Глава 26 - Предвиденное и непредвиденное
Луна неопределённо сказала, что не знает, когда интервью Риты с Гарри появится в "Придире": её отец ждёт восхитительную длинную статью о последних наблюдениях Криворогих Сноркаков, "...и, конечно, это будет очень важный материал, так что Гарри, возможно, придётся подождать следующего номера", - добавила она. Говорить о той ночи, когда вернулся Волдеморт, было нелегким занятием для Гарри. Рита выжимала из него каждую подробность, и он рассказал ей всё, что смог вспомнить, понимая, что это единственная возможность поведать миру правду. Ему было интересно, как люди отнесутся к этому рассказу. Он полагал, что многие лишь укрепятся во мнении, что он сумасшедший, и не в последнюю очередь благодаря тому, что его рассказ появится рядом с совершенной ерундой про Криворогих Сноркаков. Но побег Беллатрикс Лестрандж и группы Упивающихся Смертью вызывал у Гарри жгучее желание сделать хоть что-нибудь, неважно, даст ли это какой-нибудь результат или нет. - Страшно интересно, что подумает Умбридж, когда твоя история станет известной, - с благоговением в голосе сказал Дин за обедом в понедельник вечером. Симус по другую сторону от Дина уплетал пирожки с курицей и ветчиной, но Гарри знал, что он тоже слушал. - Это то, что надо было сделать, Гарри, - сказал сидящий напротив Невилл. Он был немного бледным, но тихим голосом продолжил, - Об этом, наверное, было... трудно... рассказывать... да? - Да, - пробормотал Гарри, - но должны же люди узнать, на что способен Волдеморт, верно? - Это правильно, - кивнул Невилл, - и его Упивающиеся Смертью тоже... люди должны знать... Не закончив предложение, Невилл вернулся к своей печёной картошке. Симус поднял глаза, но, встретившись взглядом с Гарри, тут же снова уставился в тарелку. Через некоторое время Дин, Симус и Невилл ушли в гостиную, а Гарри с Гермионой остались за столом ждать Рона, который ещё не обедал из-за тренировки по квиддичу. В зал вошла Чу Чэнг со своей подругой Мариеттой. У Гарри неприятно екнуло в животе, но она уселась спиной к нему, даже не взглянув в сторону гриффиндорского стола. - Ой, забыла спросить, - весело сказала Гермиона, бросив взгляд на стол Равенкло, - как прошло твоё свидание с Чу? Почему ты так рано вернулся? - Э-э... Ну, это было... - ответил Гарри, подвигая к себе тарелку с пюре из ревеня, чтобы выиграть несколько секунд, - это был полный провал, раз уж ты спросила. И он рассказал ей о том, что произошло в чайной у Мадам Педфут. - А потом, - закончил он через несколько минут, когда последние крошки пюре исчезли с тарелки, - она вскочила и сказала: "Ну, увидимся, Гарри", и убежала. - Он положил ложку и посмотрел на Гермиону. - Я так и не понял, отчего. Что случилось? Гермиона бросила взгляд на затылок Чу и вздохнула. - Гарри, - грустно сказала она, - Ты, конечно, извини, но ты был немного бестактен. - Я, бестактен? - возмущённо переспросил Гарри. - Только что всё было прекрасно, и вдруг она стала рассказывать мне, как Роджер Дэвис предлагал ей встречаться, и как она целовалась с Седриком в этой дурацкой чайной - как я должен был на это реагировать? - Ну, понимаешь, - ответила Гермиона с таким видом, словно растолковывала общеизвестные истины взволнованному ребёнку - ты не должен был говорить ей, что хочешь встретиться со мной посреди вашего свидания. - Но... - растерянно сказал Гарри, - но ты же сказала мне, что будешь ждать в двенадцать, и чтобы я взял её с собой. Как бы я это сделал, если бы не сказал ей? - Надо было сказать об этом как-нибудь по-другому, - ответила Гермиона с таким же раздражающе терпеливым видом, - Надо было сказать, что тебе на самом деле неприятно, но я заставила тебя пообещать, что ты придешь в "Три Метлы", и что ты очень не хочешь идти и с удовольствием бы провёл с ней весь день, но, к сожалению, тебе действительно нужно встретиться со мной, и не была бы она любезна пойти с вместе тобой, и что ты надеешься, что сможешь побыстрее освободиться. А еще было бы неплохо упомянуть, насколько я, по твоему мнению, уродливая, - добавила Гермиона. - Но я не думаю, что ты уродливая, - смущённо сказал Гарри. Гермиона засмеялась. - Гарри, ты ещё хуже, чем Рон... хотя, пожалуй, нет, - вздохнула она, когда в зал, с трудом переставляя ноги, вошёл Рон, забрызганный грязью и сердитый. - Послушай, ты расстроил Чу, когда сказал, что собираешься встретиться со мной, и потому она попыталась вызвать в тебе ревность. Таким способом Чу пыталась понять, насколько сильно она тебе нравится. - Так вот чем она занималась! - воскликнул Гарри, тем временем Рон упал на лавку напротив них и стал подвигать к себе все тарелки с едой, до которых мог дотянуться. - Ну... А разве не было бы проще, если бы она прямо спросила меня, нравится ли она мне больше, чем ты? - Девочки редко задают подобные вопросы, - ответила Гермиона. - А надо бы! - убежденно сказал Гарри. - Тогда я бы мог ей просто ответить, что мечтаю о ней, а ей не пришлось бы снова вспоминать смерть Седрика! - Я не пытаюсь сказать, что её действия были разумным, - ответила Гермиона, когда к ним присоединилась Джинни, такая же перепачканная, как Рон, и такая же мрачная, - Я просто хочу объяснить тебе, что она чувствовала тогда. - Тебе нужно написать об этом книгу, - сказал Рон Гермионе, нарезая картошку, - о том, как объяснить все сумасшедшие выходки девочек так, чтобы мальчики их поняли. - Да, - горячо подтвердил Гарри, поглядывая в сторону стола Равенкло. Чу как раз встала, и, так и не взглянув на него, вышла из Большого Зала. Гарри с огорчением повернулся к Рону и Джинни. - Ну как прошла тренировка по квиддитчу? - Это был кошмар, - угрюмо произнёс Рон. - Да перестаньте вы, - Гермиона посмотрела на Джинни, - Я уверена, что это не так... - Именно так, - подтвердила Джинни. - Это было ужасно. Ангелина к концу готова была расплакаться. После обеда Рон и Джинни пошли в ванную, а Гарри с Гермионой вернулись в оживленную гостиную Гриффиндора к уже привычной куче уроков. Гарри почти полчаса бился над новой звездной картой по Астрономии, когда появились Фред и Джордж. - Рона и Джинни нет здесь? - спросил Фред, осматриваясь и подвигая к себе кресло, Гарри покачал головой, и он продолжил, - Хорошо. Мы наблюдали за ними на тренировке. Их просто уничтожат. Без нас они ни на что не годятся. - Да ладно тебе, Джинни вовсе не так плоха, - заметил Рон, усаживаясь рядом с Фредом, - Я даже не знаю, когда она успела дойти до такого уровня, учитывая, что мы никогда не разрешали ей играть нами. - Она с шести лет пробиралась в ваш сарай для мётел в саду и брала ваши мётлы, пока вы не видели, - ответила Гермиона из-за шатающейся стопки книг по Древним Рунам. - О, - произнёс Джордж с легким восхищением. - Тогда понятно. - Рон уже научился защищать ворота? - спросила Гермиона, показавшись из-за "Магических Иероглифов и Логограмм". - Да, у него получается, если только он не думает, что кто-то на него смотрит, - ответил Фред, вращая глазами. - Так что все, что нам нужно будет сделать в субботу, - это попросить толпу зрителей отворачиваться и разговаривать о чём-нибудь между собой всякий раз, когда квоффл будет подлетать к воротам. Он снова встал и беспокойно подошёл к окну, пристально всматриваясь в тёмный парк. - Ты знаешь, квиддич был практически единственным, из-за чего стоило здесь оставаться. Гермиона бросила на него строгий взгляд. - Но у вас же ещё экзамены! - Я уже говорил, мы не беспокоимся по поводу ТРИТОНов, - ответил Фред. - сундуки уже готовы, мы уже придумали, как избавляться от тех нарывов: всего лишь пара капель эссенции Мартлапа - и их нет. Ли подсказал нам это. Джордж широко зевнул и печально посмотрел на покрытое облаками вечернее небо. - Я даже не знаю, стоит ли вообще смотреть этот матч. Если нас обыграет Захария Смит, мне придется покончить с собой. - А лучше - с ним, - решительно сказал Фред. - Беда с этим квиддичем, - рассеянно сказала Гермиона, снова склоняясь над переводом Рун, - это из-за него все эти расстройства и напряжённость между факультетами. Она огляделась вокруг в поисках своего экземпляра "Словаря Спеллмана" и увидела, что Фред, Джордж и Гарри, уставились на неё со смешанным выражением возмущения и недоверия. - Да, именно из-за него! - с раздражением повторила она, - Это же просто игра, разве нет? - Гермиона, - Гарри затряс головой, - ты хорошо разбираешься в чувствах и поведении, но ты просто ничего не понимаешь в квиддиче. - Может быть, и нет, - загадочно ответила она, возвращаясь к своему переводу, - но, по крайней мере, моё счастье не зависит от вратарских способностей Рона. И хотя Гарри скорее выпрыгнул бы из Астрономической Башни, чем согласился с Гермионой, после субботней игры он был готов отдать сколько угодно галеонов за то, чтобы вообще больше не думать о Квиддиче. Лучшее, что можно было сказать об этом матче, это то, что он был коротким: болельщикам Гриффиндора пришлось мучаться всего двадцать две минуты. Зато было очень трудно сказать, что же было хуже всего: по мнению Гарри, на это с одинаковым основанием претендовали четырнадцатый пропуск Рона, Слопер, который пропустил бладжер, но попал по губам Ангелины своей битой, и то, как Кирк завизжал и свалился с метлы, когда Захария Смит с квоффлом полетел на него. Самым удивительным было то, что Гриффиндор проиграл всего десять очков: Джинни удалось выхватить снитч прямо из-под носа у Саммерби, ловца Хаффлпаффа, и окончательный счёт, таким образом, был двести сорок против двухсот тридцати. - Хороший захват, - сказал Гарри Джинни в гостиной, атмосфера там напоминала чрезвычайно мрачные похороны. - Мне просто повезло, - она пожала плечами, - снитч был не очень быстрый, а Саммерби замёрз, он чихнул и закрыл глаза в самый неподходящий момент. В любом случае, когда ты вернёшься в команду... - Джинни, я получил пожизненный запрет. - Тебе запрещено только до тех пор, пока Умбридж работает в школе, - поправила его Джинни. - Вот, в чём разница. В общем, когда ты вернёшься, я думаю, что попробую стать охотником. Ангелина и Алисия закончат школу в следующем году, а мне больше нравится забивать голы, чем быть ловцом. Гарри взглянул на Рона, который сгорбился в углу, уставившись на свои колени и зажав в руке бутылку сливочного пива. - Ангелина все равно не хочет его отпускать, - сказала Джинни, словно читая мысли Гарри. - Она говорит, что у него все-таки получится. Гарри нравилось, что Ангелина так верила в Рона, но в то же время он думал, что было бы действительно лучше, если бы Рону позволили уйти из команды. Рон снова дал повод для исполнения гимна "Уизли - наш король", который с большим удовольствием распевали слизеринцы: теперь они стали главными претендентами на завоевание кубка по квиддичу. Фред и Джордж бродили вокруг. - Я ещё не настолько бессердечный, чтобы подразнить его, - произнёс Фред, глядя на унылую фигуру Рона, - Помнишь, когда он пропустил четырнадцатый мяч... Он бешено замахал руками, как будто пытался грести в вертикальном положении. - Ну ладно, я сохраню это на будущее, да? Вскоре Рон поплёлся спать. Понимая его состояние, Гарри подождал немного перед тем, как самому подняться в спальню, чтобы Рон, если хотел, мог сделать вид, что уже спит. Действительно, когда Гарри вошёл в комнату, храп Рона был слишком громким, чтобы показаться правдоподобным. Гарри улёгся, думая о матче. Со стороны это было чрезвычайно разочаровывающее зрелище. Ему в общем-то понравилась игра Джинни, но Гарри знал, что если бы он играл сам, то смог бы поймать снитч намного раньше... Был момент, когда он порхал возле лодыжки Кирка, если бы Джинни тогда не колебалась, она могла бы вырвать победу для Гриффиндора. Умбридж сидела несколькими рядами ниже Гарри и Гермионы. Пару раз она украдкой поворачивалась на месте, чтобы взглянуть на него, её широкий жабий рот при этом расплывался, как ему казалось, в злорадной улыбке. Когда Гарри, лежа в темноте, вспомнил об этом, ему стало жарко от бешенства. Однако через некоторое время он вспомнил, что перед сном ему нужно освобождать разум от всех эмоций, как учил его Снейп в конце каждого занятия по Перезаграждению. Несколько мгновений он пытался расслабиться, но мысль о Снейпе вместе с воспоминаниями об Умбридж лишь усилила его негодование, и он вдруг понял, что думает только о том, насколько сильно ненавидит их обоих. Постепенно храп Рона утих, сменившись спокойным глубоким дыханием. А Гарри уснул гораздо позже: его тело устало, но мозг всё никак не мог успокоиться. Ему приснилось, что Невилл и Профессор Спраут танцевали вальс в Комнате Необходимости, а Профессор МакГонагал играла на волынке. Он радостно смотрел на них некоторое время, а потом решил поискать остальных членов ДА. Но когда Гарри вышел из комнаты, он оказался не перед гобеленом Варнавы Барни, а перед горящим факелом, закрепленном на каменной стене. Он медленно повернул голову влево. Там, в самом конце коридора без окон, была гладкая чёрная дверь. С возрастающим волнением он пошел к двери. У него было странное предчувствие, что ему наконец-то повезет, и он сможет открыть её... В шаге от двери с еще большим волнением он заметил мерцающую бледно-голубую полоску света справа на полу... дверь была приоткрыта... он протянул руку, чтобы открыть её, и... Рон громко, со скрежетом, захрапел, и Гарри внезапно проснулся, вытянув в темноте правую руку, как будто все еще пытаясь открыть дверь, которая была в сотнях миль отсюда. Он опустил руку со смешанным чувством досады и вины. Гарри знал, что не должен был видеть эту дверь, но в то же время его разбирало любопытство, он чувствовал, что злится на Рона... неужели нельзя было захрапеть на минуту позже! * Утром в понедельник они вошли на завтрак в Большой Зал как раз в тот момент, когда появились почтовые совы. Гермиона была не единственной, кто с нетерпением ожидал "Ежедневного Пророка": практически все студенты хотели узнать свежие новости о сбежавших Упивающихся Смертью, которых до сих пор еще поймали, хотя было много сообщений о том, что их видели. Она дала кнут почтовой сове, и торопливо развернула газету. Гарри тем временем спокойно пил апельсиновый сок; за весь год он получил всего одно письмо, поэтому, когда первая сова с глухим стуком приземлилась прямо перед ним, он был уверен, что это какая-то ошибка. - Ты к кому? - спросил он её, лениво убирая стакан с соком в сторону из-под её клюва и наклоняясь вперёд, чтобы прочитать имя и адрес получателя: Гарри Поттеру Большой Зал Школа Хогвартс Нахмурившись, он собрался взять письмо, но тут ещё три... четыре... пять сов опустились рядом с первой и стали пробираться к Гарри, наступая в масло и опрокидывая соль, каждая старалась побыстрее отдать ему своё письмо. - Что происходит? - изумленно спросил Рон, все, сидевшие за столом Гриффиндора, наклонились вперёд, чтобы посмотреть, и тут же ещё семь сов с криками и уханьем приземлились между первыми, хлопая крыльями. - Гарри! - затаив дыхание, произнесла Гермиона, погружая руки в гущу перьев и вытаскивая из-под визжащей совы длинный цилиндрический сверток. - Думаю, я знаю, что всё это значит - открой сначала это! Гарри сорвал коричневую упаковку. Внутри находился туго свёрнутый экземпляр мартовского выпуска "Придиры". Он развернул его, и увидел, что с обложки ему глуповато улыбается его собственное лицо. Крупным красным шрифтом по этому изображению тянулись слова: ДОЛГОЖДАННОЕ ЗАЯВЛЕНИЕ: ПРАВДА О ТОМ, КОГО НЕЛЬЗЯ НАЗЫВАТЬ И О ТОЙ НОЧИ, КОГДА Я УВИДЕЛ, ЧТО ОН ВЕРНУЛСЯ - Здорово, правда? - спросила Луна, она переместилась за стол Гриффиндора и втиснулась на лавку между Фредом и Роном. - Он вышел вчера, и я попросила папу отправить тебе бесплатный экземпляр. Я полагаю, что это, - она махнула рукой на собравшихся сов, которые копошились на столе перед Гарри, - письма от читателей. - Я так и подумала, - быстро сказала Гермиона. - Гарри, ты не против, если мы... - Пожалуйста, - ответил Гарри, он чувствовал себя слега ошеломленным. Рон и Гермиона принялись разрывать конверты. - Это от парня, который думает, что у тебя не все дома, - сказал Рон, взглянув на одно из писем. - Ну ладно... - Эта женщина советует тебе пройти хороший курс Шоковых Заклинаний в больнице Св. Мунго, - огорченно сказала Гермиона, на секунду показалось, что она упала духом. - Это, кажется, хорошее, - медленно произнёс Гарри, бегло просматривая длинное письмо от ведьмы из Пайслей. - Эй, она говорит, что верит мне! - Это - неопределенное, - сказал Фред, с энтузиазмом присоединившись к вскрытию писем. - Пишет, что ты не производишь впечатления сумасшедшего, но он никак не хочет поверить, что Ты-Знаешь-Кто вернулся, так что он теперь не знает, что и думать. Чтоб мне провалиться, что за бесполезная трата пергамента! - Здесь ещё один, которого ты убедил, Гарри! - возбуждённо воскликнула Гермиона, - "Прочитав ваш рассказ, я пришёл к выводу, что "Ежедневный Пророк" отнёсся к вам очень нечестно... и, хотя мне неприятно думать о том, что Тот Кого Нельзя Называть вернулся, я должен признать, что вы говорите правду..." О, это замечательно! - Ещё одна, которая думает, что ты трепло, - сказал Рон, бросая смятое письмо через плечо, - а вот в этом написано, что ты переубедил её, и теперь она считает, что ты настоящий герой, она даже вложила фотографию - ух ты! - Что здесь происходит? - раздался притворно сладкий девичий голос. Держа в руках охапку конвертов, Гарри поднял голову. Позади Фреда с Луной стояла Профессор Умбридж, её выпученные жабьи глаза изучали толпу сов и письма на столе перед Гарри. За её спиной собралось множество студентов, жадно наблюдающих все происходящее. - Почему вам пришли все эти письма, мистер Поттер? - медленно спросила она. - А что, разве это уже преступление? - громко спросил Фред, - получать почту? - Будьте осторожны, мистер Уизли, или мне придётся наложить на вас взыскание, - ответила Умбридж. - Ну, мистер Поттер? Гарри колебался, но он не знал, как можно удержать сделанное втайне, ведь "Придира" всё равно рано или поздно попал бы к ней в руки, это был лишь вопрос времени. - Люди написали мне, потому что я дал интервью, - ответил Гарри. - О том, что случилось со мной в прошлом июне. Сказав это, он зачем-то взглянул в сторону стола преподавателей. У Гарри было странное ощущение, что Дамблдор наблюдал за ним за мгновение до этого, но когда он посмотрел на Директора, тот, казалось, был целиком поглощён разговором с Профессором Флитвиком. - Интервью? - повторила Умбридж, её голос стал выше и тоньше, чем обычно. - Что вы хотите этим сказать? - Я хочу сказать, что репортёр задавал мне вопросы, а я отвечал на них", - ответил Гарри, - Вот... И он бросил ей "Придиру". Она поймала его и уставилась на обложку. Её бледное одутловатое лицо покрылось ужасными лиловыми пятнами. - Когда это было? - ее голос слегка задрожал. - В последний раз, когда мы были в Хогсмиде, - ответил Гарри. Она разъяренно посмотрела на него, журнал трясся в её коротких пальцах. - Это было ваше последнее посещение Хогсмида, мистер Поттер, - прошептала она. - Да как вы посмели... как вы могли... - Она набрала побольше воздуха. - Я снова и снова пыталась научить вас не лгать. По-видимому, вы этого так и не поняли. Пятьдесят очков с Гриффиндора и ещё одна неделя заслуженных наказаний. Она гордо удалилась, прижимая "Придиру" к груди, ее провожали взгляды множества студентов. Чуть позже повсюду в школе появились огромные вывески, причём не только на факультетских досках объявлений, но также в коридорах и кабинетах. ПРИКАЗОМ ВЕРХОВНОГО НАДЗИРАТЕЛЯ ХОГВАРТСА Любой студент, у которого будет найден журнал "Придира" будет исключён. В соответствии с Декретом об Образовании Номер Двадцать Семь. Подписано: Долорес Джейн Умбридж, Верховный Надзиратель Почему-то Гермиона радостно улыбалась всякий раз, когда видела эти объявления. - Чему ты так радуешься? - спросил её Гарри. - Гарри, неужели ты не понимаешь? - объяснила Гермиона, - Если она что-то и могла сделать для того, чтобы все в школе наверняка прочитали твое интервью, так это как раз запретить его. Похоже, Гермиона действительно была права. К концу дня казалось, что все цитировали друг другу интервью, хотя Гарри ни разу не видел даже уголка "Придиры". Гарри слышал, как об этом шептались в коридорах, обсуждали это во время обеда и возвращаясь на уроки, а Гермиона рассказала, что даже в кабинках девичьего туалета говорили об этом, когда она зашла туда перед Древними Рунами. - Потом они узнали меня, и они, конечно, знают, что мы с тобой знакомы, так что они засыпали меня вопросами, - говорила Гермиона Гарри, ее глаза сияли. - И, Гарри, мне кажется, они верят тебе, в самом деле, я думаю, что ты окончательно убедил их. Тем временем Профессор Умбридж ходила по школе, наугад останавливая студентов и требуя показать все книги и вывернуть карманы: Гарри знал, что она искала экземпляры "Придиры", но студенты были начеку. Страницы с интервью Гарри были заколдованы так, что казались страницами учебников, если их пытался прочитать кто-нибудь еще, или с помощью заклятья текст стирался и страницы оставались пустыми до тех пор, пока хозяин не начинал перечитывать снова. Вскоре, казалось, каждый человек в школе уже прочитал его. Учителям, конечно же, было запрещено упоминать об интервью в силу Декрета Об Образовании Номер Двадцать Шесть, но они все равно находили способы выразить свое отношение к этому. Профессор Спраут подарила Гриффиндору двадцать очков, когда Гарри поднёс ей ведро, сияющий Профессор Флитвик в конце урока Заклинаний, сжимая перед собой коробку пищащих сахарных мышей, произнёс: "Ш-ш-ш!" и поспешно вышел, а Профессор Трелани во время Прорицаний впала в истерику и объявила испуганному классу и крайне недовольной Умбридж, что Гарри все-таки не придётся умереть рано, он доживёт до старости, станет Министром Магии и у него будет двенадцать детей. Однако Гарри почувствовал себя по-настоящему счастливым, когда на следующий день он спешил на Трансфигурацию и к нему подошла Чу. Он даже ещё не успел понять, что случилось, как её рука уже была в его руке, и она прошептала ему на ухо: "Мне очень, очень жаль... Это интервью было таким смелым... Я даже расплакалась". Гарри огорчился, услышав, что она проливала слёзы из-за этого, но очень обрадовался тому, что они снова разговаривали, и стал еще счастливее, когда она торопливо поцеловала его в щеку и снова убежала. И невероятно - сразу же после Трансфигурации произошло почти такое же приятное событие: к нему подошёл Симус. - Я просто хочу сказать... - пробормотал он, косясь на левую коленку Гарри, - Я верю тебе. И я отправил экземпляр этого журнала матери. Если Гарри и требовалось что-нибудь ещё для полного счастья, так это то, как отреагировали Малфой, Крэбб и Гойл. Он увидел их вечером в библиотеке, они что-то обсуждали, вместе с ними был нескладного вида мальчик, которого, как прошептала Гермиона, звали Теодор Нотт. Слизеринцы оглядывались на Гарри, пока он просматривал полки в поисках книги по Частичному Исчезновению: Гойл угрожающе хрустел костяшками пальцев, а Малфой шептал что-то, несомненно злобное, на ухо Крэббу. Гарри точно знал, почему они так себя ведут: ведь он назвал всех их отцов в числе Упивающихся Смертью. - А самое замечательное, - радостно прошептала Гермиона, когда они выходили из библиотеки, - что они не могут возразить тебе, потому что им нельзя признаться, что они читали эту статью! Вдобавок ко всему, Луна рассказала ему во время обеда, что ни один выпуск "Придиры" ещё не был распродан так быстро. - Папа выпустил повторный тираж! - сказала она Гарри, взволнованно хлопая ресницами, - Он не может поверить, он говорит, что людям, оказывается, намного интереснее твоё интервью, чем Криворогие Сноркаки! Этим вечером Гарри был героем в гостиной Гриффиндора. Фред с Джорджем нахально наложили Увеличительное Заклинание на переднюю обложку "Придиры" и повесили её на стену, так что теперь огромная голова Гарри сверху смотрела на все происходящее и время от времени произносила рокочущим голосом что-нибудь вроде "В МИНИСТЕРСТВЕ СИДЯТ ИДИОТЫ" или "СЪЕШЬ КАКАШКУ, УМБРИДЖ". Гермиона нашла это не слишком занятным, она говорила, что это мешает ей сосредоточиться, и, наконец, с раздражением ушла спать. Через час или два Гарри также был вынужден признать, что этот плакат вовсе не настолько забавен, особенно когда заклинание, заставляющее его говорить, стало ослабевать, так что голова просто изредка выкрикивала отдельные слова, вроде "КАКАШКА" и "УМБРИДЖ", все более высоким голосом. От этого у Гарри даже заболела голова, и шрам снова начал неприятно покалывать. Несмотря на стоны разочарования сидевших вокруг людей, которые просили его в очередной раз пересказать интервью, Гарри заявил, что ему также нужно лечь пораньше. Когда он вошёл в спальню, она была пуста. Гарри на мгновение прислонился лбом к холодному стеклу окна возле своей кровати, это немного успокоило его шрам. Затем он разделся и залез в постель, надеясь, что головная боль поскорее уйдет. К тому же Гарри чувствовал себя немного больным. Он перевернулся на бок, закрыл глаза и почти мгновенно уснул... Он стоял в тёмной, занавешенной комнате, освещенной единственной связкой свечей. Его руки сжимали спинку стоящего впереди кресла. Белые, как будто многие годы не видевшие солнечного света, с длинными пальцами, они были похожи на огромных бледных пауков на фоне тёмного бархата кресла. По другую сторону от кресла, в светлом круге, который отбрасывали на пол свечи, стоял на коленях человек в чёрной мантии. - Похоже, я плохой советчик, - произнёс Гарри высоким, холодным голосом, звенящим от гнева. - Господин, я умоляю вас о прощении, - прохрипел человек, стоящий на коленях. Его затылок слабо мерцал в свете свечей. Казалось, что он дрожал. - Я не обвиняю тебя, Роквуд, - таким же холодным и жестоким голосом ответил Гарри. Он отпустил кресло, обошёл вокруг него, приближаясь к человеку, съёжившемуся на полу, и остановился прямо над ним в темноте, глядя вниз с намного большей высоты, чем обычно. - Ты уверен в том, что говоришь, Роквуд? - спросил Гарри. - Да, мой Господин, да... Я работал в Департаменте после... после всего... - Аверий сказал мне, что Боуд сможет забрать это. - Боуд никогда бы не смог взять это, господин... Боуд знал, что он не сможет... несомненно, именно поэтому он так боролся против Малфоева Заклятия Подвластья... - Встань, Роквуд, - прошептал Гарри. Стоявший на коленях человек поспешно подчинился. Свечи осветили его рябое лицо, изборожденное шрамами. Поднявшись, он остался немного сгорбленным, как бы в полупоклоне, и метнул полный ужаса взгляд на Гарри. - Ты хорошо сделал, рассказав мне всё это, - ответил Гарри. - Очень хорошо... Я много месяцев потратил на этот бесполезный план, по-видимому... Но это неважно, теперь мы начнём заново. Ты снискал признательность от Лорда Волдеморта, Роквуд... - Мой Господин... Да, Мой Господин, - задыхался Роквуд. Его голос был хриплым от облегчения. - Мне понадобится твоя помощь. Мне понадобится вся информация, которую ты можешь мне дать. - Конечно, Мой Господин, конечно... Всё, что угодно... - Очень хорошо, ты можешь идти... Пришли ко мне Аверия. Согнувшись в поклоне, Роквуд суетливо попятился и исчез за дверью. Оставшись один в тёмной комнате, Гарри повернулся к стене. Там, в тени, висело треснувшее, покрывшееся пятнами от времени зеркало. Гарри подошёл к нему. Его отражение увеличивалось и становилось отчетливее в темноте... лицо было белее, чем череп... красные глаза со щелями зрачков... - НЕЕЕЕЕЕЕЕЕЕТ! - Что? - крикнул кто-то поблизости. Гарри бешено замахал руками, запутался в портьере и упал с кровати. Несколько секунд он не мог понять, где он. Гарри был уверен, что опять увидел это белое, похожее на череп, лицо, взирающее на него из темноты, потом где-то рядом с ним прозвучал голос Рона. - Ты можешь, наконец, перестать биться, как помешанный, чтобы я мог тебя вытащить оттуда! Рон сдёрнул портьеру, и Гарри уставился на него в лунном свете, лежа на спину, его шрам обжигал болью. Рон, похоже, как раз собирался лечь, он уже наполовину снял мантию. - Опять на кого-нибудь напали? - спросил Рон, резко подняв Гарри на ноги. - На отца? Это была та змея? - Нет, всё в порядке - Гарри тяжело дышал, его лоб был как будто в огне. - Ну... Аверий не... Он попал в беду, он дал ему неверную информацию... Волдеморт просто в ярости... Гарри застонал и, дрожа, опустился, на кровать, потирая шрам. - Но Роквуд собирается помогать ему... Он снова на верном пути. - О чём ты говоришь? - с ужасом спросил Рон. - Ты хочешь сказать... Ты только что видел Сам-Знаешь-Кого? - Я был Сам-Знаешь-Кем, - ответил Гарри, вытягивая в темноте руки и поднося их к лицу, чтобы убедиться, что они больше не мертвенно-бледные и не с длинными пальцами. - Он был с Роквудом, это один из Упивающихся Смертью, который сбежал из Азкабана, помнишь? Роквуд только что рассказал ему, что Боуд не мог сделать это... - Сделать что? - Вытащить что-то... он сказал, что Боуд должен был знать, что не сможет сделать это... Боуд был под Заклятьем Подвластья... по-моему, он сказал, что его наложил отец Малфоя. - Боуд был под заклятьем, чтобы вытащить что-то? - спросил Рон. - Но... Гарри, это же могло быть... - Оружие, - закончил вместо него Гарри. - Я знаю. Дверь спальни открылась, вошли Дин и Симус. Гарри снова закинул ноги на кровать. Он не хотел выглядеть так, как если бы только что случилось что-то странное, особенно потому, что Симус только-только перестал считать его ненормальным. - Ты сказал, - пробормотал Рон, подвинувшись к Гарри и сделав вид, что наклоняется к кувшину с водой, который стоял на столике возле его кровати, - что ты был Сам-Знаешь-Кем? - Да, - тихо ответил Гарри. Рон сделал слишком большой глоток воды, Гарри увидел, как она потекла по его подбородку на грудь. - Гарри, - сказал он, пока Дин и Симус с шорохом стягивали мантии и болтали, - ты должен рассказать... - Никому я не должен об этом рассказывать, - коротко ответил Гарри. - Я бы вообще ничего этого не видел, если бы использовал Перезаграждение. Предполагается, что я научился избавляться от этого. Это то, чего они хотят. Под "они" он имел в виду Дамблдора. Он снова лег, повернувшись на бок спиной к Рону, и вскоре по скрипу матраса понял, что Рон тоже лег. Шрам Гарри начал гореть, он вжался посильнее в подушку, чтобы не издать ни звука. Он знал, что в это время где-то наказывали Аверия. * На следующее утро Гарри и Рон дождались перемены, чтобы подробно рассказать Гермионе о том, что случилось, они хотели быть совершенно уверенными, что их не подслушают. Стоя, как обычно, в углу холодного, продуваемого внутреннего двора, Гарри рассказал ей все подробности своего сна, которые смог вспомнить. После того, как он закончил, Гермиона некоторое время не произносила ни слова, наблюдая с каким-то неприятным интересом, как на другом конце двора Фред и Джордж, стоя без голов, продавали свои волшебные шапки из-под мантий. - Так вот почему они убили его, - спокойно сказала она, отводя, наконец, взгляд от Фреда с Джорджем. - Когда Боуд попытался выкрасть это оружие, с ним случилось что-то странное. Мне кажется, там были какие-то защитные чары, на нем или вокруг него, чтобы нельзя было к нему прикоснуться. Именно поэтому Боуд оказался в больнице Св. Мунго, его мозги съехали набекрень, и он ничего не мог говорить. Но помните, что сказала нам Целительница? Он поправлялся. А они не могли рисковать, допустив, чтобы он