары, но такая связь могла бы быть полезной, разве не так? Я хочу сказать... я видел, как та змея напала на мистера Уизли, а иначе, Дамблдор не смог бы его спасти, я прав? Сэр? Несколько мгновений Снейп смотрел на Гарри, все еще водя пальцем у губ. Когда он снова заговорил, то его речь была медленной и осторожной, будто он взвешивал каждое слово. - Похоже, что Темный Лорд не сознавал связь между вами и собой до недавнего времени. Тогда вы просто испытывали его ощущения и разделяли мысли, никак не указывая ему на то, что это происходит. Однако, видение, которое посетило вас перед самым Рождеством... - Про мистера Уизли и змею? - Не перебивайте меня, Поттер, - сказал Снейп угрожающим голосом. - Как я сказал, видение, которое посетило вас перед самым Рождеством, представляло собой такое сильное вторжение в мысли Темного Лорда... - Я смотрел глазами змеи, а не его! - Мне показалось, или я действительно просил вас не перебивать меня, Поттер? Но Гарри было безразлично, что Снейп начал злиться; наконец-то он, казалось, подобрался к сути этой истории; он все время придвигался вперед на своем стуле, так что даже не замети, что сидит уже на самом краю, напряженный, будто изготовившийся к взлету. - Как я мог смотреть глазами змеи, если вторгся в мысли Вольдеморта? - Не называй имени Темного Лорда вслух! - прошипел Снейп. Воцарилась угрожающая тишина. Они смотрели друг на друга поверх Дубльдума. - Профессор Дамблдор произносит его имя, - сказал Гарри тихо. - Дамблдор - очень могущественный волшебник, - проворчал Снейп. - В то время, как он может чувствовать себя в достаточной безопасности, используя имя... остальные из нас... Он потер свое левое предплечье, очевидно бессознательно, в месте, где, как было известно Гарри, находилась выжженная на коже Черная Метка. - Я всего лишь хочу знать, - снова начал Гарри, возвращая своему голосу вежливый тон, - почему... - Вы посетили мозг змеи, вероятно потому, что в этот момент там находился Темный Лорд, - огрызнулся Снейп. - Он управлял змеей тогда, и поэтому во сне вы тоже были внутри её головы. - И Воль - он - понял, что я там был? - Похоже на то, - сказал Снейп хладнокровно. - Как вы узнали? - сказал Гарри настойчиво. - Это только предположение Дамблдора, или... - Я предупреждал вас, - сузив глаза, сказал Снейп, неподвижный своем кресле, - чтобы вы называли меня "сэр". - Да, сэр, - сказал Гарри нетерпеливо, - но как вы узнали... - Достаточно того, что мы просто знаем, - сказал Снейп сдерживающим тоном. - Куда важнее, что Темный Лорд теперь осведомлен, что вы получили доступ к его мыслям и ощущениям. Он так же пришел к тому, что процесс возможен и в обратном направлении; то есть он понял, что может проникнуть в ваши мысли и ощущения в ответ... - И он мог бы попытаться заставить меня что-либо сделать? - спросил Гарри. - Сэр? - он добавил поспешно. - Мог бы, - сказал Снейп с видом холодного безучастия. - Что возвращает нас к окклюменции. Снейп вытащил палочку из внутреннего кармана мантии, Гарри напрягся на своем стуле, но Снейп всего лишь поднял палочку к виску и поместил её кончик к корням сальных волос. Когда он отвел её, показалось какое-то серебристое вещество, тянувшееся от его виска к палочке, как толстая паутина, которая оборвалась в тот момент, когда он отдернул от неё палочку, и плавно опустилась в Дубльдум, где кружилось нечто серебристо-белое, не то газ, не то жидкость. Еще дважды Снейп касался виска палочкой и помещал серебристую субстанцию в каменную чашу, затем, без всяких объяснений своего поведения, он осторожно поднял Дубльдум, поставил подальше на полку и повернулся к Гарри лицом, с палочкой на изготовку. - Встаньте и возьмите свою палочку, Поттер. Гарри поднялся, нервничая. Теперь они стояли лицом к лицу у противоположных сторон стола. - Вы можете использовать свою палочку, чтобы попытаться разоружить меня или защитить себя любым другим способом, какой только можете придумать - сказал Снейп. - И что вы собираетесь делать? - спросил Гарри, с опаской глядя на палочку Снейпа. - Я попытаюсь проникнуть в ваш разум, - сказал Снейп мягко. Мы проверим, как хорошо вы сопротивляетесь. Мне сказали, что вы неплохо сопротивляетесь Заклятию Подвластия. Вам станет ясно, что для этого необходимы те же самые силы...сейчас - соберитесь. Лигилименс! Снейп атаковал Гарри, прежде чем тот успел подготовиться, даже прежде, чем тот начал призывать какую-нибудь защитную силу. Кабинет поплыл у него перед глазами и исчез; образ за образом проносились сквозь его мозг, подобно мерцающему кино, столь яркому, что он перестал видеть окружающее. Ему было пять, он наблюдал, как Дадли обкатывает свой новый красный велосипед, и его сердце разрывалось от зависти... ему - девять, и бульдог Риппер загнал его на дерево, и Дурсли смеялись внизу на лужайке... он сидел под Шляпой Сортировщицей, и она сказала, что он бы добился на Слизерине успеха... Гермиона лежала в больничном крыле, её лицо скрывали пышные черные волосы... сотни дементоров приближались к нему около чернеющего озера... Чу Ченг, под омелой, подходила ближе к нему ... "Нет" - сказал голос в его голове, когда всплыли воспоминания о Чу, - "вы не видите этого, вы не наблюдаете, это - личное... Он почувствовал острую боль в колене. Кабинет Снейпа возвратился на место, и он осознал, что упал на пол; одно из его коленей больно ударилось о ножку стола. Он поднял глаза на Снейпа, который опустил свою палочку и потирал запястье. Там был воспаленный рубец, как после ожога. - Вы сознательно наложили Жгучее Проклятие? - спросил Снейп хладнокровно. - Нет, сказал Гарри горько, поднимаясь на ноги. - Я так и думал, - сказал Снейп, изучая его. Вы позволили мне забраться слишком глубоко. Вы потеряли контроль. - Вы видели все, что я видел? - спросил Гарри, хотя и не был уверен, что услышать ответ. - Только мельком, - сказал Снейп, скривив губы. - Кому принадлежала та собака? - Моей тете Марджи, - пробормотал Гарри, ненавидя Снейпа. - Что ж, для первого раза это было не так убого, как могло быть, сказал Снейп, снова поднимая палочку. - Вы сумели таки меня остановить, но потратили впустую уйму энергии и времени, пока кричали. Сфокусируйтесь. Отразите нападение своим разумом, и тогда вам не придется прибегать к помощи палочки. - Я пытаюсь, сказал Гарри озлобленно, - но вы не говорите мне, как! - Не зарывайтесь, Поттер, - сказал Снейп угрожающе. - Теперь я хочу, чтобы вы закрыли глаза. Гарри бросил на него нехороший взгляд, прежде чем выполнил пожелание. Ему не нравилась идея стояния здесь с закрытыми глазами перед Снейпом, у которого была палочка. - Очистите свой разум, Поттер, - сказал холодный голос Снейпа. - Оставьте эмоции... Но ненависть Гарри к Снейпу продолжала растекаться по его венам, как яд. Оставить ярость? Да оторвать ноги было бы легче... - Вы не делаете того, о чем я вам говорю, Поттер... вам не достает дисциплины... сконцентрируйтесь, сейчас же... Гарри пытался освободить свой разум, пытался не думать, не вспоминать, не чувствовать... - Попробуем еще раз... на счет три... раз- два- три- Легилименс! Гигантский черный дракон возвышался перед ним... папа и мама смотрели на него из Зеркала Еиналеж... Седдрик Диггори лежал на земле, взирая на него пустым взглядом... - Не-е-е-ет! Гарри снова оказался на коленях, закрыв лицо руками, его мозг ныл, как если бы его пытались выдернуть из черепа. - Поднимайся! - сказал Снейп резко. - Вставай! Ты не пытаешься, не прилагаешь усилий. Ты допускаешь меня к воспоминаниям, которых боишься, вручая тем самым мне оружие! Гарри снова поднялся на ноги, его сердце дико колотилось, как будто он только что видел настоящую смерть Диггори на кладбище. Снейп выглядел бледнее и разгневанней, чем обычно, хотя, это не шло ни в какое сравнение с гневом, охватившим