выздоровел, верно? Я думаю, потрясение от того, что произошло, когда он прикоснулся к оружию, Заклятие Подвластья могло рассеяться. И как только он смог бы говорить, он тут же рассказал бы, что он делал, разве нет? Стало бы известно, что его послали выкрасть оружие. Конечно, Люциусу Малфою было очень легко наложить на него заклятье. Он же никогда не выходит из Министерства, не так ли? - Он был там даже в тот день, когда было слушание по моему делу, - ответил Гарри. - Он там... ждал... - медленно продолжил он. - Он был в коридоре Отдела Тайн в тот день! Твой отец сказал, что он, наверное, пытался пробраться внутрь и разузнать, что было на моём слушании, но что, если... - Стургис! - ошеломленно выдохнула Гермиона. - Что? - в замешательстве переспросил Рон. - Стургис Подмор... - задыхаясь, сказала Гермиона, - был задержан за попытку пройти через дверь! Люциус Малфой, должно быть, тоже заколдовал его! Держу пари, это было в тот день, когда ты видел его там, Гарри. У Стургиса был плащ-невидимка Моуди, верно? А что, если он, будучи невидимым, охранял дверь, а Малфой услышал, как он ходит, или догадался, что там кто-то есть, или просто наложил Заклятие Подвластья, на всякий случай, если там охрана? Тогда в следующий раз, когда у Стургиса появилась возможность, может быть, когда снова настала его очередь охранять, он попытался зайти в Отдел и украсть оружие для Волдеморта, - тише, Рон, - но его поймали и отправили в Азкабан... Она пристально посмотрела на Гарри. - А сейчас Роквуд рассказал Волдеморту, как заполучить оружие? - Я не слышал всего разговора, но, похоже, всё именно так, - ответил Гарри. - Роквуд работал там... Может быть, Волдеморт пошлёт Роквуда сделать это? Гермиона кивнула, глубоко задумавшись о чем-то. А потом вдруг добавила: "Но ты ведь не должен был этого видеть, Гарри". - Что? - поражённо спросил он. - Ты должен был научиться закрывать свой разум от подобных вещей, - неожиданно строго ответила Гермиона. - Да, я знаю, - сказал Гарри. - Но... - Ну, я думаю, нам нужно просто забыть обо всём этом, - твёрдо сказала Гермиона, - А тебе с этого момента следует уделять больше внимания занятиям по Перезаграждению. Гарри настолько рассердился на неё, что не разговаривал с ней весь оставшийся день. Вообще тот день оказался неудачным. В коридорах либо обсуждали сбежавших Упивающихся Смертью, либо смеялись над ужасной игрой Гриффиндора в матче против Хаффлпаффа; слизеринцы пели о том, что "Уизли - наш король" так громко и часто, что к вечеру Филч в бешенстве выгонял их из коридоров. Однако продолжение недели было ничуть не лучше. Гарри получил ещё две "D" по Зельям, все так же переживал из-за того, что Хагрида могут уволить, и, наконец, он никак не мог избавиться от этого сна, в котором он был Волдемортом, хотя он уже не обсуждал это с Роном и Гермионой, поскольку не хотел получить ещё один выговор от Гермионы. Ему очень хотелось поговорить об этом с Сириусом, но об этом не стоило даже и думать, а потому он старался держать эти мысли в глубине сознания. К сожалению, его сознание с некоторых пор тоже перестало быть безопасным местом. - Вставайте, Поттер. Пару недель спустя после того сна с Роквудом Гарри вновь очнулся, стоя на коленях на полу в кабинете Снейпа, стараясь очистить голову. Его снова, уже в который раз, заставили вернуться к тем давним воспоминаниям, которые, как ему казалось, давно уже пропали. Большинство из них касались унижений от Дадли и его банды, которым он подвергался, пока учился в обычной школе. - Эти последние воспоминания, - спросил Снейп, - что это было? - Я не знаю, - ответил Гарри, устало поднимаясь на ноги. Он чувствовал, что с каждым разом ему становится всё труднее и труднее различать отдельные воспоминания в потоке образов и звуков, который вызывал Снейп. - Вы имеете в виду то, где мой кузен пытается запереть меня в туалете? - Нет, - мягко ответил Снейп. - Я имею в виду то, где какой-то человек стоит на коленях посреди затемнённой комнаты... - Это... ничего, - ответил Гарри. Тёмные глаза Снейпа сверлили Гарри. Помня, что говорил Снейп о решающем значении визуального контакта при Мыслечтении, Гарри моргнул и стал смотреть в сторону. - Откуда этот человек и эта комната взялись в вашей голове, Поттер? - продолжил Снейп. - Это... - Гарри старался не смотреть на Снейпа, - это был... просто сон. - Сон? - переспросил Снейп. Повисло молчание. Гарри пристально рассматривал большую дохлую лягушку, подвешенную в банке с фиолетовой жидкостью. - Вы же знаете, для чего мы здесь, не так ли, Поттер? - спросил Снейп тихим, угрожающим голосом. - Вы же знаете, почему я трачу свое время, занимаясь таким утомительным делом? - Да, - с трудом ответил Гарри. - Напомните мне, для чего мы здесь, Поттер. - Чтобы учиться Перезаграждению, - ответил Гарри, теперь угрюмо разглядывая дохлого угря. - Верно, Поттер. С его помощью вы бы... - Гарри с ненавистью снова посмотрел на Снейпа, - Я думал, что через два месяца занятий вы сможете добиться хотя бы небольших успехов. Сколько ещё снов о Тёмном Лорде вы видели? - Только один, - солгал Гарри. - Возможно, - произнес Снейп, его тёмные, холодные глаза немного сузились, - Возможно, вам на самом деле нравится, что у вас такие видения и сны, Поттер. Может быть, они дают вам почувствовать себя особенным... значительным? - Нет, не дают, - сквозь зубы ответил Гарри, его пальцы крепко сжали ручку палочки. - Очень хорошо, Поттер, - холодно сказал Снейп, - потому что вы никакой не особенный и не значительный, и не ваше дело выяснять, о чём Тёмный Лорд разговаривает со своими Упивающимися Смертью. - Нет... Это ваше дело, не так ли? - зацепил его Гарри. Он вовсе не собирался этого говорить, это вырвалось само. Довольно долго они пристально глядели друг на друга, Гарри понял, что зашёл слишком далеко. Однако Снейп ответил со странным, почти удовлетворённым выражением на лице. - Да, Поттер, - сказал он, его глаза блестели. - Это моё дело. А теперь, если вы готовы, мы начнём заново. Он поднял палочку: "Раз... два... три... Легилименс!" Сотня дементоров устремилась к Гарри через озеро... он нахмурился, сосредоточившись... они подходили ближе... он уже мог видеть тёмные дыры под их капюшонами... а еще он увидел стоящего перед ним Снейпа, который пристально смотрел Гарри в лицо и что-то тихонько бормотал... и почему-то Снейп становился яснее, а дементоры - все более расплывчатыми... Гарри поднял свою палочку. - Протего! Снейп пошатнулся, его палочка подлетела вверх, прочь от Гарри, и внезапно разум Гарри наполнился воспоминаниями, которые не принадлежали ему: человек с крючковатым носом кричал на съёжившуюся женщину, а маленький темноволосый мальчик плакал в углу... подросток с засаленными волосами сидел один в тёмной спальне, направляя палочку на потолок и стреляя в мух... девочка смеялась над тем, как нескладный мальчик пытался взобраться на брыкающуюся метлу... - ДОВОЛЬНО! Гарри как будто сильно толкнули в грудь, пытаясь устоять на ногах, он отступил на несколько шагов, ударился о какие-то полки, висевшие на стенах в кабинете Снейпа, и услышал, как что-то разбилось. Снейп слегка дрожал, лицо его было совершенно белым. Гарри почувствовал, что мантия сзади стала мокрой. Одна из банок за его спиной треснула, когда он упал на неё, что-то слизистое, что было там законсервировано, вращалось в вытекающем зелье. - Репаро, - прошипел Снейп, и банка тут же запечаталась. - Да, Поттер... Это было несомненное улучшение. - Слегка задыхаясь, Снейп выпрямился перед Дубльдумом, куда он, как обычно, поместил некоторые мысли перед началом урока, как будто хотел убедиться, что они все еще там. - Не помню, чтобы я учил вас применять Защитное Заклятье... но это, без сомнений, оказалось эффективным... Гарри не произносил ни слова, он чувствовал, что сейчас опасно что-то говорить. Он был уверен, что только что прорвался в воспоминания Снейпа и видел какие-то сцены из его детства. Мысль о том, что тот маленький мальчик, который плакал, глядя на ругающихся родителей, теперь стоит перед ним с таким отвращением на лице, приводила его в оцепенение. - Давайте попробуем ещё раз, - сказал Снейп. Гарри затрепетал от страха, он был уверен, что сейчас ему придётся заплатить за то, что только что случилось. Они вернулись в исходное положение, по разные стороны стола. Гарри чувствовал, что в этот раз ему будет намного труднее освободить свой разум. - Итак, на счёт три, - произнёс Снейп, снова поднимая палочку. - Раз... два... Гарри не успел сосредоточиться и попытаться очистить разум, когда Снейп выкрикнул "Легилименс!" Он стремительно мчался по коридору к Отделу Тайн, мимо гладких каменных стен, мимо факелов - чёрная дверь становилась всё больше и больше. Он двигался так быстро, что уже вот-вот мог столкнуться с ней, за шаг от нее он снова увидел тонкую полоску бледного голубого света... Дверь распахнулась! Он наконец-то оказался внутри, в круглой комнате с чёрными стенами, чёрным полом, освещённой голубыми огнями свечей. Вокруг него было множество дверей. Ему нужно было идти дальше, но какую дверь выбрать... - ПОТТЕР! Гарри открыл глаза. Он снова лежал на спине, совершенно не помня, как здесь оказался, и тяжело дышал, как будто и в самом деле только что пробежал по коридору в Министерстве Магии и обнаружил круглую комнату за черной дверью. - Объяснитесь! - взбешённо рявкнул Снейп, стоя над ним. - Я... я не знаю, что случилось, - искренне ответил Гарри, поднимаясь. На его затылке, там, где он ударился об пол, вскочила шишка, его лихорадило. - Я никогда этого раньше не видел. То есть, я рассказывал вам, что мне снилась дверь... но она никогда раньше не открывалась. - Вы недостаточно усердно занимаетесь! Снейп почему-то выглядел даже рассерженнее, чем пару минут назад, когда Гарри проник в воспоминания своего учителя. - Вы ленивы и небрежны, Поттер, и это просто чудо, что Тёмный Лорд... - Вы можете сказать мне кое-что, сэр? - снова вспыхнул Гарри. - Почему вы называете Волдеморта Темным Лордом? Я слышал, что только Упивающиеся Смертью называют его так. Снейп зарычал... и в этот момент откуда-то снаружи донёсся женский крик. Снейп резко поднял голову и уставился в потолок. - Что за...? - пробормотал он. Гарри услышал приглушённую суматоху, кажется, из Вестибюля. Снейп, нахмурившись, посмотрел на него. - Вы видели что-нибудь необычное, когда шли сюда, Поттер? Гарри покачал головой. Женщина где-то над ними снова закричала. Снейп прошел к двери своего кабинета, держа палочку наготове, и скрылся из виду. Гарри немного постоял в нерешительности и последовал за ним. Крики действительно доносились из Вестибюля, они становились все громче, пока Гарри бежал к каменным ступенькам, которые вели наверх из подземелья. Когда он поднялся, то оказалось, что Вестибюль был забит битком. Студенты потоком выходили из Большого Зала, где всё ещё продолжался обед, чтобы посмотреть, что происходит, с противоположной стороны, на мраморной лестнице, тоже собралась толпа. Гарри протолкнулся сквозь группу высоких слизеринцев и увидел, что зрители образовали большой круг, многие выглядели потрясенными, а некоторые - даже испуганными. На другой стороне зала, прямо напротив Гарри, стояла профессор МакГонагалл, казалось, что от всего увиденного ей нездоровилось. Посреди Вестибюля стояла Профессор Трелани с совершенно безумным видом, в одной руке она держала свою палочку, а в другой - пустую бутылку из-под хереса. Её волосы стояли дыбом, а очки были перекошены, так что один глаз казался больше, чем другой; её бесчисленные шали и шарфы беспорядочно свисали с её плеч, создавая впечатление, что её просто вышвырнули. Позади неё валялись два чемодана, один из них был перевернут вверх дном, было похоже, что их сбросили с лестницы ей вслед. Профессор Трелани смотрела, несомненно с ужасом, на что-то, что, по-видимому, находилось у подножия лестницы, но что это - Гарри не мог разглядеть. - Нет! - визжала она. - НЕТ! Этого не может быть... это не может... я отказываюсь признать это! - Вы не предполагали, что это произойдет? - с издевкой произнес высокий девичий голос, и Гарри, слегка подвинувшись вправо, увидел, что ужасное видение Трелани было ни чем иным, как Профессором Умбридж. - Хоть вы даже не можете предсказать погоду на завтра, но вы должны были осознать, что ваша жалкая игра во время моих проверок и отсутствие всяких улучшений неминуемо приведёт к вашему увольнению! - Вы н...не можете! - завыла Профессор Трелони, и слёзы потекли по её лицу из-под огромных очков, - вы н...не можете меня уволить! Я р...работаю здесь шестнадцать лет! Х...хогвартс это м...мой д...дом! - Это был ваш дом, - ответила Профессор Умбридж. Гарри с отвращением заметил, как ее жабий рот растянулся от удовольствия, когда она увидела, что профессор Трелани, неудержимо рыдая, опустилась на один из своих чемоданов, - около часа назад Министр Магии подписал Приказ о вашем увольнении. А сейчас, будьте любезны, покиньте это зал. Вы нам мешаете. Профессор Умбридж стояла и со злорадным удовлетворением наблюдала, как Профессор Трелани вздрагивала и стонала, раскачиваясь на чемодане, совершенно потеряв самообладание от горя. Гарри услышал слева от себя приглушённое рыдание и обернулся. Лаванда и Парвати стояли и тихонько плакали, обнявшись. Затем он услышал шаги. Профессор МакГонагалл отделилась от толпы зрителей, подошла к Профессору Трелани и ободряюще похлопала её по спине, вытаскивая из кармана большой носовой платок. - Ну же, ну же, Сивилла... успокойтесь... держите, вытрите нос... все не так плохо, как вы думаете... вам не придётся покидать Хогвартс... - О, правда, Профессор МакГонагалл? - спросила Профессор Умбридж убийственным голосом, делая несколько шагов вперёд. - А есть ли у вас полномочия для этого заявления? - Это моё решение, - произнес глубокий голос. Дубовая входная дверь распахнулась. Студенты, стоявшие возле нее, поспешно расступились, и на пороге появился Дамблдор. Гарри не мог даже представить, что он делал там, снаружи, но его появление в дверях на фоне туманной, таинственной ночи было впечатляющим. Оставив дверь широко открытой, он прошёл сквозь круг зрителей к заплаканной Профессору Трелани, дрожащей на своём чемодане, и Профессору МакГонагалл, стоящей возле неё. - Ваше, Профессор Дамблдор? - спросила Умбридж с неприятным смешком. - Боюсь, что вы не понимаете ситуации. У меня здесь... - она достала свиток пергамента из своей мантии, - Приказ об Увольнении, подписанный лично мною и Министром Магии. В соответствии с Декретом Об Образовании Номер Двадцать Три, Верховный Надзиратель Хогвартса имеет право проводить инспекции, назначать испытательный срок и увольнять любого учителя, которого она - то есть, я - считает не удовлетворяющим требованиям Министерства Магии. Я решила, что Профессор Трелани не на должной высоте. Поэтому я уволила её. К великому удивлению Гарри, Дамблдор улыбался. Он взглянул на Профессора Трелани, которая все еще всхлипывала, сидя на чемодане, и сказал: - Вы, конечно, правы, Профессор Умбридж. Как Верховный Надзиратель, вы имеете полное право увольнять моих учителей. Однако у вас нет полномочий высылать их прочь из замка. Боюсь, - продолжил он, слегка поклонившись, - что это по-прежнему во власти директора, а я желаю, чтобы Профессор Трелани продолжала жить в Хогвартсе. В этот момент Профессор Трелани издала странный икающий смешок. - Нет... нет. Я у...уйду, Дамблдор! Я д...должна покинуть Хогвартс и п...попытать счастья где-нибудь в другом месте... - Нет, - резко ответил Дамблдор. - Я желаю, чтобы вы остались, Сивилла. Он повернулся к Профессору МакГонагалл. - Могу я попросить вас проводить Сивиллу обратно наверх, Профессор МакГонагалл? - Конечно же, - ответила МакГонагалл. - Поднимайтесь, Сивилла... Из толпы поспешно вышла Профессор Спраут и подхватила Профессора Трелани под руку. Вдвоем они провели её мимо Умбридж и стали подниматься по мраморной лестнице. Профессор Флитвик торопливо пошел за ними, держа перед собой палочку. Он пискнул: "Локомотор чемоданы", и багаж Профессора Трелани взмыл в воздух и двинулся вверх по лестнице вслед за ней, Профессор Флитвик замыкал шествие. Профессор Умбридж стояла в остолбенении и смотрела на Дамблдора, который продолжал тепло улыбаться. - И что, - ее шепот разносился по всему Вестибюлю, - вы собираетесь делать с ней, когда я назначу нового учителя Прорицаний, которому понадобятся её комнаты? - О, это не проблема, - приятным голосом ответил Дамблдор. - Видите ли, я уже нашёл нам нового учителя Прорицаний, а он предпочитает жить на первом этаже. - Вы нашли...? - взвизгнула Умбридж. - Вы нашли? Позвольте мне напомнить вам, Дамблдор, что согласно Декрету Об Образовании Номер Двадцать два... - Министерство имеет право назначать подходящих кандидатов, если - и только если - сам Директор не сможет никого найти, - произнес Дамблдор. - И я рад сообщить, что на этот раз мне это удалось. Позвольте вам представить! Он повернулся к распахнутой входной двери, откуда в Вестибюль проникал ночной туман. Гарри услышал топот копыт. По залу пронёсся удивленный шепот и те, кто стоял у двери, поспешно отошли еще дальше, так что кое-кто даже упал, освобождая проход для новоприбывшего. Из тумана показалось лицо, которое Гарри уже видел однажды в тёмную зловещую ночь в Запретном лесу: белые волосы и изумительные голубые глаза, человеческие голова и торс, соединённые с пегим телом лошади. - Это Фиренц, - радостно сказал Дамблдор ошеломленной Умбридж. - Думаю, вы найдёте его подходящим.

Глава 27 - Кентавр и доносчик
- Спорим, Гермиона, ты теперь жалеешь, что перестала ходить на Прорицание, - заметила Парвати, ухмыляясь. Было время завтрака, после увольнения профессора Трелани прошло два дня и Парвати закручивала ресницы вокруг волшебной палочки, изучая свое отражение на обратной стороне ложки. Этим утром Фиренц впервые должен был вести у них урок. - Не слишком, - безразличным тоном отозвалась Гермиона, читавшая "Ежедневного пророка". - Никогда особенно не любила лошадей. Она перевернула страницу и начала пробегать глазами по строчкам. - Он не лошадь, он кентавр! - воскликнула Лаванда потрясенно. - И великолепный кентавр ... - вздохнула Парвати. - Во всяком случае, у него четыре ноги, - заметила Гермиона холодно. - Однако, я думала, что вы две ужасно расстроены уходом профессора Трелани? - Мы и расстроены! - уверила Лаванда. - Мы поднимались к ней в кабинет повидать ее, мы принесли ей нарциссов - и не вопящих, как у Спаржеллы, а очень милых. - И как она? - поинтересовался Гарри. - Не очень хорошо, бедняжка, - сказала Лаванда сочувствующе. - Она плакала и говорила, что уж лучше покинет замок навсегда, чем останется под одной крышей с Амбридж, и я не ругаю ее за это, ведь Амбридж так ужасно с ней поступила, ведь правда? - У меня такое чувство, что Амбридж только начинает свои ужасные поступки, - мрачно сказала Гермиона. - Вряд ли! - заявил Рон, уминавший большую тарелку бекона с омлетом. - Стать хуже, чем сейчас ей не удастся! - Попомните мои слова, она захочет отомстить Дамблдору за то, что он назначил нового преподавателя без ее ведома, - сказала Гермиона, сворачивая газету. - Особенно получеловека. Вы заметили выражение ее лица, когда она увидела Фиренца? После завтрака Гермиона ушла на урок Нумерологии, а Гарри с Роном направились через Главный Холл на Прорицание, вслед за Парвати и Лавандой. - Разве мы идем не в Северную башню? - озадаченно спросил Рон, когда Парвати прошла мимо ведущих вверх мраморных ступеней. Парвати бросила на него через плечо презрительный взгляд. - И как, ты думаешь, Фиренц взберется по этой лестнице? Занятия теперь будут проходить в одиннадцатой аудитории, это было вывешено вчера на доске объявлений. Аудитория номер одиннадцать находилась на первом этаже по коридору, ведущему от Главного Холла в сторону, противоположную Главному Залу. Гарри знал, что эту аудиторию никогда не использовали регулярно, из-за чего она оставляла слегка нежилое впечатление, как кладовка или шкаф. Поэтому он был потрясен, когда, зайдя в комнату сразу вслед за Роном, оказался на опушке леса. - Что это за...? Полом в аудитории стал пружинистый мох, и из него росли деревья. Их покрытые листвой ветви как веер колыхались под потолком и перед окнами, так что всю комнату пронизывали наклонные лучи мягкого зеленого света, оставлявшие на предметах пестрые солнечные зайчики. Те, кто пришли раньше, сидели прямо на земляном полу, опершись спинами на стволы деревьев и каменные валуны, обхватив руками колени или плотно скрестив их на груди. Вид у всех был довольно робкий. В центре опушки, свободном от деревьев, стоял Фиренц. - Гарри Поттер, - произнес он, протягивая руку, когда Гарри вошел. - Э-э...привет, - сказал Гарри, обмениваясь рукопожатием с кентавром, который, не мигая, без улыбки глядел на него своими удивительно голубыми глазами. - Э-э... рад видеть тебя снова. - И я тебя, - ответил кентавр, склонив светловолосую голову. - Было предсказано, что мы вновь встретимся. На груди Фиренца Гарри заметил след от кровоподтека в форме копыта. Когда он повернулся, чтобы присоединиться на земле к остальному классу, то обнаружил, что все смотрят на него с благоговением, явно находясь под глубоким впечатлением от его дружеского разговора с Фиренцем. Похоже, кентавра находили слегка пугающим. Когда дверь аудитории закрылась, и пришедший последним студент уселся на древесном пне возле корзины для бумаг, Фиренц обвел рукой помещение. - Профессор Дамблдор любезно подготовил для нас эту комнату, чтобы она походила на места моего естественного обитания, - произнес Фиренц, когда все устроились. - Я предпочел бы обучать вас в Запретном Лесу, который был - до этого понедельника - моим домом. Но теперь это невозможно. - Пожалуйста, э-э ... сэр, - затаив дыхание, спросила Парвати, поднимая руку, - а почему это невозможно? Мы уже бывали там вместе с Хагридом. Мы не испугаемся! - Дело не в вашей храбрости, - ответил Фиренц, - но в моем положении. Я не могу вернуться в лес. Мое стадо изгнало меня. - Стадо? - переспросила Парвати смущенным голосом, и Гарри понял, что та подумала о коровах. - Но как же... ох! Ее лицо озарилось пониманием. "Так вы не один такой?" - произнесла она ошеломленно. - Хагрид разводит вас как Тестралей? - выпалил Дин. Очень медленно Фиренц повернул голову к Дину, похоже, враз осознавшему, что ляпнул нечто крайне оскорбительное. - Я не ... я не имел в виду ... простите, - закончил он упавшим голосом. - Кентавры - не слуги и не игрушки человека, - тихо проговорил Фиренц. Возникла пауза, в которой Парвати снова подняла руку. - Сэр ... скажите, пожалуйста, а почему другие кентавры вас изгнали? - Потому что я согласился работать у профессора Дамблдора, - ответил Фиренц. - Они сочли это предательством нашего племени. Гарри помнил, как почти четыре года назад кентавр Бан накричал на Фиренца, когда тот посадил Гарри к себе на спину ради его безопасности. Он назвал Фиренца простым мулом. "Уж не Бан ли это лягнул Фиренца в грудь?" - подумал Гарри. - Давайте начнем, - произнес Фиренц. Он взмахнул пегим хвостом, поднял руку к лиственному шатру над головой и затем медленно опустил ее. Вместе с этим жестом свет в комнате начал меркнуть, на лесную опушку спустились сумерки, а на потолке появились звезды. Послышались изумленные вздохи, а Рон довольно громко произнес: "Ничего себе!" - Ложитесь на спину, - сказал Фиренц своим спокойным голосом, - и посмотрите на небеса. Для тех, кто может видеть, в них написана судьба наших народов. Гарри растянулся на спине и уставился в потолок. Сверху ему мигнула мерцающая красная звезда. - Мне известно, что вы учили названия планет и их лун на уроках Астрономии, - послышался спокойный голос Фиренца, - и что вы наносили на карты пути небесного движения звезд. Кентавры в течение столетий разгадывали тайны этого движения. И полученные нами сведения говорят, что в небе можно заметить отблеск будущего. - Профессор Трелани занималась с нами Астрологией! - воскликнула Парвати возбужденно, вытягивая перед собой руку, которая уткнулась прямо вверх из-за того, что Парвати лежала на спине. - Марс приводит к несчастным случаям, ожогам и тому подобным вещам, а когда находится под таким углом к Сатурну, как сейчас, - она нарисовала перед собой в воздухе прямой угол, - это означает, что людям нужно быть особенно осторожными при обращении с горячими предметами ... - Всё это, - спокойно промолвил Фиренц, - из той чепухи, которую говорят люди. Рука Парвати медленно опустилась. - Мелкие человеческие травмы и неприятности, - продолжал Фиренц, в то время как его копыта глухо ступали по мшистому полу, - для Вселенной не больше, чем копошение муравьев, и движение планет не оказывает на них никакого влияния. - Профессор Трелани ... - негодующе начала Парвати. -...Человек, - закончил Фиренц просто. - И как человек она несет на себе оковы и шоры своей расы. Гарри чуть-чуть повернул голову, чтобы взглянуть на Парвати. Она выглядела страшно обиженной, так же, как и кое-кто из окружавших ее. - Возможно, Сибилла Трелани и обладает даром ясновидения, - я не знаю, - продолжил Фиренц и Гарри услышал, как он снова взмахнул хвостом, прохаживаясь перед ними взад-вперед, - но она впустую тратит свое время на ту ерунду, которую люди, льстя себе, называют предсказанием судьбы. Тем не менее, я нахожусь здесь, чтобы передать вам мудрость кентавров, эта мудрость объективна и беспристрастна. Мы смотрим в небеса, дабы увидеть там признаки прихода великого зла или наступления великих перемен. Десять лет может пройти, прежде чем мы будем твердо уверены в том, что именно увидели. Фиренц указал на красную звезду прямо над головой Гарри. - За прошедшие десять лет нам являлись различные признаки того, что сообщество магов переживает не более чем легкое затишье между двумя войнами. Марс, несущий битвы, ярко горит над нами, говоря, что скоро снова вспыхнет сражение. Как скоро это случится? Кентавры могут попытаться это предсказать, сжигая определенные листья и травы, и наблюдая за пламенем и дымом... Это был самый необычный урок, который Гарри когда-либо посещал. Они действительно жгли полынь и душистую мальву на полу классной комнаты, и Фиренц велел им искать в едких клубах дыма некие формы и символы. Он казался совершенно спокойным по поводу того, что никто из них так и не смог увидеть ни одного из указанных знаков, сообщив, что людям едва ли это когда-нибудь удавалось хорошо, и что даже кентаврам требуются для совершенствования годы и годы. Закончил же Фиренц замечанием, что было бы глупо придавать этим вещам слишком большое значение, поскольку даже кентавры иногда толкуют их неверно. Фиренц не был похож ни на одного из преподавателей-людей, которых знал Гарри. Его главной целью, казалось, было не научить их всему, что он знал, а убедить: ничто, даже знания кентавров, не свободно от ошибок. - Не слишком-то ясно он обо всем этом говорит, не находишь? - тихо сказал Рон, пока они раскладывали еще один мальвовый костерок. - Я бы не отказался от каких-нибудь подробностей про эту предстоящую войну. За дверью классной комнаты прозвенел звонок, и все подскочили. Гарри совершенно забыл - они всё еще в замке, он был убежден, что и в самом деле находится в лесу. Все потянулись к выходу, имея слегка ошеломленный вид. Гарри и Рон собирались последовать за остальными, когда Фиренц позвал: "Гарри Поттер, на одно слово тебя, пожалуйста". Гарри обернулся. Кентавр приблизился к нему на пару шагов. Рон заколебался, не зная, следует ему уйти или нет. - Вы можете остаться, - сказал ему Фиренц, - но закройте, пожалуйста, дверь. Рон поспешил выполнить просьбу. - Гарри Поттер, ты друг Хагрида, не так ли? - спросил кентавр. - Да, - ответил Гарри. - Тогда передай ему моё предостережение. То, что он пытается сделать, не получится. Ему лучше оставить это. - То, что он пытается сделать, не получится? - повторил Гарри тупо. - И он поступит лучше, если откажется от этого, - кивнул Фиренц. - Я предупредил бы Хагрида сам, но я изгнан и с моей стороны было бы неблагоразумно появляться вблизи леса - у Хагрида достаточно забот и без битв кентавров. - Но... что же Хагрид пытается сделать? - спросил Гарри нервно. Фиренц пристально посмотрел на Гарри. - Хагрид оказал мне недавно большую услугу, - произнес Фиренц. - И он уже давно завоевал мое уважение своей заботой ко всем живым существам. Я не выдам его тайну. Но Хагрида надо привести в чувства. То, что он пытается сделать, не получится. Скажи ему, Гарри Поттер. И доброго тебе дня. * Счастье, которое испытал Гарри после интервью "Придире" давно испарилась. Тусклый март перешел в дождливый и ветреный апрель, его жизнь опять превратилась в одну сплошную череду забот и проблем. Амбридж продолжала посещать все уроки Ухода за Магическими Существами, так что передать Хагриду предупреждение Фиренца было крайне сложно. В конце концов, Гарри сумел это сделать, притворившись, будто забыл свой экземпляр "Волшебных животных и мест, где их искать" и вернувшись обратно в класс. Когда он повторил Хагриду слова Фиренца, тот воззрился на него своими опухшими, окруженными кровоподтеками глазами, очевидно, застигнутый врасплох. Затем Хагрид взял себя в руки. - Хар-роший парень этот Фиренц, - сказал он хрипло, - но он не понимает, о чем говорит. У меня все продвигается нормально. - Хагрид, чем ты занимаешься? - спросил Гарри серьезно. - Тебе нужно быть осторожным: Амбридж уже уволила Трелани и, если хочешь знать мое мнение, на этом не остановится. Если ты делаешь что-то недозволенное, тебя ... - Есть кое-что поважнее места преподавателя, - пробурчал Хагрид, хотя его руки при этом слегка затряслись, и он уронил на пол тазик, полный помета Твердолобиков. - Не беспокойся обо мне Гарри, просто займись своим делом, будь хорошим мальчиком. У Гарри не осталось иного выбора, кроме как оставить Хагрида подтирать раскиданный по всему полу помет и тащиться обратно в замок. Настроение у него сильно испортилось. Тем временем преподаватели и Гермиона всё настойчивее напоминали про неуклонно приближающиеся С.О.В.ы. У всех пятикурсников начался стресс той или иной степени тяжести. Первой, кто получил от мадам Помфри Успокаивающую Микстуру, стала Ханна Эббот - она разрыдалась на уроке Травоведения и сквозь всхлипывания заявила, что слишком глупа для экзаменов и хочет уйти из школы прямо сейчас. Гарри чувствовал, что если бы не занятия с Армией Дамблдора, он был бы в высшей степени несчастен. Иногда он чувствовал, что живет только ради тех часов, которые проводит в Необходимой Комнате, тяжело работая, но получая от этого огромное удовольствие и раздуваясь от гордости за членов АД, которые значительно продвинулись и выучили много нового. Иногда он даже задумывался, что же скажет Амбридж, когда все члены Армии получат оценку "Выдающийся результат" на С.О.В.е по Защите от Темных Искусств. Наконец, они приступили к вызову Патронусов, чего все ждали с большим нетерпением, хотя Гарри и предупредил: существует большая разница между призывом Патронуса в залитой светом комнате, когда тебе ничего не угрожает, и его призывом во время встречи с чем-нибудь вроде дементора. - Ах, да перестань ты отравлять всё удовольствие! - весело произнесла Чоу во время их последнего занятия перед пасхой, наблюдая, как ее Патронус в виде лебедя парит по Необходимой Комнате. - Они такие симпатичные! - Патронусы не для того, чтобы на них любоваться, они защищают вас, - пояснил Гарри терпеливо. - Нам сейчас очень пригодился бы Боггарт. Сам я учился именно так - мне пришлось наколдовать Патронуса, когда Боггарт притворился дементором... - Но это ведь будет по-настоящему страшно! - произнесла Лаванда, выстреливая из своей палочки облачками серебристого тумана. - И у меня... до сих пор ... не выходит! - добавила она сердито. У Невилла тоже были трудности. Его лицо перекосилось от сосредоточенности, но из наконечника его волшебной палочки вылетали только хилые струйки серебряного пара. - Ты должен подумать о чем-то хорошем, о каком-то счастливом моменте в твоей жизни, - напомнил Гарри. - Я пытаюсь, - ответил Невилл несчастным тоном. Он так старался, что его круглое лицо просто сверкало от пота. - Гарри, кажется, у меня получается! - завопил Симус, которого на его первое в жизни собрание привел Дин. - Смотри, он... эх, пропал! Но это точно был кто-то пушистый, Гарри! Вокруг Гермионы кружила сияющая серебристая выдра. - Но с другой стороны, они действительно симпатичные, правда? - сказала Гермиона, с гордостью глядя на свое творение. Дверь Необходимой Комнаты открылась и вновь захлопнулась. Гарри обернулся, чтобы посмотреть на вошедшего, но никого не увидел. Прошло несколько мгновений, прежде чем он осознал, что стоявшие ближе к двери затихли. Затем он почувствовал, что кто-то дергает его за мантию где-то в районе коленей. Он посмотрел вниз и обнаружил, к своему крайнему изумлению, Добби, домашнего эльфа, глядящего на него, как обычно, из-под своих восьми шерстяных шапочек. - Привет, Добби! - сказал он. - Что ты... Что стряслось? Глаза эльфа были расширены от ужаса, его сотрясала дрожь. Члены АД, стоявшие поближе к Гарри, погрузились в молчание. Все в комнате воззрились на Добби. Те немногие Защитники, которых удалось наколдовать, пропали, превратившись в серебряный туман, от чего в комнате стало гораздо темней. - Гарри Поттер... сэр! - пропищал эльф, трясясь с головы до ног, - Гарри Поттер... сэр! Добби пришел предупредить вас. Но домашним эльфам было велено не говорить о ... И он попытался с разбегу врезаться головой в стенку. Гарри, знакомому до некоторой степени с манерой Добби наказывать себя, удалось перехватить эльфа, голова которого попросту отскочила от стены, ибо имела между собой и камнем прокладку из восьми шапок. Гермиона и еще несколько девочек издали визг сострадания и страха. - Что случилось, Добби? - спросил Гарри, ухватив эльфа за маленькую ручку и удерживая его вдали от всего, чем Добби мог попробовать себя стукнуть. - Гарри Поттер... она... она... Добби крепко приложился к своему носу свободным кулаком. Гарри пришлось поймать и вторую руку тоже. - Кто "она", Добби? Но он уже понял. Какая еще "она" могла нагнать на Добби такого страху, кроме ...? Эльф смотрел на него снизу вверх, слегка скосив глаза и безмолвно шевеля губами. - Амбридж? - спросил Гарри, ужаснувшись. Добби кивнул и предпринял попытку впечататься головой в колени Гарри, но тот держал его на расстоянии вытянутой руки. - И что она сделала, Добби? Она ведь не узнала об этом ... о нас... про АД? Ответ можно было прочесть на искаженном лице Добби. Поскольку Гарри крепко держал его за руки, он попытался дать себе пинка и свалился на пол. - Она идет сюда? - сказал Гарри тихо. Добби испустил вой и принялся с силой колотить своими босыми ногами об пол. - Да, Гарри Поттер, да! Гарри выпрямился и оглядел застывших, ввергнутых в ужас людей, уставившихся на бьющегося на земле эльфа. - ЧЕГО ЖЕ ВЫ ЖДЕТЕ! - заорал Гарри. - БЕГИТЕ! Все одновременно ринулись к выходу, образовав у дверей возбужденную толпу, а затем вырвались наружу. Гарри слышал, как они кинулись бежать по коридорам, и пожелал, чтобы им хватило ума не нестись так всю дорогу до своих спален. Было всего без десяти девять, и если бы они укрылись в находящихся неподалеку библиотеке или совятне... - Гарри, скорее! - пронзительно закричала Гермиона из центра людской пробки. За выход уже боролись. Он сгреб в охапку Добби, все еще пытавшегося нанести себе увечье, и с эльфом на руках побежал присоединиться к концу очереди. "Добби, - это приказ - возвращайся обратно на кухню к остальным эльфам и если она спросит, предупреждал ли ты меня, то соври и скажи, что нет!" - распорядился Гарри. "И я запрещаю тебе бить себя!" - добавил он, отпуская эльфа, так как ему наконец-то удалось перебраться через порог и захлопнуть за собой дверь. - Благодарю тебя, Гарри Поттер! - пискнул эльф и прыснул прочь. Гарри посмотрел налево, направо - все остальные спасались с такой скоростью, что Гарри успел заметить только пятки, мелькнувшие в обоих концах коридора, прежде чем тот опустел окончательно. Он бросился вправо - в этой стороне находился мужской туалет, он мог прикинуться, что был там все это время, только бы добраться до него... - Агаааа! Что-то обхватило его под коленками, и он эффектно рухнул на пол, проехавшись на животе еще шесть футов, прежде чем остановиться. Позади него кто-то захохотал. Он перевернулся на спину и увидел Мальфоя, притаившегося в нише за уродливым вазоном в форме дракона. - Заклятие подножки, Поттер! - пояснил он. - Эй, профессор, - ПРОФЕССОР! Я поймал одного! Из-за дальнего поворота показалась, спеша, Верховный Надзиратель, запыхавшаяся, но с удовлетворенной улыбкой на лице. - Это он! - воскликнула она ликующе, заметив лежащего на полу Гарри. - Отлично, Драко, отлично, просто великолепно - пятьдесят очков Слизерину! Я заберу его... Поднимайтесь, Поттер! Гарри встал на ноги, свирепо глядя на них двоих. Он никогда не видел Амбридж такой счастливой. Схватив его за руку и сжав ее словно клещами, она повернулась к Мальфою, лучась широкой улыбкой. - Драко, осмотрите всё поблизости, может вам удастся схватить еще кого-нибудь из них. Скажите остальным, чтобы поглядели в библиотеке - нет ли запыхавшихся, проверьте туалеты - мисс Паркинсон может взять на себя женские... Отправляйтесь же! Что до вас... - прибавила она после ухода Мальфоя своим мягчайшим и самым угрожающим голосом, - вы, Поттер, отправитесь со мной в кабинет ректора. Через несколько минут они уже стояли около каменной горгульи. Гарри мучил вопрос: сколько же еще человек поймали. Он думал о Роне, ведь миссис Уизли убьет его, и о том, что будет чувствовать Гермиона, если ее исключат до того, как она сдаст экзамены по С.О.Вам. И о Симусе, который первый раз попал на собрание,.. и о Невилле, у которого все стало получаться ... - Шипучая летучка, - пропела Амбридж. Каменная химера отскочила в сторону, стена позади нее раздвинулась, открыв проход с движущейся каменной лестницей. Они доехали до лакированной двери с молотком в виде грифона, но Амбридж не стала утруждать себя стуком, она широкими шагами проследовала прямо внутрь, все еще крепко держа Гарри. Кабинет был полон народу. За рабочим столом с безмятежным видом сидел Дамблдор, сложив вместе кончики своих длинных пальцев. За ним застыла профессор Макгонагалл с крайне напряженным выражением на лице. Перед камином покачивался на носках взад и вперед Министр магии Корнелиус Фадж, очевидно, безмерно наслаждавшийся ситуацией. Кингсли Шейкболт и еще один крепко сбитый волшебник с очень короткими жесткими волосами (его Гарри не узнал), как стража расположились по обе стороны двери, а у стены суетилась веснушчатая и очкастая фигура Перси Уизли, держащего в руках перо и толстый свиток пергамента, явно для ведения протокола. Портреты бывших ректоров и ректорш сегодня уже не притворялись спящими. Все они бдительно наблюдали за тем, что происходило под ними в кабинете. Когда Гарри вошел, некоторые перенеслись на ближайшие портреты и что-то торопливо зашептали на ухо соседям. Когда за ним затворилась дверь, Гарри выдернул руку из захвата Амбридж. Корнелиус Фадж рассматривал его со злобным удовлетворением на лице. - Так, - произнес он, - так, так, так ... Гарри ответил ему самым мрачным взглядом, на который был способен. Сердце его бешено колотилось, но голова была на удивление спокойной и ясной. - Он направлялся обратно в башню Гриффиндора, но его перехватил младший Мальфой, - сказала Амбридж. В ее голосе звучало то недостойное возбуждение, то бессердечное наслаждение, которое Гарри уже слышал однажды в Главном холле, когда Амбридж наблюдала захлебывающуюся в страдании профессора Трелани. - Вот как, в самом деле? - произнес Фадж благосклонно. - Надо не забыть рассказать об этом Люциусу. Ну-с, Поттер ... Полагаю, вам известно, почему вы здесь? Гарри совсем уже собрался ответить вызывающим "известно": он раскрыл рот, слово уже наполовину оформилось на языке, и тут его взгляд упал на Дамблдора. Тот не смотрел на Гарри прямо - его глаза были устремлены в точку над его плечом, - но в тот миг, когда Гарри бросил на него взгляд, Дамблдор слегка покачал головой из стороны в сторону - не больше, чем на дюйм. Гарри передумал прямо посреди слова. - Изве-н-нет. - Прошу прощения? - переспросил Фадж. - Извините, нет, - сказал Гарри твердо. - Вы не знаете, почему вы здесь? - Нет, не знаю, - повторил Гарри. Фадж недоверчиво перевел взгляд с Гарри на Амбридж. Гарри воспользовался его секундным невниманием и еще раз украдкой взглянул на Дамблдора. Тот послал ковру микроскопический кивок и легчайший намек на подмигивание. - Так значит, вы не представляете, - сказал Фадж голосом, прямо-таки сочащимся сарказмом, - почему профессор Амбридж доставила вас в этот кабинет? Вы не нарушали никаких школьных правил? - Школьных правил? - переспросил Гарри. - Нет. - А Декретов Министерства? - сердито добавил Фадж. - Насколько мне известно - тоже нет, - ответил Гарри вежливо. Его сердце все еще колотилось очень быстро. Все эти выдумки стоило рассказывать хотя бы для того, чтобы полюбоваться, как у Фаджа подскакивает давление, но Гарри не представлял себе, каким же образом они помогут ему вывернуться. Если кто-то дал знать Амбридж об АД, то он, как ее лидер, уже может паковать чемоданы. - Стало быть, для вас новость, - продолжил Фадж хриплым от гнева голосом, - что в стенах этой школы была вскрыта незаконная студенческая организация? - Да, новость, - заявил Гарри, нацепив на лицо не очень убедительное выражение невинного удивления. - Я думаю, господин Министр, - произнесла позади него Амбридж шелковым голосом, - что дело пойдет получше, если я приведу нашего информатора. - Да, да, приведите, - закивал Фадж, и когда Амбридж вышла из кабинета, кинул злобный взгляд на Дамблдора. - Нет ничего лучше хорошего свидетеля, не так ли, Дамблдор? - Истинно так, Корнелиус, - отозвался Дамблдор серьезным тоном, слегка кивнув. Ожидание длилось несколько минут, во время которых никто не смотрел друг на друга. Потом Гарри услышал, как позади него отворилась дверь. Амбридж проследовала мимо него в кабинет, таща за плечо кудрявую подружку Чоу, Мариэтту, прятавшую свое лицо в руках. - Не надо пугаться, милая, не надо бояться, - мягко приговаривала Амбридж, похлопывая ее по спине, - теперь все в порядке. Ты поступила правильно, Министр очень доволен тобой. Он расскажет твоей мамочке, какая ты хорошая. - Знаете ли, господин Министр, - добавила она, посмотрев на Фаджа, - мать Мариэтты - это мадам Эджкомб из Департамента магических перемещений, отдел каминной сети. Она помогала нам контролировать камины в Хогвартсе. - Очень, очень хорошо! - произнес Фадж сердечно. - Какова мать, такова и дочь, верно? Ну же, дорогая, не бойся, посмотри на меня, давай послушаем, что ты знаешь ... гарцующие горгульи! Когда Мариэтта подняла голову, Фадж в потрясении подался назад, чуть не приземлившись в пламя камина. Чертыхнувшись, он топнул по начавшему тлеть краю мантии. Мариэтта издала вой и натянула воротник своей робы до самых глаз, но поздно: все успели увидеть, что ее лицо кошмарно изуродовано цепочками пурпурных гнойников, протянувшихся через нос и щеки и складывающихся в слово "ДОНОСЧИК". - Не обращай внимания на прыщики, дорогая, - сказала Амбридж нетерпеливо, - отними мантию ото рта и скажи Министру ... Но Мариэтта испустила еще один заглушенный материей вой и неистово замотала головой. - Ну хорошо, глупая девчонка, тогда я скажу, - резко бросила Амбридж. Она снова надела свою отвратительную улыбку и проговорила: - Итак, Министр, Мисс Эджкомб зашла ко мне в кабинет сегодня вечером сразу же после ужина и сказала, что хочет о чём-то мне рассказать. Она сказала, что если я отправлюсь в тайную комнату на шестом этаже, которую иногда называют Необходимой Комнатой, то увижу там нечто весьма любопытное. Я расспросила ее чуть-чуть подробнее и выяснила, что там должно проходить что-то вроде собрания. К несчастью, в этот момент сработало заклятие, - Амбридж нетерпеливо махнула в сторону укрывающей лицо Мариэтты, - и, заметив свое отражение в зеркале, девочка испытала слишком сильное потрясение, чтобы продолжать. - Ну что же, - произнес Фадж, уставив на Мариэтту, как ему представлялось, добрый и отеческий взгляд, - Это было очень смело с твоей стороны, дорогая, прийти и все рассказать профессору Амбридж. Ты поступила именно так, как надо. А теперь, не расскажешь ли ты, что происходило на этом собрании? В чем заключалась его цель? Кто там был? Но Мариэтта ничего не говорила, она только трясла головой, ее широко открытые глаза были исполнены страха. - Неужели у нас нет контрзаклинания от этого, чтобы она могла свободно разговаривать? - раздражённо спросил Фудж, указывая на лицо Мариэтты. - Мне пока не удалось найти ни одного, - нехотя призналась Амбридж, и Гарри почувствовал волну гордости за гермионины заклинательные способности. - Но ничего страшного - я могу продолжить историю за нее. - Не припомните ли, господин Министр, как в октябре я подавала вам доклад, что Поттер имел встречу со знакомыми школьниками в трактире "Кабанья Голова" в Хогсмеде? - И чем вы это докажете? - прервала ее профессор Макгонагалл. - Минерва, я имею свидетельство Вилли Уиддершинса, который случайно оказался в тот момент в баре. Он был весь в бинтах, это правда, но слух у него не пострадал, - сказала Амбридж самодовольно. - Он слышал каждое слово Поттера и поспешил оттуда прямо в школу, чтобы доложить обо всем мне... - Так вот почему ему не вынесли приговор за извергающиеся унитазы! - приподняв брови сказала Макгонагалл. - Какое интересное понимание нашей судебной системы! - Вопиющая коррупция! - рявкнул портрет тучного красноносого волшебника над столом Дамблдора. - В наши дни не вступали в сделки с мелкими преступниками, нет, сэр, никогда! - Спасибо, Фортескью, достаточно, - мягко сказал Дамблдор. - Целью Поттера, - продолжила профессор Амбридж, - было побудить их вступить в противозаконное сообщество для изучения заклинаний и проклятий, которые Министерство сочло неподходящими для детей школьного возраста... - Думаю, в этом вы не правы, Долорес, - сказал Дамблдор тихо, устремив на нее взгляд поверх своих полукруглых очков, сидящих на полпути к кончику его горбатого носа. Гарри уставился на Дамблдора. Он не понимал, как Дамблдор собирается его выгораживать. Если Вилли Уиддершинс действительно слышал каждое его слово в "Кабаньей голове", то спасенья попросту не существовало. - Ого! - заметил Фадж, снова начав переваливаться с пяток на носки. - Правильно, давайте послушаем последнюю свежесостряпанную историю, которой вы хотите вытащить Поттера! Ну же, Дамблдор, - может быть, Уиддершинс солгал? Или может в "Кабаньей голове" был близнец Поттера? Или еще что-нибудь простенькое вроде обратной петли времени, воскресшего покойника и кучки невидимых дементоров? Перси Уизли от души рассмеялся. - Браво, господин Министр, браво! Гарри захотелось его пнуть. Затем, к своему изумлению, он заметил, что Дамблдор тоже мягко улыбается. - Корнелиус, ни я - ни, уверен, Гарри - не отрицаем его присутствия в тот день в "Кабаньей голове", как и того, что он намеревался набрать группу для занятий Защитой от Темных Искусств. Я хочу только заметить, что Долорес совершенно не права, называя эту группу незаконной - на тот момент. Если вы помните, Декрет Министерства о запрещении всех студенческих организаций вступил в силу лишь через два дня после встречи в Хогсмеде, так что Гарри не нарушил никаких правил в "Кабаньей голове". Вид у Перси был такой, словно его ударили по лицу чем-то тяжелым. Фадж замер посреди покачивания с отвисшей челюстью. Первой опомнилась Амбридж. - Все это очень хорошо, господин ректор, - сказала она, сладко улыбаясь, - но сейчас прошло уже шесть месяцев со дня издания Декрета номер двадцать четыре. Если первое собрание и было законным, то проводившиеся после него уж точно таковыми не являлись. - Разумеется, - сказал Дамблдор, с вежливым интересом обозревая ее поверх сцепленных пальцев, - они без сомнения не являлись бы таковыми, если бы действительно проводились после вступления в силу Декрета номер двадцать четыре. У вас есть свидетельства того, что встречи продолжились? Пока Дамблдор говорил, Гарри услышал за спиной какой-то шелест, ему показалось, что Кингсли что-то прошептал. Он также мог поклясться, что его задело нечто очень легкое, подобное дуновению птичьих крыльев, но когда он посмотрел вниз, то ничего не увидел. - Свидетельства? - повторила Амбридж с той кошмарной улыбкой, ширина которой делала ее лицо похожим на жабье. - Вы что, не слушали, Дамблдор? Зачем, по-вашему, здесь находится мисс Эджкомб? - Так она может поведать нам о собраниях в течение этих шести месяцев? - поинтересовался Дамблдор, вздымая брови. - У меня сложилась впечатление, что она говорила лишь об одном собрании сегодня вечером. - Мисс Эджкомб, - немедленно спросила Амбридж - скажи нам, дорогая, сколько уже продолжаются эти встречи? Просто кивни или покачай головой - я уверена, прыщикам это не повредит. Они проходили регулярно в течение этих шести месяцев? Гарри почувствовал ужасную тяжесть в животе. Это конец - сейчас их загонят в тупик убедительными свидетельскими показаниями, которые даже Дамблдор не сможет отрицать. - Просто кивни или покачай головой, дорогая, - продолжала уговаривать Амбридж Мариэтту. - Давай же, ну, это не заставит заклятье включиться снова! Все в комнате уставились на верхнюю половину лица Мариэтты. Были видны лишь ее глаза между воротником мантии и кудрявой челкой. Возможно, это была игра света от пламени камина, но глаза ее были до странности пустыми. И затем, к величайшему изумлению Гарри, Мариэтта качнула головой. Амбридж кинула быстрый взгляд на Фаджа, потом снова на Мариэтту. - Я думаю, ты не поняла вопрос, дорогая. Я спрашиваю, посещала ли ты все эти собрания в течение последних шести месяцев? Ты ведь посещала, верно? И опять Мариэтта покачала головой. - Что ты хочешь сказать этими покачиваниями, милочка? - спросила Амбридж запальчиво. - Я думаю, это вполне очевидно! - резко сказала профессор Макгонагалл. - В эти шесть месяцев не проводилось никаких секретных собраний. Это верно, мисс Эджкомб? Мариэтта кивнула. - Но сегодня собрание было! - сказала Амбридж яростно. - Сегодня было собрание в Необходимой Комнате, вы сами мне это сказали, мисс Эджкомб! И главным был Поттер, это Поттер был зачинщиком, Поттер... почему ты качаешь головой, девочка? - Обычно люди качают головой, - произнесла Макгонагалл холодно, - когда хотят сказать "нет". Так что если мисс Эджкомб не пользуется каким-нибудь неизвестным человечеству языком жестов... Профессор Амбридж схватила Мариэтту, повернула ее к себе лицом, и принялась бешено трясти. Через мгновение Дамблдор был на ногах с поднятой палочкой, Кингсли сделал шаг вперед и Амбридж отскочила от Мариэтты, тряся руками в воздухе, будто обожгла их. - Я не могу позволить вам заниматься рукоприкладством с моими студентами, Долорес! - произнес Дамблдор. В первый раз за этот вечер он выглядел разгневанным. - Вы успокоитесь, мадам Амбридж, - сказал Кингсли своим глубоким медленным голосом. - Вы не захотите для себя неприятностей. Сейчас же! - Нет, - сказала Амбридж, задыхаясь и глядя на высокую фигуру Кингсли. - То есть да, вы правы Шейкболт... я...я забылась. Мариэтта стояла точно на том же месте, где ее выпустила Амбридж. Казалось, она не почувствовала ни волнения во время внезапной атаки Амбридж, ни облегчения после своего освобождения; она все еще стискивала мантию, натянутую до своих странно пустых глаз и неподвижно смотрела куда-то вверх. Внезапно Гарри охватило подозрение: он вспомнил шепот Кингсли и нечто, пронесшееся мимо него... - Долорес, - сказал Фадж тоном человека, желающего разрешить все раз и навсегда, - сегодняшнее собрание - то, о котором нам известно с достоверностью... - Да, - произнесла Амбридж, взяв себя в руки, - да ... мисс Эджкомб предупредила меня, и я поспешила на шестой этаж вместе с несколькими надежными студентами, чтобы застать их посреди собрания, на месте преступления. Но кто-то предупредил их о моем появлении: когда мы поднялись на шестой этаж, они уже разбегались во все стороны. Но это не важно. Вот здесь все их имена. По моей просьбе мисс Паркинсон зашла в Необходимую Комнату проверить, не осталось ли там что-нибудь после них. Нам нужны были доказательства, и комната нам их предоставила. И к ужасу Гарри, она достала из кармана список членов АД, который был пришпилен на стене Комнаты, и подала его Фаджу. - Как только я увидела в списке имя Поттера, я поняла, с чем мы имеем дело, - сказала она мягко. - Великолепно! - произнес Фадж, по его лицу расплывалась улыбка. - Великолепно, Долорес! И ... гром небесный! Он поднял взгляд на Дамблдора, все еще стоящего позади Мариэтты, с палочкой, свободно лежащей в руке. - Вы видите, как они себя называют? - спросил Фадж тихо. - "Армия Дамблдора". Дамблдор протянул руку и взял у Фаджа пергамент. Он посмотрел на заголовок, выведенный рукой Гермионы несколько месяцев назад, и, казалось, на мгновение потерял дар речи. Затем он поднял глаза и улыбнулся. - Ну что ж, игра окончена, - сказал он просто. - Хотите иметь мое письменное признание, Корнелиус, или достаточно показаний перед лицом этих свидетелей? Гарри увидел, как Кингсли и МакГонагалл переглянулись. На их лицах появился страх. Он не понимал, что происходит, и Фудж, очевидно, тоже. - Показаний? - медленно произнес Фадж. - Каких ... я не... - "Армия Дамблдора", Корнелиус, - пояснил Дамблдор, продолжая улыбаться и помахивая списком имен перед физиономией Фаджа. - Не "Армия Поттера". "Армия Дамблдора" - Но ... но... Понимание внезапно вспыхнуло на лице Фаджа. Он в ужасе отступил на шаг, взвизгнул, и снова выскочил из камина. - Вы? - прошептал он, во второй раз наступая на тлеющую мантию. - Правильно, - сказал Дамблдор приятным голосом. - Это вы все организовали? - Я, - подтвердил Дамблдор. - Вы набрали этих школьников для...для своей армии? - Сегодня должно было состояться первое собрание, - сказал Дамблдор, кивнув. - Просто, чтобы узнать, захотят ли они ко мне присоединиться. Приглашение мисс Эджкомб было, разумеется, ошибкой. Мариэтта кивнула. Фадж перевел с нее взгляд на Дамблдора, его грудь вздымалась. - Так вы действительно плели против меня заговоры! - завопил он. - Это верно, - дружелюбно отозвался Дамблдор. - НЕТ! - выкрикнул Гарри. Кингсли метнул на него предупреждающий взгляд, Макгонагалл угрожающе расширила глаза, но Гарри уже понял, что именно намерен сделать Дамблдор. Он не мог этого допустить. - Нет! Профессор Дамблдор! - Тише, Гарри, иначе, боюсь, тебе придется покинуть мой кабинет, - сказал Дамблдор спокойно. - Да, заткнись, Поттер! - рявкнул Фадж, все еще лаская взглядом Дамблдора с неким испуганным удовлетворением. - Так, так, так...Я сегодня пришел сюда, чтобы исключить Поттера, а вместо этого... - Вместо этого вы собираетесь меня арестовать, - сказал Дамблдор, улыбаясь. - Это все равно что, потеряв нут, найти галлеон, не правда ли? - Уизли! - крикнул Фадж, прямо-таки дрожа от радости. - Уизли, вы все записали, все что он сказал, его признание, вы записали его? - Да, сэр, думаю, да, сэр! - энергично отозвался Перси, нос которого от чрезмерно быстрого письма был забрызган чернилами. - И тот кусок, где он признается, что создавал армию против Министерства, что он вел против меня подрывную деятельность? - Да, сэр, записал, сэр - сказал Перси, радостно просматривая записи. - Ну что же. В таком случае, - проговорил Фадж, теперь лучащийся ликованием, - размножьте свои записи, Уизли, и немедленно отошлите копию в "Ежедневный пророк". Если мы пошлем ее с быстрой совой, она попадет в утренний выпуск! Перси вылетел из комнаты, хлопнув дверью, а Фадж повернулся к Дамблдору: - Сейчас вы будете под стражей препровождены обратно в Министерство, где вам предъявят формальное обвинение, а после - в Азкабан, вплоть до суда! - Все так, - сказал Дамблдор кротко, - если только мы не споткнемся о небольшую загвоздку. - Загвоздку? - переспросил Фадж голосом, все еще вибрирующим от радости. - Не вижу никаких загвоздок, Дамблдор! - Мне очень жаль, - произнес Дамблдор извиняющимся тоном, - а я вот вижу. - Да неужели? - Дело в том, что вы, похоже, находитесь в заблуждении, будто я пойду с вами - как это говорится? - тихо-мирно. Боюсь, мне совершенно не хочется делать это мирно, Корнелиус. У меня нет абсолютно никакого намерения отправляться в Азкабан. Я, само собой, смогу оттуда выбраться, но какая это будет трата времени, да и, честно говоря, у меня найдется целая куча дел, которыми я предпочел бы заняться вместо этого. Лицо Амбридж последовательно приобретало все более интенсивный красный цвет; казалось, что ее до макушки заполнили кипятком. Фадж воззрился на Дамблдора с очень глупым выражением на лице, как будто его оглушили внезапным ударом, а он не мог до конца поверить в происшедшее. Он издал короткий задушенный возглас, затем обернулся на Кингсли и на мужчину с короткими седыми волосами, единственному, кто за все это время не проронил ни слова. Последний ободряюще кивнул Фаджу, и немного продвинулся вперед, прочь от стены. Гарри заметил, что его рука, как бы между прочим, скользнула к карману. - Не делай глупостей, Даулиш, - сказал Дамблдор ласково. - Я не сомневаюсь, что ты превосходный аврор, - припоминаю, на П.А.У.Ках ты получил высшие отметки по всем предметам, - но если ты попытаешься... э ... взять меня силой, то, боюсь, мне придется сделать тебе больно... Человек, которого назвали Даулиш, довольно глупо заморгал. Он снова взглянул на Фаджа, но было похоже, в этот раз он надеялся получить подсказку, что же делать дальше. - Итак, - презрительно ухмыльнулся Фадж, - ты собираешься в одиночку справиться с Даулишем, Шейкболтом, Долорес и со мной, верно, Дамблдор? - Нет, клянусь бородой Мерлина, - промолвил Дамблдор, улыбаясь, - если только вы не будете достаточно глупы, чтобы принудить меня к этому. - Ему не придется справляться в одиночку! - громко сказала профессор Макгонагалл, запуская руку вглубь своей мантии. - Нет, придется, Минерва! - бросил Дамблдор резко. - Ты нужна в Хогвартсе! - Довольно этой ерунды! - произнес Фадж, доставая свою собственную палочку. - Даулиш! Шейкболт! Взять его! Комната озарилось вспышкой серебряного света; раздался похожий на выстрел звук и пол содрогнулся; вместе со второй серебряной вспышкой чья-то рука схватила Гарри за шиворот и повалила на пол; несколько портретов издали вопль, Фоукс скрипуче крикнул, воздух в комнате заполнило облако пыли. Кашляя, Гарри увидел, как перед ним с шумом рухнула на пол темная фигура. Снова послышался вопль, глухой удар, кто-то вскрикнул: "Не надо!", раздался звук разбитого стекла, чьих-то безумных, горячечных шагов, стон... и наступила тишина... Полузадушенный, Гарри изо всех сил старался обернуться и посмотреть, кто схватил его за мантию. Позади он разглядел припавшую к земле профессора Макгонагалл - это она бросила на пол его и Мариэтту, подальше от греха. Слегка задыхаясь, Гарри увидел, как к ним приближается чья-то очень высокая фигура. - Вы не пострадали? - спросил Дамблдор. - Нет! - сказала профессор Макгонагалл, поднимаясь сама, и ставя на ноги Гарри с Мариэттой. Пыль рассеивалась. Стало видно, что кабинет разгромлен: рабочий стол Дамблдора был перевернут, маленькие высокие столики тоже были сбиты на пол, а стоявшие на них серебряные инструменты разбились на кусочки. Фадж, Амбридж, Кингсли и Даулиш неподвижно лежали на полу. Фоукс описывал над ними широкие круги, из его горла лилась тихая песня. - К сожалению, мне пришлось ударить и по Кингсли, иначе это выглядело бы крайне подозрительно, - сказал Дамблдор негромко. - Он замечательно быстро оценил ситуацию, изменив память мисс Эджкомб, пока все смотрели в другую сторону. Поблагодарите его от моего имени, хорошо, Минерва? Следующее: все они очень скоро придут в себя, и будет лучше, если они останутся в неведении о нашем разговоре - вы должны вести себя так, будто все произошло мгновением раньше, будто их просто сбило с ног: они не вспомнят... - Куда вы отправитесь, Дамблдор? - прошептала профессор Макгонагалл. – В поместье? - О, нет, - ответил Дамблдор с мрачной улыбкой, - я ухожу не для того, чтобы скрываться. Фадж скоро пожалеет, что заставил меня покинуть Хогвартс, обещаю. - Профессор Дамблдор... - начал Гарри. Он не знал, что сказать вначале: как сожалеет он о том, что начал уроки с АД и создал все эти неприятности, или то, как невыносимо тяжело ему из-за ухода Дамблдора, предпринятого ради спасения Гарри от отчисления? Но Дамблдор прервал его прежде, чем он успел произнести хоть слово. - Послушай меня, Гарри, - произнес он настойчиво, - ты должен учиться Окклюменции так прилежно, как только сможешь, ты понимаешь меня? Делай все, что тебе скажет профессор Снейп и практикуйся каждый день, особенно перед сном, чтобы ты мог закрыть свое сознание от дурных сновидений - ты сам очень скоро поймешь почему, а пока обещай мне... Мужчина по имени Даулиш пошевелился. Дамблдор схватил Гарри за запястье. - Запомни - закрой свое сознание... Но как только пальцы Дамблдора сомкнулись на коже Гарри, боль выстрелила в шрам на его лбу, и он снова ощутил ту ужасную, змеиную жажду бросится на Дамблдора, впиться в него, изранить... -... Ты поймешь, - прошептал Дамблдор. Фоукс сделал круг по кабинету и нырнул вниз. Дамблдор отпустил Гарри, вытянул руку и ухватился за длинный золотой хвост феникса. Огненная вспышка - и они оба пропали. - Где он? - зарычал Фадж, отрывая себя от пола - Где он? - Не знаю! - выкрикнул Кингсли, тоже вскакивая на ноги. - Он же не мог аппарировать! - завопила Амбридж. - Это невозможно делать внутри школы! - Лестница! - закричал Даулиш. Он подлетел к двери, рывком распахнул ее и исчез, по пятам сопровождаемый Кингсли и Амбридж. Фадж заколебался, потом медленно поднялся на ноги, отряхивая спереди пыль. Последовало долгое и болезненное молчание. - Ну что ж, Минерва, - произнес Фадж мерзким голосом, расправляя порванный рукав рубашки. - Боюсь, это конец твоего дружка Дамблдора. - Вы так полагаете? - осведомилась профессор Макгонагалл исполненным презрения тоном. Фадж ее, казалось, не слушал. Он оглядывал разоренный кабинет. С нескольких портретов его освистали, один или два даже сделали в его сторону неприличный жест. - Вам лучше отвести этих двоих в кровать, - сказал Фадж, оборачиваясь к профессору Макгонагалл и освобождающе кивая в сторону Гарри и Мариэтты. Профессор Макгонагалл ничего не ответила, но выставила Гарри с Мариэттой за дверь. Когда дверь захлопнулась за ними, до Гарри донесся голос Финнеаса Найджелуса: "Знаете, Министр, я не согласен с Дамблдором по многим вопросам ... Но нельзя не признать - у него есть стиль..."