Гарри. - Я- прилагаю- усилия, - сказал он сквозь сжатые зубы. - Я сказал освободиться от эмоций! - Да? Я нахожу это труднореализуемым в данный момент, - огрызнулся Гарри. - Тогда вы окажетесь легкой добычей для Темного Лорда! - сказал Снейп неистово. - Тупицы, которые с гордостью носят свои чувства на ладони, кто не может контролировать свои эмоции, кто пребывает в печальных воспоминаниях и заводится с пол-оборота - слабаки, другими словами - у них нет и шанса против мощи! Он проникнет в твой разум, как раз плюнуть, Поттер! - Я не слаб, - сказал Гарри глухим голосом, ярость теперь пульсировала в нем, так что он в любой момент мог напасть на Снейпа. - Тогда докажи! Владей собой! - прошипел Снейп. - Усмири свой гнев, упорядочи свой разум! Мы попробуем снова! Приготовься, сейчас! Легилименс! Он наблюдал, как дядя Вернон заколачивает щель для писем... сотни дементоров стекались к нему около озера... он двигался по коридору без окон вместе с мистером Уизли... они приближались к гладкой черной двери в конце коридора... Гарри собирался войти в неё... но Мистер Уизли повел его влево, вниз по каменным ступенькам... - Я ПОНЯЛ! Я ПОНЯЛ! Он снова стоял на четвереньках в кабинете Снейпа, его шрам неприятно покалывал, но слова, которые вылетели из его рта, были торжествующими. Он снова вскочил и обнаружил, что Снейп смотрит на него, подняв палочку. На этот раз все выглядело так, как если бы Снейп сам снял заклинание, еще до того, как Гарри начал сопротивляться. - Что случилось тогда, Поттер? - спросил он, пристально глядя на Гарри. - Я видел - я вспомнил, - сказал Гарри, задыхаясь. - Я только что понял... - Что понял? - спросил Снейп резко. Гарри не сразу ответил; он все еще наслаждался моментом слепящего осмысления, потирая лоб... В течение месяцев ему снился коридор без окон, заканчивающийся запертой дверью, и он не понимал, что это - реально существующее место. Теперь, снова пережив воспоминание, он понял, что все это время ему снился коридор, по которому они, вместе с мистером Уизли, бежали двенадцатого августа, когда опаздывали в зал суда в Министерстве; это был коридор, ведущий в Отдел Тайн, и мистер Уизли был там в ночь, когда его укусила змея Вольдеморта. Он поднял глаза на Снейпа. - Что находится в Отделе Тайн? - Что ты сказал? - спросил Снейп тихо, и Гарри заметил с чувством глубокого удовлетворения, что он лишился решимости. - Я спросил, что находится в Отделе Тайн, сэр? - сказал Гарри. - И почему, - медленно произнес Снейп, - ты об этом спрашиваешь? - Потому, - сказал Гарри, рассматривая лицо Снейпа, - что тот коридор, который я только что видел - он снился мне в течение месяцев - я только что узнал его - он ведет в Отдел Тайн... и я думаю, что Вольдеморту нужно что-то, что находится там... - Я сказал вам не произносить вслух имя Темного Лорда! Они смотрели друг на друга. Шрам Гарри снова заныл, но ему было все равно; Снейп выглядел взволнованным; но когда он снова заговорил, его голос звучал принужденно хладнокровно и безучастно. - В этом Отделе много разных вещей, Поттер, о нескольких из них вы догадываетесь, и ни одна из них вас не касается. Я понятно изъясняюсь? - Да, - сказал Гарри, все еще потирая саднящий шрам, боль в котором становилась все ощутимее. - Я жду вас здесь в то же время в среду. Мы продолжим занятия. - Ладно, - сказал Гарри. Он уже отчаялся выбраться из кабинета Снейпа и встретиться с Роном и Гермионой. - Вы должны избавлять свой мозг от эмоций каждым вечером, перед сном; опустошать его, делать чистым и спокойным, это понятно? - Да, - сказал Гарри, который едва слушал его. - И предупреждаю вас, Поттер... Я узнаю, если вы не бедете тренироваться. - Хорошо, - пробормотал Гарри. Он подобрал свой рюкзак, повесил его на плечо и поспешил к выходу. Открыв дверь, Гарри обернулся на Снейпа, который стоял спиной к Гарри и выцеживал свои собственные мысли из Дубльдума кончиком палочки, осторожно помещая их к себе в голову. Гарри вышел, не сказав больше ни слова и бесшумно закрыв за собой дверь, его шрам все еще болезненно пульсировал. Гарри обнаружил Рона и Гермиону в библиотеке, где они трудились над самой новой стопкой домашних заданий Умбридж. Другие ученики, почти все из которых были на пятом году обучения, сидели поблизости, за освещенными настольными лампами столами, уткнув носы в книги, перья лихорадочно царапали по бумаге, не смотря на то, что небо за окнами темнело все сильнее. Других звуков, кроме, может быть, тихого поскрипывания одной из туфель мадам Пинс, когда она ходила по проходам и грозно дышала в затылки посмевших прикоснуться к её драгоценным книгам, не было. Когда он сел напротив Рона и Гермионы, то увидел свое отражение в потемневшем окне; он был очень бледен, а его шрам был четче, чем обычно. - Как все прошло? - прошептала Гермиона, обеспокоено посмотрев на него. - С тобой все в порядке, Гарри? - Да...все нормально... я даже не знаю, - сказал Гарри нетерпеливо, вздрогнув от боли, вновь стрельнувшей в шраме. - Слушайте... я кое-что понял. И он рассказал им о том, что только что видел, и до чего додумался. - Итак... итак, ты говоришь, что... - прошептал Рон, как только мадам Пинс, тихо поскрипывая, проследовала мимо, - что оружие - вещь, необходимая Сам-Знаешь-Кому - находится в Министерстве Магии? - В Отделе Тайн, по крайней мере, должна там быть, - пошептал Гарри. Я видел эту дверь, когда твой отец вел меня в судебные помещения на слушание моего дела, и это, определенно, та же дверь, которую он охранял, когда его укусила змея. Гермиона глубоко вздохнула. - Ну конечно, - выдохнула она. - Конечно, что? - сказал Рон немного нетерпеливо. - Рон, подумай... Старгис Подмор пытался пройти через дверь в Министерстве Магии... это, вероятно, была та самая дверь, слишком много совпадений! - Как получилось, что Старгис пытался пробраться в Министерство, ведь он на нашей стороне? - сказал Рон. - Ну, я не знаю, - призналась Гермиона. - Это немного странно. - Итак, что находится в Отделе Тайн? - спросил Гарри у Рона. - Твой отец когда-нибудь что-нибудь говорил о нем? - Я знаю, что людей, которые работают там, называют "неописуемыми", - сказал Рон, нахмурившись, - потому что никто на самом деле не знает, чем они занимаются - странное место для хранения оружия. - Нисколько не странное, это имеет абсолютно здравый смысл, - сказала Гермиона. - Это, должно быть, какая-то сверхсекретная разработка Министерства... Гарри, ты уверен, что с тобой все в порядке? Гарри в этот момент с силой тер лоб обеими руками, будто пытался отутюжить его. - Да... все хорошо... - сказал он, опуская трясущиеся руки. - Я просто чувствую немного... что мне не особенно нравятся уроки окклюменции. - Полагаю, любой чувствовал бы себя сомнительно, если бы его мозг снова и снова подвергали атакам, - сказала Гермиона, сочувствующе. - Послушай, давай вернемся в общую гостиную, там будет немного удобнее. Но общая гостиная была битком набита и переполнена смехом и всеобщим возбуждением; Фред и Джордж демонстрировали новые поступления товаров их магазина приколов. - Обезглавливающие шляпы! - вскричал Джордж, тогда как Фред махал остроконечной шляпой, украшенной пушистым розовым пером, перед наблюдающими учениками. Два Галеона каждая, следите за Фредом, сейчас! Фред нацепил шляпу на голову, сияя. С секунду он просто выглядел весьма глупо; а потом и шляпа, и голова пропали. Несколько девчонок взвизгнули, но все остальные залились смехом. - И снова прочь! - прокричал Джордж. Фред несколько мгновений шарил рукой в пустоте над плечами, а затем его голова вернулась на свое место, как только он снял с неё заколдованную шляпу. - Как эти шляпы работают? - сказала Гермиона, оторвавшись от домашней работы и наблюдая за Фредом и Джорджем. - То есть, очевидно, что это, своего рода, Заклинание Невидимости, но