Глава 28 - Худшее воспоминание Снейпа
Приказом Министерства Магии Долорес Джейн Умбридж (Главный Следователь) замещает Альбуса Дамблдора на посту Директора школы Чародейства и Колдовства Хогвартс. В соответствии с указом №28 об образовании. Подписано: Корнелиусом Освальдом Фаджем, Министром Магии. За ночь слухи распространились по всей школе. Это было необъяснимо, но казалось, что каждый в замке знал о том, что Дамблдор одолел двух Авроров, Главного Следователя, Министра Магии и его Младшего Помощника и скрылся. Где бы по замку не проходил Гарри, единственной темой разговоров было исчезновение Дамблдора, и хотя некоторые детали могли в пересказе искажаться (так, Гарри случайно услышал, как одна второкурсница убеждала другую, что Фадж лежит в больнице Св. Мунго с тыквой вместо головы), было удивительно, насколько точной была остальная информация. Все знали, например, что Гарри и Мариетта были единственными студентами, видевшими произошедшее в кабинете Дамблдора, и так как Мариетта сейчас находилась в больничном крыле, Гарри осаждали просьбами услышать рассказ из первых рук. - Дамблдор скоро вернется, - уверенно сказал Эрни Макмиллан, после Травологии, внимательно выслушав рассказ Гарри. - Они не смогли убрать его во время нашего второго курса, и в этот раз не смогут. Толстый Монах сказал мне, - он заговорщицки понизил свой голос, поэтому Гарри, Рон и Гермиона наклонились ближе к нему, - что Умбридж прошлой ночью пыталась вернуться в его кабинет, после того, как они обыскали замок и окрестности в его поисках. Не смогла пройти мимо горгульи. Кабинет директора запечатал себя от неё. - Эрни ухмыльнулся. - Кажется, у неё был небольшой приступ гнева. - Я думаю, она действительно представила себя сидящей в директорском кабинете, - со злостью сказала Гермиона, когда они поднимались вверх по каменным ступенькам в Главный Зал. - Командующей всеми остальными учителями, глупая, надутая, помешанная на власти, старая... - Ты действительно хочешь закончить это предложение, Грэнджер? Драко Малфой выскользнул из-за двери, в сопровождении Крэбба и Гойла. Его бледное, заостренное лицо горело злобой. - Боюсь, я должен снять несколько очков с Гриффиндора и Хаффлпаффа, - сказал он, растягивая слова. - Только учителя могут снимать очки с факультетов, Малфой, - тут же ответил Эрни. - Да, действительно, мы же префекты, помнишь? - зарычал Рон. - Я знаю, что префекты не могут снимать очки, Король Уизель, - усмехнулся Малфой. Крэбб и Гойл хихикнули. - Но члены Следовательской Группы... - Члены чего? - резко спросила Гермиона. - Следовательской Группы, Грэнджер, - сказал Малфой, указывая на крошечную серебряную "С" на своей мантии, прямо под значком префекта. - Избранная группа студентов, поддерживающих Министерство Магии, отобранных профессором Умбридж. В общем, члены Следовательской Группы имеют право снимать очки... Так, Грэнджер, я сниму с тебя пять очков за то, что ты грубо отозвалась о новой директрисе. МакМиллан, минус пять очков с тебя за то, что возражал мне. Минус пять очков, потому что ты мне не нравишься, Поттер. Уизли, твоя рубашка не заправлена, поэтому я сниму еще пять очков. Ах да, я забыл, ты грязнокровка, Грэнджер, минус десять очков за это. Рон вытащил свою палочку, но Гермиона оттолкнула её, прошептав, "Не надо!" - Благоразумный поступок, Грэнджер, - вздохнул Малфой. - Новый директор, новые времена... Будь хорошим, Потти... Король Уизель... И от души смеясь, он зашагал прочь с Крэббом и Гойлом. - Да врет он, - испуганно сказал Эрни. - Он не может снимать очки, это было бы просто смешно... Это полностью разрушит систему префектов. Но Гарри, Рон и Гермиона машинально повернулись к гигантским песочным часам расположенным в нишах на стене за ними, которые показывали очки факультетов. Утром лидировали Гриффиндор и Равенкло. Как раз когда они смотрели, камни летели из нижних колб вверх. Похоже, что без изменений оставались только наполненные изумрудами часы Слизерина. - Вы заметили? - произнес голос Фреда. Они с Джорджем как раз спустились по мраморной лестнице и присоединились к Гарри, Рону, Гермионе и Эрни. - Малфой только что снял с нас всех что-то около полусотни очков, - с бешенством сказал Гарри, пока они наблюдали, как ещё несколько камней отлетели вверх с часов Гриффиндора. - Да, Монтегю пытался сделать тоже самое с нами во время перемены, - сказал Джордж. - Что значит, пытался? - быстро спросил Рон. - У него, конечно, не получилось высказать всё, - сказал Фред, - потому что мы неосторожно запихнули его в тот Исчезающий Класс на втором этаже. Гермиона была потрясена. - Но у вас будут серьезные неприятности! - Не будет до тех пор, пока Монтегю не появится снова, а это может занять недели, я не знаю, куда мы его отправили, - хладнокровно сказал Фред. - В любом случае, мы решили, что больше не будем беспокоиться о возможных неприятностях. - А вы когда-нибудь беспокоились? - спросила Гермиона. - Конечно, - ответил Джордж. - Нас никогда не исключали, не так ли? - Мы всегда знали, где провести границу, - сказал Фред. - Мы могли случайно переступить её пальцем, - добавил Джорж. - Но мы всегда останавливались перед тем, чтобы нанести настоящий ущерб. - А теперь? - нерешительно спросил Рон. - Ну, теперь... - начал Джордж. - ...из-за того, что Дамблдор ушел, - подхватил Фред. - ...мы думаем, что немного ущерба... - ...это как раз то, чего заслуживает наш новый Директор, - закончил Фред. - Не смейте! - прошептала Гермиона. - Даже не вздумайте! Она обрадуется поводу, чтобы исключить вас! - Ты не поняла, Гермиона? - сказал Фред, улыбаясь ей. - Нас больше не волнует, останемся мы или нет. Мы ушли бы прямо сейчас, если бы не решили сначала исполнить свой долг перед Дамблдором. Ну, как бы то ни было, - он посмотрел на часы, - сейчас начнется первая часть. На вашем месте я бы пошел на ланч в Главный Зал, в этом случае учителя будут знать, что вы не могли быть в этом замешаны. - В чем, в этом? - обеспокоено спросила Гермиона. - Увидите, - сказал Джордж. - Пора бежать. Фред и Джордж повернулись и исчезли в разрастающейся толпе, которая спускалась по лестнице на ланч. Эрни крайне смущенно пробормотал что-то насчет недоделанного домашнего задания по трансфигурации и поспешно убежал. - Знаете, мне кажется, нам лучше уйти отсюда, - с беспокойством сказала Гермиона. - Просто на всякий случай. - Да, пожалуй, - сказал Рон, и все трое направились к дверям Главного Зала, но Гарри успел лишь мельком увидеть дневной потолок со скользящими белыми облаками, когда кто-то похлопал его по плечу. Он обернулся и оказался нос к носу с завхозом Филчем. Гарри поспешно отступил на несколько шагов: на Филча лучше всего было смотреть с некоторого расстояния. - Директриса хотела бы видеть тебя, Поттер, - он бросил на Гарри злобный взгляд. - Я этого не делал, - глупо сказал Гарри, думая, что же замышляли Фред и Джордж. Щеки Филча затряслись от беззвучного смеха. - Нечистая совесть, да? - прохрипел он. - Следуй за мной. Гарри оглянулся на Рона и Гермиону, оба они были обеспокоены. Он пожал плечами и проследовал за Филчем обратно в Вестибюль, навстречу потоку голодных учеников. Филч, похоже, был в чрезвычайно хорошем настроении; он тихонько мурлыкал что-то скрипучим голосом, пока они поднимались по мраморной лестнице. Когда они добрались до первой лестничной площадки, он произнес: "Здесь всё меняется, Поттер". - Я заметил, - холодно ответил Гарри. - Да... Я годами говорил Дамблдору, что он слишком мягок со всеми вами, - сказал Филч, противно хихикая. - Вы, грязные маленькие твари, никогда бы не бросили Вонючие Дробины, если бы знали, что в моей власти отхлестать вас, не так ли? Никто бы и не подумал разбросать Клыкастых Фрисби по коридору, если бы я мог подвязать вас за ноги в моем кабинете, правда? Но когда придет Указ Номер 29 об Образовании, Поттер, мне будет позволено всё это делать... И она попросила министра подписать приказ об изгнании Пивза... О, при ней здесь всё изменится! Очевидно, Умбридж предприняла некоторые шаги, чтобы привлечь Филча на свою сторону, подумал Гарри, а самое плохое во всем этом то, что Филч наверняка сможет принести существенную пользу: он был, пожалуй, вторым после близнецов Уизли по знанию школьных секретных проходов и потайных мест. - Вот мы и пришли, - сказал Филч, искоса взглянув на Гарри, после того как трижды постучал в дверь профессора Умбридж и открыл её. - Поттер здесь, мэм. Кабинет Умбридж, такой знакомый для Гарри после его многочисленных взысканий, был таким же, как и всегда, за исключением большой деревянной таблички, лежащей перед ней на столе, на которой золотыми буквами было написано: ДИРЕКТРИСА. А еще, его Молния и Чистометы Фреда и Джорджа, на которые он посмотрел с тоской, были сцеплены и прикованы к крепкому железному колышку в стене позади стола. Умбридж сидела за столом, деловито покрывая каракулями один из своих розовых пергаментов, но когда они вошли, она подняла глаза и широко улыбнулась. - Спасибо, Аргус, - слащаво сказала она. - Не за что, мэм, не за что, - сказал Филч, поклонившись так низко, насколько позволял его ревматизм, и, пятясь, вышел. - Сядьте, - бросила Умбридж, указывая на стул. Гарри сел. Некоторое время она продолжала писать. Он разглядывал мерзких котят, прыгающих по тарелкам над ее головой, гадая, какой же новый ужас она припасла для него. - Ну, - произнесла она наконец, отложив перо, и, с удовлетворением разглядывая его, как жаба, которая собралась проглотить особенно сочную муху. - Что вы будете пить? - Что? - спросил Гарри, уверенный, что ослышался. - Пить, мистер Поттер, - сказала она, улыбнувшись еще шире. - Чай? Кофе? Тыквенный сок? Называя каждый напиток, она взмахивала своей коротенькой палочкой, и на столе появлялись очередные чашки и стаканы. - Ничего, спасибо, - ответил Гарри. - Я бы хотела, чтобы вы попили со мной, - её голос стал опасно ласковым. -Выберите что-нибудь. - Хорошо, тогда чай, - сказал Гарри, пожав плечами. Она встала и сделала вид, что добавляет молоко, стоя спиной к нему. Затем она обошла с чашкой вокруг стола, улыбаясь зловеще милой улыбкой. - Вот, - сказала она, протягивая её Гарри. - Выпейте пока не остыло, хорошо? Ну что ж, теперь, мистер Поттер, я думаю, нам надо бы немного поболтать после беспокойных событий прошлой ночи. Он ничего не ответил. Она откинулась на своем стуле и стала ждать. Несколько долгих минут прошло в тишине, затем она радостно сказала: "Вы не пьете!" Он поднёс чашку к губам, а затем внезапно опустил её. У одного из ужасных нарисованных котят за спиной Умбридж были большие круглые голубые глаза, похожие на волшебный глаз Шизоглаза Хмури, и Гарри вдруг пришло в голову, что бы сказал Шизоглаз, если бы услышал, что Гарри выпил что-нибудь, предложенное ему явным врагом. - В чём дело? - спросила Умбридж, по-прежнему внимательно глядя на него. - Сахарку? - Нет, - ответил Гарри. Он снова поднёс чашку к губам и притворился, что сделал маленький глоток, плотно сжав губы. Улыбка Умбридж стала шире. - Хорошо, - прошептала она. - Очень хорошо. А теперь... - она немного наклонилась вперёд. - Где Альбус Дамблдор? - Понятия не имею, - быстро ответил Гарри. - Допивайте, допивайте, - сказала она, продолжая улыбаться. - Мистер Поттер, давайте не будем играть в эти детские игры. Я знаю, что вам известно, куда он исчез. Вы были с Дамблдором с самого начала. Обдумайте ваше положение, мистер Поттер... - Я не знаю, где он, - повторил Гарри. Он снова притворился, что пьёт. Она пристально наблюдала за ним. - Очень хорошо, - сказала она, хотя вид у нее был недовольный. - В таком случае, будьте добры, расскажите мне, где находится Сириус Блэк. Внутри у Гарри все перевернулось, а чашка в руке вздрогнула так, что звякнула о блюдце. Он так резко наклонил чашку ко рту, сжав губы, что горячая жидкость пролилась на мантию. - Я не знаю, - поспешно сказал он. - Мистер Поттер, - начала Умбридж, - позвольте мне напомнить вам, что именно я чуть не поймала преступника Блэка в пламени камина Гриффиндора в октябре. Я прекрасно знаю, что он встречался именно с вами, и если бы я могла это доказать, то никто из вас не был бы сегодня на свободе, уверяю вас. Я повторяю, мистер Поттер, где Сириус Блэк? - Понятия не имею, - громко сказал Гарри. - Даже предположить не могу. Они так долго смотрели друг на друга, что у Гарри начали слезиться глаза. Затем Умбридж встала. - Что ж, прекрасно, Поттер, поверю вам на слово в этот раз, но имейте в виду: за мной вся сила Министерства. Все каналы связи внутри и вне школы находятся под наблюдением. Регулировщик каминной сети наблюдает за каждым камином в Хогвартсе, конечно, кроме моего собственного. Моя Следовательская Группа вскрывает и прочитывает все письма, которые приходят и отправляются из замка. А Мистер Филч следит за всеми тайными проходами внутри и снаружи замка. Если я найду хоть малейшее доказательство... БУУУМ! Даже пол в кабинете задрожал. Умбридж скользнула в сторону, вцепившись в стол, она была страшно удивлена. - Что за... Она уставилась на дверь. Гарри воспользовался возможностью вылить свою почти полную чашку чая в ближайшую вазу с засушенными цветами. До него донеслись беготня и крики несколькими этажами ниже. - Возвращайтесь на обед, Поттер! - крикнула Умбридж, поднимая палочку и выбегая из кабинета. Гарри выждал несколько секунд, а потом поспешил за ней, чтобы выяснить, что же стало источником всего этого шума. Найти его было нетрудно. Этажом ниже царил настоящий ад. Было похоже, что кто-то (Гарри мог почти наверняка сказать, кто именно) запустил огромный ящик заколдованных фейерверков. По коридорам вверх и вниз летали драконы, сделанные из зелёных и золотых искр, с грохотом извергая взрывающиеся клубы огня; ярко-розовые Катеринины колёса пяти футов в диаметре с угрожающим свистом рассекали воздух подобно множеству летающих тарелок; ракеты с длинными хвостами из сверкающих серебристых звёзд отскакивали от стен; бенгальские огни самопроизвольно выписывали в воздухе ругательства; шутихи взрывались, подобно минам, везде, куда бы ни взглянул Гарри, и вместо того, чтобы сгореть и погаснуть, прекратив шипение, эти пиротехнические чудеса, казалось, только набирались сил. Филч и Умбридж стояли, по-видимому, оцепенев от ужаса, на полпути вниз по лестнице. Пока Гарри наблюдал, одно из самых больших Катерининых колёс, похоже, решило, что ему требуется больше места для манёвра: оно понеслось по направлению к Умбридж и Филчу со зловещим воем. Они оба вскрикнули от страха и пригнулись, а колесо, пролетев над ними, через окно вылетело наружу. Тем временем, несколько драконов и большая фиолетовая летучая мышь, которые зловеще дымились, воспользовались открытой дверью в конце коридора и улетели на третий этаж. - Скорее, Филч, скорее! - взвизгнула Умбридж, - они разлетятся по всей школе, если мы не сделаем что-нибудь - Ступефай! Луч красного света вырвался из конца её палочки и ударил в одну из ракет. Но вместо того, чтобы застыть в воздухе, она взорвалась с такой силой, что прожгла дыру в картине промокшей ведьмы посреди луга; ведьма едва успела сбежать в соседнюю картину, на которой пара волшебников играли в карты. Они поспешно встали, освобождая для неё место. - Не оглушайте их, Филч! - сердито крикнула Умбридж, как будто это он произнёс заклинание. - Хорошо, Директриса! - прохрипел Филч, который, будучи Сквибом, мог оглушать фейерверки разве что глотая их. Он бросился к ближайшему шкафу, выхватил оттуда метлу и начал бить по фейерверкам; через несколько секунд черенок метлы вспыхнул. Гарри насмотрелся достаточно. Он со смехом пригнулся, побежал к знакомой двери, которая была скрыта за гобеленом неподалеку в коридоре, и скользнул внутрь. Прямо за дверью прятались Фред и Джордж, они слушали вопли Умбридж и Филча и тряслись от сдерживаемого смеха. - Впечатляюще, - тихо сказал Гарри, усмехаясь. - Весьма впечатляюще. Так вы оставите без дела самого Доктора Флибустьера... - Браво, - прошептал Джордж, вытирая с лица слезы, выступившие от смеха. - Я надеюсь, она попробует применить Заклятье Исчезновения, от этого их каждый раз становится в десять раз больше. Весь день пылающие фейерверки продолжали летать по школе. Хотя они и производили множество разрушений, особенно шутихи, другие преподаватели, казалось, не обращали на это особого внимания. - Ах, мамочка, - с сарказмом воскликнула Профессор МакГонагалл, когда один из драконов кружил по ее классу, извергая взрывы и пламя. - Мисс Браун, вы не могли бы сбегать к Директрисе и сказать ей, что у нас в классе летает сбежавший фейерверк? В результате всего этого Профессор Умбридж провела весь свой первый вечер в качестве Директрисы, бегая по школе и отвечая на вызовы учителей, никто из которых, похоже, не мог очистить свои классы от фейерверков без её помощи. Когда прозвенел последний звонок и ученики с сумками возвращались в Гриффиндорскую Башню, Гарри с безмерным удовлетворением увидел, как растрёпанная и перепачканная Умбридж ковыляла с потным лицом из кабинета Профессора Флитвика. - Большое спасибо, Профессор! - говорил ей Флитвик своим скрипучим голоском. - Конечно, я бы и сам смог справиться с этими бенгальскими огнями, но я не был уверен, есть ли у меня для этого полномочия. Сияя, он закрыл дверь своего кабинета перед её рассерженным лицом. Этим вечером Фред и Джордж были героями в гостиной Гриффиндора. Даже Гермиона пробралась через ликующую толпу, чтобы поздравить их. - Это были замечательные фейерверки, - восхищённо сказала она. - Спасибо, - ответил Джордж, он был удивлён и доволен одновременно. - Блуждающие Свисто-громы Уизли. Правда, мы истратили весь наш запас, нам придётся начать всё сначала. - Но, думаю, оно того стоило, - добавил Фред, собирая заказы от шумящих Гриффиндорцев. - Кстати, Гермиона, если хочешь заказать что-нибудь, коробка Обычных Огней стоит пять галлеонов, а Роскошная Вспышка стоит двадцать... Гермиона вернулась к столу, где Гарри и Рон сидели, уставившись на свои школьные сумки так, как будто надеялись, что домашняя работа выпрыгнет оттуда и сама начнёт делаться. - А почему бы нам не отдохнуть этим вечером? - весело сказала Гермиона, когда за окном взмыла одна из ракет Уизли с серебристым хвостом. - В конце концов, в пятницу начинаются пасхальные каникулы, и у нас будет много времени. - С тобой всё в порядке? - Рон изумленно посмотрел на нее, не веря своим ушам. - Ну, раз уж ты спрашиваешь об этом, - ответила Гермиона счастливым голосом, - ты знаешь, я чувствую в себе немного... бунтарства. Гарри всё ещё слышал отдалённые взрывы оставшихся фейерверков, когда часом позже они с Роном пошли спать, и как только он разделся, мимо башни пролетел бенгальский огонь, все так же уверенно выписывая ругательства. Зевая, Гарри лёг в кровать. Когда он снял очки, случайные фейерверки, пролетавшие возле окна, стали расплывчатыми, похожими на искрящиеся облака, красивые и таинственные на фоне чёрного неба. Он повернулся на бок, гадая, как чувствовала себя Умбридж после первого дня в должности Дамблдора, и как бы отреагировал Фудж, если бы услышал, что большую часть дня в школе царил полный хаос. Улыбаясь своим мыслям, Гарри закрыл глаза... Свисты и взрывы уцелевших фейерверков за окном постепенно удалялись, или, может быть, просто он удалялся от них... Он попал прямо в коридор, ведущий в Отдел Тайн. Он приближался к гладкой чёрной двери... Только бы она была открытой, только бы она была открытой... Дверь была открыта. Он оказался в круглой комнате, полной дверей... Он прошел ее насквозь, дотронулся рукой до одной из одинаковых дверей, и она распахнулась... Теперь он был в длинной, прямоугольной комнате, наполненной беспорядочным механическим дребезгом. На стенах плясали блики света, но он не остановился, чтобы осмотреться... Ему нужно было двигаться дальше. В самом конце была ещё одна дверь... Она также открылась при его прикосновении... И наконец, он оказался в тускло освещенной комнате, высокой и широкой, как церковь, там рядами возвышались полки, заполненные маленькими пыльными стеклянными шарами... Сердце у Гарри застучало от возбуждения... Он знал, куда идти... Он побежал вперёд, и в этой огромной заброшенной комнате не было слышно шагов... В этой комнате было что-то, чего он очень сильно хотел... Что-то, чего хотел он... Или хотел кто-то другой... Его шрам болел... БАХ! Гарри тотчас же проснулся, смущённый и раздраженный. Тёмная спальня была наполнена звуками смеха. - Здорово! - воскликнул Симус, его силуэт был виден на фоне окна. - Думаю, одно из тех Катерининых колёс столкнулось с ракетой, и, похоже, они зацепились друг за друга, смотрите! Гарри слышал, как Рон и Дин выбирались из кроватей, чтобы посмотреть. Он лежал совершенно спокойно и беззвучно, боль в шраме утихала, он чувствовал себя крайне разочарованным, что-то удивительное ускользнуло от него в самый последний момент... Он был так близко на этот раз! Мимо окон Гриффиндорской башни пролетали сверкающие розовые и серебристые крылатые поросята. Гарри лежал и слушал одобрительные возгласы Гриффиндорцев в спальнях под ними. В животе у него неприятно сжалось, когда он вспомнил, что вечером у него будет занятие по Перезаграждению. * Весь следующий день Гарри с беспокойством гадал, что скажет Снейп, если обнаружит, насколько далеко Гарри проник в Отел Тайн во время своего последнего сна. С чувством вины он осознал, что он не разу не тренировался в Перезаграждении со времени их последнего занятия: слишком многое случилось с тех пор, как Дамблдор покинул школу, Гарри был уверен, что не смог бы очистить свой разум даже если бы попытался. Тем не менее, он сомневался, что Снейп примет это извинение. В последний момент он попытался немного потренироваться днем, во время уроков, но это было бесполезно. Каждый раз, когда он замолкал и пытался сосредоточиться, чтобы освободиться от всех мыслей и эмоций, Гермиона спрашивала, не плохо ли ему, и вдобавок, он решил, что уроки, когда учителя забрасывают класс вопросами, это не лучшее время для очищения разума. Приготовившись к худшему, после ужина Гарри отправился в кабинет Снейпа. Но посреди Вестибюля он заметил Чу, спешащую к нему. - Сюда, - сказал он, обрадовавшись поводу оттянуть встречу со Снейпом, и поманил её в угол Вестибюля, где стояли огромные песочные часы. Гриффиндорские уже почти совсем опустели. - Ты в порядке? Умбридж не расспрашивала тебя о ДА? - О, нет, - торопливо ответила Чу. - Нет, это было просто... Ну, я только хочу сказать... Гарри, я никогда бы не подумала, что Мариетта может проговориться... - А, хорошо, - уныло ответил Гарри. Он подумал, что Чу, пожалуй, стоило бы поаккуратнее выбирать подруг; он, правда, слышал, что Мариетта все еще лежала больничном крыле, а Мадам Помфри пока не добилась никаких успехов в излечении её прыщей, но это было слабым утешением. - Она замечательный человек, в самом деле, - сказала Чу. - Она всего лишь ошиблась... Гарри с сомнением посмотрел на неё. - Замечательный человек, который сделал ошибку? Да она предала всех нас, и тебя тоже! - Ну... ведь все обошлось, правда? - жалобно сказала Чу. - Ты знаешь, её мама работает в Министерстве. Это в самом деле тяжело для неё... - Отец Рона тоже работает в Министерстве! - с бешенством ответил Гарри. - А если ты еще не заметила, у него не написано "предатель" через все лицо... - На самом деле, это был отвратительный обман со стороны Гермионы Грейнджер, - свирепо сказала Чу. - Она должна была сказать нам, что заколдовала список... - Думаю, это была превосходная идея, - холодно ответил Гарри. Чу вспыхнула, и её глаза заблестели. - Ах, да, я забыла, конечно, если это была идея любимой Гермионы... - Только не вздумай опять плакать, - предупреждающе произнёс Гарри. - А я и не собираюсь! - выкрикнула она. - Да... ну что ж... ладно, - сказал он. - Мне и так есть чем заняться в данный момент. - Так иди и занимайся! - с яростью сказала Чу, развернулась на каблуках, и гордо зашагала прочь. Вне себя от бешенства Гарри спустился по лестнице в подземелье Снейпа. Хотя он знал по опыту, насколько легче будет Снейпу проникнуть в его сознание, если он придёт рассерженным и возмущённым, но ничего не мог поделать и всю дорогу до двери подземелья продолжал думать о том, что бы ещё стоило сказать Чу насчет Мариетты. - Вы опоздали, Поттер, - холодно сказал Снейп, когда Гарри закрыл за собой дверь. Снейп стоял спиной к Гарри, извлекая, как обычно, некоторые свои мысли и аккуратно помещая их в Дубльдум Дамблдора. Он опустил в каменную чашу последнюю серебристую прядь и повернулся к Гарри. - Итак, - произнес он. - Вы тренировались? - Да, - солгал Гарри, внимательно рассматривая одну из ножек снейпова стола. - Ну что ж, мы сейчас это проверим, не так ли? - вкрадчиво сказал Снейп. - Достаньте палочку, Поттер. Гарри встал на своё обычное место, по другую сторону стола, лицом к Снейпу. Его сердце бешено стучало от злости на Чу и от беспокойства, что Снейп сможет извлечь из его разума. - На счёт три, - лениво произнёс Снейп. - Раз... Два... Дверь кабинета Снейпа с шумом распахнулась, и в кабинет вбежал Драко Малфой. - Профессор Снейп, сэр... О, извините... Малфой удивлённо смотрел на Снейпа и Гарри. - Всё в порядке, Драко, - сказал Снейп, опуская палочку. - Поттер здесь для занятий Исправительным Зельеделием. Гарри не видел Малфоя таким радостным с тех пор, как Умбридж явилась инспектировать Хагрида. - Я не знал, - сказал он, косясь на Гарри, почувствовавшего, что его лицо запылало. Он бы многое сейчас отдал за возможность крикнуть Малфою правду или, еще лучше, наслать на него какое-нибудь хорошее проклятие. - Ну, Драко, что случилось? - спросил Снейп. - Там Профессор Умбридж, сэр, - ей нужна ваша помощь. Они нашли Монтегу, сэр, он застрял в туалете на пятом этаже. - Как он там очутился? - Я не знаю, сэр, он немного смущён. - Прекрасно, прекрасно. Поттер, - сказал Снейп, - мы продолжим урок завтра вечером. Он развернулся и стремительно вышел из кабинета. Малфой с торжеством произнёс "Исправительные Зелья?" за спиной Снейпа и последовал за ним. Кипя от злости, Гарри убрал палочку обратно в мантию и собрался выйти из комнаты. По крайней мере, у него было ещё двадцать четыре часа, чтобы потренироваться. Он знал, что должен радоваться неожиданному спасению, но с другой стороны, ему было неприятно, так как теперь Малфой расскажет всей школе, что Гарри нужны дополнительные занятия по зельям. Он был уже у двери кабинета, когда увидел это: пятно дрожащего света, танцующее на дверном косяке. Он остановился и стал смотреть, это о чем-то напоминало... Затем он вспомнил: такие же огни он видел этой ночью во сне, огни во второй комнате, через которую он прошёл во время своего путешествия по Отделу Тайн. Он обернулся. Свет исходил от Дубльдума, стоявшего на столе Снейпа. Внутри него мерцало и кружилось серебристо-белое вещество. Мысли Снейпа... То, что он не хотел показывать Гарри, если тот случайно прорвется сквозь защиту Снейпа... Гарри смотрел на Дубльдум с возрастающим любопытством. Что же это такое, что Снейп так хотел скрыть от Гарри? Серебристые отблески дрожали на стенах... Гарри сделал два шага к столу, напряженно раздумывая. Могла ли это быть информация об Отделе Тайн, которую Снейп решил скрыть от него? Гарри обернулся через плечо, его сердце стучало так сильно, что, казалось, было готово выскочить из груди. Сколько времени потребуется Снейпу, чтобы освободить Монтегу из туалета? Вернётся ли он потом прямо в кабинет, или же проводит Монтегу в больничное крыло? Скорее последнее. Монтегу - капитан квиддитчной команды Слизерина, и Снейп захочет убедиться, что всё в порядке. Гарри сделал несколько оставшихся шагов до Дубльдума и остановился над ним, вглядываясь внутрь. Он нерешительно замер, прислушиваясь, затем снова вынул палочку. Кабинет и коридор за них оставались совершенно беззвучными. Он легонько ткнул в содержимое Дубльдума кончиком своей палочки. Серебристое вещество внутри начало быстро вращаться. Гарри склонился над ним и увидел, что поверхность стала прозрачной. Он, как и в прошлый раз, смотрел в какое-то помещение как бы через круглое окно в потолке... На самом деле, если он не ошибся, он смотрел в Большой Зал. Его дыхание затуманило поверхность мыслей Снейпа... Его мозг замер перед неизвестностью, то, что он так хотел сделать, было безумием, он дрожал... Снейп мог вернуться в любой момент... Но Гарри вспомнил о гневе Чу, о глумливом лице Малфоя, и им овладела отчаянная решимость. Он сделал глубокий вдох и окунул лицо в воспоминания Снейпа. В тот же миг пол в кабинете пошатнулся, подталкивая Гарри головой в Дубльдум... Он падал сквозь холодную темноту, бешено вращаясь, а потом... Он оказался посреди Большого Зала, но четыре факультетские стола куда-то исчезли. Вместо них там стояло больше сотни одинаковых маленьких столиков, за каждым из них сидел ученик и, склонив голову, торопливо писал на свитке пергамента. Единственным звуком был скрип перьев, да время от времени кто-нибудь с шорохом поправлял свой пергамент. Очевидно, шел экзамен. Солнечный свет струился сквозь высокие окна на склонённые головы, отливающие каштановым, медным и золотым в ярком свете. Гарри внимательно осмотрелся. Снейп должен быть где-то здесь, это были его воспоминания... Он и в самом деле был здесь, сидел за столиком прямо за Гарри. Гарри стал разглядывать его. Снейп-подросток был жилистым и бледным, как растение, растущее в темноте. Его прямые сальные волосы волочились по столу, крючковатый нос находился всего в полудюйме от пергамента, на котором он писал. Гарри обошёл вокруг Снейпа и прочитал заголовок экзаменационной работы: ЗАЩИТА ОТ ТЁМНЫХ СИЛ - СОВЕРШЕННО ОБЫЧНЫЙ ВОЛШЕБНЫЙ УРОВЕНЬ. Значит, Снейпу было лет пятнадцать или шестнадцать, то есть примерно столько же, сколько и Гарри. Его рука летала над пергаментом, он написал как минимум на фут больше, чем его ближайшие соседи, хотя его почерк был мелким и сжатым. - Осталось пять минут! Голос заставил Гарри подпрыгнуть. Обернувшись, он увидел голову Профессора Флитвика, двигающуюся между партами неподалёку. Профессор Флитвик проходил мимо мальчика с взлохмаченными чёрными волосами... Очень сильно взлохмаченными чёрными волосами... Гарри переместился так быстро, что будь он там на самом деле, он бы просто опрокинул столы. Вместо этого он проскользнул, как во сне, через два прохода и остановился в третьем. Спина этого черноволосого мальчика приблизилась, и он выпрямился, кладя перо и разворачивая пергамент, чтобы перечитать то, что он написал... Гарри замер перед столом и уставился на своего пятнадцатилетнего отца. От волнения у него как будто что-то взорвалось в животе; он смотрел на почти точную копию самого себя, правда, были некоторые отличия. У Джеймса были ореховые глаза, а его нос был чуть длиннее, чем у Гарри, и не было никакого шрама на лбу, но у него было такое же худощавое лицо, такой же рот, такие же брови; волосы Джеймса торчали в разные стороны точно так же, как и у Гарри, руки были в точности, как у Гарри, и Гарри был уверен, что когда Джеймс встанет, ростом они будут отличаться друг от друга меньше, чем на дюйм. Джеймс широко зевнул и взъерошил волосы, приводя их в ещё больший беспорядок. Затем, взглянув на Профессора Флитвика, он повернулся на стуле и улыбнулся мальчику, сидящему через четыре места за ним. Вновь вздрогнув от волнения, Гарри увидел Сириуса, показывающего Джеймсу поднятые большие пальцы. Сириус, непринужденно развалившись, раскачивался на стуле. Он прекрасно выглядел, его тёмные волосы спадали на глаза с таким изяществом, которое не было знакомо ни Джеймсу, ни Гарри, и девочка, сидевшая за Сириусом, многозначительно поглядывала на него, хотя он делал вид, что не замечал этого. А еще через два места за этой девочкой - в животе у Гарри опять что-то приятно сжалось - сидел Ремус Люпин. Он выглядел слегка бледным и осунувшимся (возможно приближалось полнолуние?) и был поглощён экзаменом: перечитывая свои ответы, он почёсывал подбородок кончиком пера и слегка хмурился. Значит, Червехвост тоже должен быть где-то здесь... Уверенный в этом, Гарри вскоре отыскал его: маленький остроносый мальчик с волосами мышиного цвета. Червехвост выглядел обеспокоенным; он грыз ногти, уставившись на свою работу и шаркая ногами по полу. То и дело он с надеждой поглядывал на работы своих соседей. Гарри немного понаблюдал за Червехвостом, а затем вернулся к Джеймсу, который машинально чертил что-то на клочке пергамента. Он нарисовал снитч а теперь старательно выписывал буквы: "Л.Е." Что бы это значило? - Пожалуйста, отложите перья! - проскрипел Профессор Флитвик. - Вас это тоже касается, Стеббинс! Пожалуйста, продолжайте сидеть, пока я собираю ваши пергаменты! Акцио! Более сотни свитков взмыли в воздух и полетели в протянутые руки Профессора Флитвика, сбив его с ног. Кто-то засмеялся. Двое студентов с первых парт встали и, подхватив Профессора Флитвика под руки, поставили его обратно на ноги. - Спасибо, спасибо, - пропыхтел Профессор Флитвик. - Отлично, все свободны! Гарри посмотрел на своего отца, который торопливо перечеркнул украшенные "Л.Е.", вскочил на ноги, убрал перо и экзаменационную работу в сумку, закинул её за спину и стал ждать Сириуса. Гарри огляделся и увидел неподалёку Снейпа, пробирающегося между столами к дверям Вестибюля, всё ещё погруженного в свою работу. Сутулый и угловатый, он подергивающейся походкой прошёл мимо, похожий на паука, его жирные волосы прыгали у лица. Компания болтающих девочек отделила Снейпа от Джеймса, Сириуса и Люпина, и затерявшись в этой компании, Гарри продолжал сохранять Снейпа в поле зрения, в то же время внимательно прислушиваясь к голосам Джеймса и его друзей. - Тебе понравился десятый вопрос, Лунатик? - спросил Сириус, когда они выходили в вестибюль. - Очень, - живо ответил Люпин. - Перечислите пять отличительных признаков оборотня. Замечательный вопрос. - Ты думаешь, что сумел их все перечислить? - с притворным беспокойством спросил Джеймс. - Думаю, все, - серьёзно ответил Люпин, когда они присоединились к собравшейся возле входной двери толпе, спешащей выйти на залитые солнцем площадки. - Первый: он сидит на моём стуле. Второй: он носит мою одежду. Третий: его зовут Ремус Люпин. Червехвост был единственным, кто не засмеялся. - Я помню про форму морды, про щелевидные глаза и про клочковатый хвост, - сказал он озабоченно, - Но больше я ничего не смог придумать. - Какой же ты бестолковый, Червехвост! - заметил Джеймс с раздражением. - Ты гуляешь с оборотнем раз в месяц... - Потише, - умоляюще сказал Люпин. Гарри вновь с тревогой огляделся вокруг. Снейп был поблизости, до сих пор сосредоточенный на экзаменационных вопросах, но это были воспоминания Снейпа, и Гарри был уверен, что если бы Снейп, оказавшись во дворе, захотел бы прогуляться в другом направлении, то он, Гарри, не смог бы дальше идти за Джеймсом. Но к его огромному облегчению, когда Джеймс и трое его друзей зашагали вниз по лужайке к озеру, Снейп пошёл следом, по-прежнему обдумывая экзаменационную работу, по-видимому, не замечая, куда он идет. Стараясь держаться чуть впереди него, Гарри продолжал внимательно наблюдать за Джеймсом и остальным. - Что ж, я думаю, что работа была просто подарком, - услышал он слова Сириуса. - Я удивлюсь, если не получу по крайней мере "Выдающееся". - Я тоже, - сказал Джеймс. Он сунул руку в карман и вынул вырывающийся Золотой Снитч. - Где ты это взял? - Стащил, - небрежно ответил Джеймс. Он начал играть со Снитчем, давал ему отлететь примерно на фут и вновь ловил, его реакция была превосходной. Червехвост с благоговением смотрел на него. Они растянулись на траве, в тени того же самого бука на берегу озера, где Гарри, Рон и Гермиона как-то раз провели воскресенье, доделывая домашнюю работу. Гарри опять оглянулся через плечо и с удовлетворением увидел, что Снейп уселся на траве в густой тени кустов. Он, как и раньше, был поглощен работой по СОВУ. Это давало Гарри возможность устроиться между буком и кустами и наблюдать за четверкой под деревом. Солнечный свет ослепительно блестел на гладкой поверхности озера, на берегу которого, сняв туфли и чулки и опустив ноги в воду, сидела компания смеющихся девочек, только что вышедших из Большого Зала. Люпин вынул книгу и начал читать. Сириус стал разглядывать студентов, лежащих на траве, он выглядел немного надменным и скучающим, но еще и очень привлекательным. Джеймс продолжал играть со Снитчем, отпуская его всё дальше и дальше, так что он почти что ускользал, но всякий раз вновь хватая его в последнюю секунду. Червехвост смотрел на него, открыв рот. Всякий раз, когда Джеймс совершал особенно сложный захват, Червехвост задыхался и аплодировал. Минут через пять Гарри начал удивляться, почему же Джеймс не скажет Червехвосту, чтобы тот взял себя в руки, но Джеймсу, похоже, нравилось внимание. Гарри заметил, что у его отца была привычка ерошить волосы, как будто для того, чтобы специально поддерживать их в беспорядке, и еще, что он время от времени поглядывал в сторону девочек на берегу. - Убери его, а? - сказал наконец Сириус, когда Джеймс сделал великолепный захват и Червехвост испустил вопль, - пока Червехвост не описался от возбуждения. Червехвост немного покраснел, а Джеймс усмехнулся. - Если тебя это беспокоит, - сказал он, убирая снитч назад в карман. У Гарри появилось четкое ощущение, что Сириус был единственным человеком, из-за которого Джеймс прекратил это представление. - Мне скучно, - сказал Сириус. - Вот если бы сейчас было полнолуние... - У тебя есть возможность, - мрачно сказал Люпин из-за книги. - У нас ещё остались Превращения, если тебе скучно, то можешь проверить меня. Вот... - он протянул свою книгу. Но Сириус фыркнул: - Мне не нужно смотреть эту ерунду, я и так всё это знаю. - Вот что тебя развеселит, Мягколап, - тихо сказал Джеймс. - Смотри-ка, кто это... - Сириус повернул голову и замер, как собака, почуявшая кролика. - Отлично, - мягко сказал он. - Снивеллус. Гарри повернулся, чтобы посмотреть, что увидел Сириус. Снейп снова поднялся на ноги, убирая работу по СОВУ в сумку. Когда он вышел из тени кустов и пошёл через поляну, Сириус и Джеймс встали. Люпин и Червехвост остались сидеть: Люпин всё ещё продолжал смотреть в книгу, хотя его глаза остановились, и между бровей появилась чуть заметная складка; Червехвост переводил взгляд от Сириуса и Джеймса к Снейпу с выражением алчного предвкушения на лице. - Всё в порядке, Снивеллус? - громко спросил Джеймс. Снейп отреагировал так быстро, как будто ожидал нападения: отбросив сумку, он сунул руку в мантию и уже почти достал палочку, когда Джеймс воскликнул: "Экспеллиармус!" Палочка Снейпа подлетела на двенадцать футов вверх и с глухим стуком упала на траву позади него. Сириус издал лающий смешок. - Импедимента! - воскликнул он, направляя палочку на Снейпа, который был сбит с ног на середине отчаянного броска к своей палочке. Находившиеся вокруг ученики обернулись. Некоторые поднялись на ноги и подошли поближе. Кое-кто выглядел испуганно, другие заинтересованно наблюдали. Снейп, тяжело дыша, лежал на земле. Джеймс и Сириус с поднятыми палочками приблизились к нему, Джеймс при этом бросал взгляды через плечо на девочек возле воды. Червехвост теперь поднялся на ноги и жадно наблюдал за происходящим, обходя вокруг Люпина, чтобы лучше видеть. - Как прошёл экзамен, Снивелли? - спросил Джеймс. - Я наблюдал за ним, он тыкался носом в пергамент, - злобно сказал Сириус. - Там повсюду будут большие жирные пятна, так что они не смогут прочитать ни слова. Кто-то из зрителей засмеялся: Снейп явно не пользовался любовью. Червехвост визгливо захихикал. Снейп пытался подняться, но заклинание всё ещё действовало на него: он боролся, как будто пытаясь развязать невидимые верёвки. - Подожди же ты... - задыхаясь, сказал он, с ненавистью глядя на Джеймса, - подожди...! - Подождать чего? - невозмутимо спросил Сириус - Что ты собираешься сделать, Снивелли, вытереть о нас свой нос? Снейп изверг смесь брани и заклятий, но поскольку его палочка лежала в десяти футах, ничего не произошло. - Вытри рот, - холодно сказал Джеймс, - Скоургифай! Розовые мыльные пузыри вдруг полетели изо рта Снейпа, его губы покрыла пена, он подавился и стал задыхаться. - Оставьте его В ПОКОЕ! Джеймс и Сириус обернулись. Свободная рука Джеймса тут же взлетела к волосам. Это была одна из девочек с берега озера. У неё были густые, тёмно-рыжые волосы, спадающие на плечи, и удивительные зелёные миндалевидные глаза - глаза Гарри. Мать Гарри. - Всё в порядке, Эванс? - спросил Джеймс, и тон его голоса вдруг стал приятным, глубоким и более зрелым. - Оставьте его в покое, - повторила Лили. Она с неприязнью смотрела на Джеймса. - Что он вам сделал? - Ну, - сказал Джеймс, как бы объясняя ситуацию, - это, в общем-то, просто потому, что он существует, если ты понимаешь, что я имею в виду... Многие стоящие вокруг студенты, включая Сириуса и Червехвоста, засмеялись, а Люпин, все так же делавший вид, что изучает свою книгу, и Лили - нет. - Ты думаешь, это забавно, - холодно сказала она. - А ты просто высокомерный, хвастливый дурак, Поттер. Оставь его в покое. - Я сделаю это, если ты пойдёшь со мной, Эванс, - быстро ответил Джеймс. - Давай, пойдем со мной, и я никогда больше не подниму палочку на старину Снивелли. Заклятие Подвластья за его спиной ослабевало. Снейп осторожно пополз к своей упавшей палочке, выплёвывая мыльную пену. - Я не пойду с тобой даже если придётся выбирать между тобой и гигантским кальмаром, - ответила Лили. - Не повезло, Сохатый, - оживлённо произнёс Сириус и повернулся назад к Снейпу. - ОЙ! Но было уже поздно: Снейп направил палочку прямо на Джеймса, последовала вспышка, и на лице у Джеймса появилась глубокая рана, забрызгав мантию кровью. Джеймс резко развернулся: последовала вторая вспышка света, и Снейп повис вверх ногами в воздухе, его мантия упала на голову, открыв тонкие бледные ноги и серые трусы. В маленькой толпе раздались одобрительные возгласы. Сириус, Джеймс и Червехвост захохотали во все горло. На мгновение гневное выражение лица Лили поменялось, казалось, что она сейчас улыбнется. - Отпустите его! - сказала она. - Конечно же, - ответил Джеймс и взмахнул палочкой, Снейп комом свалился на землю. Освободившись от мантии, он быстро встал на ноги и поднял палочку, но Сириус произнёс: "Петрификус Тоталус!" и Снейп снова перевернулся, негнущийся, как доска. - ОСТАВЬТЕ ЕГО В ПОКОЕ! - закричала Лили. Теперь она тоже вынула свою палочку. Джеймс и Сириус с осторожностью наблюдали за ней. - О, Эванс, не вынуждай меня заколодовывать тебя! - проникновенно сказал Джеймс. - Тогда снимите с него заклятье! Джеймс глубоко вздохнул, затем повернулся к Снейпу и пробормотал контрзаклятье. - Ты свободен, - сказал он, когда Снейп поднялся на ноги. - Тебе повезло, что здесь оказалась Эванс, Снивеллус... - Я не нуждаюсь в помощи мерзких маленьких Грязнокровок, таких, как она! Глаза Лили сузились. - Хорошо, - спокойно сказала она. - В следующий раз я не буду беспокоиться. И на твоём месте я бы постирала трусы, Снивеллус. - Извинись перед Эванс! - заорал Джеймс на Снейпа, его палочка снова угрожающе нацелилась на него. - Я не хочу, чтобы он извинялся, - набросилась Лили на Джеймса, - ты ничуть не лучше его! - Что? - взвизгнул Джеймс, - Я бы НИКОГДА не назвал тебя сама-знаешь-кем! - Взъерошивать волосы, потому что ты думаешь, что это оригинально, выглядеть так, будто ты только что слез с метлы, красоваться с этим дурацким Снитчем, гулять по коридорам и заколдовывать всякого, кто тебя раздражает, только потому, что ты это умеешь - я удивляюсь, как с такой тупой головой можно еще летать на метле. Меня от тебя ТОШНИТ! Она развернулась и быстро пошла прочь. - Эванс! - крикнул Джеймс ей вслед. - Эй, ЭВАНС! Но она не оборачивалась. - Что это с ней? - сказал Джеймс, безуспешно пытаясь сделать вид, что это его совершенно не интересует. - Читая между строк, я могу сказать, что она считает, что тебя немного занесло, дружище, - ответил Сириус. - Верно, - сказал Джеймс в бешенстве, - верно... Последовала ещё одна вспышка света, и Снейп снова перевернулся вверх ногами в воздухе. - Кто хочет посмотреть, как я стащу трусы со Снивелли? Но снял ли на самом деле Джеймс трусы со Снейпа, Гарри так и не узнал. Чья-то рука вдруг сжала его руку бульдожьей хваткой. Вздрогнув, Гарри обернулся, чтобы посмотреть, кто его держит, и увидел, задрожав от ужаса, стоящего прямо за ним вполне взрослого, настоящего Снейпа, белого от бешенства. - Веселимся? Гарри почувствовал, что поднимается в воздух, летний день вокруг него растворился, он летел сквозь ледяную тьму, рука Снейпа продолжала сжимать его запястье. Затем, с таким ощущением, как будто перекувырнулся вверх ногами в воздухе, он почувствовал под ногами о каменный пол подземелья Снейпа. Гарри вновь стоял в полумраке возле Дубльдума в кабинете теперешнего учителя Зелий. - Ну, - сказал Снейп, так сильно сжимая руку Гарри, что она онемела, - Ну как, вам понравилось, Поттер? - Н-нет, - ответил Гарри, пытаясь освободить руку. Это было ужасно: Губы Снейпа тряслись, его лицо было белым, зубы оскалены. - Забавный человек твой отец, правда? - сказал Снейп, так сильно встряхнув Гарри, что его очки соскользнули с носа. - Я... Я не... Снейп изо всех сил отшвырнул Гарри, и он ударился об пол подземелья. - Ты больше никому не расскажешь, что ты видел! - проревел Снейп. - Нет, - ответил Гарри, вставая на ноги, стараясь держаться как можно дальше от Снейпа. - Нет, конечно, я... - Убирайся, убирайся, я больше никогда не хочу видеть тебя в своём кабинете! И как только Гарри бросился к двери, над его головой лопнула банка с дохлыми тараканами. Он рывком открыл дверь и помчался по коридору, остановившись только тогда, когда между ним и Снейпом было уже три этажа. Там он опёрся на стену, тяжело дыша и потирая повреждённую руку. У него не было никакого желания ни возвращаться в башню Гриффиндора так рано, ни рассказывать Рону и Гермионе о том, что он только что увидел. Он чувствовал себя потрясенным и несчастным, но вовсе не потому, что на него наорали или в него швырнули банку с тараканами. Он знал, каково это - быть униженным посреди толпы зрителей, он в точности знал, каково было Снейпу, когда его отец издевался над ним, и, судя по тому, что он только что увидел, его отец и в самом деле был таким высокомерным, как Снейп всегда говорил.