достаточно умно было расширить зону его действия вне пределов заколдованного объекта... тем не менее, мне кажется, что заклинание будет действовать не долго. Гарри не ответил; он чувствовал, что заболел. - Я доделаю это завтра, - пробормотал он, сгребая только что вынутые книги обратно в рюкзак. - Тогда запиши это в своем планировщике домашних заданий! - сказала Гермиона ободряюще, - Так ты не сможешь о нём забыть. Гарри и Рон обменялись взглядами, когда он нащупал и достал из рюкзака планировщик, открыв его для пробы. - Не откладывай ничего на потом! Ты, хвастливая заурядность! - проворчала книга, как только Гарри набросал в ней заметку о домашнем задании Умбридж. Гермиона просияла. - Думаю, я пойду спать, - сказал Гарри, убирая планировщик обратно в рюкзак, отметив про себя бросить его в огонь при первой же возможности. Он пересек гостиную, отстранившись от Джорджа, который попытался надеть на него Обезглавливающую шляпу, и оказался в тишине и прохладе каменной лестницы, ведущей к спальням мальчиков. Он чувствовал себя таким же больным, как в ночь, когда у него было видение о змее, но если бы он только мог ненадолго прилечь, то все было бы хорошо. Он открыл дверь спальни и, шагнув внутрь, почувствовал такую резкую боль, будто кто-то прорубался сквозь его макушку. Он не знал, где находится, не знал, лежит он или стоит, он не помнил даже собственного имени. Маниакальный смех звенел в его ушах... он уже очень давно не был таким счастливым... ликующим, исступленным, торжествующим... произошла прекрасная, замечательная вещь... - Гарри? ГАРРИ! Кто-то бил его ладонью по лицу. Безумный смех перемежался с криком боли. Счастье утекало из него, но смех продолжался... Он открыл глаза и тут же осознал, что исступленный смех извергается из его собственного рта. И, как только он понял это, смех прекратился; Гарри задыхаясь лежал на полу, уставившись в потолок, шрам на его лбу пульсировал страшной болью. Рон встревожено склонился над ним. - Что случилось? - сказал он. - Я... не знаю... - сказал Гарри, садясь и тяжело дыша. - Он действительно... по-настоящему счастлив... - Сам-Знаешь-Кто? - Произошло что-то хорошее, - пробормотал Гарри. Его трясло, как в ту ночь, когда он увидел атакующую мистера Уизли змею, ему было очень плохо. - Что-то, на что он очень надеялся. Эти слова звучали, как если бы они вернулись в Гриффиндорскую раздевалку, как будто кто-то посторонний говорил устами Гарри, хотя он и знал, что сказанное - правда. Он сделал глубокий вдох, не желая, чтобы его вырвало на Рона, и был очень рад тому, что Дин и Симус не видят его сейчас. Гермиона попросила меня проверить, как ты, - сказал Рон тихо, помогая Гарри подняться на ноги. - Она сказала, что твоя сопротивляемость уменьшилась после Ментальных развлечений Снейпа... но я все равно думаю, что, в конечном счете, это принесет пользу, не так ли? - он с сомнением посмотрел на Гарри, доведя его до кровати. Гарри безучастно кивнул и повалился на подушку, ощущая боль во всем теле из-за слишком частых за сегодняшний вечер падений, его шрам все еще болезненно саднил. Он не мог не сознавать того, что первый штурм окклюменции ослабил сопротивляемость его разума, вместо того, чтобы усилить её, и, с чувством больной тревоги, он задавался вопросом, что же такого должно было произойти, чтобы сделать Вольдеморта счастливее, чем когда-либо.

Глава 25 - Жука приперли к стенке
Гарри получил ответ на свой вопрос на следующее утро. Когда Гермионе доставили очередной номер "Ежедневного Пророка", она расправила страницы, пристально посмотрела на первую полосу и так вскрикнула, что все, сидящие по близости, уставились на нее. - Что такое? - хором спросили Гарри и Рон. Вместо ответа она положила газету на стол перед ними и указала на десять черно-белых фотографий, заполняющих всю первую страницу: на девяти из них были маги, а на десятой - волшебница. Некоторые язвительно усмехались, другие с высокомерным видом постукивали пальцами по рамкам фотографий. Над каждой было указано имя и преступление, за которое этого человека отправили в Азкабан. "Антонин Долохов", - было написано над волшебником с бледным вытянутым порочным лицом, который словно глумился над Гарри. "Признан виновным в зверских убийствах Гидеона и Фабиана Преветт". "Альгернон Руквуд", - гласила надпись под фотографией рябого человека с сальными волосами, который со скучающим видом прислонился к рамке. "Осужден за выдачу секретов Министерства Тому-Кого-Нельзя-Называть". Но глаза Гарри остановились на фотографии волшебницы. Ее лицо привлекло его внимание сразу же, как только он открыл страницу. У нее были длинные, темные волосы, всклокоченные и неопрятные, хотя они должны были быть густыми, светлыми и блестящими. Глаза из-под тяжелых век пристально смотрели на него; самоуверенная, презрительная улыбка играла на ее тонких губах. Подобно Сириусу, она сохранила остатки приятной внешности, но что-то - скорее всего, Азкабан - отняло почти всю ее красоту. "Беллатрикс Лестранж заключена в Азкабан за пытки и истязания Фрэнка и Алисы Лонгботтом". Гермиона толкнула Гарри и указала на заголовок над фотографиями, который Гарри, уставясь на Беллатрикс, еще не успел прочитать МАССОВЫЙ ПОБЕГ ИЗ АЗКАБАНА МИНИСТЕРСТВО ПОДОЗРЕВАЕТ, ЧТО БЛЭК ПОДСТРОИЛ ПОБЕГ ПОЖИРАТЕЛЕЙ СМЕРТИ - Блэк? - воскликнул Гарри. - Но...? - Шшшш! - в отчаянии зашептала Гермиона. - Не так громко - просто читай! "Поздним вечером Министерство Магии объявило о массовом побеге из Азкабана Беседуя с репортерами в личном кабинете, Корнелиус Фадж, Министр Магии, подтвердил, что 10 узников, которые находились под строжайшим контролем, сбежали вчера вечером. Он уже проинформировал премьер-министра магглов об этих опасных личностях. - К сожалению, мы оказались в той же ситуации, что и два с половиной года назад, когда сбежал убийца Сириус Блэк, - сказал Фадж прошлым вечером. - Мы думаем, что эти два побега взаимосвязаны. Чтобы сбежать из такой тюрьмы, надо получить помощь извне. Должен напомнить, что Блэк - первый, кому удался побег из Азкабана за всю его историю, - имел идеальную возможность для помощи своим товарищам. Мы также думаем, что, вероятно, эти люди, включая двоюродную сестру Блэка, Беллатрикс Лестранж, признали его своим лидером. Однако, мы, в свою очередь, делаем все возможное, чтобы поймать этих преступников, и призываем магическую общественность быть настороже. Ни в коем случае нельзя приближаться к этим людям". - Вот и ответ, Гарри, - произнес Рон, охваченный страхом. - Вот почему вчера он был так счастлив. - Я в это не верю, - пробормотал Гарри. - Фадж обвиняет Сириуса в побеге? - А какие еще варианты у него есть? - с горечью промолвила Гермиона. - Вряд ли он скажет: "Прошу у всех прощения. Дамблдор меня предупреждал, что такое может случиться - стража Азкабана присоединилась к Волдеморту," - перестань хныкать, Рон - "и сейчас самые опасные сторонники Волдеморта тоже сбежали". Он ведь уже добрых полгода потратил, обвиняя тебя и Дамблдора во лжи, не так ли? Гермиона, чуть не разорвав газету, открыла ее и начала читать репортаж внутри, пока Гарри оглядывал Большой Зал. Он не мог понять, почему его однокурсники не выглядели напуганными или, по крайней мере, не обсуждали жуткие новости на первой полосе, но лишь несколько из них, как Гермиона, выписывали газету. Остальные же разговаривали об уроках, квиддиче и прочей ерунде, в то время как вне этих стен еще десять Пожирателей Смерти пополнили ряды Волдеморта. Он окинул взглядом стол учителей. Тут все было иначе. Дамблдор и профессор МакГоннагал что-то серьезно обсуждали. Профессор Спраут читала "Оракул", используя бутылку кетчупа как подставку, и изучала первую полосу так внимательно, что не заметила.