Глава 29 - Разговор о карьере
- А почему ты больше не ходишь на Перезаграждение? - недовольно спросила Гермиона. - Я же сказал, - ответил Гарри, - Злей считает, что теперь я сам могу справиться, так как уже знаю основы. - Так твои кошмары прекратились? - с недоверием спросила Гермиона. - Более-менее, - ответил Гарри, стараясь не смотреть ей в глаза, - Мне кажется, Злей не должен тебя бросать, пока они полностью не прекратятся! - негодующе сказала на это Гермиона, - Гарри, мне кажется, ты должен вернуться к нему и попросить... - Нет, - вырвалось у Гарри, - забудь об этом, Гермиона, ладно? Это был первый день пасхальных каникул и Гермиона, по привычке, провела большую часть дня, составляя расписание подготовки к экзаменам для всех троих. Гарри и Рон не протестовали, зная, что спорить с ней бессмысленно, да и потом, оно могло оказаться полезным. Рон в ужасе осознал, что до экзаменов им осталось всего шесть недель. - Почему для тебя это такая неожиданность? - спросила Гермиона, проводя палочкой по клеткам приготовленного расписания, так что каждый предмет засверкал собственным цветом. - Сложно сказать - ответил Рон, - столько всего было. - Смотри, - Гермиона протянула ему расписание, - будешь ему следовать - все получится. Рон мрачно взглянул на него, но тут же просиял. - Ты выделила нам по свободному вечеру в неделю! - На тренировку по Квиддичу. Улыбка исчезла с лица Рона. - Какая разница? - пробурчал он, - наши шансы получить кубок в этом году - не больше, чем у моего папы - стать Министром Магии. Гермиона ничего не ответила. Она взглянула на Гарри, который тупо уставился на противоположную стену, не замечая Косолапуса, царапающего ему руки, слово моля, чтобы тот почесал ему ухо. - Что случилось, Гарри? - Что? - очнулся он, - а, ничего. Он схватил свой учебник по Теории защиты от тёмных сил и притворился, что ищет что-то в содержании. Косолапус оставил Гарри, поняв, что дело безнадёжно, и нырнул под кресло Гермионы. - Я недавно видела Чу, - сказала Гермиона, строя догадки, - она тоже была расстроена... вы что, снова поссорились? - Что? А, да, мы поссорились, - сказал Гарри, радуясь, что нашёл оправдание. - Из-за чего? - Из-за её мерзкой подруги, Мариетты, - ответил Гарри. - Ты не виноват! - сердито ответил Рон, прикрепляя своё расписание, - если бы не она... И Рон разразился тирадами в адрес Мариетты Эджкомб, к великому облегчению Гарри. Всё, что ему теперь оставалось делать, это кивать головой и вставлять "да" и "точно" каждый раз, когда Рон набирал воздуха в лёгкие, чтобы выложить всё, что было у него на душе. Откровенность, с которой Рон изливал свою душу, могла сравниться разве что с Омутом Памяти. Гарри вновь снедали воспоминания об увиденном. Он был уверен, что его родители были прекрасными людьми, а потому, ему не составляло никаких усилий воспринимать всё, что рассказывал Злей о его отце, не иначе, как клевету. Не говорили ли Хагрид и Сириус, каким замечательным человеком он был? (Ну да, учитывая, что Сириус сам был таким же, произнёс сердитый голос в голове Гарри... таким же противным, не правда ли?) Да, он слышал, как профессор МакГонагалл говорила, что его отец и Сириус были главными проказниками в школе, но она описывала их так, словно они были копиями близнецов Уизли. А Гарри и представить себе не мог, чтобы Фред и Джордж подвесили кого-нибудь вверх ногами просто для забавы... разве что того, кого они смертельно ненавидели... Малфоя, например, или ещё кого-нибудь, вполне этого заслуживающего. Гарри попытался внушить себе, что Злей это заслужил: но разве Лили не спросила: "Что он тебе сделал?". И не ответил ли Джеймс: "Скорее, то, что он посмел родиться, если ты понимаешь, о чём я". Не затеял ли Джемс всё это просто от скуки, как сказал Сириус? Гарри вспомнил, как Люпин рассказывал в Гриммальде о том, как Дамблдор сделал его старостой в надежде, что тот усмирит этих двоих... но там, в Омуте, он просто сидел и не сделал ничего, чтобы их остановить. Около пяти лет воспоминание об отце поддерживало и воодушевляло Гарри. Когда кто-то говорил, что он похож на Джеймса, внутри него загоралась гордость. А теперь... при мысли об отце внутри него появлялись холод и неприязнь. Погода становилась всё более солнечной и тёплой, покуда тянулись Пасхальные каникулы. Но Гарри, так же как и другие пяти- и семикурсники, был закован в четырёх стенах, перемещаясь только между гостиной и библиотекой. Он делал вид, что его плохое настроение было вызвано приближающимися экзаменами, а, так как его друзья-гриффиндорцы и сами были загружены по уши, то это не вызывало у них никаких сомнений. - Гарри, ты меня слышишь? - Да? Он обернулся. Джинни Уизли, вся растрёпанная, подошла к столу, за которым он одиноко сидел в библиотеке. Это был поздний воскресный вечер: Гермиона уже ушла в башню Гриффиндора повторять Древние Руны, а Рон - на тренировку по Квиддичу. - А, привет! - ответил Гарри, наспех накидывая перед собой кучу книг. - А почему ты не на тренировке? - Она закончилась, - ответила Джинни, - Рону пришлось вести Джека Слоупера в больничное крыло. - А что случилось? - Ну, мы не уверены, но нам кажется, что он сам себя ударил собственной битой, - Джинни глубоко вздохнула, - ладно... Только что доставили посылку, она уже успела пройти через инспекцию Умбридж. Джинни подняла завёрнутую в коричневую бумагу коробку: было видно, что её уже разворачивали и вновь небрежно свернули. На ней было начиркано красными чернилами: "Проверено и передано главным инспектором Хогвартса". - Пасхальные яйца от мамы, - добавила Джинни, - вот, это тебе... держи. Она дала ему красивое шоколадное яйцо, украшенное маленькими ледяными Пронырами и, судя по пакету, с мешочек с постреляками. Гарри на секунду взглянул на него и почувствовал, к собственному ужасу, как комок подкатывается к горлу. - Всё в порядке, Гарри? - тихо спросила Джинни. - Да, всё нормально, - хрипло отозвался он. Комок в горле всё ещё причинял боль. Он не мог понять, почему всего лишь пасхальное яйцо вызывает в нем такие чувства. - Ты, кажется, последнее время не в себе, - продолжала гнуть свою линию Джинни, - ты только что говорил с Чу? - Мне нужно поговорить, но вовсе не с Чу, - отрезал Гарри. - А с кем тогда? - спросила Джинни, всё ещё упорно глядя на него. - Я... Он обернулся, не услышит ли кто его. Мадам Щипц стояла за несколько книжных рядов от него, вытаскивая кучу книг для Ханны Эббот, которая выглядела совершенно обезумевшей. - Я хотел бы поговорить с Сириусом, - пробормотал Гарри, - но я знаю, это невозможно. Джинни продолжала задумчиво смотреть на него. Гарри развернул пасхальное лицо, больше от желания занять чем-то руки, нежели съесть шоколад, отломил большой кусок и отправил в рот. - Тогда, - медленно начала Джинни, тоже помогая себе кусочком шоколада, - если ты правда хочешь увидеть Сириуса, мне кажется, есть один способ сделать это. - Да ты что, - уныло ответил Гарри, - Умбридж проверяет все камины и прочитывает все наши послания. - Когда растёшь с Фредом и Джорджем, - продолжала задумчиво Джинни, - в тебе рождается ощущение, что возможно всё, если постараться. Гарри посмотрел на неё. Наверное, на Джинни подействовал шоколад - Люпин всегда советовал его после встречи с Дементорами - а, может, просто оттого, насколько отчаянно звучало его желание, которое мучило его уже неделю. Тем не менее, Гарри ощутил слабый лучик надежды. - ВЫ ЧТО ДЕЛАЕТЕ? - О нет, - прошептала Джинни, вскакивая на ноги, - Я забыла, - Мадам Щипц уже наступала на них, её сморщенное лицо было перекошено от злости. - Шоколад в библиотеке! - закричала она, - Марш отсюда! И от мановения её палочки гаррины книги, портфель и чернильница взлетели вслед, колотя их по голове на всём пути из библиотеки. Незадолго до окончания каникул, словно подчёркивая значимость предстоящих экзаменов, на всех столах в гриффиндорской башне появились брошюры, листовки и объявления с предложениями о работе. Помимо этого, на гриффиндорской доске появилось следующее объявление: Все пятикурсники должны прийти на короткое собеседование с завучами своих колледжей касательно их карьерных планов. Собеседования проходят в течение первой недели летнего семестра, индивидуальное время и дату смотрите ниже. Гарри посмотрел на лист, встреча с профессором МакГонагалл была назначена ему на полвторого в понедельник. Это означало, что он пропустит Прорицание. Почти всю первую неделю Гарри, как и остальные пятикурсники, провел за изучением оставленных им брошюрок. - Нет, исцеление мне не подходит, - сказал Рон в последний день каникул. Он был с головой погружён в брошюрку, на обложке которой красовалась эмблема больницы святого Мунго - волшебная палочка, скрещенная с костью. - Здесь сказано, что надо иметь "Сверх ожиданий" за ПАУКа по Зельям, Гербологии, Трансфигурации, Магии и Защите от тёмных сил. Это... чтоб мне сдохнуть... не много ли они хотят? - Наверное, это очень ответственная работа, - растерянно проговорила Гермиона. Она рассматривала ярко-розовый с оранжевым буклет, заголовок которого гласил: "ВЫ ХОТИТЕ РАБОТАТЬ В ОБЛАСТИ СВЯЗЕЙ С МАГГЛАМИ?" - Для работы с магглами не нужно особой квалификации, всё, что они просят - это СОВУ по маггловедению: намного важнее ваш энтузиазм, терпение и здоровое чувство юмора. - Чтобы пообщаться с моим дядей, тебе понадобится куда больше, чем здоровое чувство юмора, - мрачно сказал Гарри, - самое здоровое чувство в такой момент - уносить ноги, - он уже наполовину просмотрел брошюру о работе в волшебном банке, - Послушай вот это: "Вы ищете работу, которая всегда ставит перед вами испытания, в которой есть путешествия и приключения и где вы будете получать солидное вознаграждение за все опасности, с которыми справитесь? Тогда работа в Гринготтском волшебном банке как раз для вас. Мы набираем специалистов по снятию заклятий для работы в зарубежных странах..." Они, правда, требуют Арифмантику. Ты можешь подумать, Гермиона! - Банковское дело - это не по мне, - рассеянно ответила Гермиона, погружённая уже в брошюру с заголовком "ЗНАЕТЕ ЛИ ВЫ, КАК СДЕЛАТЬ ТРОЛЛЯ БЕЗОПАСНЫМ?" - Привет! - раздался голос в ушах Гарри. Он оглянулся: к нему подошли Фред и Джордж. - Джинни нам говорила про тебя, - начал Фред, вытянув ноги на стол, в результате чего несколько брошюр полетело на пол. - Она говорит, ты хотел связаться с Сириусом? - Что? - воскликнула Гермиона. Она собиралась взять брошюру "ПРОСЛАВЬТЕСЬ В ДЕПАРТАМЕНТЕ МАГИЧЕСКИХ ПРОИСШЕСТВИЙ И КАТАСТРОФ", но её руки застыли на полпути. - Да, - ответил Гарри, стараясь говорить непринуждённо, - Да, я подумал, было бы здорово... - Не валяй дурака! - ответила Гермиона, она вытянулась и посмотрела на него так, словно он сошёл с ума, - Умбридж обыскивает все камины и перехватывает сов. - Мы решили, что можем обхитрить её, - ответил Джордж, потягиваясь и улыбаясь. - Надо лишь отвлечь её внимание. Вы не заметили, что мы вели себя крайне примерно на фоне всеобщего беспорядка в Пасхальные каникулы? - Мы просто спросили себя, какой смысл портить людям свободное время? - продолжал Фред. - Никакого, - ответили мы себе. И ещё, мы ведь мешаем им готовиться к экзаменам, а этого нам хочется меньше всего. И он почтительно посмотрел на Гермиону. Она была немного в шоке от столь нетипичного для Уизли благоразумия. - Но это мы, как всегда, откладываем на потом, - оживился Фред, - и коли мы хотим устроить напоследок немного беспорядка, почему бы не позволить Гарри поговорить с Сириусом? - Да, но всё же, - Гермиона сказала это с видом, словно она объясняет что-то очевидное кому-то очень бестолковому, - даже если вы её отвлечёте, как Гарри будет говорить с ним? - Из комнаты Умбридж, - тихо ответил Гарри. Это был единственный способ, который он смог придумать за две недели тяжких раздумий. Умбридж сама говорила, что единственный камин, который она не проверяет - это ее собственный. - Вы ...с ума... сошли? - произнесла Гермиона притихшим голосом. Рон высунул нос из-за буклета "Разведение и распространение грибков" и стал украдкой наблюдать за дискуссией. - Я бы не сказал, - ответил Гарри, пожав плечами. - А как вы, по крайней мере, собираетесь забраться туда? Гарри был готов к этому вопросу. - У меня есть нож Сириуса, - ответил он. - Что? - На позапрошлое Рождество Сириус подарил мне нож, способный открывать любые замки, - объяснил Гарри, - поэтому, даже если дверь заколдована и Алоомора не действует, а я уверен, что это так и есть... - Что ты об этом скажешь? - этот требовательный тон, каким Гермиона обратилась к Рону, тут же напомнил Гарри Миссис Уизли, когда она говорила со своим мужем в первый день пребывания Гарри в Гриммальде. - Не знаю, - Рон был смущён неожиданно заданным вопросом, - если Гарри хочет, то это ему решать, не так ли? - Слова настоящего друга и настоящего Уизли, - осклабился Фред, похлопывая Рона по спине, - итак. Мы решили затеять это завтра, сразу после уроков: тогда, когда все выбегут в коридор, у нас будет наилучший шанс устроить безобразие. Гарри, мы организуем это где-нибудь в восточном крыле, чтобы выкурить её из кабинета - думаю, где-то минут двадцать мы можем тебе гарантировать, - добавил он, поглядывая на Джорджа. - Легко, - ответил Джордж. - А какого рода безобразие вы собираетесь устроить? - Увидишь, братишка, - ответил Фред: они с Джорджем уже собирались уходить. - По крайней мере, если доплетёшься завтра до коридора Грегори и Смарми часов в пять. Следующим утром Гарри проснулся очень рано. Чувствовал он себя не менее жутко, чем в утро перед слушаньем в Министерстве Магии. И это было не только из-за того, что ему предстояло пробраться в кабинет Умбридж и залезть в её камин, чтобы поговорить с Сириусом, хотя и этого было достаточно. К тому же, сегодня Гарри предстояло встретиться со Злеем, впервые с того времени, как тот вышвырнул его из кабинета. Полежав с этими мрачными мыслями некоторое время в кровати, Гарри тихо поднялся и прошёл мимо кровати Невилля к окну, через которое проглядывало воистину прекрасное утро; небо в это утро было чистым, голубым, как опал. Прямо перед собой Гарри увидел дерево у Гриффиндорской башни, возле которого его отец издевался над Злеем. Он не знал, что может сказать Сириус, чтобы успокоить его после того происшествия в Омуте Памяти. Но, в любом случае, Гарри надо было его выслушать: может, там были какие-то неизвестные обстоятельства, которые оправдывали бы поведение его отца. Вдруг его внимание привлекло какое-то движение около Запретного леса. Гарри прищурился от солнца и увидел, как между деревьями появился Хагрид. Похоже, он хромал. Хагрид открыл дверь своей хижины и исчез в ней. Гарри ещё несколько минут смотрел туда, но Хагрид не появлялся. Труба хижины задымилась, значит, Хагрид был не так уж сильно ранен, по крайней мере, он был в состоянии развести огонь. Гарри отошёл от окна и направился к своему сундуку, чтобы одеться. Перспектива вломиться в офис Умбридж, конечно, не гарантировала, что этот день будет спокойным. Но Гарри не предусмотрел, что ещё и Гермиона будет преследовать его весь день, пытаться разубедить в его намерении. Впервые за всю учебу в Ховартсе, она совершенно не слушала профессора Бинза на Истории Магии, а вместо этого продолжала свой непрерывный поток увещеваний, который было очень сложно игнорировать. "...а если она тебя поймает, то не только исключит из Хогвартса, но ещё и догадается, что ты разговаривал со Шляриком. Тогда она заставит выпить тебя Признавалиум и ответить на все её вопросы..." - Гермиона, - сказал Рон тихим негодующим голосом, - может, ты перестанешь читать нотации Гарри и переключишься лучше на Бинза, иначе мне придется самому записывать то, что он говорит. - Можешь записывать для разнообразия - это однозначно не пойдёт тебе во вред. К тому времени, как они спустились в подземелье, ни Гарри, ни Рон уже не говорили с Гермионой. Не сдержавшись, она решила воспользоваться их молчанием, чтобы опять разразиться тирадой предостережений и страшных предзнаменований. Она говорила это шёпотом, но настолько неистово, что шёпот переходил в шипение и свист, в результате, Симус Финниган минут пять искал щели в своем котле. Злей, по всей видимости, избрал тактику относиться к Гарри так, словно того здесь не было. Гарри она, конечно, вполне устраивала, так как то же самое любил делать дядя Вернон; и он был очень рад, что на него не снизошло чего похуже. Вообще, по сравнению с тем, что ему обычно приходилось выносить - постоянные насмешки и язвительные замечания - такое поведение Злея для Гарри было уже определённо прогрессом. Когда его всего лишь оставили в покое, он, к приятному своему удивлению, довольно легко справился с Восстанавливающим зельем. В конце урока он налил зелье во флакон, закрыл его и поставил на стол Злея для проверки, предчувствуя, что, по меньшей мере, заработал " Cверх ожиданий". Не успел он отойти от стола, как тут же раздался сокрушительный грохот. Малфой разразился ликующим смехом. Гарри обернулся и увидел, что флакон с его зельем валялся разбитым на полу, а Злей созерцал его с выражением злорадного восторга. - Что ж, - жеманно произнёс он, - ещё один ноль, Поттер. Гарри был слишком разъярён, чтобы что-то сказать. Он метнулся к своему котлу, чтобы наполнить очередной флакон и заставить Злея опробовать его, но к своему ужасу обнаружил, что тот уже был пуст. - Прости! - воскликнула Гермиона, закрывая руками лицо, - Прости, пожалуйста, Гарри. Я думала, ты уже закончил, поэтому всё убрала! Гарри не произнёс ни звука. Когда прозвенел звонок, он пулей вылетел из подземелья. На обеде он сел между Невиллем и Симусом, подальше от Гермионы, чтобы та не донимала его новыми попытками отговорить от намерения вломиться в кабинет Умбридж. Гарри был настолько зол, что, придя на Прорицание, совершенно забыл о назначенной с профессором МакГонагалл встрече по поводу карьерных планов. Только когда Рон спросил, почему он до сих пор не в её кабинете, Гарри пустился обратно по лестнице и прибежал, весь запыхавшийся, опоздав лишь на несколько минут. - Простите, профессор, - выдохнул он, закрывая дверь, - Я забыл. - Ничего, Поттер, - отрезала она, в то время как из угла кабинета раздалось презрительное фырканье. Гарри оглянулся. Там сидела профессор Умбридж, с блокнотом на коленях, вычурным маленьким жабо на шее и отвратительной самодовольной улыбкой на лице. - Садитесь, Поттер, - сухо сказала профессор МакГонагалл. Её руки немного дрожали, пока она перебирала многочисленные брошюры, разбросанные по столу. Гарри сел спиной к Умбридж и изо всех сил постарался притвориться, что не слышит скрипа её пера. - Итак, Поттер, эта встреча предназначена, чтобы поговорить о твоих карьерных планах и помочь тебе определиться с предметами, которые ты будешь изучать на шестом и седьмом курсах, - сказала профессор МакГонагалл, - у тебя уже есть какие-то мысли по поводу того, чем ты будешь заниматься после учебы? - Ну, - протянул Гарри. Скрип за спиной сбивал его с толку. - Что? - профессор МакГонагалл подталкивала Гарри к ответу. - Я думал, может быть, мне можно стать Аврором, - пробормотал Гарри. - Для этого тебе нужны очень высокие баллы, - ответила профессор МакГонагалл, доставая тёмный буклет из общей кучи на столе и раскрывая его. - Они просят как минимум пять ПАУКов, не меньше чем "Сверх ожиданий" за каждый. После чего ты должен пройти несколько сложных испытаний, где проверят, насколько твой характер и способности соответствуют работе Аврора. Это очень тяжёлый выбор, Поттер, они берут только самых лучших. Честно говоря, не думаю, что они кого-то взяли за последние три года. В этот момент профессор Умбридж издала очень тихое покашливание, словно желая проверить, насколько спокойно она может это сделать. Профессор МакГонагалл её проигнорировала. - Думаю, тебе интересно узнать, какие предметы тебе понадобятся? - продолжила она, несколько повысив голос. - Да, - ответил Гарри, - наверное, Защита от Тёмных Сил? - Совершенно верно, - твёрдо ответила профессор МакГонагалл, - я бы ещё посоветовала... Профессор Умбридж снова кашлянула, на этот раз более выразительно. Профессор МакГонагалл на секунду закрыла глаза, затем, открыв их, продолжила так, словно ничего не произошло. - Я бы посоветовала Трансформирование, потому что аврорам часто приходится трансформировать и детрансформировать на работе. И, должна тебе сказать, Поттер, я принимаю в свой класс студентов, только если они получают как минимум "Сверх ожиданий" за СОВУ. Твоя средняя оценка по Трансформированию на данный момент "Приемлемо", поэтому до экзаменов тебе придется приложить максимум усилий, чтобы остаться в классе. Помимо этого тебе потребуются Превращения, они всегда полезны, как и Зелья. Да, Поттер, Зелья, - добавила она, на её лице промелькнуло подобие улыбки, - зелья и противоядия аврор должен знать обязательно. И я тебе замечу, профессор Злей не берет в свой класс никого, кто получает меньше "Великолепно" за СОВУ, поэтому... Профессор Умбридж издала самый громкий кашель, на какой только она была способна. - Может, вам дать средство от кашля, Долорес? - несколько грубовато спросила профессор МакГонагалл, даже не поворачиваясь в сторону Умбридж. - О нет, большое спасибо, - изрекла Умбридж с притворным смешком, который Гарри так ненавидел, - я просто хотела узнать, могу ли я сделать маленькое замечание? - Я полагаю, вы и так сочтёте, что можете, - процедила профессор МакГонагалл сквозь стиснутые зубы. - Я просто подумала, насколько Поттер со своим характером может претендовать на карьеру Аврора, - слащаво произнесла Умбридж, - Вы подумали? - надменно произнесла профессор МакГонагалл, - итак, Поттер, - продолжила она, словно её и не прерывали, - если ты серьёзно на это нацелен, то я советую тебе основательно заняться Трансформированием и Зельями, ты должен подтянуть их до требуемого уровня. Я знаю, что у профессора Флитвика в последние два года твой средний бал колеблется между "Приемлемо" и "Сверх ожиданий", поэтому с Заклинаниями у тебя неплохо. Что касается Защиты от тёмных сил, то там твои оценки в целом были высокими, профессор Люпин даже сказал, что ты... - вам точно не надо средства от кашля, Долорес? - Нет-нет, спасибо, Минерва, - прокурлыкала профессор Умбридж, которая только что издала пронзивший уши кашель, - мне просто показалось, что вы не знакомы с последними оценками Поттера по защите от Тёмных сил. Хотя, мне кажется, я передавала вам письмо. - Какое? Вот это? - спросила профессор МакГонагалл, с отвращением вытаскивая листок розового пергамента из кучи бумаг в папке Гарри. Она взглянула на письмо, и её брови немного приподнялись. МакГонагалл положила листок обратно, не сказав ни слова. - Да, я хотела сказать, Поттер, профессор Люпин считает, что ты проявил ярко выраженные способности к этому предмету, и, очевидно, для аврора... - Вы разве не разобрали, что написано в моём письме? - спросила профессор Умбридж приторным голосом, даже забыв покашлять. - Конечно, разобрала, - ответила профессор МакГонагалл; её губы были сжаты настолько сильно, что слова звучали несколько приглушённо. - Тогда, я не понимаю... как вы можете лелеять такие нереальные надежды Поттера.... - Нереальные надежды? - повторила профессор МакГонагалл, по-прежнему не поворачиваясь к Умбридж, - он показал высокие результаты на всех тестах по защите от тёмных сил... - Мне ужасно неприятно противоречить вам, Минерва, но, как вы можете видеть по моему письму, на моих занятиях Гарри получал очень низкие баллы... - Я должна была выразиться более прямо, - сказала профессор МакГонагалл, на этот раз повернувшись к Умбридж и смотря ей прямо в глаза, - он показал высокие результаты на всех тестах по Защите от Тёмных Сил, проведённых компетентным преподавателем. Улыбка на лице профессора Умбридж погасла так же быстро, как гаснет электрическая лампочка. Она уселась обратно в свое кресло, положила листок на пюпитр и начала очень быстро что-то строчить; её выпученные глаза бегали из стороны в сторону. Профессор МакГонагалл повернулась к Гарри, её глаза полыхали, а из носа едва не валил пар. - Какие-нибудь вопросы, Поттер? -Да, - ответил Гарри, - какого рода испытания проводит Министерство, если сдаёшь на ПАУКа? - Ты должен будешь продемонстрировать хорошие способности сопротивляться давлению и тому подобное, - сказала профессор МакГонагалл, - ещё стойкость и преданность делу, поэтому Авроров готовят ещё три года после школы, не говоря уже о хороших практических навыках в Защите от тёмных сил. Это означает, что тебе придётся многому учиться даже после школы. Поэтому, если ты не готов... - Я думаю, вы осведомлены, - сказала Умбридж на этот раз весьма холодным тоном, - что Министерство также проверяет досье поступающих. Их криминальное досье. - ...если ты не готов сдавать экзамены ещё и после Хогвартса, ты должен подумать о других... - А это означает, что у мальчика такие же шансы стать Аврором, как и у Дамблдора вернуться в эту школу. - Очень хороший шанс, в таком случае. - Поттер совершил криминальный поступок, - громко сказала Умбридж. - Поттера полностью оправдали, - ответила профессор МакГонагалл ещё громче. Профессор Умбридж поднялась, хотя из-за её низенького роста разницы почти не почувствовалось. Зато её жеманные, вычурные манеры теперь сменились беспредельной яростью, и её широкое, обвислое лицо сейчас выглядело необычайно зловеще. - Поттер никогда не станет Аврором! Профессор МакГонагалл тоже поднялась, но в её случае это произвело куда большее впечатление. Со своим ростом она возвышалась, как башня, над профессором Умбридж. - Поттер, - воскликнула она звенящим голосом. - Я помогу тебе стать Аврором, даже если это будет последнее, что я сделаю! Я буду тренировать тебя каждую ночь, пока не буду уверена, что ты достигнешь намеченных результатов! - Министр Магии никогда не примет Поттера! - закричала Умбридж вне себя от ярости. - К тому времени, когда Поттер закончит Хогвартс, возможно, уже будет другой Министр Магии! - ответила профессор МагГоннагал. - Ага! - визгнула Умбридж, тыча в МакГонагалл своим пальцем, похожим на обрубок. - Да! Да, да, да! Конечно! Не этого ли вы ждете, Минерва МакГонагалл? Вы хотите, чтобы Альбус Дамблдор сместил Корнелиуса Фуджа! А сами вы хотите попасть на моё место - Главного заместителя министра и Директора школы вдобавок. - Вы несёте чушь! - ответила профессор МакГонагалл с чувством собственного достоинства. - Поттер, наш разговор о карьерных планах завершён. Гарри перекинул через плечо свой рюкзак и вылетел из кабинета, не смея взглянуть на профессора Умбридж. Он слышал, несясь по коридору, как они ещё кричали друг на друга. Когда начался урок по Защите от Тёмных Сил, Профессор Умбридж вошла в класс, всё ещё тяжело дыша, как после длинного забега. - Я надеюсь, ты хорошо подумал о том, что собираешься делать, Гарри, - прошептала Гермиона в тот момент, когда они открывали главу тридцать четыре "Ненападение и Переговоры", - Похоже, Умбридж сегодня не в лучшем настроении. Время от времени Умбридж бросала злобные взгляды на Гарри, который сидел, словно полностью погрузившись в книгу, хотя мысли его были далеки от Теории по Защите от Тёмных Сил... Он представил себе, как отреагирует профессор МакГонагалл, если Гарри поймают с поличным в кабинете Умбридж всего через несколько часов после того, как она поручилась за него... Не было ничего проще, чем вернуться в Гриффиндорскую башню в надежде, что где-нибудь на летних каникулах он ещё встретится с Сириусом и расспросит его обо всём, что он увидел в Омуте... Но мысль, что он изберет столь благоразумный способ поведения, давила тяжёлым камнем на его сердце... И потом, Фред и Джордж уже спланировали свое действо, и нож Сириуса уже лежал в его рюкзаке рядом с отцовской мантией-невидимкой. Однако опасение быть пойманным не давало ему покоя. - Дамблдор пожертвовал собой, чтобы тебя оставили в школе, Гарри! - прошептала Гермиона, закрываясь книгой от Умбридж, - и если тебя сегодня выгонят, получится, что его жертва была напрасна? Он мог отменить свой план и постараться жить с воспоминанием о том, что творил его отец в эти летние дни двадцать лет назад. Он вспомнил слова Сириуса, когда тот появился в камине Гриффиндорской гостиной: - Ты не так похож на отца, как я раньше думал...Джеймс никогда бы не отказался рискнуть... Но хотел ли он теперь быть похожим на своего отца? - Гарри, не делай этого, я прошу тебя, не делай! - взывала Гермиона страдальческим голосом, когда в классе раздался звонок. Он ничего не ответил, он сам не знал, что ему делать. Рон определённо решил не вмешиваться: ни советами, ни соображениями. Он даже не смотрел на Гарри; только когда Гермиона в очередной раз раскрыла рот, пытаясь разубедить Гарри, он тихо её перебил: "Оставь его, ладно? Он должен сам решить". Когда Гарри выходил из кабинета, его сердце билось в сумасшедшем темпе. Дойдя до середины коридора, он услышал доносящийся откуда-то шум, который ни с чем нельзя было спутать: Уизли устроили кавардак. Где-то сверху раздавались крики и вопли, из всех окружающих классов выбегали ученики, замирали и испуганно смотрели на потолок. Умбридж поспешила из своего кабинета настолько быстро, насколько могли позволить ей короткие ноги. Вытянув палочку, она устремилась в противоположном направлении: сейчас или никогда. - Гарри - не надо! - Гермиона беспомощно умоляла его. Но он уже решился. Пристроив поудобнее рюкзак на плече, он пустился в бег, петляя между студентами, которые мчались в обратном направлении, желая увидеть, что же произошло в восточном крыле. Гарри добежал до коридора, где находился кабинет Умбридж, сейчас он был совершенно пуст. Спрятавшись за огромные рыцарские доспехи, шлем на которых повернулся, чтобы посмотреть на него, Гарри раскрыл рюкзак, схватил нож Сириуса и накинул мантию-невидимку. Затем он стал осторожно выползать из-за доспехов, а потом прокрадываться по коридору, пока не достиг кабинета Умбридж. Он вставил лезвие магического ножа в трещину на двери, осторожно подвигал его туда и обратно, а затем вытащил. Раздался тихий щелчок, и дверь раскрылась. Гарри ввалился в кабинет, быстро закрыл дверь и оглянулся. Всё было спокойно, только какие-то отвратительные котята шалили на настенной доске, висящей поверх их конфискованных мётел. Гарри скинул мантию и через несколько секунд, на пути к камину, увидел то, что так искал: кружаную муку. Он опустился перед пустым камином, его руки дрожали. Он никогда раньше этого не делал, хотя ему казалось, он знал, как работает эта штука. Засунув голову в камин, он загрёб пригоршню муки и бросил её в дрова, сложенные прямо под ним. Они тут же вспыхнули зелёным пламенем. "Номер двенадцать, Гриммальд!" - громко и отчётливо выкрикнул Гарри. Это было одно из самых странных ощущений, которые он когда-либо испытывал. Он, конечно, уже путешествовал при помощи кружаной муки, но тогда всё его тело кружилось сквозь сеть волшебных каминов, разбросанных по стране. А сейчас его колени касались твёрдого холодного пола кабинета Умбридж, и только голова была просунута в изумрудный огонь. Затем верчение прекратилось так же внезапно, как и началось. Испытывая тошноту и странное ощущение, словно вокруг головы у него был обвязан невыносимо горячий шарф, Гарри раскрыл глаза. Он выглядывал из кухонного камина на длинный деревянный стол, за которым сидел человек, внимательно изучающий листок бумаги. - Сириус? Человек подпрыгнул от неожиданности и оглянулся. Это был не Сириус, а Люпин. - Гарри! - воскликнул он в шоке. - Что ты здесь - что случилось, всё в порядке? - Да, - ответил Гарри, - я просто думал - я хочу сказать, мне надо по - поговорить с Сириусом. - Я позову его, - ответил Люпин и поднялся на ноги, всё ещё не придя в себя, - он ушел наверх, искать Кричера, тот опять, кажется, сбежал на чердак. Гарри увидел, как Люпин торопится из кухни. Некоторое время ему пришлось одиноко смотреть на ножки стола и стульев. Он удивлялся, что Сириус ни разу не упомянул, как неудобно общаться через камин. Его колени болезненно сопротивлялись столь долгому контакту с холодным каменным полом в кабинете Умбридж. Через секунду Люпин вернулся, за ним поспешал Сириус. - Что случилось? - тут же спросил Сириус, убирая с лица длинные чёрные волосы и опускаясь на пол перед камином, чтобы быть на одном уровне с Гарри. Люпин тоже опустился, выглядя крайне озабоченно. - Ты в порядке? Тебе нужна помощь? - Нет, - ответил Гарри, - не в этом дело... Я просто хотел поговорить... о моём отце. Они обменялись удивленными взглядами, но у Гарри не было времени ни на какие смущения и неловкость. Его колени с каждой секундой болели все сильней, и ему казалось, что прошло уже минут пять с начала того беспорядка, который устроили Уизли, а Джордж обещал ему лишь двадцать. Гарри тут же пустился рассказывать всю историю, увиденную в Омуте Памяти. Когда он завершил, и Сириус, и Люпин некоторое время молчали. Потом Люпин сказал тихим голосом: "Мне бы не хотелось, чтобы твоё мнение об отце складывалась по тому, что ты там увидел, Гарри. Ему было всего лишь пятнадцать..." - Мне тоже пятнадцать! - вскрикнул Гарри. - Послушай, Гарри, - Сириус попытался утихомирить его, - Джеймс и Злей ненавидели друг друга с того самого момента, когда впервые встретились. Это та вещь, которую ты можешь понять, не так ли? Я думаю, у Джеймса было всё, о чём мечтал Злей: он был популярен, превосходно играл в Квиддич - он был хорош почти во всем. А Злей был всего лишь жалким чудилой, который мог уделать Джеймса только на Тёмных силах. Джеймс, каким бы он тебе не казался, Гарри, всегда ненавидел Тёмные силы. - Да, - ответил Гарри, - но он ведь напал на Злея без всякого повода, просто, ну, ты сам сказал, оттого, что вам было скучно, - Гарри закончил фразу с какой-то извиняющейся ноткой в голосе. - Я отнюдь не горжусь этим, - тут же ответил Сириус. Люпин краем глаза посмотрел на Сириуса, а затем добавил: "Гарри, ты должен понять, твой отец и Сириус были лучшими в школе, и чтобы они ни делали - везде они встречали всеобщее одобрение, даже если они перебарщивали..." - Даже если мы вели себя, как самодовольные идиоты, - ты хотел сказать, - перебил его Сириус. Люпин улыбнулся. - Он всё время теребил свои волосы, - сказал Гарри несколько уныло. Сириус и Люпин рассмеялись. - Я забыл, была у него такая привычка, - сказал Сириус с заметным обожанием. - А с Пронырой он тоже играл? - спросил Люпин с нескрываемым любопытством. - Да, - Гарри непонимающе смотрел на Сириуса и Люпина, сияющих от воспоминаний, - и... мне кажется, он себя вел немного по-идиотски! - Конечно, он был немного идиотом! - воодушевлённо ответил Сириус, - мы все были идиотами! Ну, все, кроме Луни, наверное, - с умилением добавил он, посмотрев на Люпина. Люпин замотал головой: - Разве я сказал вам оставить Злея в покое?" - начал причитать он, - Разве мне хватало духу сказать вам хоть слово, когда вы перегибали палку? - Да, ну что ж, - сказал Сириус, - ты иногда заставлял нас стыдиться самих себя... это уже что-то... - И, - Гарри не останавливался, он задался сегодня целью высказать им всё, что его мучило, - он поглядывал на девочек у озера, в надежде, что те наблюдают за ним! - Да, он всегда валял дурака, когда Лили появлялась рядом, - ответил Сириус, пожимая плечами, - он не мог не порисоваться перед ней. - А каким образом она вышла за него? - удручённо спросил Гарри, - она же его ненавидела! - Нет, ничего подобного, - сказал Сириус. - Они начали встречаться в седьмом классе, - ответил Люпин. - Когда Джеймс немного умерил свою гордыню. - И перестал насылать заклинания на остальных шутки ради. - Даже на Злея? - спросил Гарри. - Ну, - протянул Люпин, - Злей - это особый случай. Я имею в виду, он никогда не упускал возможности наслать заклятие на Джеймса. Ты ведь не думаешь, что Джеймс мог так спокойно с этим смириться, не так ли? - А как моя мама относилась к этому? - Она многого не знала, если честно, - ответил Сириус, - то есть, Джеймс ведь не брал Злея с собой на свидания, чтобы показать Лили, как Злей насылает на него заклятия. Сириус нахмуренно посмотрел на Гарри, для которого, судя по его виду, эти слова прозвучали неубедительно. - Слушай, - сказал он, - твой отец был самым лучшим другом, какой у меня только был, и он был хорошим человеком. Многие люди ведут себя как идиоты в пятнадцать лет, он повзрослел потом. - А теперь расскажи нам, - спросил Люпин, между его бровями пролегла складка, - как отреагировал Злей, когда узнал, что ты всё это увидел. - Он сказал, что больше никогда не будет преподавать мне Заграждение, - ответил Гарри безразличным тоном, - тоже мне трагедия... - ЧТО? - проорал Сириус, отчего Гарри подскочил и набрал полный рот пепла. - Это правда, Гарри? - встрепенулся Люпин, - он отказался давать тебе уроки? - Да, - ответил Гарри, крайне удивлённый такой бурной реакцией, - да какая разница. Мне всё равно, я даже немного рад, если чё... - Я должен пойти туда и поговорить со Злеем! - неистово произнёс Сириус; он поднялся, но Люпин усадил его обратно. - Если кто-то и должен поговорить со Злеем, так это я! - твёрдо сказал он, - но, Гарри, в первую очередь ты должен пойти к нему и сказать, что ни при каких обстоятельствах он не должен прекращать занятия - если Дамблдор узнает... - Я не могу сказать ему этого, он меня прирежет! - воскликнул Гарри, выходя из себя, - видели бы вы его, когда он застал меня с Омутом Памяти. - Гарри, нет ничего сейчас важнее для тебя, чем учиться Перезаграждению, - отрезал Люпин, - ты меня понял? Ничего! - Ладно, ладно, - сказал Гарри, он был дико расстроен, если не сказать, раздражён, - Тогда... Я постараюсь сказать ему что-нибудь... но это не будет... Он затих. Где-то неподалёку послышались шаги. - Это Кричер спускается? - Нет, - ответил Сириус, вглядываясь куда-то за Гарри, - это, должно быть, кто-то с твоей стороны. Сердце Гарри замерло. - Мне надо идти! - бросил он и поспешно вынул голову из камина Сириуса. Некоторое время Гарри ещё чувствовал, что она как будто вращается на его плечах, после чего вновь обнаружил себя стоящим на коленях у камина Умбридж, стенка которого твердо стояла на месте, а зелёные язычки пламени слабо мерцали и гасли. - Скорее, скорее, - послышался хриплый голос прямо за дверью, - А, она её не закрыла... Гарри нырнул в мантию-невидимку и успел натянуть её как раз в тот момент, когда Филч ворвался в кабинет. Он был чем-то безумно осчастливлен и возбуждённо бормотал себе под нос, пересекая комнату. Он открыл ящик в столе Умбридж и начал рыться в её бумагах. - Разрешение на побои... разрешение на побои... Наконец-то я могу их устраивать... Они тянули с ними годы... Он вытащил какую-то бумагу, расцеловал её и зашаркал обратно к двери, прижав листок к груди. Гарри поднялся на ноги и, убедившись, что взял с собой рюкзак и что мантия полностью скрывает его, открыл дверь и выбежал из комнаты вслед за Филчем, который поспешно прихрамывал по коридору. Гарри ещё никогда не видел, чтобы Филч двигался так быстро. Этажом ниже, Гарри решил, что он уже в безопасности и можно обрести видимость. Он снял мантию, затолкал её в рюкзак и побежал дальше. Парадный Холл, кажется, был переполнен шумом и движением. Гарри спустился по мраморной лестнице и увидел, что там, похоже, собралась почти вся школа. Это напоминало ту ночь, в которую увольняли профессора Трелани. Ученики облепили все стены, как одно огромное кольцо; некоторые из них, насколько заметил Гарри, были покрыты чем-то, сильно напоминающем пудру-вонючку[xi]. Учителя и привидения тоже были здесь. Среди наблюдателей особо выделялись члены Инквизиторской группы, которые казались явно довольными собой, а также Пивз, раскачивавшийся над толпой, глядя на Фреда и Джорджа. Близнецы стояли в центре зала; весь их облик говорил о том, что их только что застукали. - Итак! - триумфально провозгласила Умбридж. Гарри только что заметил, что она стоит всего несколькими ступенями ниже, самодовольно созерцая свою добычу, - вы считаете, это смешно - превращать школьные коридоры в помойку? - Довольно смешно, да, - ответил Фред, глядя на неё без малейшего содрогания. Филч расталкивал себе дорогу к Умбридж, почти плача от счастья. - Я получил разрешение, директор, - проговорил он охрипшим голосом, размахивая клочком бумаги, который он достал из её стола на глазах у Гарри, - я получил разрешение и жду, когда же начать порку... разрешите мне сейчас... - Отлично, Аргус, - ответила она, - вы двое, - она подалась вперёд, пожирая глазами Фреда и Джорджа, - сейчас вы узнаете, что случается с нарушителями порядка в моей школе. - Знаете что? - ответил Фред, - мы лучше не будем узнавать. Он повернулся к брату. - Джордж, - сказал он, - кажется, мы выросли из школьного возраста, - Да, мне тоже так кажется, - ответил Джордж, просветлев. - Тебе не кажется, что пора испытать наш талант в настоящем мире? - спросил Джордж, - Разумеется! И не успела Умбридж вымолвить слово, как они подняли свои палочки и крикнули в унисон: - Ассио мётлы! Гарри услышал, как где-то раздался сильный треск. Он посмотрел налево и нагнулся как раз вовремя. Мётлы Фреда и Джорджа летели через коридор к своим владельцам; на одной из них ещё висели железная цепь и гвоздь, которым Умбридж прибила цепь к полу. Мётлы повернули налево, пронеслись по лестнице и резко остановились прямо перед близнецами; цепь громко лязгала, касаясь каменных плит пола. - Мы больше не увидимся, - бросил Фред профессору Умбридж, перекидывая ногу через метлу. - Да, не беспокойтесь о том, чтобы найти нас, - сказал Джордж, взваливаясь на свою. - Если кому-нибудь понадобятся переносные затопилки, которые мы продемонстрировали сегодня, обращайтесь по адресу дом двадцать-три, Косая Аллея, Ультрафокусы Уизли, - объявил он, - наш новый адрес! - Специальные скидки для учеников, которые клянутся использовать нашу продукцию в целях освобождения Хогвартса от этой старой летучей мыши! - заключил Джордж, указывая на профессора Умбридж. - ОСТАНОВИТЬ ИХ! - завизжала Умбридж, но было уже поздно. К тому моменту, когда кольцо Инквизиторской группы замкнулось, Фред и Джордж уже оттолкнулись от земли, мгновенно поднявшись футов на пятнадцать; снизу угрожающе раскачивался железный гвоздь. Фред посмотрел через весь Холл на полтергейста, который выплыл из толпы и поравнялся с ним. - Передай ей привет от нас, Пивз! Пивз, который на памяти Гарри никогда не слушал никаких приказаний от студентов, снял со своей головы шляпу в форме колокола и бросился отдавать честь Фреду и Джорджу. Они сделали круг над учениками, разразившимися бурными аплодисментами, и вылетели в открытое окно навстречу ослепительному закату.

Глава 30 - Грауп
Несколько дней подряд студенты обсуждали побег Фреда и Джорджа. Эта история передавалась от одного к другому, обрастая все новыми подробностями. Казалось, что их подвиг станет одной из Легенд Хогвартса: даже истинные свидетели были почти уверены, что видели, как близнецы, спикировав на Амбридж, закидали ее навозными бомбами. Многие пытались подражать им. Гарри часто слышал от студентов что-то вроде: "Честное слово, мне постоянно хочется запрыгнуть на метлу и убраться отсюда" или "Еще один такой урок и я и впрямь сделаю так же, как Уизли". Фред и Джордж позаботились о том, чтобы их не скоро забыли. Во-первых, на пятом этаже в коридоре восточного крыла замка раскинулось болото, а они не оставили никаких инструкций о том, как его удалить. Амбридж и Филч перепробовали множество средств для его ликвидации, но безуспешно. В конце концов они сдались и Филч, яростно скрипя зубами, взял на себя заботу по доставке студентов на уроки. Гарри был уверен, что МакГоннагал или Флитвик смогли бы удалить болото в один момент, но, они, видимо, предпочитали наблюдать за Амбридж, как и в случае с Блуждающими Свистогромами Уизли. Во-вторых, в двери кабинета Амбридж остались две больших дыры, которые проделали "Чистометы" Фреда и Джорджа, стремясь воссоединиться со своими хозяевами. Филч заменил дверь и спрятал "Молнию" Гарри в темницу. Там, по слухам, Амбридж поставила на страже вооруженного охранника-тролля. Однако это было еще не все. После побега Фреда и Джорджа освободилось место Главных Нарушителей Спокойствия. Многие студенты, вдохновленные их примером, теперь соревновались за это звание. Так, несмотря на новую дверь, кто-то умудрился запустить волосатого хрипящего Нюхача в кабинет Амбридж. Тот, в поиске светящихся предметов, быстро разорвал все в клочья и, когда Амбридж входила в кабинет, запрыгивал на нее, пытаясь отгрызть кольца с ее коротких пальцев. Навозные бомбы и Шарики-вонючки так часто теперь были разбросаны в коридорах, что стало модным носить на голове Пузырь-Башку. Кроме очевидной пользы - она гарантировала моднику свежий воздух, - Пузырь-Башка дарила прикольное ощущение аквариума на голове. Филч бродил по коридорам с хлыстом в руках, полный отчаянной решимости поймать негодяев, но проблема заключалась в том, что теперь нарушителей было так много, что он никогда не знал, куда смотреть. Следовательская Бригада пыталась помогать ему, но с ее членами продолжали происходить странные вещи. Уоррингтон из слизеринской команды по квиддичу попал в больничное крыло с ужасным диагнозом - его кожа выглядела так, будто была покрыта кукурузными хлопьями; у Пэнси Паркинсон, к удовольствию Гермионы, выросли рога и целый день она провела у мадам Помфри. Между тем, стало ясно, как много порций Отлынивающего Хавчика Фред и Джордж сумели продать перед своим отъездом из Хогвартса. Стоило Амбридж только войти в аудиторию, как студенты падали в обмороки, бились в приступах лихорадки или у них из носа хлестала кровь. Воя от гнева, она попыталась найти первопричину сей таинственной болезни, но студенты упрямо твердили ей, что это "Амбриджита". Допросив четыре класса и даже не приблизившись к разгадке их тайны, она была вынуждена уступить и позволить кровоточащим и падающим в обмороки студентам толпами уходить с уроков. Но даже поклонники Хавчика не могли конкурировать с мастером дебоша, Пивзом, который, казалось, принял прощальные слова Фреда как руководство к действию. Безумно кудахча, он прыгал по школе, переворачивая вверх ногами столы, вырывая из пола доски, сваливая статуи и вазы. Он дважды запирал миссис Норрис внутри рыцарских доспехов, что доводило до бешенства ее опекуна. Пивз бил фонари и гасил свечи; развлекался, жонглируя горящими факелами над головами кричащих студентов; выбрасывал аккуратно сложенные кипы пергамента в огонь или из окон (вот это я не знаю, как перефразировать. Понимаю, что составлено неправильно, а сказать по-русски не могу); затопил второй этаж, открыв все краны в ванных, выпустил мешок тарантулов в центре Большого Зала, когда все завтракали, а в небольших перерывах между каверзами, он хвостом мотался за Амбридж и издавал пукающие звуки всякий раз, когда она пыталась заговорить. Из всего персонала Хогвартса, казалось, только Филч пытался ей помочь. И действительно, как-то Гарри заметил Профессора МакГоннагал, проходящую мимо Пивза. Тот пытался открутить хрустальную люстру с потолка, а МакГоннагал что-то шепнула ему уголком рта. Гарри мог поклясться, что она посоветовала крутить в другую сторону. Монтагью все еще не оправился после посещения туалета, и его родители появились утром во вторник. Они твердо вышагивали по лужайке и выглядели чрезвычайно сердитыми. - Мы же должны сказать? - волновалась Гермиона на уроке Заклинаний. Она устроилась поудобнее у окна, чтобы лучше видеть мистера и миссис Монтагью. - О том, что случилось с ним? Может, это поможет мадам Помфри вылечить его? - Конечно, не надо, он и так очухается, - равнодушно проговорил Рон. - Тем хуже для Амбридж, точно? - сказал Гарри довольным тоном. Он и Рон ударили палочками по чайным чашкам, которые должны были заколдовать. У чашки Гарри выросло четыре очень коротких ноги, которые не могли достать до стола и бессмысленно извивались в воздухе, а у чашки Рона ножки выросли длинные, но тонкие. Они с большим трудом приподняли кубок над столом, задрожали, потом, не выдержав, свернулись, и кубок раскололся пополам. - Репаро, - быстро произнесла Гермиона, исправляя чашку Рона одним взмахом волшебной палочки. - Это очень хорошо, но что если Монтагью останется таким навсегда? - А нам что за дело? - раздраженно сказал Рон, в то время как его чайная чашка, пьяно шатаясь, снова встала. - Монтагью не должен был пытаться забрать те очки у Гриффиндора, или как? Если тебе больше не о чем волноваться, Гермиона, волнуйся обо мне! - О тебе? - удивилась она. Ее кубок попытался радостно пробежать поперек стола на своих четырех небольших крепких ножках, но она его ловко поймала и поставила перед собой. - С чего это я должна волноваться о тебе? - Когда следующее мамино письмо, наконец, пройдет цензуру Амбридж, - посетовал Рон, пытаясь руками поддерживать свою чашку, потому что ее хилые ноги явно были не способны удержать ее вес, - у меня будут большие неприятности. Я не удивлюсь, если она послала еще одну Вопилку. - Но... - Вот увидишь, я окажусь виновником того, что Фред и Джордж смылись, - сказал Рон мрачно. - Она скажет, что я должен был остановить их, что я должен был грудью встать на пути их метел или еще что-нибудь... да, это все будет моя вина. - Ну, она будет не права, если скажет это, ты же не мог ничего сделать! Я уверена, что этого не будет. Она не может не понять: раз у них действительно есть помещение в Диагоновом Переулке, значит они планировали это целую вечность. - Да, точно. Но как они его получили? - сказал Рон, так сильно ударив свою чашку палочкой, что ее ноги свернулись снова и судорожно задергались перед ним. - Хитрые бестии! Аренда одного места в Диагоновом Переулке стоит кучу золота. Она захочет узнать, где они достали такие деньжищи. - Ну да, мне тоже это интересно, - сказала Гермиона. Ее чайная чашка аккуратной трусцой обежала кружку Гарри. Та шевелила своими короткими ножками, которые все еще не могли дотянуться до стола, - может, Мундунгус уговорил их продавать краденные вещи или еще что-нибудь в этом роде. - Нет, - отрезал Гарри. - Откуда ты знаешь? - хором спросили Рон и Гермиона. - Дело в том... - Гарри заколебался, но момент истины, казалось, настал. Не было смысла молчать, ведь тогда Фреда и Джорджа могли бы заподозрить в преступлении. - Они получили это золото от меня. Я отдал им свой выигрыш Турнира Трех Волшебников. Воцарилось напряженная тишина, чайная чашка Гермионы пробежала прямо по краю стола, свалилась на пол и разбилась. - Гарри, как ты смог! - воскликнула она. - Еще как смог, - возмутился Гарри. - И не жалею об этом. Мне не нужно было это золото, а они превосходно смогут управлять магазином Волшебных Приколов. - Ну и прекрасно! - обрадовался Рон. - Значит, это ты во всем виноват! Маме не в чем будет обвинить меня! Можно, я расскажу ей? - Да, так будет лучше, - тупо произнес Гарри, - особенно, если она думает, что они продают украденные котлы... Гермиона не произнесла ни слова до конца урока, но Гарри был уверен, что это - лишь затишье перед бурей. И действительно, как только наступила перемена и они вышли из замка на слабое майское солнце, она поймала взгляд Гарри и открыла рот, набрав побольше воздуха в легкие. Но Гарри не дал ей начать. - Что сделано, то сделано, - сказал он твердо. - Фред и Джордж взяли и уже потратили солидную часть золота. Кроме того, я не могу забрать деньги обратно, да и не хочу. Так что побереги связки, Гермиона. - Я хотела поговорить не о Фреде и Джордже! - хрипло проговорила она. Рон недоверчиво фыркнул и Гермиона бросила на него очень грозный взгляд. - Да, не о них! - рассердилась Гермиона. - На самом деле я хотела спросить Гарри, когда он собирается вернуться к Снейпу и продолжить уроки по Ментальной Блокировки! Сердце Гарри упало. Как только они закончили тему драматического отъезда Фреда и Джорджа, Рон и Гермиона захотели услышать новости о Сириусе. Гарри очень не хотелось рассказывать, почему он стремится как можно быстрее встретится с ним, но в конце концов все-таки признался, что Сириус потребовал возобновить уроки Блокировки. И тут же пожалел - Гермиона больше не позволяла закрыть эту тему и возвращалась к ней снова и снова, особенно тогда, когда Гарри менее всего этого ожидал. - Только не ври, что тебе перестали сниться странные вещи, - говорила теперь она, - Рон рассказал, что ты прошлой ночью снова бормотал во сне. Гарри бросил на Рона рассерженный взгляд. Рон смутился. - Ты совсем немножко бормотал, - извиняясь, пробормотал он. - Что-то вроде "еще чуть-чуть дальше". - Мне снилось, как ты играешь в Квиддич, - соврал Гарри. - Я пытался посоветовать тебе потянуться чуть-чуть дальше, чтобы схватить Квоффл. Уши Рона покраснели. Гарри почувствовал своего рода мстительное удовольствие. Разумеется, ему не снилось ничего подобного. Прошлой ночью он еще раз сделал вылазку в коридор Отдела Тайн. Он прошел через круглую комнату, потом комнату, полную щелкающего и пляшущего света, пока не оказался снова внутри той пещеровидной комнаты, заполненной полками, на которых располагались пыльные стеклянные шары. Он поспешил прямо к ряду номер девяносто семь, повернул налево и побежал вдоль ряда..., - вероятно тогда-то он и говорил вслух, - еще чуть-чуть дальше... - он чувствовал, что его сознание само пытается пробудиться... - и прежде, чем достиг конца ряда, он снова оказался в кровати, пристально глядя на свисающий балдахин. - Ты тренируешься защищать разум, не так ли? - спросила Гермиона, посмотрев на Гарри сияющими глазами. (Наверное, тут имелось в виду "сверкнув глазами" или что-то в этом роде... может быть "подозрительно глядя"....) - Ты продолжаешь ходить на Блокировку? - Конечно, - сказал Гарри, стараясь, чтобы его голос звучал так, как будто этот вопрос оскорбителен для него, но пытаясь не смотреть ей в глаза. На самом деле, он очень хотел узнать, что скрыто в этой комнате, полной пыльных шаров, поэтому ждал продолжения снов. Но проблема была в следующем: всего меньше месяца осталось до экзаменов и каждая свободная минута была посвящена зубрежке. Его мозг, казалось, был настолько насыщен информацией, что ему было очень трудно уснуть вообще. А когда все же засыпал, он видел глупые сны об экзаменах. Он ощущал, что часть его разума - та часть, которая часто говорила голосом Гермионы, - чувствовала себя преступницей, блуждая по коридору с черной дверью, и стремилась пробудить его прежде, чем он мог достичь конца пути. - Знаешь, - сказал Рон. Его уши все еще пылали, - если Монтагью не поправится до того, как Слизерин будет играть с Хаффлпафом, у нас будет шанс завоевать Кубок. - Да, наверное, - сказал Гарри, радуясь перемене темы. - Ведь мы выиграли одну игру и проиграли одну, - если Слизерин проиграет Хаффлпафу в следующую субботу... - Да, точно, - вяло пробормотал Гарри. Он уже не слушал. Чо Чанг только что прошла через внутренний двор, решительно не глядя на него. * * * Заключительный матч сезона по квиддичу - Гриффиндор против Равенкло, должен был состоятся в последний выходной мая. Хотя хаффльпафцы и победили Слизерин с незначительным перевесом в прошлом матче, у Гриффиндора было мало шансов на победу, главным образом (хотя, конечно, никто не говорил это ему) из-за печального вратарского опыта Рона. Тот, впрочем, не терял оптимизма. -Я же не могу сыграть еще хуже, верно? - мрачно заметил он Гарри и Гермионе за завтраком утром в день матча. - Теперь нам нечего терять, не так ли? - Знаешь, - сказала Гермиона чуть позже, когда она и Гарри присоединились к очень возбужденной толпе на стадионе, - я думаю, что Рон теперь сможет играть лучше, ведь Фред и Джордж больше не будут крутится вокруг. Они никогда в него не верили. Луна Лавгуд догнала их и прошла мимо группы болтающих слизеринцев, которые показывали пальцами на ее голову, украшенную чем-то вроде живого орла. - О, черт возьми, я забыла! - воскликнула Гермиона, наблюдая за ее орлом, шевелящим крыльями. - Чо будет играть, верно? Гарри, который не забыл об этом, просто хрюкнул. Они нашли места в верхнем ряду трибун. Был прекрасный, ясный день; Рон не мог желать лучшего. Гарри надеялся, что Рон больше не даст слизеринцам повода для речевки "Уизли - наш Господин". Комментировал, как обычно, Ли Джордан, который был очень подавлен с тех пор, как Фред и Джордж уехали. Когда команды вылетели на поле, он называл имена игроков гораздо с меньшим, чем всегда, энтузиазмом. - Брэдли ... Дэвис ... Чанг, - объявил он, и Гарри, почувствовал, что его желудок будто перевернулся, когда Чоу вылетела на поле, ее блестящие черные волосы развевались от слабого бриза. Он не был уверен, чего он хотел больше, кроме того, он не мог выдержать больше ссор. Даже вид ее оживленной беседы с Роджером Дэвисом, причинял ему только боль ревности. - И игра началась! - комментировал Ли. - И Дэвис стремительно ловит Квоффл, Капитан Равенкло Дэвис с Квоффлом, он уходит от Джонсон, он обходит Белл, он обходит также Спиннет..., он идет прямо к цели! Он собирается бросать - и... и... - Ли очень громко выругался. - И он забивает гол. Гарри и Гермиона застонали вместе с остальными гриффиндорцами. Как и следовало ожидать, слизеринцы на другой стороне трибун начали громко петь: - Уизли пропустит все, что дадим... Он - наша надежда, и мы победим, - Гарри, - раздалось рядом. - Гермиона... Гарри оглянулся назад и увидел огромное бородатое лицо Хагрида, который протискивался между сиденьями. Он явно пробился сюда через задний ряд, который предназначен для студентов младших курсов, сердито на них посматривая.