ю как с ложки на ее колено капает желток. На другом конце стола профессор Умбридж уткнулась в тарелку с кашей. На этот раз ее жабьи глаза не осматривали Большой Зал в поисках нашкодивших студентов. Она хмурилась, заглатывая еду, и время от времени бросала злобный взгляд на Дамблдора и МакГоннагал, увлеченных беседой. - О...- Гермиона продолжала с любопытством рассматривать газету. - Что на этот раз? - нервно спросил Гарри. - Это... ужасно, - ответила Гермиона. Она открыла десятую страницу и передала газету Гарри и Рону. ТРАГИЧЕСКАЯ СМЕРТЬ РАБОТНИКА МИНИСТЕРСТВА МАГИИ "Больница Святого Мунго обещала провести полное расследование инцидента, произошедшего прошлым вечером: работника Министерства, Бродерика Бода, 49 лет, нашли мертвым в его кровати. Он был задушен комнатным цветком. Целители, принимавшие участие в лечении мистера Бода, не смогли вернуть его к жизни. Незадолго до смерти он получил травму на работе из-за несчастного случая. Целитель Мириам Страут, в чье дежурство произошел инцидент, была отстранена от работы и не может прокомментировать происшедшее, но маг по связям больницы с общественностью заявил: - Мы глубоко сожалеем о смерти мистера Бода: его здоровье уже шло на поправку. У нас есть строгие инструкции об украшениях, разрешенных в наших палатах, но судя по всему Целитель Страут, которая была занята подготовкой к Рождеству, не оценила опасности этого цветка. Поскольку к мистеру Боду возвращались речь и способность двигаться, Целитель Страут доверила ему заботу о цветке, не сознавая, что это был не какой-нибудь Порхоцвет, а Ловушка Дъявола, которая при прикосновении выздоравливающего тут же его задушила. Больница Святого Мунго не может объяснить присутствие цветка в палате и призывает любого мага, владеющего информацией по этому поводу, связаться с нами". - Бод, - протянул Рон. - Бод...Это имя мне знакомо... - Мы его видели, - прошептала Гермиона. - В больнице, помните? Он был в кровати напротив Локхарта, он там лежал, уставясь в потолок. А потом мы видели, как прибыла Ловушка Дъявола. Целительница сказала, что это рождественский подарок. Гарри опять посмотрел на заметку в газете. Его объял ужас. - Почему же мы не распознали, что это была Ловушка Дъявола? Мы ж ее раньше видели...мы ведь могли это предотвратить. - Кто мог подумать, что она появится в больнице в виде комнатного цветка? - прервал его Рон. - Это не наша вина! Виновен тот, кто прислал его! Они должно быть полные тупицы, раз не проверили, что покупают. - Очнись, Рон! - Гермиона покачала головой. - Я не думаю, что тот, кто посадил ее в горшок, не понимал, что она убьет каждого, кто к ней прикоснется. Это было убийство... хорошо продуманное убийство... если этот цветок прислали анонимно, как можно догадаться, кто убийца? Гарри уже не думал о Ловушке Дъявола. Он вспоминал, как спускался на лифте на девятый этаж Министерства в день своего слушания и человека с болезненным выражением лица, который зашел на этаже "Атриум". - Я видел Бода, - медленно произнес он. - Я видел его в Министерстве с твоим папой. Рон открыл рот. - Я помню, как папа рассказывал о нем дома! Он Затворник - он работал в Отделе Тайн. Они посмотрели друг на друга, потом Гермиона потянула газету к себе, сложила ее, опять посмотрела на фотографии десятерых сбежавших Пожирателей Смерти и поднялась со скамьи. - Куда ты? - поразился Рон. - Отправить письмо, - Гермиона перекинула рюкзак через плечо. - Это... ну, в общем, я сама не знаю... но стоит попробовать... и я единственная, кто может это сделать. - Терпеть не могу, когда она вот так себя ведет, - пробурчал Рон, когда он и Гарри встали из-за стола и не торопясь вышли из Большого Зала. - Она бы не переломилась, если бы сказала, что собирается делать? Это заняло бы десять секунд. Привет, Хагрид! Хагрид стоял у дверей холла, ожидая, пока выйдет толпа учеников из Равенкло. Он все еще был в синяках, как в тот день, когда вернулся из своего путешествия к великанам, и новая царапина пересекала его нос - Все в порядке? - попробовал он улыбнуться, но улыбка вышла вымученной. - С тобой все нормально, Хагрид? - Гарри последовал за ним. - Нормально, нормально, - произнес Хагрид, явно фальшивя. Он махнул рукой и едва не задел профессора Вектора, проходившего мимо. - Просто я занят, ну ты знаешь, обычные дела... надо готовить уроки... у пары саламандр гноится кожа... и к тому же, я на испытании, - пробормотал он - Ты на испытании ? - воскликнул Рон так громко, что несколько студентов с любопытством оглянулись. - Извини. Так ты на испытании? - прошептал он - Ага, - сказал Хагрид. - Сказать по правде, этого нужно было ожидать. Проверка прошла не слишком хорошо...но так или иначе, - он глубоко вздохнул, - лучше я пойду разотру еще красного перца для саламандр, а то у них окончательно отпадут хвосты. Увидимся, Гарри! Рон! Он с трудом двинулся в путь - к выходу и вниз по каменным ступеням и сырой земле. Гарри смотрел на него и задавался вопросом, сколько еще плохих новостей он сможет выдержать. Новость, что Хагрид на испытании, стала общеизвестной в школе в течение следующих нескольких дней, но к негодованию Гарри, практически никто не был расстроен из-за этого; наоборот, некоторые студенты, естественно, Драко Малфой был среди них, ликовали. Что касается странной смерти работника Отдел Тайн в больнице Святого Мунго, то Гарри, Рон и Гермиона, судя по всему, были единственными людьми, которые знали или интересовались этим. В коридорах была одна тема для разговоров: десятеро сбежавших Пожирателей Смерти, чья история наконец-то проникла в школу не без помощи тех нескольких учеников, которые выписывали газеты. Ходили слухи, что преступников видели в Хогсмиде, что они наверняка прятались в Вопящей Лачуге и что собирались ворваться в Хогвартс, как однажды сделал Сириус Блэк. Те, кто происходил из семей магов, чувствовали себя гораздо более значительными, слушая, как имена Пожирателей Смерти произносились с тем же страхом, что и имя Волдеморта; преступления, которые они совершили во время господства Волдеморта, стали легендарными. Среди Хогвартских студентов были родственники их жертв, которые оказались невольными объектами нездорового интереса, когда появлялись в коридорах. Сюзан Бонс, чьи дядя, тетя и кузины погибли от рук одного из этой десятки, на Травоведении грустно заметила, что она понимает, каково приходилось Гарри. - Как ты такое выдерживаешь? Это ужасно! - заявила она прямо и высыпала слишком много драконьих удобрений на поднос с рассадой Визгливых Грохотунчиков, которые, почувствовав дискомфорт, стали извиваться и визжать. Действительно, в эти дни Гарри снова стал предметом шушуканья в коридорах и тыканья пальцами, но он обнаружил и небольшое изменение в тоне шептавшихся голосов. Они были скорее любопытными, чем враждебными. Раз или два он расслышал обрывки разговора студентов, которые не доверяли версии "Оракула" о том, почему и как Пожиратели Смерти сбежали из крепости Азкабан. В страхе и замешательстве эти сомневающиеся могли принять только то объяснение, которое они знали, то, что Гарри и Дамблдор говорили еще в прошлом году - Волдерморт вернулся. Не только у студентов изменилось настроение. Очень часто можно было встретить двоих или троих торопливо перешептывавшихся учителей, которые тут же замолкали, когда замечали приближение учеников. - Очевидно, они не могут нормально разговаривать в учительской, - прошептала Гермиона, когда она, Гарри и Рон проходили мимо профессоров МакГоннагал, Флитвика и Спраут, собравшихся вместе вне кабинета Заклинаний. - Из-за этой Умбридж. - Думаешь, у них есть новости? - Рон посмотрел через плечо на троих учителей. - Даже если и так, нам же нельзя послушать, не так ли? - сердито произнес Гарри. - После этого Декрета.... какой он уже по счету? Новые постановления появились на досках объявлений на следующее утро после побега из Азкабана. ПО ПРИКАЗУ ВЕРХОВНОГО НАДЗИРАТЕЛЯ ХОГВАРТСА Учителям запрещено информировать студентов о том, что конкретно не относится к предмету, который они преподают. В соответствии с Декретом об Образовании Номер Двадцать-Шесть. Подписано: Долорес Джейн Умбридж, Верховный Надзиратель. Последнее постановление стало предметом многочисленных шуток. Ли Джордан сделал вывод, что сама Умбридж теперь не сможет выговаривать Фреду и Джорджу за то, что они играют во Взрывные Хлопушки в конце класса: - Но Взрывные Хлопки не имеют ничего общего с Защитой от Темных Сил, профессор! Это не касается вашего урока! Когда Гарри увидел Ли в следующий раз, рука Джордана сильно кровоточила. Гарри посоветовал эликсир Мартлапа. Он надеялся, что побег из Азкабана усмирит Умбридж, что она будет поставлена в щекотливое положение катастрофой, которая произошла прямо под носом ее обожаемого Фаджа. Однако, похоже, это только усилило ее страстное желание взять каждый аспект жизни Хогвартса под собственный контроль. Она явно мечтала побыстрее кого-нибудь уволить, и наиболее вероятными кандидатурами оставались профессор Трелони и Хагрид. Каждый урок по Прорицанию и Заботе о Магических Существах проходил под бдительным оком Умбридж и ее записной книжки. Она сидела у огня в пропахшей благовониями комнате в башне, прерывая все более и более истеричные речи профессора Трелони сложными вопросами о гадании по птицам и гептомологии, настаивая на том, чтобы Трелони предсказывала ответы студентов, прежде чем они их произносили, и требуя, чтобы она продемонстрировала свое умение гадать при помощи магического шара, по чайным листьям и на древних камнях. Гарри подумал, что профессор Трелони скоро сломается от подобного напряжения. Несколько раз он проходил мимо нее по коридорам - что само по себе уже было необычно, так как Профессор Трелони предпочитала оставаться в своей комнате в башне, и она что-то неразборчиво бормотала себе под нос, заламывая руки и в ужасе оглядываясь по сторонам, и все время от нее исходил необычный аромат. Если бы он так не волновался за Хагрида, ему стало бы жаль и ее. Но если кто-то из них двоих должен быть уволен, то Гарри предпочитал, чтобы это была Трелони. К сожалению, Гарри не мог не сознавать, что у Хагрида дела шли не лучше, чем у Трелони. Хотя он последовал совету Гермионы и с самого Рождества не показал им ничего страшнее Крапа - создание, которое невозможно было бы отличить от терьера Джека Рассела, если бы не его раздвоенный хвост, - но он тоже начал терять самообладание. Он был странно отвлечен от уроков и очень нервничал, постоянно забывая, о чем рассказывал классу минуту назад, неправильно отвечая на вопросы и все время с тревогой глядя на Умбридж. Он заметно отдалился от Гарри, Рона и Гермионы и запретил им посещать его после наступления темноты. Гарри казалось, что Умбридж отняла у него все, что скрашивало его жизнь в Хогвартсе: визиты в домик Хагрида, письма от Сириуса, его Молнию и Квиддич. Он мстил доступными ему способами - удваивая свои усилия в ДА. Гарри был доволен, увидев, что все, даже Захариас Смит, стали работать намного усерднее после новостей о десятерых сбежавших Пожирателях Смерти. Но никто не старался так, как Невилл. Сознание того, что фактически убийца его родителей на свободе, вызвало странные и даже слегка тревожные изменения в нем. Он не упоминал о встрече с тремя друзьями в закрытой палате больницы Святого Мунго, и следуя его примеру, они тоже хранили молчание. Он ничего не сказал также по поводу побега Беллатрикс и ее сообщников. Да, в общем-то, Невилл крайне редко говорил во время собраний АДа, но неуклонно работал над каждым новым заклинанием и контрзаклятием, которым Гарри их учил: его круглое лицо было сосредоточено, он не замечал травм и повреждений и трудился больше всех. Он так быстро совершенствовался, что когда Гарри обучил их Барьерному Заклинанию, с помощью которого можно отбивать почти все заклятия атакующего, Невилл смог его сотворить вторым после Гермионы. Гарри хотел бы делать такие успехи в Очищении, как Невилл во время встреч АДа, но уроки со Снейпом, начавшись не совсем удачно, не двигались с мертвой точки. Наоборот, Гарри чувствовал, что с каждым занятием все только ухудшается. Перед тем, как он начал заниматься Очищением, его шрам болел лишь иногда, как правило, ночью или тогда, когда он мог проникать в мысли и чувствовать настроение Волдеморта. Теперь его шрам болел, не переставая, и он часто испытывал раздражение или удовольствие, которые явно не соответствовали тому, что происходило с ним в данный момент. Боль преследовала его. Складывалось впечатление, будто он стал своеобразной антенной, которая поворачивалась, чутко улавливая небольшие изменения в настроении Волдеморта, и он был уверен, что дата повышения чувствительности совпадает с днем первого урока Очищения со Снейпом. Не говоря уже о том, что каждую ночь он продолжал видеть один и тот же сон: он идет по коридору к входу в Отдел Тайн. Но каждый раз сны обрывались на том, как он оказывался перед простой черной дверью. - Может это какая-то болезнь? - встревожилась Гермиона, когда Гарри рассказал ей и Рону. - Как простуда или что-то типа этого? Сначала надо, чтобы стало хуже, а потом наступает улучшение. - Уроки со Снейпом точно только ухудшают, - заметил Гарри. - Я уже не выдерживаю боль в шраме, и мне надоело ходить по этому коридору каждой ночью. - Он нервно почесал лоб, - я только хочу, чтобы эта дверь открылась, мне надоело торчать перед ней... - Это не смешно, - прервала его Гермиона. - Дамблдор не хочет, чтобы ты видел сны про этот коридор, а то бы он не попросил Снейпа заниматься с тобой Очищением. Просто тебе надо прилагать больше усилий на уроках. - Я стараюсь! - уязвленно ответил Гарри. - Попробуй это на досуге - Снейп пытается залезть в твою голову, это не хухры-мухры! - Может..., - медленно произнес Рон. - Что "может"? - недовольно спросила Гермиона. - Может, это вовсе не вина Гарри, что он не может "закрыть" свой разум, - нахмурился Рон. - Что ты имеешь в виду? - сказала Гермиона. - Ну, может Снейп не пытается помочь Гарри... Гарри и Гермиона уставились на него. Рон переводил взгляд с одного на другого - Может, - начал он снова, уже тише, - Снэйп в действительности пытается открыть мысли Гарри... для Сами-Знаете-Кого - Заткнись, Рон, - прервала его Гермиона. - Сколько уже раз ты подозревал Снейпа? И сколько из них ты оказывался прав? Дамблдор ему доверяет, он работает на Орден, этого должно быть достаточно. - Он раньше был Пожирателем Смерти, - упрямо продолжал Рон. - И у нас никогда не было доказательств, что он действительно перешел на нашу сторону - Дамблдор ему доверяет, - повторила Гермиона. - И если мы перестанем верить Дамблдору, то не сможем доверять вообще никому. * Вот так - в тревогах и заботах (домашние задания, вынуждающие пятикурсников засиживаться до полуночи над книгами, тайные встречи АДа и регулярные занятия со Снейпом) - стремительно промелькнул январь. И прежде чем Гарри это осознал, наступил февраль, принеся с собой мокрую и теплую погоду и предвкушение второй поездки в Хогсмид в этом году. У Гарри не было времени, чтобы перемолвиться с Чо с того самого момента, как они договорились пойти в деревню вместе, но внезапно он понял, что проведет День Святого Валентина в ее компании. Утром четырнадцатого февраля Гарри оделся с особой тщательностью. Вместе с Роном они пришли на завтрак как раз вовремя, чтобы получить совиную почту. Хедвиг не прилетела, хотя Гарри этого и не ждал, но Гермиона как раз вытаскивала письмо из клюва незнакомой совы коричневого окраса, когда они присоединились к ней за столом. - Как раз вовремя! Если бы я не получила этого сегодня... - она разорвала конверт и вытащила небольшой клочок