(я не очень-то поняла смысл предложения) Хагрид зачем-то согнулся пополам, как будто старался стать как можно более незаметным, хотя даже в полусогнутом состоянии он был, как минимум, на четыре фута выше, чем все остальные. - Слушайте, - зашептал он, - может, это, вы пойдете со мной? Сейчас? Пока все смотрят матч? - Ээ... разве это не может подождать, Хагрид? - спросил Гарри. - Пока закончится игра? - Нет, - сказал Хагрид. - Нет, Гарри, это... надо сейчас... пока все смотрят в другую сторону... пожалуйста... Из носа Хагрида медленно капала кровь, глаза блестели. (может быть СЛЕЗИЛИСЬ?) Гарри еще не видел его так близко с тех пор, как он возвратился в школу, у него был крайне удрученный вид. - Конечно, - быстро проговорил Гарри, - конечно, мы пойдем. Он и Гермиона поспешили назад вдоль своего ряда, вызывая громкое недовольство студентов, вынужденных из-за них вставать. В ряду, по которому шел Хагрид, зрители не жаловались, они просто пытались как можно сильнее вжаться в сиденья. - Я ценю это, знайте вы оба, я действительно ценю это, - сказал Хагрид, когда они, наконец, добрались лестницы. Он продолжал нервно смотреть по сторонам, когда они спускались вниз, к лужайке. - Я надеюсь только, что она не заметила, что мы ушли. - Ты имеешь ввиду Амбридж? - спросил Гарри. - Она не заметит, а ее Следовательская бригада сидит рядом с нею, разве ты не видел? Она готовится к неприятностям во время матча. - Да, ну, в общем, немного неприятностей ей не повредят, - заметил Хагрид, останавливаясь, чтобы оглядеть края трибун, дабы удостовериться, что дорога до хижины свободна. - Нам нужно побольше времени. - Что случилось, Хагрид? - обеспокоено спросила Гермиона, когда они поспешили к окраине Леса. - Ты сама все увидишь через минуту, - ответил Хагрид, посмотрев через плечо на трибуны позади них, где поднялся громкий рев. - Эй, кто-то только что забил гол? - Должно быть, Равенкло, - удрученно проговорил Гарри. - Хорошо... хорошо... - встревожено сказал Хагрид. - Это хорошо... Им пришлось бежать трусцой, чтобы не отставать от него, когда он вышагивал по лужайке, постоянно оглядываясь вокруг. Когда они достигли его хижины, Гермиона машинально повернула налево, по направлению к хижине. Но Хагрид прошел мимо, в тень деревьев на самой окраине Леса. Там он поднял арбалет, прислоненный к дереву. Заметив, что его спутники отстали, он обернулся. - Мы идем туда, - сказал он, дернув своей косматой головой. - В Лес? - озадаченно спросила Гермиона. - Да, - ответил Хагрид. - Идемте же, быстрее, пока нас не засекли! Гарри и Гермиона переглянулись, затем, пригнувшись, зашли под сень деревьев. Хагрид с арбалетом в руке уже зашел далеко в чащу. Гарри и Гермиона побежали, чтобы догнать его. - Хагрид, почему ты вооружен? - спросил Гарри. - Всего лишь предосторожность, - заявил Хагрид, пожимая своими массивными плечами. - Ты не брал с собой арбалет, когда показывал нам Тестралов, - робко заметила Гермиона. - А... ну... в общем, мы не заходили тогда так далеко, - сказал Хагрид. -Так или иначе, это было до того, как Фиренз ушел из Леса, верно? - А почему уход Фиренза что-то меняет? - с любопытством спросила Гермиона. - Потому что другие кентавры, здорово рассердились на меня, вот почему, - спокойно пояснил Хагрид, оглядываясь вокруг. - Они привыкли быть... ну, нельзя назвать их друзьями, но мы неплохо ладили. Они занимались своим делом, я - своим, но я мог обратиться к ним, если было нужно. Теперь уж не так. Он глубоко вздохнул. - Фиренз сказал, что они злы на него, из-за того, что он ушел работать к Дамблдору, - вспомнил Гарри, споткнувшись о торчащий корень. Он отвлекся, наблюдая за лицом Хагрида.(тут, видимо, должно быть что-о вроде: "он отвлекся.... за лицом Хагрида и тут же споткнулся о торчащий корень") - Да, - сказал Хагрид тяжело. - Но это не может быть оправданием. Они едва не забили Фиренза до смерти. Если бы я не вмешался... - Они напали на него? - Гермиона казалась потрясенной. - Да! - грубо сказал Хагрид, проталкиваясь сквозь несколько низко висящих ветвей. - Он сражался против половины стада! - И ты остановил их? - изумился Гарри. - Один? - Конечно, а что же мне было делать - стоять и смотреть, как они его убивают? - ответил Хагрид. - Ему повезло, что я проходил мимо ... Думаю, что Фиренз должен помнить об этом, а не посылать мне дурацкие предупреждения! - горячо закончил он. Гарри и Гермиона переглянулись, пораженные, но Хагрид хмурился и не стал вдаваться в подробности. - Так или иначе, - добавил он, дыша немного тяжелее чем обычно, - с тех пор другие кентавры разозлились на меня... А они очень влиятельны в Лесу... Они - самые умные существа здесь. - Это то, из-за чего мы здесь, Хагрид? - спросила Гермиона. - Кентавры? - Ах нет, - сказал Хагрид, отрицательно покачав головой, - не, это не из-за них. Ну, конечно, они могут все усложнить, да... но вы сами все увидите. Немного попозже. После этого непонятного замечания он затих и прошел еще немного вперед, делая один большой шаг на каждые три их шага, так что им было очень трудно не отставать от него. Чем дальше они заходили в лес, тем все более и более заросшей становилась тропинка, по которой они шли, а деревья росли так близко друг к другу, что было темно, как в сумерках. Они шли довольно долго, прошли мимо опушки, где Хагрид показывал им Тестралов, потом он неожиданно свернул с дорожки и начал прокладывать себе путь среди деревьев в самую темную чащу Леса. - Хагрид! - окликнул его Гарри, пробираясь сквозь плотные заросли ежевики, которые Хагрид запросто перешагивал, вспомнив, что случилось с ним в тот в тот день, когда он сошел с лесной тропинки. - Куда мы идем? - Чуть-чуть далече, - сказал Хагрид оборачиваясь. - Идем, Гарри... мы должны теперь держаться вместе. Очень сложно было идти, не отставая от Хагрида, особенно через ветви и колючие заросли, сквозь которые Хагрид проходил так легко, как будто это была паутина, а Гарри и Гермиона часто так сильно запутывались в них, что должны были в течение нескольких минут освобождать себя. Руки и ноги Гарри быстро покрылись небольшими порезами и царапинами. Они зашли так глубоко в темную чащу Леса, что теперь он мог видеть только массивную темную фигуру Хагрида перед собой. Любой звук казался угрожающим в приглушенной тишине. Хруст переломившейся ветки, любой, даже самый тихий шелест невинной пташки, подхваченный эхом, заставлял Гарри вглядываться в сумрак в поиске опасности. Он вспомнил, что в этой части Леса сложно было не встретить какое-нибудь существо. Их отсутствие выглядело довольно зловещим. - Хагрид, это ничего, если мы зажжем наши палочки? - спокойно сказала Гермиона. - Ээ... хорошо, - прошептал Хагрид в их сторону. - На самом деле... Внезапно он остановился и обернулся. Гермиона налетела не него и чуть не упала -Гарри едва успел поймать ее. - Может лучше мы остановимся на минуточку, тогда я смогу... ввести вас в курс дела, - предложил Хагрид. - Прежде, чем мы придем туда. - Хорошо! - согласилась Гермиона, после того, как Гарри еле удержал ее на ногах. Они оба пробормотали: - Люмос! - и концы их палочек зажглись. Лицо Хагрида проявилось из мрака в свете двух дрожащих лучей и Гарри снова заметил, что тот выглядит возбужденным и грустным. - Ну, - начал Хагрид. - Так... видите ли... дело в том... Он вдохнул побольше воздуха. - Весьма возможно, что меня выгонят в любую минуту, - сказал он. Гарри и Гермиона переглянулись, потом снова посмотрели на него. - Но ты продержался так долго, - тут же возразила Гермиона, - почему ты думаешь... - Амбридж считает, что это я подбросил ей в кабинет Нюхача. - А это не ты? - не смог удержаться Гарри. - Конечно, нет! - проворчал Хагрид с негодованием. - Если есть какие-то проблемы с волшебными существами, она сразу думает, что это я. Ты ведь знаешь, что она ищет случая избавиться от меня с тех пор, как я вернулся. Я, конечно, не хочу уходить, но если бы это не было нужно для... ну... как бы объяснить тебе... я ушел бы сам, прямо сейчас, а то она выпрет меня на глазах всей школы, как Трелони. Гарри и Гермиона пытались было протестовать, но Хагрид остановил их с движением одной из своих огромных рук. - Это не конец света, я могу помогать Дамблдору и в других местах, я могу быть полезен Ордену. А вы - у вас еще есть Граббли-Бланк, с ней вы прекрасно подготовитесь к экзаменам... Его голос дрожал. - Не волнуйтесь за меня, - торопливо продолжил он, потому что Гермиона попыталась погладить его руку. Он вынул из кармана жилета огромный, в пятнах, носовой платок и вытер им глаза. - Поймите, я мог бы не рассказывать вам это вообще, но я вынужден. Понимаете, если я уйду... ну, я не могу уйти, не... не рассказав кому-нибудь..., потому что мне... мне нужна ваша помощь. И Рона, конечно, если он захочет. - Конечно мы поможем тебе, - сразу заверил его Гарри. - Что ты от нас хочешь? Хагрид громко вздохнул и молча погладил Гарри по плечу с такой силой, что Гарри ударился о дерево. - Я знал, что ты согласишься, - сказал Хагрид в носовой платок, - но я... никогда... не забуду, что... ну... идем... надо еще немного пройти... осторожно, сейчас будут заросли крапивы... В течении пятнадцати минут они шли в полной тишине. Наконец, когда Гарри уже хотел поинтересоваться, сколько им еще осталось, Хагрид поднял правую руку, призывая остановиться. - Теперь полегче, - прошептал он. - тихонько... Они прошли еще немного вперед, и Гарри увидел, что они вышли к большому пригорку, почти такому же высокому, как и Хагрид. Он со страхом подумал, что это наверняка логово очередного монстра. Все деревья вокруг были вырваны с корнем. Казалось, что пригорок окружен забором или баррикадой из поверженных деревьев и сломанных ветвей, у которого теперь стояли Гарри, Гермиона и Хагрид. - Спит, - с облегчением выдохнул Хагрид. До Гарри донесся отдаленный размеренный грохот, в такт работе пары огромных легких. Он косо поглядел на Гермиону, которая пристально уставилась на насыпь. Ее рот был приоткрыт, она выглядела крайне испуганной. - Хагрид, - спросила она шепотом, едва слышным из-за храпа существа, - кто это? Гарри нашел этот вопрос неуместным... "Не кто, а что это?" - хотел спросить он. - Хагрид, ты же сказал нам... - пролепетала Гермиона, а ее палочка теперь дрожала в ее руке, - ...ты сказал нам, что никто из них не захотел прийти! Гарри непонимающе перевел взгляд с нее на Хагрида, но потом, когда до него дошло, он оглянулся назад на пригорок и чуть не задохнулся от ужаса. Этот пригорок, на котором они все трое смогли бы с удобством разместиться, поднялся вверх с сильным хрюкающим звуком. Это вообще был не пригорок. Это была изогнутая спина... - Ну... нет... он того... не хотел приходить, - отчаянно сказал Хагрид. - Но я должен был привести его, Гермиона, я был должен! - Но почему? - спросила Гермиона, чуть не плача, - почему... о, Хагрид... - Я подумал, что если привести его сюда, - продолжал Хагрид, сам готовый расплакаться, - и немножко подучить хорошим манерам, его можно будет выпустить из леса и познакомить со всеми, он же безобиден! - Безобиден! - пронзительно повторила Гермиона. Хагрид попытался сделать руками успокаивающие движения, когда огромное существо громко хрюкнуло и зашевелилось во сне, но вышло это у него шумно и нелепо. - Так это он оставил тебе все те шрамы и синяки?! - Он просто не осознает собственной силы! - простодушно воскликнул Хагрид. - Он быстро учится, он уже не лезет в драку по любому поводу... - Так, значит, из-за него тебе и потребовалось два месяца, чтобы добраться домой! - встревожено проговорила Гермиона. - О, Хагрид, зачем же ты притащил его сюда, если он этого не хотел? Разве он не был бы более счастлив со своим народом? - Они все издевались бы над ним, Гермиона, ведь он такой маленький! - ответил Хагрид. - Маленький? - изумилась Гермиона. - Маленький? - Гермиона, я не мог оставить его, - сказал Хагрид, и слезы теперь катились по его помятому лицу, стекая прямо на бороду. - Понимаешь, он - мой брат! Гермиона так и уставилась на него, открыв рот. - Хагрид, когда ты говоришь "брат", - произнес Гарри медленно, - ты хочешь сказать... - Ну, сводный брат, - поправился Хагрид. - После моего рождения мать закрутила шашни с другим великаном, бросила нас с папой и вот появился Грауп ... - Грауп? - переспросил Гарри. - Да ... ну, так он выговаривает свое имя, - объяснил Хагрид с тревогой. - Он почти не говорит по-английски... Я пытался научить его... в любом случае, она, похоже, любила его не больше меня. Понимаете, для великанш важно, что бы их дети выросли высокими, а он все-таки мелковат для великана - всего лишь шестнадцать футов... - О да, махонький! - сказала Гермиона, со своего рода истеричным сарказмом. - Абсолютно крохотный! - Они все его били... Я просто не мог оставить его... - Мадам Максим тоже хотела привести его? - спросил Гарри. - Она... ну, она заметила, как это важно для меня, - ответил Хагрид. - Но... но, я должен признать... через некоторое время она немного устала от его выходок, так что мы расстались по приезду домой... она обещала никому не говорить, хотя... - Как же вы умудрились доставить его так незаметно? - удивился Гарри. - Ну... поэтому это и заняло так много времени, поймите, - пояснил Хагрид. - Мы могли идти только ночью да еще и через незнакомую местность ... Конечно, он хорошо умеет маскироваться, когда захочет, но обычно ему этого не хочется. - О, Хагрид, как ты смог! - воскликнула Гермиона, шлепаясь на вывороченное дерево и закрывая лицо руками. - И что ты думаешь поступить со свирепым великаном, который не хочет здесь оставаться! - Ну, теперь, "свирепый" - это немного чересчур, - сказал Хагрид. - Я признаю, что он может дать мне пару оплеух, когда бывает в плохом настроении, но он становится все душевнее, лучше все понимает, быстро успокаивается. - Тогда зачем веревки? - подозрительно спросил Гарри, заметив толстые, как молодые деревья, веревки, привязанные к стволам самых больших деревьев, растущих неподалеку, и вьющиеся до спины Граупа. - Его нужно держать связанным? - безвольно проговорила Гермиона. - Ну... да... - сказал Хагрид обеспокоенным тоном. - Понимаешь, это... как я сказал... он действительно не знает собственной силы. Гарри теперь понял, почему в этой части Леса не было ни одной живой души. - Так что же ты хочешь, чтобы мы сделали? - спросила Гермиона с опаской. - Позаботьтесь о нем, - хрипло произнес Хагрид. - После того, как я уйду. Гарри и Гермиона обменялись несчастными взглядами, Гарри с неловкостью осознал, что уже пообещал Хагриду сделать то, что он попросит. - Что... что это... конкретнее? - спросила Гермиона. - Кормить его с ложечки вам не придется! - нетерпеливо сказал Хагрид. - Он может сам добывать себе пищу, никаких проблем. Птицы там, олени... Ему просто нужны друзья. Если бы я только мог знать, что кто-то о нем заботится... пытается помочь ему немного... научить, понимаете? Гарри промолчал и обернулся к гигантской фигуре, спящей на земле. По сравнению с Хагридом, который выглядел просто очень большим человеком, Грауп был колоссален. В огромном мшистом валуне слева от пригорка он теперь распознал голову Граупа. В отличие от человеческой, она была намного не пропорциональна телу, была почти совершенно круглая и покрыта сильно вьющимися густыми волосами цвета папоротника. Сверху можно было заметить край одного большого, мясистого уха. Похоже, оно росло, как у дяди Вернона, прямо из плеч, а шея была такой короткой, что, казалось, ее не было вообще. Широкую спину прикрывало что-то, напоминающее грязную коричневатую блузу, сделанную из грубо сшитых шкур животных и когда Грауп дышал, она выглядела будто натянутой на грубых швах, соединяющих шкуры. Ноги были согнуты под телом. Гарри мог видеть подошвы огромных, грязных, голых ступней, больших как сани, лежащих одна на другой на земле. - Ты хочешь, чтобы мы учили его, - произнес Гарри без всякого выражения. Теперь он понял, что означало предупреждение Фиренза: "Его попытка не удалась. Было бы лучше отказаться от этого". Конечно, другие существа, жившие в Лесу, могли слышать тщетные попытки Хагрида обучить Граупа английскому языку. - Да... даже если ты только поговоришь с ним немного, - подтвердил Хагрид с надеждой. - Потому что я рассчитываю, что если он сможет говорить с людьми, он лучше поймет, что все мы его любим и действительно хотим, чтобы он остался. Гарри посмотрел на Гермиону, она поглядела на него сквозь пальцы, которыми она все еще закрывала лицо. - Ты, похоже, хочешь, чтобы мы вернули и Норберта назад, не так ли? - предположил он, и она засмеялась странным смешком. - Вы сделаете это, и что тогда? - спросил Хагрид, который, казалось, не понял, что сказал Гарри. - Мы... - произнес Гарри, уже связанный своим обещанием. - Мы попробуем, Хагрид. - Я знал, что могу рассчитывать на тебя, Гарри, - сказал Хагрид со слезами радости, снова прикладывая к лицу свой носовой платок. - И я не хочу, чтобы ты проводил здесь слишком много времени, как..., ведь я знаю, что у тебя экзамены..., если бы ты мог только заскакивать сюда в твоей мантии-невидимке разок в неделю, и немножко болтать с ним. Я разбужу его и представлю тебя. - Нет! - подпрыгнула Гермиона,. - Хагрид, нет, не буди его, в этом нет необходимости... Но Хагрид уже переступил через большой ствол дерева перед ними и переходил к Граупу. Когда он был приблизительно на расстоянии десять футов, он поднял с земли длинную ветвь, успокоительно улыбнулся Гарри и Гермионе с высоты своих плеч, затем сильно ткнул ее концом в центр спины Граупа. Великан взревел, и этот рев отозвался эхом вокруг тихого Леса; птицы на верхушках деревьев над ними поднялись, щебеча, из своих убежищ и высоко взлетели. Земля задрожала перед ними, когда гигантский Грауп уперся в нее своей огромной рукой, отталкиваясь и вставая на колени. Он повернул голову, дабы увидеть, кто и что потревожило его. - Все в порядке, Группи? - обратился к нему Хагрид нарочито радостным голосом, отступив назад. Свою длинную ветвь он приподнял, готовый ткнуть Граупа снова. - Хорошо поспал, а? Гарри и Гермиона отошли, держа великана в поле зрения. Грауп встал на колени между двумя чудом уцелевшими деревьями. Они посмотрели на его огромное лицо, которое напомнило полную серую луну, плавающую в мраке опушки. Оно было таким, как если бы его детали были высечены на большом каменном шаре. Нос был короткий и бесформенный, рот - кривой, полный деформированных желтых зубов размером с полкирпича каждый; глаза, маленькие по великанским стандартам, были грязного зеленовато-коричневого цвета и сейчас были полуслипшиеся ото сна. Грауп поднял к глазам грязные суставы пальцев, размером с крокетный шар, энергично протер их, потом внезапно оттолкнулся и встал на ноги с удивительной для его размеров скоростью и проворством. - О Боже! - услышал Гарри испуганный визг Гермионы. Веревка, которой были обвязаны уцелевшие деревья, а так же запястья и лодыжки Граупа, зловеще заскрипела. Ростом он был как минимум в шестнадцать футов. Оглядев окрестности мутным взглядом, Грауп протянул руку, размером с пляжный зонтик, схватил птичье гнездо с верхних ветвей высокой сосны и перевернул его вверх дном. Лес огласил рев очевидного разочарования, так как птицы в нем не оказалось. Яйца, как гранаты, упали на землю. Хагрид, защищаясь, автоматически приподнял руки над головой - Так или иначе, Группи, - закричал Хагрид, с опаской поглядывая, закончились ли яйца в гнезде, - я привел друзей, чтобы они познакомились с тобой. Помнишь, я сказал тебе, что приведу? Помнишь, когда я сказал, что, возможно, а должен буду уехать в небольшую поездку и оставлю их заботится о тебе? Помнишь это, Группи? Но Грауп только издал еще один низкий рев. Трудно было сказать, слушал ли он Хагрида и вообще сознавал ли он, что звуки Хагрида составляли речь. Он схватил вершину сосны и потянул ее к себе, видимо просто для удовольствия, наблюдая, как далеко она отскочит, когда он ее отпустит. - Все, Группи, больше не делай этого! - кричал Хагрид. - Вот, оказывается, как ты выдернул все остальные... Гарри достаточно ясно смог увидеть землю вокруг корней дерева, уже начинающих ломаться. - Я нашел для тебя компанию! - продолжал кричать Хагрид. - Компанию, понимаешь! Взгляни вниз, ты, большой клоун, я привел тебе друзей! - О, Хагрид, не надо, - простонала Гермиона, но Хагрид уже поднял ветвь и уколол колено Граупа. Великан отпустил верхушку дерева, которое тревожно качалось, осыпая Хагрида дождем сосновых игл, и посмотрел вниз. - Это, - сказал Хагрид, подойдя к Гарри и Гермионе, - это Гарри, Грауп! Гарри Поттер! Он сможет приходить к тебе, если мне придется уехать, понимаешь? Великан, видно, только осознал, что внизу были Гарри и Гермиона. Они с трепетом наблюдали как он опустил огромный валун своей головы, чтобы мутно взглянуть на них. - А это - Гермиона, видишь? Ее... - Хагрид колебался. Повернувшись к Гермионе, он спросил, - Ты не возражаешь, если он будет называть тебя Герми, Гермиона? Просто это имя для него трудное, он его не запомнит. - Нет, нисколько, - пискнула Гермиона. - Это Герми, Грауп! Она будет приходить к тебе! Разве не здорово? А? Два друга для тебя... ГРУППИ, НЕТ! Рука Граупа внезапно взметнулась прямо перед Гермионой. Гарри успел подхватить ее и потащил назад, за дерево, а рука Граупа наткнулась на ствол, ухватив только воздух. - ПЛОХОЙ МАЛЬЧИК, ГРУППИ! - услышали они вопли Хагрида. - ОЧЕНЬ ПЛОХОЙ МАЛЬЧИК! ВЫПУСТИ - АЙ! Гарри высунул голову из-за ствола и увидел Хагрида, лежащего на спине, зажимая рукой нос. Грауп, очевидно, потерял к ним интерес, выпрямился и снова занялся оттягиванием сосны. - Хорошо, - невнятно произнес Хагрид, вставая и одной рукой зажимая свой нос, из которого хлестала кровь, а другой хватая арбалет, - хорошо... ты ... ты познакомился с ним... теперь он узнает тебя, когда ты вернешься. Да... хорошо... Он посмотрел на Граупа, который оттягивал сосну с выражением отрешенного удовольствия на камнеподобном лице, корни трещали, вырываясь из земли. - Ну, я думаю, достаточно на первый раз, - сказал Хагрид. - Мы будем... ээ... теперь приходить сюда, не так ли? Гарри и Гермиона кивнули. Хагрид снова надел на себя арбалет и, все еще зажимая нос, двинулся обратно в чащу. Некоторое время никто не произносил ни слова, издалека донесся грохот, означавший, что Грауп наконец выдернул сосну. Лицо Гермионы было бледно и неподвижно, Гарри никак не мог сосредоточиться. Что же, спрашивается, может случиться, если кто-нибудь обнаружит, что Хагрид скрывает Граупа в Запретном Лесу? А он пообещал, что вместе с Роном и Гермионой продолжат его бессмысленные попытки воспитать великана. Как мог Хагрид, даже с его огромной способностью ошибаться, думая, что зубастые монстры всего лишь милы и безопасны, вбить себе в голову, что Грауп будет когда-либо способен общаться с людьми? - Внимание, - резко скомандовал Хагрид, как раз когда Гарри и Гермиона с трудом пробирались через густые заросли позади него. Тот вытащил стрелу из колчана на плече и вставил ее в арбалет. Гарри и Гермиона подняли свои палочки - теперь, когда они остановились, они также услышали движение рядом. - О, - сказал Хагрид спокойно. - Мне казалось, что тебе было ясно сказано, Хагрид, - произнес мужской голос, - что мы не хотим больше тебя здесь видеть. Голое туловище человека, казалось, в течение нескольких секунд плыло к ним через пеструю зеленую полутьму; потом они увидели, что его талия плавно соединяется с каштановым телом лошади. У этого кентавра было гордое лицо с высокими скулами и длинные черные волосы. Как и Хагрид, он был вооружен: за его плечами были колчан полный стрел и длинный лук. - Как дела, Магориан? - спросил Хагрид осторожно. Деревья позади кентавра зашелестели и еще четверо или пятеро кентавров появились позади него. Гарри узнал чернотелого и бородатого Бэйна, с которым он встретился почти четыре года назад в ту же самую ночь, когда он встретил Фиренза. Бэйн не подал вида, что он видел Гарри и раньше. - Так, - объявил он с противной интонацией в голосе и обратился к Магориану. - Мы пришли к соглашению о том, что мы сделаем, если этот человек когда-либо покажется снова в Лесу? - Этот человек теперь - это я, не так ли? - раздраженно проворчал Хагрид. - И все из-за того, что я не дал всем вам совершить убийство? - Ты не должен был вмешиваться, Хагрид, - ответил Магориан. - Наши пути - не ваши пути, наши законы - не ваши законы. Фиренз предал и опозорил нас. - Не знаю, как вы до этого додумались, - нетерпеливо буркнул Хагрид. - Он всего лишь помог Альбусу Дамблдору... - Фиренз вступил в рабство к людям, - промолвил серый кентавр с морщинистым лицом. - Рабство! - повторил Хагрид зло. - Он сделал Дамблдору, одолжение, вот и все... - Он продает наши знания и тайны людям, - продолжал Магориан спокойно. - Не может быть никакого искупления от такого позора. - Что ж, если ты так считаешь, - проворчал Хагрид, пожимая плечами, - но лично я думаю, что ты совершаешь большую ошибку... - Так как ты, человек, - сказал Бэйн, - вернулся в наш Лес, после того, как мы предупредили тебя... - Теперь послушай меня, - заявил Хагрид сердито. - Тоже мне, почему это - "наш" Лес? Тебя не касается, кто сюда приходит и уходит. - Это больше не касается и тебя, Хагрид, - мягко сказал Магориан. - Я позволю тебе пройти сегодня, потому что ты сопровождаешь твоих юных... - Они не его! - высокомерно перебил его Бэйн. - Это студенты, Магориан, из школы! Они вероятно уже извлекли пользу из обучения предателя Фиренза. - Однако, - спокойно продолжил Магориан, - резня жеребят - ужасное преступление, мы не трогаем невинных. Сегодня, Хагрид, ты пройдешь. Впредь оставайся далеко от этого места. Tы утратил дружбу кентавров, когда помог предателю Фирензу избежать нашей мести. - Стану я держаться подальше от Леса из-за кучки старых мулов вроде вас! - громко сказал Хагрид. - Хагрид, - позвала Гермиона высоким и испуганным голосом, когда Бэйн и серый кентавр стали рыть землю, - идем, пожалуйста, пойдем! Хагрид двинулся вперед, но его арбалет был все еще поднят, а глаза все еще угрожающе взирали на Магориана. - Мы знаем, что ты хранишь в Лесу, Хагрид! - кричал Магориан им вслед, когда кентавры уже скрылись из вида. - Мы начинаем терять терпение! Хагрид обернулся и сделал движение, как будто хотел идти прямо назад к Магориану. - Вы будете терпимы к нему столько, сколько он будет здесь, это его Лес точно также как и ваш! - закричал он, когда Гарри и Гермиона оба упирались изо всех сил в меховой жилет Хагрида, пытаясь его остановить. Все еще хмурясь, он посмотрел вниз. Выражение его лица сменилось некоторым удивлением, увидев, что они подталкивают его - казалось, он не чувствовал этого. - Успокойтесь, вы оба, -сказал он, поворачиваясь и продолжая идти, в то время как они еле поспевали за ним. - Это всего лишь старые мулы, а? - Хагрид, - обратилась к нему Гермиона задыхаясь, обходя заросли крапивы, которые преграждали им путь, - если кентавры не хотят видеть людей в Лесу, действительно не похоже, чтобы Гарри и я смогли... - Ах, вы слышали, что они сказали, - ответил Хагрид отрицательно покачав головой, - они не будут калечить жеребят - я имею ввиду, детей. Так или иначе, мы не можем позволить быть изгнанными этой шайкой. - Хорошая попытка, - пробормотал Гарри удрученной Гермионе. Наконец они достигли дорожки и еще через десять минут, деревья начались становиться тоньше, они снова смогли увидеть куски ясного синего неба и расслышать вдалеке звуки приветствий и крика. - Еще гол? - спросил Хагрид, останавливаясь в просвете деревьев, увидев впереди Квиддичный стадион. - Или матч уже закончился? - Я не знаю, - сказала Гермиона несчастным голосом. Гарри заметил, что она выглядела крайне потрепанной - волосы были полны прутьев и листьев, одежда разорвана в нескольких местах, на лице и руках - многочисленные царапины. Он знал, что сам выглядит немногим лучше. - Знаете, я думаю, он уже закончился! - заметил Хагрид. - Взгляните, там люди уже выходят. Если поторопитесь, вы вполне можете смешаться с толпой, и никто не узнает, что вас там не было! - Хорошая идея, - согласился Гарри. - Ну... тогда до свидания, Хагрид. - Я ему не верю, - неровно произнесла Гермиона когда они отошли от Хагрида на почтительное расстояние. - Я ему не верю. Я действительно не верю ему. - Успокойся, - сказал Гарри. - Успокойся! - повторила она лихорадочно. - Великан! Великан в Лесу! И мы, как предполагается, даем ему уроки английского! Не забывая, конечно, что в любой момент мы можем натолкнуться на стадо кровожадных кентавров! Я - ему - не - верю! - Мы пока еще не должны ничего делать! - Гарри пробовал убеждать ее тихим голосом, так как они уже присоединились к потоку болтающих хаффлпаффцев, идущих обратно к замку. - Он не просит, чтобы мы делали что-нибудь, если его не выгонят, а это не обязательно должно случиться. - О, оставь это, Гарри! - сердито сказала Гермиона, застывая на месте, как мертвая, так, что людям приходилось обходить ее. - Конечно, его скорее всего выгонят. Ты еще сомневаешься? Повисла пауза, во время которой Гарри не отводил взгляда от нее и ее глаз, медленно наполнявшихся слезами. - Ты не это хотела сказать, - спокойно сказал Гарри. - Нет... ну... хорошо... я хотела сказать не это, - согласилась она, сердито вытирая глаза. - Но почему он всегда так усложнять жизнь? И себе и нам? - Не знаю... Ура, Уизли - наш Господин! Ура, Уизли - наш Господин! О нет, он не пропустит Квоффл, Ура, Уизли - наш Господин... - И еще я хочу, чтобы они прекратили петь эту дурацкую песню, - несчастно пробормотала Гермиона, - разве они недостаточно злорадствовали? Большой поток студентов продвигался по склону лужайки от места матча. - О, давай войдем раньше, чем нам встретятся слизеринцы, - предложила Гермиона. Уизли можно поручать Кольцо любое защищать. Весь Гриффиндор поет: Ура! Была прекрасная игра! - Гермиона ... - медленно произнес Гарри. Песня становилась все громче, но она доносилась не от толпы зелено-серебрянных слизеринцев, а от массы красно-золотого, которая медленно двигалась к замку, неся одинокую фигуру на множестве плеч. Ура, Уизли - наш Господин! Ура, Уизли - наш Господин! О нет, он не пропустит гол, Ура, Уизли - наш Господин ... - Нет? - спросила Гермиона более спокойно. - ДА! - ответил Гарри громко. - ГАРРИ! ГЕРМИОНА! - вопил Рон, махая серебряным кубком Квиддича в воздухе и оглядываясь вокруг себя. - МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО! МЫ ПОБЕДИЛИ! Они радостно улыбнулись ему, когда его пронесли мимо. У дверей замка собралась толпа, и голове Рона грозило натолкнуться на арку, но никто, казалось, не хотел опустить его вниз. Все еще продолжая петь, толпа вливалась в вестибюль. Гарри и Гермиона, улыбаясь, наблюдали, как они идут, пока последние отзвуки речевки "Уизли - наш Господин" не замерли вдали. Когда они обернулись друг к другу, их улыбки исчезли. - Мы оставим наши новости до завтра, не так ли? - сказал Гарри. - Да, хорошо, - устало согласилась Гермиона. - Я никуда не тороплюсь. Они поднялись по лестнице вместе. В дверях оба инстинктивно оглянулись назад, в сторону Запретного Леса. Гарри не был уверен, было ли это только его воображение или нет, но ему вдруг показалось, что он увидел маленькое облако птиц, взлетающих в воздух над вершинами деревьев вдали, как если бы дерево, на котором они гнездились, было выдернуто из земли вместе с корнями.

Используются технологии uCoz