пергамента. Ее глаза скользили по листку, пока она читала сообщение, и на лице появилось выражение жестокого удовлетворения. - Послушай, Гарри, - посмотрела она на него. - Это действительно важно. Ты сможешь со мной встретиться в "Трех метлах" около полудня? - Ну... я не знаю, - замешкался Гарри. - Чо, наверное, захочет провести со мной целый день. Мы не договаривались, что будем делать. - Приходи с ней, если надо, - тут же предложила Гермиона. - Но ты придешь? - Ну... хорошо. А зачем? - У меня нет сейчас времени на объяснения, мне надо сейчас же ответить на письмо. И она выбежала из Большого Зала, сжимая письмо в одной руке и кусочек тоста в другой. - Ты идешь? - спросил Гарри Рона, но тот мрачно покачал головой : - Я вообще не могу поехать в Хогсмид, Ангелина хочет, чтобы мы целый день тренировались. Как будто это поможет: мы самая плохая команда, которую я когда-либо видел. Тебе надо увидеть Слопера и Кирка - они ужасны! Даже хуже, чем я! - он глубоко вздохнул. - Я не знаю, почему Ангелина меня не пускает? - Потому что ты хорош, когда в форме, вот почему, - раздраженно ответил Гарри Ему оказалось сложно проявлять сочувствие к Рону, в то время как он отдал бы все на свете, чтобы сыграть в четвертом матче против Хаффлпаффа. Рон, казалось, понял тон Гарри, потому что за весь завтрак больше не упомянул о квиддиче, и они немного холодно попрощались друг с другом. Рон пошел но поле [L1]для квиддича, а Гарри, после очередных стараний пригладить волосы, глядя на свое в отражение в ложке, дошел до вестибюля, где встретил Чо. Он все еще никак не мог представить себе, о чем они будут говорить. Она ожидала его, стоя немного в стороне от дубовых входных дверей, и выглядела очень мило с прической "конский хвост". Гарри почувствовал, как одеревенели ноги, когда приблизился к ней, и внезапно осознал, что, размахивая руками из стороны в сторону, он выглядит ужасно неуклюже. - Привет, - Чо слегка затаила дыхание. - Привет, - сказал Гарри. Они посмотрели друг на друга, а потом Гарри сказал: - Ну... эээ... так мы идем? - О... да... Они присоединились к очереди, которая выстроилась на проверку к Филчу, и иногда посматривали друг на друга, встречаясь взглядами и улыбаясь, но не разговаривая. Гарри расслабился, когда они вышли на чистый воздух, ему было легче идти рядом в молчании, чем просто стоять на месте, чувствуя себя неотесанным чурбаном. День был ясным и прохладным, и когда они проходили мимо стадиона по Квиддичу, Гарри заметил Рона и Джинни, когда они пролетали над трибунами, и почувствовал горечь от того, что не может быть с ними. - Тебе этого не хватает, да? - спросила Чо. Гарри заметил, что она смотрит на него. - Да, - вздохнул он. - Это так. - Помнишь, когда мы впервые играли друг против друга на третьем курсе? - спросила она его. - Ага, - ухмыльнулся Гарри. - Ты все время меня блокировала. - И Вуд сказал, что ты не должен быть джентльменом и, если понадобиться, сбросить меня с метлы. - широко улыбнулась Чо. - Я слышала, что его взяли в Прайд оф Портри, это правда? - Нет, он в Паддлмер Юнайтед, я видел его на Кубке в прошлом году. - Ах, да... я видела тебя там тоже, помнишь? В кэмпинге наши палатки были поблизости. Там было классно, не так ли? Они разговаривали о Кубке Мира по Квиддичу всю дорогу, выйдя за ворота. Гарри никак не мог поверить, что ему так легко было с ней разговаривать: не сложнее, на самом деле, чем говорить с Роном или Гермионой. Он уже начал чувствовать себя более уверенно и весело, когда большая группа девчонок из Слизерина в том числе Панси Паркинсон, прошла мимо них. - Поттер и Чанг! - воскликнула Пенси, и ей вторил хихикающий хор. - Чанг, я не думаю, что он в твоем вкусе. По крайней мере, Диггори хоть был симпатичным. Насмешницы прошли вперед, продолжая болтать и поглядывая на Гарри и Чо. В наступившей тишине Гарри отчаянно пытался придумать, что бы еще сказать о Квиддиче, а Чо, немного покраснев, опустила глаза. - Итак, куда ты хочешь пойти? - спросил Гарри, когда они вошли в Хогсмид. Главная улица была заполнена студентами, разгуливающими, изучающими витрины магазинов и сталкивающимися на тротуаре. - Мне все равно, - пожимая плечами, ответила Чо. - Может нам просто походить по магазинам или что-нибудь в этом роде? Они подошли к "Дервиш и Банджс". В витрине было вывешено большое объявление, и несколько жителей Хогсмида читали его. Они отодвинулись в сторону, когда Гарри и Чо приблизились, и Гарри понял, что видит фотографии десятерых сбежавших Пожирателей Смерти. Объявление "По приказу Министерства Магии" предлагало тысячу галлеонов тем, кто предоставит любую информацию, которая окажет помощь в поимке преступников. - Забавно, правда? - прошептала Чо, рассматривая фотографии Пожирателей Смерти, - Помнишь, когда Сириус Блэк сбежал, в Хогсмид явилась толпа Дементеров? Сейчас целых десять Пожирателей Смерти сбежали и нигде не видно Дементеров. - Нда, - Гарри оторвал свой взгляд от Беллатрикс Лестранж, чтобы посмотреть на Главную Улицу. - Нда, это странно. Он не сожалел о том, что вокруг нет Дементеров, но сейчас, когда начал об этом размышлять, их отсутствие показалось ему подозрительным. Они не только дали Пожирателям Смерти сбежать, они даже не искали их! Все выглядело так, словно они перестали повиноваться Министерству. Беглые Пожиратели Смерти взирали с витрины каждого магазина, мимо которых они с Чо проходили. Когда они миновали Скривеншафт, пошел дождь. Холодные, тяжелые капли стучали по лицу. - М...может ты хочешь кофе? - спросила Чо, когда дождь усилился. - Да, ты права, - Гарри оглянулся. - Куда пойдем? - О, тут есть отличное местечко, ты когда-нибудь был у "Мадам Паддифут"? - и она повела его по проулку в маленький чайный магазинчик, который Гарри никогда раньше не замечал. Магазинчик оказалось небольшим тесным заведеньицем, битком набитом посетителями, где все было украшено оборками и бантиками. Гарри это неприятно напомнило кабинет Умбридж. - Здесь мило, правда? - улыбаясь, спросила Чо. - Ага...да, - солгал Гарри. - Смотри, она его украсила ко Дню Святого Валентина! - Чо указала на множество золотых херувимчиков, которые летали над маленькими круглыми столиками, иногда высыпая конфетти на сидящих за ними людей. - Ага... Они сели за последний столик рядом с окном. Роджер Девис, капитан квиддичной команды Равенкло, сидел с красивой блондинкой в полутора футах от них. Они держались за руки. Гарри почувствовал себя неуютно, особенно когда, осмотрев чайный магазинчик, он увидел, что тут только парочки, и каждая держится за руки. Наверняка Чо ждет, что и он возьмет ее за руку. - Что я могу вам принести, дорогуши? - спросила Мадам Паддифут, тучная женщина с блестящим черным пучком на голове, которая с трудом протискивалась между их столиком и столиком Роджера Девиса. - Два кофе, пожалуйста, - заказала Чо. Пока они ждали своего кофе, Роджер Девис и его девушка начали целоваться прямо над сахарницей. Гарри считал, что лучше бы они этого не делали; он чувствовал, что Девис демонстрировал то самое, чего ожидает от него Чо. Он понял, что краснеет, и попытался смотреть в окно, но пелена дождя скрыла все, что происходило снаружи. Чтобы подольше не смотреть на Чо, он уставился на потолок, как будто его очень заинтересовала роспись, и в этот момент конфетти посыпались прямо ему на лицо. Спустя несколько тягостных минут Чо упомянула Умбридж. Гарри подхватил тему, и они провели несколько радостных минут, смеясь над ней, но эта тема была уже настолько обкатана на встречах АДа, что не продержалась долго. Опять наступила тишина. Гарри слышал чмокающие звуки за соседним столиком и пытался придумать, что бы еще сказать. - Эээ... послушай... ты не хочешь сходить со мной в "Три Метлы" на обед? Я там встречаюсь с Гермионой Грейнджер. Чо удивилась: - Ты встречаешься с Гермионой Грейнджер? Сегодня? - Ага, она меня попросила и я подумал...Ты не хочешь пойти со мной? Она сказала, что ты тоже можешь прийти. - О, это так мило с ее стороны. Но Чо явно думала по-другому. Голос стал холодным, словно какая-то дверка захлопнулась у нее в душе. Еще несколько минут прошли в полной тишине. Гарри выпил свой кофе с такой скоростью, что ему понадобилась еще одна чашка. Роджер Девис со своей подружкой, казалось, склеились губами. Чо держала руку на столе возле чашки кофе, и Гарри все отчетливее осознавал, что должен взять эту руку. "Просто сделай это, - говорил он себе, чувствуя как волнение переходит в панику, - просто протяни ладонь и схвати ее". Невероятно, но вытянуть свою руку на двенадцать дюймов и прикоснуться к руке Чо было намного сложнее, чем поймать в воздухе быстрый снитч... Но когда он, наконец, подвинул свою руку, Чо убрала свою со стола. Она с интересом смотрела, как целуются Роджер Девис и его девушка. - Он приглашал меня, - прошептала она. - Несколько недель назад. Я про Роджера. Но я ему отказала. Гарри взял сахарницу, чтобы как-то объяснить внезапное движение руки. Он не мог понять, зачем она ему это говорила. Если она хотела оказаться за соседним столиком, целуясь с Девисом, почему она согласилась пойти с ним? Он ничего не ответил. На их голову опять посыпалось конфетти. Несколько разноцветных бумажек приземлилось в чашку Гарри, замусорив последние капли кофе, которые он как раз собирался выпить. - Я приходила сюда с Седриком в прошлом году. Через несколько секунд до него дошло то, что она только что сказала. Все внутри Гарри заледенело. Он не мог поверить, что она хотела говорить о Седрике именно сейчас, в окружении целующихся парочек и конфетти. Чо заговорила громче. - Я всё хотела тебя спросить... Седрик... он... он вспоминал обо мне перед... тем, как умер? Разговора на эту тему Гарри ожидал меньше всего, и особенно с Чо. - Ну... нет, - прошептал он. - Он... у него не было времени, чтобы что-то сказать... Эээ... ты... смотришь много матчей по Квиддичу на каникулах? Ты болеешь за Торнадо? Его голос прозвучал фальшиво весело. К своему ужасу, он увидел, что ее глаза наполнились слезами, как тогда, на встрече АДа перед Рождеством. - Ну, - в отчаянии наклонился он к ней, чтобы никто не мог их подслушать, - может, не будем говорить о Седрике... давай о чем-нибудь другом. Но это был неверный шаг. - Я думала, - ее слезы капали на стол, - я думала, что ты... ты... поймешь! Мне надо поговорить об этом! И, конечно, тебе тоже надо поговорить! Я имею в виду, ты же видел, как все случилось, н-не так ли? Все было, как в кошмарном сне. Подружка Роджера Девиса отлепилась от него, чтобы взглянуть на рыдающую Чо. - Ну... я говорил об этом, - прошептал Гарри, - с Роном и Гермионой, но... - Ага, ты будешь говорить с Гермионой Грейнджер! - резко ответила она, ее лицо было мокрым от слез. Еще несколько целующихся парочек прервали свое занятие и уставились на них, - Но ты не будешь разговаривать со мной! Н-наверно, лучше всего...если мы...просто расплатимся...а ты пойдешь на встречу с Гермионой Г-Грейнджер, ведь ты хочешь именно этого! Гарри изумленно уставился на нее, пока она достала ажурный платочек и приложила к заплаканному лицу. - Чо? - слабо позвал он, желая лишь, чтобы Роджер и его девушка опять начали целоваться и перестали смотреть на него и Чо. - Иди! Оставь меня! - теперь она плакала, прижав к лицу носовой платок. - Я не понимаю, почему ты пригласил меня, если ты собирался встретится с другими девочками после меня... со сколькими ты встречаешься после Гермионы? - Ты все не так поняла! - Гарри наконец расслабился. Поняв, почему она была так раздражена, он даже рассмеялся, и секунду спустя понял, что это было очередной ошибкой. Чо вскочила. Чайная затихла, и все смотрели на них. - Ну, встретимся, Гарри! - театрально закончила она, и поспешила к двери, судорожно всхлипывая, открыла ее и выбежала под дождь. - Чо! - позвал ее Гарри, но дверь уже закрылась за ней с мелодичным звоном. В чайной стояла тишина. Все смотрели на Гарри. Он положил галлеон на стол, вытряхнул конфетти из волос и последовал за Чо. Шел сильный дождь, и он никак не мог разглядеть, куда она направилась. Он не понимал, что произошло; полчаса назад они нормально ладили друг с другом. - Женщины! - сердито пробормотал он, шлепая по умытой дождем улице, засунув руки в карманы. - Зачем ей надо было говорить о Седрике? Почему она всегда хочет говорить о том, что в конечном итоге заканчивается расстройством для нее же? Гарри повернул направо и пустился бегом. Через несколько минут он вошел в "Три Метлы". До встречи с Гермионой еще слишком далеко, но можно скоротать время с кем-то из знакомых. Он отбросил мокрые волосы с глаз и оглянулся. Хагрид одиноко и угрюмо сидел в углу. - Привет, Хагрид! - поздоровался Гарри, когда протиснулся между тесно стоящими столиками и поставил стул рядом. Хагрид подпрыгнул и посмотрел на Гарри так, словно не узнавал его. Гарри увидел, что у него два свежих пореза на лице и несколько новых синяков. - Ах, да... Гарри, - наконец-то откликнулся Хагрид. - Все в порядке? - Да, все хорошо, - солгал Гарри, но сидя рядом с побитым и выглядевшим довольно жалко Хагридом, он почувствовал, что не имеет причин жаловаться на жизнь. - А ты? - Я? - переспросил Хагрид. - Ах, да, все отлично Гарри, отлично. Он пристально изучал глубины своей пивной кружки размером с бочку и вздыхал. Гарри не знал, что сказать. Они сидели рядом в тишине. Потом внезапно Хагрид сказал: - Мы с тобой одного поля ягоды, да, Гарри? - Эээ... - Гарри оказался в тупике, снова не зная, что ответить. - Да... я это уже говорил... два изгоя, - кивнул головой Хагрид. - И оба - сироты... да... оба. Он сделал большой глоток из кружки - Все складывается совсем по другому, если у тебя есть приличная семья, - продолжал он. - Мой папа был приличным. И твои мама и папа были приличными. Все было бы совсем иначе, если бы они были живы, не правда ли? - Нда... я тоже так думаю, - согласился Гарри с опаской. Хагрид был в странном настроении. - Семья, - мрачно произнес Хагрид. - Несмотря на то, что говорят, кровь важна. И он вытер слезу. - Хагрид, - Гарри не мог больше сдерживаться, - откуда у тебя берутся все эти раны? - Что? - поразился Хагрид - Какие раны? - Вот эти! - Гарри указал на лицо Хагрида. - А...это просто нормальные ранки и синячки, Гарри, - оправдывался Хагрид. - У меня тяжелая работа. Он опустошил свою кружку, поставил ее на стол и поднялся. - Ну, увидимся, Гарри... береги себя. И, крайне удрученный, он потопал из кабачка прямо под льющий, как из ведра, дождь. Гарри наблюдал за Хагридом, пока тот не вышел, и чувствовал себя ужасно. Хагрид был несчастен и что-то скрывал, но не собирался принимать помощь. Что же происходило? Но прежде чем Гарри смог до чего-то додуматься, он услышал, как его окликнули: - Гарри, Гарри, сюда! Гермиона махала ему с другого конца комнаты. Он поднялся и пошел к ней через полный зал. Еще не дойдя до нее, Гарри понял, что Гермиона была не одна. Она сидела за столом с двумя наименее вероятными сотрапезниками, которых он мог себе когда-либо вообразить: Луна Лавгуд и никто иной как Рита Москита, экс-журналистка "Ежедневного Оракула" и одна из тех, кого Гермиона просто на дух не переносила. - Ты рано! - сказала Гермиона, освобождая ему место. - Я думала, что ты все еще с Чо. Я ждала тебя где-то через час! - Чо? - Рита сразу же повернулась на своем стуле и страстно уставилась на Гарри. - Девушка? Она схватила свою сумочку из крокодильей кожи и начала в ней рыться. - Тебя это не касается! Гарри встречался с тысячей девушек, - холодно сказала Гермиона Рите. - И ты можешь это убрать прямо сейчас. Рита уже собиралась вытащить кислотно-зеленое перо из своей сумки, но закрыла ее с таким выражением лица, словно глотнула Вонючего Сока. - Что ты собираешься делать? - спросил Гарри, присаживаясь и переводя взгляд с Риты на Луну и Гермиону. - Маленькая мисс Староста как раз собиралась нам рассказать, - Рита сделала большой глоток из своей бокала. - Я думаю, что мне можно разговаривать с ним, не так ли? - спросила она Гермиону. - Да, ты можешь, - холодно ответила Гермиона. Безработица явно не красила Риту: волосы, раньше аккуратно завитые, теперь свисали неопрятными лохмами, розовый лак на длинных ногтях облупился, и несколько фальшивых драгоценных камней исчезли из оправы ее очков. Она сделала еще один глоток сказала: - Она милая девушка, Гарри? - Еще одно слово о личной жизни Гарри, и сделка не состоится! - раздраженно прервала ее Гермиона. - Какая сделка? - Рита вытерла рот ладонью. - Ты еще ничего не сказала про сделку, мисс Благонравие, ты только велела мне явиться. Ох, когда-нибудь... - она глубоко вздохнула. - Да, да, когда-нибудь ты опять напишешь жуткие истории про меня и Гарри, - безразлично закончила Гермиона. - Найдешь кого-то, кто заинтересуется ими, не так ли? - Они опубликовали в этом году кошмарные истории про Гарри и без моей помощи, - Рита посмотрела в на него через свой бокал, и добавила трагическим шепотом: - Ну и как ты себя чувствуешь, Гарри? Тебя предали? Ты сходишь с ума? Тебя неправильно понимают? - Он зол, конечно, - ответила Гермиона суровым голосом, - потому что рассказал Министерству Магии правду, а Министр - идиот и не верит ему. - Так ты действительно настаиваешь на том, что Тот-Кого-Нельзя-Называть вернулся? - Рита поставила свой стакан и пронизывающе посмотрела на Гарри, в то время как ее палец потянулся к застежке крокодильей сумочки. - Ты утверждаешь, что вся та ерунда, которую твердил Дамблдор о возвращении Сами-знаете-кого, и что ты являешься единственным свидетелем этого, - правда? - Я не был единственным свидетелем, - пробормотал Гарри. - Там было еще дюжина Пожирателей Смерти. Хочешь имена? - Конечно! - засуетилась Рита, уже копаясь в сумочке и глядя на Гарри так, словно он был самой красивой вещью, которую она когда-либо видела. - Огромное жирное заглавие: "Поттер Обвиняет..." И подзаголовки "Гарри Поттер называет Пожирателей Смерти среди нас". А потом, под этим, красивая большая твоя фотография. "Встревоженный подросток, выживший в столкновении с Сами-Знаете-Кем, Гарри Поттер, пятнадцати лет, проявил вчера смелость, обвинив видных членов магического общества в том, что они Пожиратели Смерти... Прытко-Пищущее Перо было почти уже в ее руке и на полпути к ее рту, когда восторженное выражение сползло с ее лица. - Но конечно, - она опустила перо и бросила свирепый взгляд на Гермиону, - маленькая мисс Староста не захочет, чтобы эта история вышла за рамки данного заведения, не так ли? - На самом деле, - сладко произнесла Гермиона, - маленькая мисс Староста именно этого и хочет. Рита уставилась на нее. То же сделал Гарри. Луна, однако, задумчиво напевала "Уизли - наш господин" себе под нос и размешивала свой коктейль соломинкой с луковкой на кончике. - Ты хочешь, чтобы я написала статью о нем и Том-Кого-Нельзя-Называть? - спокойно спросила Рита Гермиону. - Да, - ответила Гермиона. - Правду. Все факты. Точно так, как описывает Гарри. Он тебе все опишет в деталях, он назовет тебе имена всех Пожирателей Смерти, которых он там увидел, он расскажет, как сейчас выглядит Волдеморт. Возьми себя в руки, - высокомерно добавила она, поскольку, услышав имя Волдеморта, Рита так подпрыгнула, что вылила половину своего пунша прямо на себя. Она запачкала подол своего неряшливого плаща, но продолжала смотреть на Гермиону. Потом откровенно сказала: - "Оракул" этого не напечатает. Если ты еще не заметила, я тебе поясню: никто не верит его небылицам. Все думают, что он спятил. И если ты хочешь, чтобы я написала статью об этом... - Нам не нужна еще одна история о том, что Гарри свихнулся! - отрезала Гермиона. - Спасибо, их уже достаточно! Я хочу дать ему возможность сказать правду. - Такую статью никто не возьмет, - холодно заметила Рита. - Ты имеешь в виду, что "Оракул" не напечатает ее без разрешения Фаджа, - раздраженно ответила Гермиона. Рита смерила ее тяжелым взглядом. Потом, наклонившись через стол, деловито сказала: - Ну да, Фадж контролирует "Оракул", и тем не менее... Они не напечатают статью, которая выставит Гарри в наилучшем свете. Никто не захочет ее читать. Настроение общества сейчас не то. Последний побег из Азкабана и так встревожил людей. Они не хотят верить тому, что Сами-Знаете-Кто вернулся. - Значит "Ежедневный Оракул" существует, чтобы говорить людям то, что они хотят услышать, не так ли? - зло спросила Гермиона. Залпом осушив свой стакан, Рита выпрямилась и подняла брови. - "Оракул" существует, чтобы зарабатывать деньги, дурочка, - холодно сказала она. - Мой папа думает, что это жуткая газета, - внезапно вмешалась в разговор Луна. Посасывая коктейль, она оглядывала Риту своими огромными, выпуклыми, слегка безумными глазами. - Он печатает только те статьи, которые по его мнению должно знать общество. Он не думает о деньгах. Рита пренебрежительно взглянула на Луну - Я думаю, что твой папаша издает какую-нибудь дурацкую сельскую газетенку? - спросила она. - Наверное, "25 способов смешаться с магглами" или "Даты следующей распродажи"? - Нет, - Луна опять опустила луковичку в коктейль. - он - издатель "Придиры" Рита настолько громко фыркнула, что люди за соседним столиком в тревоге оглянулись. - Важные истории, которые должно знать общество? - со смехом просила она. - Я бы могла удобрять мой сад этим дерьмом. - Ну, это твой шанс повысить его престиж, - вежливо откликнулась Гермиона. - Луна говорит, что ее отец будет счастлив напечатать интервью Гарри. Вот кто его напечатает. Рита уставилась на них обоих, а потом разразилась смехом. - "Придира"! - закудахтала она. - Ты думаешь, что люди отнесутся к нему серьезно, если его напечатает "Придира"? - Некоторые люди нет, - Гермиона все еще себя контролировала. - Но в версии "Ежедневного Оракула" относительно побега из Азкабана было несколько явных пробелов. Я думаю, что многие интересуются другими объяснениями того, что произошло, и хотят знать альтернативные варианты, так сказать, даже если их опубликуют в... - она посмотрела на Луну, - ну... в необычном журнале. Я думаю, что они будут рады ее прочитать. Рита долго ничего не говорила, слегка наклонив голову и проницательно глядя на Гермиону. - Хорошо, давай представим, что я возьмусь за нее, - сказала она. - что мне за это будет? - Я не думаю, что папа кому-то платит за то, что они пишут для журнала, - задумчиво произнесла Луна. - Они это делают, потому что это большая честь для них и, конечно, чтобы увидеть свои имена в прессе. Выражение лица Москиты опять напомнило о Вонючем Соке. Она повернулась к Гермионе: - Ты ждешь, что я сделаю это бесплатно? - Разумеется, - спокойно произнесла Гермиона, делая небольшой глоток из своего бокала. - В противном случае, как ты может уже догадалась, я расскажу властям, что ты -незарегистрированный анимаг. Конечно, "Оракул" наверняка заплатит тебе за прямые репортажи из Азкабана. Рита выглядела так, словно желала, чтобы бумажный зонтик, торчащий из напитка Гермионы, проткнул ей нос. - Я так понимаю, что у меня нет выбора, не так ли? - голос Риты слегка дрожал. Она открыла свою крокодиловую сумку еще раз, достала кусок пергамента и подняла Прытко-Пишущее Перо - Папа будет рад, - обрадовалась Луна. Челюсть Риты задрожала. - Готов, Гарри? - Гермиона повернулась к нему. - Готов рассказать всем правду? - Думаю да, - Гарри посмотрел на Прытко-Пишущее Перо. - Начинай, Рита, - приказала Гермиона, доставая вишенку со дна своего бокала.

Используются технологии uCoz